Выдающийся физик Жорес Алферов имеет десятки международных премий. Главная из них - Нобелевская, врученная ему в 2002 году. Алферов - почетный доктор Франклинского института. Из отечественных ученых почетными докторами того же института были лишь Петр Капица и Андрей Сахаров.
В 2005 году к 75-летию ученого в Петербурге, на территории Гуманитарного университета профсоюзов, был установлен его бюст.
Жорес Алферов - депутат Государственной Думы. Как утверждает Борис Грызлов, ни в одной другой стране, кроме России, в верховной власти нет нобелевских лауреатов.
- Жорес Иванович, можете открыть один секрет? Какова средняя годовая зарплата нобелевского лауреата Алферова?
- Больше миллиона рублей.
- А сколько получает ученый вашего уровня в Америке?
- Последний раз мне предлагали полмиллиона долларов в год.
- Вы хотели когда-нибудь уехать в Америку?
- Ну что вы! Я бы никогда не уехал из своей страны. Первое приглашение работать в США я получил в 1971 году, а последнее - в 1995-м. И ответ мой всегда был один и тот же - нет.
- Расскажите о своем круге общения.
- Он довольно широк. Но это прежде всего физики...
- С кем-нибудь из актеров или поэтов дружите?
- Я дружил с Владиславом Стржельчиком. Он был великий актер!
- А хобби у вас есть?
- Я - и на это была определенная причина - всегда интересовался историей Второй мировой войны. Мой старший брат 21 июня 1941 года окончил школу и ушел добровольцем на фронт. Воевал в пехоте... Погиб 15 февраля 1944 года... (После паузы.) В ХХ веке Россия проиграла все войны, кроме Великой Отечественной. В 1970 году, будучи в США, я провел для себя социологическое исследование. Опросил человек 50 (профессоров, аспирантов, лаборантов, студентов), задавая им один и тот же вопрос: "Назовите мне пять лучших президентов США за всю историю Америки и пять лучших руководителей СССР"...
Результат был любопытный. Номер один и номер два - Линкольн и Джефферсон. Номер три - Рузвельт. Четвертым чаще всего был Трумэн. Пятым - Джордж Вашингтон. "Генерал, солдафон", - говорили о нем некоторые американцы. И добавляли: "Но он наш первый президент, и мы обязаны его назвать". В пятерку ни разу не попал Кеннеди. Когда я спрашивал - почему, мне отвечали: "Кеннеди болтун, ничего для Америки не сделал, президентом стал за папины деньги".
- А про Россию спрашивали?
- Да. Среди наших руководителей номер один для них - Ленин. Номер два - Хрущев. Говорят: "А как же! Фермер - и стал генсеком! Только при Хрущеве мы поняли, что вы нормальные люди и не хотите войны с нами". Номер три - Косыгин, потому что он инженер, экономист. Дальше начиналась чехарда, называли кого угодно: Тухачевского, Троцкого, Бухарина, но ни разу - ни Сталина, ни Брежнева!
- Как к вам относились американские коллеги?
- Хорошо. Великий Джон Бардин - дважды нобелевский лауреат, великий физик-теоретик - приглашал меня по средам на ланч. А у меня каждый день в 12 часов плавание в бассейне. Это мое второе хобби. Естественно, что ради ланча с Джоном я не ходил плавать. И однажды мне Джон звонит и говорит: "Оказывается, вы не ходите по средам плавать из-за того, что у вас ланч со мной. Так для меня нет никакой разницы, во сколько будет ланч - в двенадцать или в час. Отныне у нас ланч - в час, и я уверен, что, после того как вы поплаваете, у вас будет отменный аппетит!"
- Изменилась ли Америка с того момента, как вы впервые посетили ее?
- Я был в США раз сорок. Мне кажется, что молодежь Америки сегодня утратила наивность, которая была ей присуща в 70-е. Ведь Уотергейтский скандал вызвал тогда настоящий шок. Сейчас молодежь более серьезные вещи не замечает, и Уотергейт политиков для них почти нормальное событие.
- А наша молодежь ничего не утратила по сравнению с поколением шестидесятников?
- Да, наверное. Тогда было много романтиков. Горбачев нас, знаете, чем увлек? Мы поверили, что сможем закончить то, что начали в 60-е. Мы надеялись на новую жизнь, которую в свое время оборвали застойные 70-е, мы ждали свободы и демократии - но не случилось...
- Вы можете сказать, что такое старость?
- Петр Капица в речи на юбилее Физико-технического института имени Иоффе, которую он произнес в 1968 году, четко определил основные черты старости и то, как научным учреждениям сохранять молодость. Старость - это излишняя болтливость. (Смеется.) Вот и научные учреждения публикуют статей больше, чем нужно... И второе - прожорливость. Пожилые люди едят обычно больше, чем им необходимо для поддержания здоровья. А стареющие научные учреждения часто съедают слишком много денег. Капица сказал: единственный рецепт молодости для научных учреждений - постоянный приток молодежи в науку. И привел слова Резерфорда: "Я чувствую себя молодым, когда работаю со своими учениками".
- Вы недавно встречались с Фиделем Кастро, самым гламурным персонажем коммунистической тусовки после Че Гевары...
- Немного предыстории. В 1987 году Гаванский университет первым среди университетов мира присудил мне степень почетного доктора. И 19 лет я никак не мог собраться съездить на Кубу: далеко, дел полно... А в этом году мы с женой Тамарой Георгиевной слетали в Гавану, провели там 12 дней. В последний день пребывания на Кубе нам с женой сказали, что Фидель ждет нас. Мы приехали в здание правительства Кубы где-то в половине десятого вечера, когда Фиделя еще не было. Он появился без четверти десять и принес извинения за свое опоздание: "Я думал, что это я буду ждать вас, а получилось, что вам пришлось провести 15 минут, ожидая меня". И дальше у нас состоялась очень интересная беседа, которая закончилась в час ночи.
- Вы общались с Кастро буквально накануне его болезни.
- Да. Но Фидель был бодр и весел.
- Тот факт, что вы коммунист, сыграло какую-то роль во внимании к вашей персоне со стороны Кастро?
- Я вырос в семье старого большевика. Активного участника Октябрьской революции. Мой старший брат вступил в партию в 1942 году в Сталинграде, а я вступил в комсомол в 1943-м в тринадцать лет. И горжусь всем этим. Мне бесконечно близки коммунистические идеалы. А вот то, что я член КПРФ - это всеобщее заблуждение. Как очень многие, я был членом партии с 1965-го по 1991 год. На сегодняшний день я беспартийный. И являюсь депутатом Государственной Думы от фракции КПРФ, потому что в области социальной политики, науки и образования мне ближе всего позиция КПРФ.
...Знал ли об этом Кастро - понятия не имею. Наверное, о некоторых моих социально-политических взглядах ему говорили. Но, думаю, что для Фиделя было важнее всего, что в Гавану приехал нобелевский лауреат. Хотя вполне возможно и другое. Я ведь все 11 дней, которые провел в Гаване, довольно много общался с его старшим сыном - Фиделито Кастро. Он очень похож на папу, ему лет 45. Он физик-теоретик по образованию. Окончил наш МГУ, потом аспирантуру в Дубне. Диссертацию защищал в Курчатовском институте. Он, кстати, является советником Фиделя по науке. И вполне возможно, что Кастро узнал про меня именно от Фиделито. Но я этого не утверждаю. Может быть...
- Вы боитесь стычки с властью?
- Петр Капица считал, что нужно искать компромисс с властью. Помню, как он говорил моему знакомому: "Что ты все ругаешься с секретарем обкома? Тебе же с ним работать". Но, когда речь шла о принципиальных вещах, Петр Леонидович не стеснялся и не боялся порвать отношения даже с Лаврентием Берией.
Я никого и ничего не боюсь. Когда речь идет о нашей науке - говорю, что думаю. Но стараюсь не впутываться в политические дрязги. У меня другой круг занятий - наука... А знаете, какое самое грубое оскорбление у грузин? Интриган!
- Вы сталкивались с интригами?
- Была одна история... В 1991 году Анатолий Собчак, с которым у меня были хорошие отношения и которому я позволял себе иногда говорить, что он несет черт знает что... (Смеется.) Так вот. Во время путча я был в Финляндии. Уехал туда 15 августа, 19-го узнал про путч от своей дочери. Она работала в США и позвонила мне: "Папа, немедленно вылетайте ко мне". Я ее успокоил, и мы никуда не полетели. Когда я вернулся домой, Собчак сказал: "На вас поступил донос, будто вы специально сбежали в Финляндию, испугавшись путча". Самым неприятным было, когда он мне назвал авторов. Это первый случай предательства со стороны людей, которых я хорошо знал.
- Реакция Собчака?
- Он прекрасно разбирался в людях и понимал, что не стоит этому придавать значения.
