События на Украине ставят ряд трудных вопросов перед Западом, Россией и всеми постсоветскими государствами. В зависимости от развития ситуации, эти события либо подтолкнут целую группу стран с переходным обществом - в том числе и Россию - к новым преобразованиям, либо побудят их к попыткам "законсервировать" свое нынешнее состояние. Так что же это за вызовы?
События на Украине представляют собой революцию нового типа. Предыдущая волна революций, прокатившаяся по Южной, Центральной и Восточной Европе, а в 1991 г. охватившая и СССР, была направлена против тоталитаризма. События на Украине - это революция, направленная против "имитационной демократии". Это протест против сговора между представителями советского аппарата и "бандитского капитализма".
Слабость режимов подобного типа впервые проявилась в Грузии, но грузинская революция была воспринята как единичное явление. События на Украине позволяют говорить о тенденции. Я не утверждаю, что все постсоветские государства вскоре пойдут по украинскому пути, но тот факт, что все они испытывают проблемы с обеспечением стабильности авторитарного строя, сомнения не вызывает.
Пример Украины показывает, что "момент истины" для постсоветских режимов наступает при смене лидера. В России эта проблема была решена за счет "назначения" Борисом Ельциным преемника и жесткого контроля над выборами. Однако Украина отвергла российский путь. Рано или поздно и другие постсоветские государства могут оказаться перед тем же выбором - между реальной демократией и неприкрытым тоталитаризмом. И этот момент может наступить быстрее, чем кажется.
Было бы наивным идеализировать Виктора Ющенко. Он, и поддерживающие его представители элиты являются частью правящего класса Украины, несущего ответственность за возникновение коррумпированного капитализма. Однако заинтересованность в демократической легитимности, участие Европы в разрешении кризиса и стремление освободиться от влияния Москвы может вынудить Ющенко и его команду к выработке новых правил игры.
Все успешные демократические революции представляют собой компромисс между "антиистэблишментными" силами и элементами правящего класса, понимающими, что неуступчивость не гарантирует им выживания.
Все происходящее на Украине - независимые действия судебной власти, прозрачность политического процесса, "освобождение" прессы, нейтралитет служб безопасности, отсутствие насилия (пока) - все это позволяет предположить, что создаются предпосылки для формирования новых отношений между государством и обществом.
Вмешавшись в политическую борьбу на Украине, Москва не только лишила себя возможности выступать в качестве арбитра в украинском политическом процессе, но и ослабила свою способность играть роль гегемона на постсоветском пространстве. Мы стали свидетелями события, чреватого для России более масштабными последствиями, чем расширение НАТО или Евросоюза.
"Холодная война" между Россией и Западом маловероятна, поскольку в этом не заинтересована ни одна из сторон. Однако взаимные подозрения, существующие у России и Запада, скорее всего углубятся. Это будет означать "дрейф" России за пределы "цивилизации развитых стран", а в потенциале - ее превращение в угрозу для этой цивилизации.
Запад в ходе украинского кризиса также не оставался сторонним наблюдателем. Однако его трудно обвинить в том, что он ведет себя "как слон в посудной лавке": по масштабу и характеру действия Запада на Украине не идут ни в какое сравнение с российским давлением. Необходимо проводить различие и между целями России и Запада. Европа надеялась сблизить Украину с Западом, чтобы помочь украинцам построить открытое и процветающее общество. Россия же стремилась поддержать коррумпированный режим. Неудивительно, что часть украинского общества выбрала европейский вектор движения.
В то же время Европа впервые взяла на себя ответственность за урегулирование политического кризиса в стране, которую россияне привыкли считать "продолжением" собственной. Если Европа добьется в Киеве успеха, следующими пунктами в ее "повестке дня" могут стать Абхазия, Южная Осетия и Приднестровье.
В связи с этим возникает другой вопрос: готова ли Европа к этой новой роли, и способна ли она играть ее так, чтобы не разозлить "русского медведя", который начнет крушить все вокруг?
Что теперь произойдет с Россией и президентом Владимиром Путиным? Пока Путин колеблется, и его нетрудно понять. Как он может теперь отступить? Российский политический класс воспримет это как проявление слабости, особенно потому, что российское общество продолжает поддерживать президента, как бы говоря ему: "Ты все делаешь правильно". И еще потому, что в России отсутствует серьезная оппозиция, которая могла бы убедить Путина и россиян, что Украина принесет России больше пользы не в качестве "санитарного кордона", а в качестве "моста" в Европу.
Украинская революция может спровоцировать Кремль на "закручивание гаек". Бесланская трагедия стала предлогом для усиления авторитаризма власти; украинские события могут послужить предлогом для перехода к сталинской политике мобилизации общества.
Украина становится для Путина реальным испытанием. Он уже начал разрушать то, что создавал с таким трудом - взаимное доверие между Россией и миром. Способен ли он остановиться раньше, чем лавина сбросит его в пропасть? Скоро увидим. Пока Путин все еще колеблется.
