Лилия Шевцова - Россия боится всемирного разговораНазад
Лилия Шевцова - Россия боится всемирного разговора
Давос-2006: официальной Москве все тяжелее дается язык международного общения
В прошлом году постоянный автор "Новой" Лилия ШЕВЦОВА (Московский центр Карнеги) блестяще выступила в роли спецкора газеты на Давосском форуме. Благородно избавив ее в этом году от дополнительной нагрузки, мы тем не менее расспросили ее о Давосе-2006 сразу же по ее возвращении с форума домой.
- Кто в этом году представлял Россию в Давосе?
- В прошлом году делегацию официальной России возглавлял первый вице-премьер Жуков. А Россию оппозиционную представляли в первую очередь Явлинский, Рыжков и Немцов. Кроме этого, на форуме-2005 была масса критически настроенных российских журналистов. При этом надо учесть, что в прошлом году Россия мало кого волновала - речь шла о стагнирующей стране, которая почти перестала быть фактором мировой политики.
В этом году ситуация другая - Россия является "хозяйкой" "Большой восьмерки", Россия сделала заявку на то, чтобы стать энергетической сверхдержавой, Россия сделала заявку на реализацию своего рода "доктрины Монро" на постсоветском пространстве. И потому в течение последних месяцев интерес к России был исключительно подогрет, а фактически весь 2005 г. был годом России. Раз так, то она должна была бы быть соответствующим образом представлена в Давосе - если не президентом, то, по крайней мере, премьером Фрадковым. Но делегацию возглавил Герман Греф.
- Может, Путина просто не пригласили, он обиделся и не приехал?
- Представители оргкомитета форума говорят, что президенту России послали официальное приглашение через его помощника Игоря Шувалова, а также по другим каналам. Но не получили никакого ответа в традиционной российской манере: вроде как не расслышали. Причем в предварительной программе форума числились и Сергей Лавров, и Виктор Христенко, и многие другие. Ведь на каждом Давосе организуется "Российская сессия" - деловой ужин, специально посвященный проблемам России. Но в реальности на "российском ужине" не оказалось вообще ни одного представителя Кремля. Герман Греф как наиболее высокий рангом официальный представитель России провел несколько встреч, но отдельных, в рамках переговоров о вступлении в ВТО. Не было в этом году в Давосе и представителей политической оппозиции. В результате на "российском ужине" вместо представителей Кремля и политического истеблишмента мы видели суетящегося Алексея Пушкова, оставившего пришедшую публику, в том числе из бизнеса, в полном недоумении.
- Выездной "Постскриптум" не удался?
- Дело в том, что он, с одной стороны, доказывал, что путинская Россия намного эффективнее ельцинской, но в то же время, что она стоит перед реальной угрозой "фрагментации". Это, конечно же, посеяло определенную панику в рядах представителей крупного западного бизнеса.
Люди, приходившие на сессии, где обязательно должна была присутствовать Россия - по энергетике, по региональным конфликтам, по глобальным вызовам, - задавали недоуменные вопросы: почему в тот момент, когда интерес мира развернулся к России, официальная Россия так блистательно проигнорировала главную тусовку мировых элит? Неужели нечего сказать?
- А ответы на эти вопросы были?
- Наиболее распространенный вывод таков: Россия в момент подачи своей заявки на новую глобальную роль проигнорировала и глобальную ответственность, и мировой масштаб дискуссии. То есть она сама себя вытолкнула из мировой дискуссии, причем именно тогда, когда в ее участии была острая необходимость.
- Может быть, официальная Россия просто сознательно не захотела идти на разговор с мировой общественностью, чтобы не слушать неприятного?
- Многие - и западники, и гости из Центральной и Восточной Европы, и представители Китая и Индии, которых на форуме было множество, - считают, что у России просто нет аргументов, чтобы участвовать в глобальных дискуссиях. А у тех, кто лучше понимает происходящее сегодня внутри России (от украинцев до немцев), возникло к тому же стойкое убеждение, что Россия не готова отвечать именно на неприятные вопросы. Аргументация же, которая была представлена немногочисленными комментаторами-апологетами, не удовлетворила участников дискуссии.
- Итак, официальных лиц фактически не было, оппозиционных политиков и въедливых журналистов тоже. Кто же представлял Россию в Давосе, кроме политологов и экономистов?
- Хотела бы сказать несколько добрых слов о представителях российского бизнеса. Об их поведении в Давосе, их участии в экономических дискуссиях хорошо отзывались и западные участники, сравнивая их с представителями российского бизнеса середины и даже конца 90-х гг., когда российские бизнесмены терялись, даже не понимая элементарных терминов, когда они поражали участников Давоса своими "распальцовками" и другими российскими изяществами и излишествами. Теперь все мы видели людей, хорошо ориентирующихся в экономических процессах, блестяще говорящих по-английски, свободно участвующих в дискуссиях по бизнесу. Но, по понятным нам причинам, категорически избегавших дискуссий о политике. Можно сказать, что российский бизнес вел себя достойно в рамках тех возможностей, которые ему были предоставлены. Но, как мы уже сказали, без "политического подкрепления" со стороны государства.
- Давос проходил сразу после российско-украинской "газовой войны". Как она оценивалась на форуме и как выглядела на нем украинская делегация?
- Я была на нескольких мероприятиях, связанных с Украиной, в частности на "украинском ланче", организованном зятем Кучмы, одним из украинских олигархов Виктором Пинчуком. Украинцы приехали в большом количестве - как бизнесмены, так и политики. Приехали представители всех политических течений и партий, в том числе враждующих между собой. Причем при явных антагонизмах и нелюбви друг к другу все они, не исключая представителей Януковича, отстаивали общую украинскую позицию: Украина важна, она важна для Запада, ей нужно активное западное содействие. И кучмист Пинчук сидел рядом с людьми из команды Ющенко, они прекрасно друг с другом ладили и пели одну и ту же песню.
Надо сказать, что Украина встретила большее понимание в Давосе, чем российская сторона газового конфликта. А сама украинская делегация стремилась не политизировать "газовую войну" и не использовать симпатию в свой адрес в целях дистанцирования от России и создания из нее образа врага. Все произошедшее в связи с "газовой войной" было воспринято западными представителями следующим образом: субсидии по энергоресурсам - вещь архаичная, и от этого надо отходить, но способ, которым Россия провела эту операцию, ударил и по имиджу России, и по идее энергетической безопасности, в первую очередь европейской.
- А каковы были российские идеи и аргументы при обсуждении энергетической проблемы?
- Ни на одной энергетической "панели" я не обнаружила официальных представителей России. Может, были какие-то спрятавшиеся наблюдатели, которые не участвовали в дискуссиях. Поэтому форум аргументов России не услышал. Да и непонятно, как Россия аргументировала бы свою позицию на языке, который доминировал в дискуссиях. А доминировали такие термины, как "транспарентность" (прозрачность), "диверсификация", "переход к энергосбережению", "поиск новых источников энергии". И солировала вовсе не Россия, претендующая на роль мировой энергетической сверхдержавы, а такие страны, как Бразилия и Финляндия.
- Итак, Россия выпала из терминологического и понятийного мирового контекста. Язык - это отражение мышления. Получается, что наш образ мышления не поспевает за миром?
- Давос создает язык мирового общения. Есть всего несколько форумов такого рода, где создаются новая риторика, новый политический словарь и, соответственно, понимание основных мировых процессов и тенденций. В словарь, который Давос пытается дать миру для усвоения, наряду с уже упомянутой "транспарентностью" входят такие термины, как "инновация", "инновационное лидерство", "креативное мышление", "смена поколений", "женщина в политике"... Все это не из нашего политического словаря. И если бы даже в Давосе оказались все наши руководители, начиная с Путина и Фрадкова, я слабо представляю их размышления о креативном мышлении или об отказе от углеводородного топлива. Чувствовали бы они себя комфортно, рассуждая об инновационном лидерстве или о переходе от hard power (жесткой силы) к soft power (мягкой силе)? Слова "суверенитет", "территория", "мощь", "державность" уже выброшены из политического лексикона. Зато активно используются: "компромисс", "влияние", "договоренность", "помощь отсталым странам" - это совсем другой словарный ресурс, которым наша элита не владеет.
- А на "восьмерках" новый язык мирового общения не вырабатывается?
- Я думаю, он вырабатывается на более массовых мероприятиях, где много разных мозгов. А что касается "восьмерки", то надо заметить, что именно в преддверии российского председательства в этом элитном клубе мировых лидеров неучастие российских руководителей в Давосе можно смело рассматривать как политический и дипломатический провал. Это демонстрирует уверенность наших лидеров в том, что все можно решать в узком кругу, в междусобойчике, по принципу "ты мне - я тебе". А на общественное мнение наплевать. Мы не готовы принимать мировые правила игры, но нельзя забывать, что и мир не собирается принимать правила междусобойчика.
- Какие изменения в позиции Запада в отношении России продемонстрировал нынешний Давос?
- Я почти убеждена, причем не по наитию, а на основе фактов и разговоров, что широко понимаемый Запад вырабатывает двухходовую стратегию в отношении России. С одной стороны, Запад признает, что у него нет прямых и эффективных инструментов влияния на российский политический процесс, нет инструментов, чтобы помочь России построить демократию. И, исходя из этого, Запад пришел к выводу, что Россию надо держать в объятиях, не антагонизировать, в каких-то вопросах идти на компромисс, - например, сделать все, чтобы питерский саммит "восьмерки" был успешным. Для чего? Чтобы не раздражать Путина и не дать силовикам, консерваторам уничтожить даже то ограниченное поле плюрализма, которое имеется в России. Ибо это будет противоречить интересам Запада и западного бизнеса.
Но есть и второй ход, на сегодня более затемненный и закулисный, но вполне очевидный. Это оформление политики по сдерживанию России. Если у России нет механизма "защиты от дурака", предохраняющего от непредсказуемости и судорожных движений, то этот механизм придется выстраивать Западу.
- Каким образом?
- Например, уже на наших глазах формируются институциональные механизмы, чтобы обезопасить Запад от возможных будущих "газовых войн". Запад сделает все, чтобы нефть и газ не превратились в силовые инструменты. Это и инвестиции в строительство на территории Польши портовых терминалов по приему сжиженного газа, и развитие альтернативных источников энергии, и многое другое. Но будут и другие действия, например, связанные с удержанием в цивилизованных рамках России в период выборов на Украине и в Белоруссии, с привлечением международных институтов для участия в урегулировании конфликта в Приднестровье - и, кстати, Россия уже идет на сотрудничество с этими организациями.
С российской же стороны ставка на то, что Европу можно разбить и сделать упор на двухсторонние контакты, не имеет будущего. Напротив, сейчас и США, и канцлер Германии А. Меркель при посредничестве британского премьера Блэра и Северной Европы делают все, чтобы восстановить трансатлантическое сотрудничество. А результатом его восстановления может стать выработка совместной стратегии в отношении России. В результате, боясь оказаться "младшим партнером" Запада, мы рискуем оказаться младшим партнером Китая, что гораздо опаснее и бесперспективнее. Кстати, на одной из "панелей" к нам подошел один из бразильских участников и сказал: "Господа, если у вас в России нет книг по истории "нефтяных государств" и чем все эти истории оканчиваются, то можем вам предложить хорошее исследование, которое мы, кстати, учли, переводя бразильскую энергетику на энергию биомассы". Интересно, что это был представитель крупнейшей государственной нефтегазовой компании "Петробраз".
