Вячеслав Синюгин: `Мы создаем новую карту энергетики`Назад
Вячеслав Синюгин: `Мы создаем новую карту энергетики`
Российская электроэнергетика переживает один из самых динамичных периодов своего существования - полным ходом идет реформирование отрасли. Госдума ударными темпами готовится к рассмотрению пакета законопроектов, принятие которых необходимо для претворения реформы в жизнь. А правительство вскоре намерено утвердить проект создания оптовых генерирующих компаний - главных игроков будущего конкурентного рынка электроэнергии. РАО "ЕЭС России" тем временем занимается реструктуризацией региональных энергосистем. Поэтому ясно, почему у одного из главных энергореформаторов страны - заместителя председателя правления РАО "ЕЭС России" Вячеслава Синюгина - буквально ни на что не остается времени. О ходе энергореформы он рассказал "Фокусу" в машине по дороге в Госдуму, где должно было состояться первое заседание рабочей группы по подготовке пакета энергозаконов.
- Мы едем в Госдуму, где состоится заседание рабочей группы по подготовке энергозаконов. Какие, на ваш взгляд, наиболее важные вопросы необходимо решить?
- У нас есть свои претензии к пакету энергозаконов, так как мы видим некоторые несовершенства этих документов. На мой взгляд, в них неудачно прописано определение потолка цен на электроэнергию, что открывает огромные просторы для злоупотребления этим инструментом. То есть потолок можно установить таким, что весь рынок будет под ним похоронен. Есть еще некоторые аспекты, связанные с дисциплиной платежей. Сегодня в холдинге РАО "ЕЭС России" мы удерживаем систему платежей, используя административные меры. А завтра, когда появится рынок, должны быть жесткие и четкие законы, в которых бы говорилось о том, что если кто-то не заплатил, то его имеют право отключить, а в какой-то момент вообще расторгнуть с ним договор. Гражданский кодекс, который действует в настоящее время, базируется на понимании того, что электроэнергия есть божий дар и отключить неплательщика нельзя. Но электроэнергия - товар, такой же как и все остальные. Пошел в магазин, нет денег - значит, ничего не можешь купить. Это простая логика, справедливая для всего, как говорится, народного хозяйства. То же самое и с электричеством. Перейти на эту простую экономическую логику - одна из наших задач. А поправки в ГК недостаточно жесткие, поскольку в них не предусмотрена возможность ограничения, например, физических лиц, которые не оплачивают электроэнергию. Поэтому непонятно, как мы должны решать проблему неплатежей. Получается, что посылать наших контролеров под суд и в прокуратуру, когда на них собак натравливают, - это можно. А установить цивилизованную процедуру отключения для потребителя, который не платит, - это нельзя. Но это еще и политический вопрос.
Так что, повторю еще раз, у нас есть ряд своих претензий. На мой взгляд, в первом чтении законопроекты имеют шанс пройти еще до лета. Их отсутствие создает препятствия для привлечения инвестиций в электроэнергетику. Поэтому мы готовы идти на компромисс. Но предстоит очень сложная работа, и у этих законов будет очень тяжелый путь через Думу.
- То есть вы надеетесь убедить депутатов внести поправки при рассмотрении законопроектов во втором чтении?
- Мы не первые и не последние в Думе с нашими законами... Но мы будем бороться и отстаивать нашу позицию.
- Еще один важный вопрос реформы - создание оптовых генерирующих компаний. Проект ОГК наконец дожил до первого рассмотрения в правительстве - на комиссии вице-премьера Виктора Христенко. При этом проект, изначально предложенный РАО "ЕЭС России", практически не изменился.
- Проект, который утвердила комиссия Виктора Христенко, позволяет создать реально конкурирующие компании. Это будут основные игроки конкурентного рынка электроэнергии. Я считаю, что нам удалось выйти на взвешенное решение. В ходе обсуждения проекта был целый ряд серьезных замечаний, которые мы старались учесть. В том числе и замечания, касающиеся строящихся энергообъектов. В итоге часть строек была включена в проект.
Замечания касались и вопросов компоновки ОГК - нужно ли объединять тепло- и гидрогенерацию в одной компании, или нет. По этому вопросу было довольно жесткое обсуждение. И практически все вышли на понимание того, что гидрогенерацию все-таки стоит сохранить отдельно. Потому что это мощный инвестиционный источник для государства. И источник регулирования частоты в системе, которым государство в будущем будет распоряжаться.
- В проект не попали генерирующие мощности "Иркутскэнерго", "Башкирэнерго" и "Татэнерго" - крупных энергокомпаний, не входящих в холдинг РАО "ЕЭС России". На ваш взгляд, это правильно?
- По-хорошему, эти энергокомпании должны работать на оптовом рынке. Но у государства сейчас недостаточно голосов и ресурсов, чтобы провести эти решения. Работа с этими энергокомпаниями будет продолжена. Существует соответствующее поручение правительства по Татарстану. А в Иркутске у государства все-таки 40% акций.
- Когда, на ваш взгляд, правительство может принять окончательное решение по ОГК?
- Здесь есть дополнительный фактор под названием "замечания администрации президента". С моей точки зрения, они кардинально не меняют всю конструкцию. Но важно, как посмотрят на них ключевые ведомства и лица, принимающие решения. Я думаю, что за те две недели, которые дал вице-премьер Христенко на доработку проекта, эти противоречия можно будет снять. А остальное - вопрос аппаратных технологий.
- В чем суть этих замечаний?
- Всего их восемь. Некоторые редакционного характера, другие уже учтены. В частности, предлагается убрать из итогового документа упоминание об определенных критериях, которые мы использовали для компоновки ОГК.
- Но ведь ранее были претензии, что РАО "ЕЭС России" недостаточно обосновало необходимость включения той или иной станции в ОГК?
- Да, сначала и такие претензии были. Потом мы все конкретизировали. Теперь нам говорят, что в государственном документе не нужно употреблять иностранные названия критериев. Ладно, убрали. Дальше, одна из претензий - слишком большая величина ОГК по установленной мощности - 8000-10 000 МВт. Предлагается снизить ее в два раза для появления большего числа участников рынка. Мы очень долго спорили по этому вопросу и считаем, что в случае создания ОГК в виде финансово- производственных холдингов не закрывается возможность их дальнейшего разделения.
- Но, насколько я помню, генерирующая компания Минатома мощнее 10 000 МВт.
- Если сравнивать наши компании с атомщиками, то вообще они будут казаться какими-то карликами.
- А есть ли замечания, касающиеся компоновки ОГК?
- Да, предлагается рассмотреть возможность компоновки ОГК в рамках одной географической зоны, например по федеральным округам. То есть сделать компот из тепло- и гидрогенерации. Мы считаем, что компот получится неважным. По сути, таким образом достигается некое перекрестное субсидирование между дешевыми гидростанциями и более дорогими тепловыми.
- Допустим, правительство в ближайшее время все же утвердит проект создания ОГК. Когда РАО "ЕЭС России" планирует приступить к формированию первых компаний?
- Основные корпоративные решения мы хотим принять уже в этом году, до начала осенне-зимнего максимума. Для того чтобы к 2004 г., т. е. к запуску конкурентного оптового рынка электроэнергии, мы уже имели реально работающих его игроков. При этом сейчас мы ищем стратегических управляющих для ОГК. Дело в том, что генкомпании будут нашими 100%-ными "дочками". А мы хотим передать их в управление мировым энергетическим компаниям, с тем чтобы они могли реально занять положение рыночного игрока. То есть управлять ОГК будет не генеральный директор, которому мы даем указания, а компания, выстраивающая реальную рыночную стратегию. Конечно, с точки зрения конкуренции наиболее чистым вариантом было бы наличие ОГК с разным составом собственников. Но это дело будущего.
- РАО "ЕЭС России" не боится столкнуться с проблемой миноритарных акционеров станций, которые предполагается включить в ОГК?
- Помимо политического и содержательного решения о том, как будут выстроены генерирующие компании, есть решения корпоративные. Их нужно принимать на уровне материнской компании, т. е. РАО "ЕЭС России", - по сути это решения совета директоров. Далее будут корпоративные решения на уровне наших дочерних компаний. В ряде случаев нам придется договариваться с миноритарными акционерами по поводу включения той или иной станции в ОГК. Прежде всего это касается тех объектов, которые сейчас находятся в составе региональных АО-энерго. Причем нельзя исключать, что по каким-то из них нам не удастся договориться. Но по части активов таких рисков нет.
- К вопросу о миноритарных акционерах. Недавно РАО "ЕЭС России" удалось договориться по вопросам реформирования с компанией "Ренессанс Капитал", представляющей владельца блокирующего пакета акций "Кузбассэнерго". В чем суть этой договоренности?
- Мы договорились о том, что РАО совместно с миноритарным акционером проводит реструктуризацию "Кузбассэнерго" по базовому варианту реформирования, утвержденному нашим советом директоров. В процессе этой реструктуризации на базе станций "Кузбассэнерго" будут созданы две-три генерирующие компании. Мы со своей стороны обязуемся предложить совету директоров РАО "ЕЭС России" выставить одну из них на тендер с целью привлечения инвестиций. Сейчас ведется разработка детального плана действий в отношении "Кузбассэнерго".
- А как продвигаются переговоры с нефтяной компанией "ЮКОС", владеющей пакетами акций ряда энергокомпаний?
- Переговоры пока не завершены, и я бы не хотел вдаваться в подробности. У нас есть ряд других миноритарных акционеров, которые выступили со своими предложениями. Сейчас мы работаем с компанией E.ON Energy, которая владеет пакетом акций "Ленэнерго". По сути, это один из немногих потенциальных стратегических инвесторов, который пришел в российскую энергетику.
- Также у РАО "ЕЭС России" были проблемы с миноритарным акционером "Самараэнерго" - фондом Baring Vostok Capital, который заблокировал принятие устава компании в новой редакции. На ваш взгляд, это тоже стратегический инвестор? Он уже вступил в переговоры с РАО "ЕЭС России" по вопросам реформирования "Самараэнерго"?
- На уровне материнской компании с Baring Vostok переговоры не ведутся. Хотя, по моей информации, на региональном уровне такое взаимодействие есть. В начале июня мы начнем рассмотрение проекта реформирования "Самараэнерго".
- Ранее пилотным проектом реформы в регионах считалось "Белгородэнерго". Затем "ЮКОС" заблокировал реструктуризацию компании, и, как вы говорите, договориться с ним пока не удалось. Какая же энергокомпания будет первой реформирована?
- Это будет даже не одна компания, а несколько. Речь идет о "Калугаэнерго", "Орелэнерго", "Тулэнерго" и "Брянскэнерго". Мы уже подписали соглашения по вопросам энергореформы с губернаторами этих регионов. Есть все основания полагать, что и с миноритарными акционерами этих компаний будет достигнуто взаимопонимание. Тем более что по этой четверке мы сразу вышли на фиксацию второго шага реформы. А именно: планируется создание межрегиональной генерирующей компании на базе этих энергосистем. Это всегда является благом для миноритарных акционеров, если только они не встают на позицию элементарного шантажа.
- Помимо энергокомпаний, в которых миноритарные акционеры уже заблокировали реформу, где еще возможна аналогичная ситуация?
- Такую статистику привести тяжело. Примерно в половине энергосистем есть выраженные блокирующие пакеты. Но владельцы крупных пакетов акций другой половины энергокомпаний пока никак не проявились. В количественном выражении посчитать это трудно. Сегодня один акционер имеет такую-то позицию, а завтра он продает кому-то свои акции, послезавтра - это отражается в реестре. Еще через месяц акции оказываются у кого-то в управлении. Это живой организм. Так что реформа энергосистем - сложный по исполнению проект. И в каждой энергосистеме как минимум десяток переговоров с администрациями, акционерами и т. д.
- Представители РАО "ЕЭС России" часто говорят о привлечении стратегических инвесторов в отрасль. Но ведь таких акционеров, о которых вы говорили, "стратегами" назвать нельзя?
- По большому счету стратегических инвесторов в классическом понимании у нас пока нет. Объяснение здесь простое. Не объявлены правила игры. Пакет законов не принят. Соответственно, нет четкого понимания и гарантий того, как будет устроен рынок электроэнергии. Кроме того, и сама модель этого рынка еще не ясна. Пока не будет определенности, стратегические инвесторы с большими деньгами не придут. Тот же E.ON только приглядывается к тому, что происходит в российском энергетическом секторе.
- Соответственно, и компанию, которую представляет "Ренессанс Капитал" в "Кузбассэнерго", стратегическим инвестором назвать нельзя?
- В классическом смысле - да. Нас сдерживает нестабильность правил игры. Я даже не говорю о проблемах, связанных с тарифной политикой. Здесь огромная доля неопределенности, ведь непонятно, что будет с тарифами завтра. И когда мы говорим о том, что у нас значительная часть энергосистем нерентабельна, нам тяжело надеяться на приход инвестора. Истина проста. Если стратегический инвестор вложил деньги - он должен понимать, что есть законы, которые его защитят, а в течение некоторого количества лет (именно лет, а не месяцев) будет возврат на вложенный капитал.
- В последнее время глава РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс подписал ряд соглашений с губернаторами по вопросам реформирования региональных энергосистем. Но ведь администрации регионов, как правило, не владеют большими пакетами акций энергокомпаний?
- Региональная элита имеет, конечно же, несколько меньший ресурс для принятия решений по энергореформе, чем акционеры. Но они имеют значительный административный ресурс для того, чтобы ускорять или замедлять процесс реструктуризации. Например, можно попросту закрыть регистрационный пункт, закрыть все на свете и сказать нам "до свиданья". И никакой реструктуризации, можно годами с ними судиться. К сожалению, такие примеры есть. Мы находим и административные, и политические решения этих проблем. Это не является непреодолимым препятствием, но замедляет темп. Я даже не рассматриваю примеры политической шумихи вокруг реформы.
Ведь реструктуризация - это не задача просто разделить и соединить АО-энерго. Мы должны создать новые работоспособные компании, которые впишутся и в регионы, и в энергетику страны. По сути, мы создаем новую карту, новое состояние энергетики. Важно, чтобы оно было, во-первых, работоспособным, а во-вторых - более эффективным и приспособленным к конкурентному рынку. Губернаторы зачастую хорошо понимают, где тонкие места, которые будут рваться. Еще год назад это было невозможно, но сегодня была встреча с одним из губернаторов, который более часа убеждал нас срочно принять меры к привлечению частного инвестора в какой- то сетевой объект. Как говорится, процесс пошел. Но вы правы, определяющим является решение акционеров. Это другая линия, по которой мы тоже движемся, и здесь все намного сложнее. Если губернаторы на виду, то некоторые акционеры себя проявляют, а некоторые ждут и определяют стратегию.
- Допустим, реформа идет именно так, как предполагалось заранее. Наступает 2004 г., и в стране либерализуются цены на электроэнергию. Каковы, на ваш взгляд, будут первые последствия, т. е. сколько будет стоить электричество?
- Какая цена будет в 2004 г., я пока сказать не могу, это в известном смысле научно-теоретическая задача. Все зависит от механизма ценообразования, который будет установлен. Ведь можно плавно освобождать цены. А можно идти через некоторый скачок, который нужно будет пережить. Это то, что нам предстоит еще "доспорить" в модели рынка. Наша задача не революцию в стране совершить, а конкурентный рынок запустить с минимальными негативными последствиями для потребителя. Для того чтобы это сделать, нужно достичь множества компромиссов. Один из них как раз и связан с ценовыми колебаниями. Мы не хотим, чтобы они были настолько катастрофичны, что похоронили бы под собой всю энергореформу.
