В культуре и общественном сознании широко представлено убеждение, согласно которому мораль и рыночная экономика враждебны друг другу. Оно исходит из того, что мораль тождественна индивидуальному бескорыстию, а рыночная экономика является ареной себялюбивых, корыстных интересов. В докладе я попытаюсь обосновать односторонность данного взгляда и ответить на два вопроса: 1) правомерно ли сводить мораль в ее практически действенном выражении только к индивидуальным добродетелям?; 2) являются ли эгоистические мотивы единственной психологической опорой рыночной экономики?
* * *
Мораль традиционно понимается как совокупность личностных добродетелей, готовность и способность индивида практиковать в своем поведении нормы человеколюбия. Что означает быть моральным согласно этому представлению? Очень простую вещь: иметь чистое, доброе сердце и приходить на помощь тому, кто в такой помощи нуждается. Чтобы быть моральным в этом смысле от человека ничего не требуется, кроме внутренней решимости, силы духа. Именно такой образ морали сложился в европейской культуре под воздействием античной философии и христианской религии. Он вполне удовлетворял потребностям той стадии исторического развития, когда общественные отношения имели форму личных связей и зависимостей.
Однако в Новое время такое понимание морали обнаружило свою узость. Общество настолько усложнилось, что оболочка личных или лично окрашенных отношений стала для него крайне узкой. Общественные отношения все более стали приобретать внешне-отчужденный, анонимный характер. На основе углубляющегося разделения труда в обществе стали складываться особые, автономные системы, функционирующие по своим объективным, безличным законам. Формирование таких систем - исторический процесс, и их точное описание - непростая научная задача социологии. Нам достаточно подчеркнуть, что речь идет, если брать несомненно сложившиеся системы, о таких социальных комплексах как политика, хозяйство, наука, право и т.д.
Функционирование социальных систем требует от включенных в них индивидов (работников) таких знания и умений, которые приобретаются в процессе многолетнего образования, длительной специальной подготовки и которые предполагают прежде всего их умственное, физическое, психологическое развитие и значительно меньше - нравственное совершенствование. Результатом является высокий функционализм работников, который не зависит от его моральных добродетелей в широком смысле слова. Типичным примером здесь является расхождение профессиональных и моральных качеств человека. Речь идет о таком расхождении, которое в известном смысле является продуктивным. Любой из нас предпочтет летать на самолете, сделанном первоклассным конструктором с тяжелым, даже злобным человеческим характером, чем на самолете, который сделан милым, добрым человеком, не имеющем инженерных дарований и подготовки. Словом, те качества и умения, на которых держится сложно-расчлененная, глубоко специализированная структура современных обществ, не являются продолжением, выражением или дополнением моральной мотивации индивидов.
Один из известных современных социологов рассматривает людей "как внешнюю среду социальных систем" [1]. Люди становятся элементами социальной системы не сами по себе, а в той лишь мере, в какой они порождаются или воспроизводятся этими системами - в их специальных знаниях и умениях. Социальные системы в этом смысле сами производят свои человеческие предпосылки. Степень зрелости социальных систем определяется их возможностью воспроизводить самих себя, а это, помимо всего прочего, означает, что они должны обладать способностью успешно функционировать независимо от нравственного качества мотивов, которыми руководствуются вовлеченные в них люди. Политика становится самостоятельной системой тогда, когда она не зависит от доброй воли политиков, а ее институты могут успешно функционировать даже в том случае, если бы, как выразился Кант, на месте людей оказались дьяволы. Наука становится автономной тогда, когда ее результаты не зависят от этоса честности, когда вырабатываются такие критерии истины, которые будут эффективны даже при невероятном допущении, что все ученые вдруг стали бы сознательно лгать друг другу. Современное общество, рассмотренное сквозь призму этики, характеризуется тем, что здесь социальный эффект и в этом смысле (поскольку общее благо есть моральная ценность) нравственно значимый результат не зависят от моральных мотивов, меры добродетельности и порочности индивидов в классическом значении этих понятий. Первым эту ситуацию, применительно к политике, описал Макиавелли. Впоследствии, применительно к экономике, ее исследовал Адам Смит.
Разумеется, моральная мотивация сохраняет важное, даже приобретает возрастающее значение в области личных отношений и во всех ситуациях, когда решения имеют личностно выраженный характер. Вместе с тем она теряет прямое - будь то позитивное или негативное - воздействие на функционирование сложившихся социальных систем. Благой результат в этом случае гарантируется самой логикой, внутренним механизмом функционирования системы. Он объективно запрограммирован. Нравственность в традиционном значении этого понятия как индивидуальная мораль оказывается излишней не потому, что система враждебна ей. Совсем наоборот: система сама по себе обеспечивает благой результат и обеспечивает более надежно, чем если бы это зависело от доброй воли отдельных индивидов. Тем самым этика добродетелей, замкнутая на мотивы и обнаруживающаяся в непосредственном общении, дополняется системной или институциональной этикой, которая не зависит от содержательных мотивов, воплощена в правилах функционирования систем, совпадает с их объективной логикой. К примеру, раньше исход войн во многом зависел от мужества солдат. Для успеха современных войн типа тех, которые в последние годы практикуют США, никакого мужества не требуется.
Мораль дает человеку сознание своего достоинства. Она формулирует основания, по которым люди могут ценить себя и друг друга. По этим основаниям умеренный человек выше, чем распущенный, щедрый человек выше, чем скупой, самоотверженный человек выше, чем себялюбец. Что касается социальных систем, то каждая из них имеет свои критерии, определяющие ценность индивидов, и свои знаки отличия, фиксирующие эту ценность в рамках соответствующих систем. В науке - это одни критерии, они связаны с научными открытиями и получают отражение в том, что называется научными результатами, в разного рода званиях, премиях и прочих знаках научного престижа, в экономике - другие, связанные с успехом в конкурентной борьбе и выражающиеся в величине банковских счетов, в политике - третьи, состоящие в искусстве соразмерять разные интересы, умении добиваться успехов на выборах и т.д. В каждой из этих социальных систем мораль действует не сама по себе, не прямо, не через собственно моральные мотивы, а опосредованно, косвенно, через дисциплину и жесткие формы деятельности, которые специфичны именно для данной системы. Вполне естественно, что человек, который хочет быть полезным и заслужить уважение в науке, должен практиковать совершенно иные качества и умения, чем человек, который хочет быть полезным и заслужить уважение в бизнесе. Столь же естественно, что эти разные, быть может даже противоположные, качества и умения нельзя оценивать сами по себе, на основе абстрактных моральных принципов, вне их системного контекста. Они ценны и оправданны своей функциональностью, их общественная значимость выявляется только в рамках соответствующих социальных систем.
* * *
При ответе на второй, поставленный в начале доклада вопрос существенное значение имеют три аспекта рынка, которые наиболее полно раскрываются тогда, когда вся экономика становится рыночной: рынок есть а) достижение цивилизации; б) средство, а не цель; в) общественный институт.
Широко распространен предрассудок, будто рынок дает простор естественному стремлению человека к собственной наживе, выгоде, является выражением и продолжением природного процесса в нем. В действительности, рынок есть замечательное открытие человека, искусственный конструкт, высокое завоевание цивилизации. В животном мире можно найти аналогии многим способностям людей и формам организации их жизни - уму, морали, красоте, социальной иерархии, разделению труда и т.д., но в ней трудно найти что-либо подобное рынку. Раскрывая природу идеального, Э.В.Ильенков (вслед за Марксом) апеллировал к рыночно-денежным отношениям. И это не случайно. Они действительно являются миром идеального, сердцевиной искусственной среды человека, второй его природы, которая зовется цивилизацией. Если страсть к наживе считать природным стремлением, то рынок в его капиталистической форме, т.е. рыночная экономика, является умерением, упорядочением, дисциплинированием этой страсти. М.Вебер в известном сочинении "Протестантская этика и дух капитализма" писал, что безудержная алчность в делах наживы ни в коей мере не тождественна капитализму и еще менее его "духу". Капитализм скорее может быть интерпретирован как обуздание этой иррациональной страсти, ее рациональное упорядочение.
Рынок, хотя он и может увлечь людей своей динамикой, риском, игрой случая, тем не менее не имеет самоценного значения. Его оправдание не в нем самом, а в том, что он обеспечивает наиболее демократичное, справедливое и эффективное распределение сырья и материалов в условиях их дефицита. Он демократичен, потому что открыт для всех. Он справедлив, так как не делает различий между людьми по сословным, конфессиональным, моральным и всяким иным признакам. Еще Аристотель приводил рынок в качестве примера распределяющей справедливости, отвлекающейся от достоинства лиц. Наконец, рынок эффективен, так как ему удается продуктивно использовать такой мощный рычаг человеческой активности как стремление к личной выгоде. Можно в рыночной экономике найти много недостатков, даже больше того, чем обычно находят самые радикальные его критики. Однако при этом надо ответить себе на вопрос, как обеспечить быстрый рост производства, чтобы прокормить все возрастающее население земли, и как, с помощью каких механизмов добиться рационального распределения ограниченных природных ресурсов? Рынок был изобретен не от избытка, а от нужды. Если мы признаем рост благосостояния в качестве нравственно значимой цели, если мы считаем, что этот рост должен быть всеобщим, а не избирательным, не для отдельных индивидов и сословий, а для всех, то мы должны признать рыночную экономику в качестве наиболее адекватного средства для его достижения. Чтобы понять рыночную экономику как этап и форму цивилизационного развития, ее надо рассматривать в соотнесенности и в соподчиненности с идеалом социальной справедливости, обосновать в этических терминах.
Как добиваться того, чтобы рынок действительно оставался средством по отношению к цели всеобщего благосостояния? Здесь мы переходим к третьему из обозначенных аспектов рынка, который в интересующем нас плане является самым важным.
Рынок не сводится к мотивам и поведенческим стереотипам, которые можно было бы описать как определенную разновидность утилитарного поведения. Он представляет собой прежде всего рамки, в которых такое поведение реализуется. Рынок есть общественный институт, определенная нормативная система. Он задается правилами, ограничениями и санкциями, главным образом правовым пространством, в рамках которого функционирует. Несколько заостряя проблему, можно сказать: рынок не возникает, рынок учреждается. У нас, у россиян советской выделки, представление о рынке обычно связывается с базаром, который понимается как место, где можно свободно торговать. Отталкиваясь от этого куцего, но тем не менее вполне связанного с существом дела образа, можно сказать, что рынок - это не место, где покупают и продают, а правила, по которым покупают и продают, включая сюда и то правило, что определенная форма такой купли-продажи может осуществляться только в определенных, отведенных для этого местах.
Правила, по которым функционирует рынок, обозначают его рамки, границы. Они едины для всех и не зависят от содержательных мотивов. Они подобны правилам уличного движения, эффективность которых не зависит от того, куда и с какими намерениями пустились в путь сидящие за рулем люди. Более того, их эффективность связана с этой бесстрастностью, бездушностью, с этической нейтральностью, с тем, что они совершенно не считаются с намерениями людей, что они одинаковы и для сына, едущего к больному отцу и для преступников, едущих грабить банк.
Правила задают рамки поведения. Что касается конкретных действий, живой плоти поведения, то здесь уже царствуют мотивы и страсти, прежде всего, конечно, мотивы, связанные с выгодой и страсти, связанные с конкурентной борьбой. Но они, эти себялюбивые, нацеленные на обогащение, на победу в конкурентной схватке мотивы и страсти, действуют здесь открыто, легально, на вполне законных основаниях. Выделение в структуре рынка двух уровней - уровня общих, единых для всех правил и уровня индивидуальных, конкурентно-враждебных действий - имеет исключительно важное значение для понимания хозяйственной этики в условиях рыночной экономики. Подчеркивая различие этих уровней, их аксиологическую разнонаправленность, современный немецкий исследователь профессор К.Гоман[2] очень плодотворно сравнивает рыночные отношения со спортивным состязанием. Спортивное состязание также расчленяется на правила, которые безусловно, под гласным контролем судьи должны соблюдать все участники состязания, и индивидуальные действия (в рамках этих правил), направленные на то, чтобы победить противника, обмануть его, перехитрить, переиграть. Правила обозначают поле и условия борьбы, включая критерии победы. Рынок как организованная, упорядоченная, осмысленная, цивилизованная среда также отличается от стихийного базара как бокс отличается от уличной драки.
* * *
Таким образом, мораль имеет свои каналы воздействия на рыночную экономику. Рыночная экономика имеет свое моральное измерение. И то и другое связано с нормативными рамками рыночной экономики.
Место морали в рыночной экономике прежде всего на уровне правил, а не индивидуальных мотивов поведения. Моральное регулирование рынка обществом осуществляется главным образом в процессе выработки тех общих обязательных для всех правил (законов, норм и т.д.), которые строго описывают границы дозволенного и недозволенного в конкурентной борьбе, обозначают ее внутреннее пространство. К примеру, вопрос о том, что может быть предметом купли-продажи, а что изымается из этой сферы (человеческие органы, оружие, образование и т.д.), является предусловием рынка и устанавливается волевым решением сообщества, в котором исключительно важную, даже решающую роль играют его нравственные представления и чувства. Стремление к успеху, к личной выгоде, поскольку оно осуществляется в рамках коллективно выработанных и нравственно санкционированных правил, оказывается этически оправданным. Это значит, что рыночная экономика, как и вообще экономика должна знать свое место. Оно является вторичным, производным от социальных и нравственных целей общества. При таком подходе рыночная экономика оказывается нравственно оправданной как средство, способствующее росту общего благосостояния и укреплению человеческой солидарности.
[1]Luhman Niklas. Soziale Systeme. Grundriss einer allgemeinen Theorie. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1984. S.325.
[2] См.: K.Homann, F.Blome-Drees. Wirtschafts - und Unternehmensethik. Gottingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1992.
http://www.guseinov.ru/publ/moral_r.html
Культура российского предпринимательства. М., 1997. разд. 2, #167; 9
Док. 482866
Перв. публик.: 26.08.97
Последн. ред.: 29.08.08
Число обращений: 400
Гусейнов Абдусалам Абдулкеримович
|
