Игорь Финогенов: `Я продолжаю быть банкиром`.Назад
Игорь Финогенов: `Я продолжаю быть банкиром`.
Игорь Финогенов, председатель правления Евразийского банка развития
Хотя Евразийский банк развития, которым руководит Игорь Финогенов, скорее похож на сильно уменьшенную копию Всемирного банка, чем на привычную ему коммерческую структуру
Игорь Финогенов, один из создателей Номос-банка, в конце 2005 г. покинул его, заняв пост помощника министра финансов Алексея Кудрина. В этом качестве он занялся созданием российско-казахстанского Евразийского банка развития (ЕАБР), который и возглавил в 2006 г. Но и с долей в Номосбанке (в 2005 г. она составляла 17,44%, сейчас, по словам Финогенова, его пакет "чуть менее 20%") он расставаться не спешит - ждет выгодного с точки зрения цены момента.
- Как вы оцениваете итоги первого полного года работы?
- Сейчас мы получаем доход прежде всего от операций с временно свободными средствами и от наших вложений в финансирование проектов, так как на конец 2007 г. было выдано $266,5 млн кредитов.
Это, например, финансирование разработки уранового месторождения Заречное (банк выдал $63 млн на пять лет), совместно с банками WestLB и HVB - разработки месторождения хромитов Восход в Казахстане (участие ЕАБР - $60 млн на 10 лет), финансирование реконструкции Экибастузской ГРЭС ($93,5 млн сроком на 10 лет, банк уже выдал более $40 млн).
- Куда вкладываете временно свободные средства?
- В рейтингованные ценные бумаги. Очень много размещаем в долговые инструменты, в межбанковские кредиты, инструменты типа форвардов. У нас в портфеле есть и treasuries, и другие бумаги подобного рода. В акции не размещаем, нет у нас и ипотечных бумаг, никаких структурированных инструментов нет.
На межбанковском рынке у нас находится примерно $200-250 млн. Мы их выдаем и российским, и казахстанским банкам. В России это практически те же банки, которые попали в список на размещение бюджетных денег. Наши партнеры - ВЭБ, ВТБ, достаточно много мы работаем с Газпромбанком, но сказать, чтобы у нас были приоритеты, я не могу. Это чисто рыночные операции с рыночными ставками.
- Каковы планы банка по заимствованиям? Пока было только две синдикации?
- Да, первый кредит на $150 млн, потом на $400 млн. Мы отложили нашу программу выпуска евробондов - в связи с рынком решили, что пока в эту программу не пойдем. Пока только синдикации и другие крупные сделки, которые нас устраивают по стоимости и условиям. Хотелось бы в этом году привлечь еще $400-600 млн. Ставки, конечно, сильно выросли, особенно длинные деньги: пятилетние предлагают по ставке до 7%. Приемлемая для нас ставка была бы на уровне доходности суверенных бумаг России. Но в любом случае 7% нас не устраивает.
- Есть ли потребность в увеличении капитала от участников банка?
- Сегодня такой потребности нет, но, конечно же, капитализация банка будет требоваться с ростом объема операций. Новые участники, наверное, будут добавлять капитал. Вообще, у нас уникальный случай: банки развития обычно наделяются объявленным капиталом, а не денежным. Условным. То есть денег могут перечислить, например, $ 10 млн, а объявляют при этом $100 млн. А у нас капитал оплачен полностью, что очень ценится нашими кредиторами. Причина в том, что мы действуем на достаточно рисковых рынках, проекты реализуются в странах, где риски достаточно заметны.
- А какой сейчас портфель проектов банка?
- Общая сумма $8 млрд - это весь бюджет проектов, которые мы сейчас рассматриваем (их более 20). Предполагается, что наше участие в этих проектах составит $1,9 млрд. В первую очередь мы смотрим проекты, которые не могут поднять коммерческие банки. Из новых - логистические центры, которые обеспечивают увеличение транзита грузов из Азии в Европу, промышленность строительных материалов, глубокая переработка нефтехимических продуктов.
- Какова очередность присоединения к банку потенциальных участников?
- Моя личная оценка - Таджикистан, Белоруссия, Армения, Киргизия. Правительства этих стран уже рассматривают в той или иной стадии этот вопрос.
- А с другими банками развития вы работаете?
- Да, начиная от Всемирного банка, с которым у нас в основном обмен опытом, и заканчивая национальными - Банком развития Казахстана, ВЭБом. Мы, например, обсуждаем создание фонда прямых инвестиций. Это будет фонд ЕАБР, ВЭБа и "Казыны" (казахстанский институт развития). Пока мы обсуждаем только возможную структуру и цели, мне представляется, что его размер должен исчисляться сотнями миллионов долларов. Обсуждается размер до миллиарда. Фонд прямых инвестиций может входить в капитал на продолжительное время. Он сможет финансировать недокапитализированные проекты.
- Разве банк не может входить в капитал?
- Может, но все равно его финансирование не может быть более 80%. А фонд может вкладывать сколько захочет. Очень бы хотелось, чтобы в этом году он был создан, и это возможно. Это не значит, что все деньги будут сразу переведены в фонд и будут где-то лежать - обычно, если есть проект, деньги вкладываются. В каких долях - сейчас обсуждается. Приоритет - энергетика и транспорт, самые капиталоемкие отрасли. Это могут быть платные дороги, трубопроводный транспорт, железнодорожный.
- Кто может быть управляющей компанией фонда?
- Любая устраивающая нас. Например, смотрим возможности сотрудничества с фондом, который создается "Ренессансом" и австралийским банком Maquaire.
- А в капитал Ханты-Мансийского банка вы в каком качестве и для чего решили войти?
- Мы рассматриваем такую возможность. Банк полностью подходит под нашу миссию: его работа и филиальная сеть позволяют развивать с нашей помощью приграничную торговлю между Южной Сибирью и Казахстаном, участвовать в проектах во всех регионах присутствия банка.
- Помогает ли в руководстве международным банком опыт коммерческого банкира?
- Я продолжаю оставаться банкиром и решаю прежде всего вопросы организации работы самоокупающегося банка. В то же время наш банк государственный, что вносит большие отличия. Это прежде всего крупный геополитический проект, иначе я бы за него не взялся.
