В прошлом году на пространстве СНГ заработал необычный финансовый институт - Евразийский банк развития (ЕАБР). Многие структуры, созданные в рамках СНГ, ведут призрачное существование, но ЕАБР, по крайней мере, имеет деньги - ведь Россия и Казахстан инвестировали в новый проект $1,5 млрд. Остается только понять - зачем.
Евразийский банк развития создан Россией и Казахстаном в прошлом году. Причем России в нем принадлежит две трети акций. Возглавил новый банк Игорь Финогенов - человек, чье имя в течение всей постсоветской истории ассоциировалось совсем с другим кредитным учреждением - Номосбанком. Возглавляя Номос-банк в течение 11 лет (с небольшими перерывами), он, однако, когда в 2005 году президенты Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев договорились о создании ЕАБР, смело бросил свой бизнес и ушел в Минфин - двигать проект. Когда же банк заработал, Финогенову пришлось бросить не только частный бизнес, но и Москву, переехать в Алматы. Зачем же ему это понадобилось?
- По слухам, вы были главным "лоббистом" создания Евразийского банка. Почему решили двигать этот проект?
- Идея просто витала в воздухе. Когда я еще работал в "Номосе", то принимал участие в жизни таких общественных организаций, как Ассоциация российских банков, Ассоциация региональных банков России, в соответствующих комитетах Торгово-промышленной палаты, где мы обсуждали роль институтов развития на пространстве бывшего СССР. Тем более что многие банки ставили перед собой задачу экспансии на территорию соседних стран, и все время обсуждалось, как это сделать. Было предложение: на базе существующего Межгосбанка создать некий новый для работы на пространстве СНГ. В свое время экс-премьер Михаил Касьянов озвучивал идею, чтобы такие банки, как Международный банк экономического сотрудничества (МБЭС) и Международный инвестиционный банк, то есть те, что достались нам в наследство от СЭВ, тоже переориентировать на постсоветское пространство. Задача была вполне понятной - нужно было восстанавливать экономические связи на пространстве Евразии, которые по субъективным причинам были утрачены.
- Вы долгое время были топ-менеджером в рыночных структурах. Как решились вернуться к государственной службе?
- В Министерстве финансов у меня была конкретная задача - двигать проект Евразийского банка. Потом я пересел из кресла помощника министра в кресло председателя правления банка, но это было фактически продолжение той же деятельности. Ну а то, чем я занимаюсь сейчас, все-таки не совсем государственная служба. Хотя работаю в государственном банке, являюсь международным чиновником, езжу на машине с красными номерами и обладаю иммунитетом - я прежде всего банкир и должен решать вопросы организации деятельности самоокупающегося кредитного учреждения, действующего на тех же принципах, что и частные банки. В целом же мне было бы очень интересно себя проверить - сколько раз я смогу организовать новое дело с нуля?
- И у России, и у Казахстана есть свои собственные банки развития. Зачем еще нужен и межгосударственный?
- Каждый из существующих в мире 150 институтов развития имеет свою специфику. Национальные - фокусируются на решении национальных проблем. У каждой страны свои проблемы, хотя в России и Казахстане они имеют схожую структуру: повышение степени переработки сырья, увеличение доли высокотехнологической продукции, развитие передовых направлений науки, преодоление инфраструктурных ограничений. У Мирового банка основная миссия сформулирована как "борьба с бедностью". А миссия Евразийского банка развития заключается в том, чтобы способствовать развитию интеграционных процессов между двумя странами. В его стратегии, которая была принята в октябре, мы определили критерии, согласно которым проводится оценка предлагаемых для финансирования проектов. Например, насколько реализация того или иного проекта увеличивает товарооборот между двумя странами, либо - насколько увеличиваются взаимные инвестиции между странами.
- Можете привести пример?
- ГРЭС-2 в Экибастузе. Мы будем финансировать замену существующего блока и строительство нового. Это предприятие будет наполовину принадлежать российской компании и наполовину - правительству Казахстана, то есть оно предполагает взаимные инвестиции.
Продукция будет направляться и в Российскую Федерацию, и в Казахстан, и в третьи страны. Как минимум половина наших проектов должна иметь высокий интеграционный эффект.
- А вторая половина?
- А вторая половина будет способствовать выполнению других стоящих перед нами задач - например, изменению структуры экономики в странах, где мы работаем, решению социальных проблем и увеличению экспорта товаров с высокой степенью переработки. Такая задача тоже перед нами стоит, и мы не будем обходить ее стороной. Нам даны бюджетные деньги, чтобы решался весь спектр подобных вопросов.
- Какова форма вашего участия в финансировании выбранных проектов?
- Мы берем на вооружение все существующие сегодня в банковской практике формы работы. Это и кредитование, и проектное финансирование, подразумевающее все виды кредитования, включая лизинг, и вхождение в капитал предприятий - по крайней мере, на период становления проекта. Со временем будем оказывать клиентам помощь в финансировании торговых операций. На совете обсуждаем возможность участия банка в фондах прямых инвестиций. Это один из важных инструментов, который нужно использовать, чтобы стимулировать приток частных инвестиций в проекты. К тому же он снижает наши риски, поскольку в фонде всегда несколько участников.
- О каких объемах финансирования идет речь?
- У нас запланировано, что до 2010 года инвестиционный портфель банка составит не менее $4,5 млрд.
До конца года думаем выйти на $661 млн, но в нашем портфеле рассматриваются заявки на общую сумму $2,5 млрд. Это проекты, которые мы считаем достойными рассмотрения. Конечно, некоторые после внимательного изучения отпадут, но важно, что у нас уже есть очередь. Поэтому я надеюсь, что мы выполним свои планы. Если откроются какие-то дополнительные окна возможностей, банк сможет нарастить портфель, потому что наш капитал и наш кредитный рейтинг позволят привлечь значительно больше, чем названные мною суммы.
- Вы будете активно брать взаймы?
- На этом базируется вся наша политика. Ресурсная база будет развиваться за счет финансовых рынков и институциональных инвесторов. В малой степени она будет складываться из остатков средств предприятий. Депозиты от физических лиц мы не принимаем, так что финансовую базу должны будем формировать прежде всего за счет финансового рынка. Инструменты известны: прямые заимствования у других банков, синдицированные кредиты и евробонды. Я думаю, что евробонды будут одним из основных инструментов для привлечения валютных ресурсов - долларов США и евро. Когда же у нас появятся проекты, которые будем кредитовать в местных валютах - тенге, рублях, сомах, сумах, - целесообразно выходить на национальные финансовые рынки, чтобы заимствованные средства инвестировать на месте. Сейчас ощущается недостаток инструментов инвестирования в национальных валютах, и наш выход на местные рынки позволит и их оживить, и расширить круг таких инструментов.
- Выпуск акций не предполагается?
- В нашем уставе утверждено, что акционерами могут быть только правительства или международные организации.
- А каковы перспективы присоединения к банку других государств СНГ, кроме России и Казахстана?
- В переговорах с другими странами мы прошли уже длительный путь. Такие страны, как Киргизия, Белоруссия, Армения, Таджикистан, перешли к конкретным действиям, созданы специальные рабочие группы при правительствах, где сейчас обсуждаются с заинтересованными сторонами конкретные параметры вступления. В течение следующего года мы ожидаем новых участников.
- В тех проектах, которые вы сейчас финансируете и которые рассматриваете, можно выделить какую-то тенденцию с точки зрения секторов экономики?
- С самого начала мы заявили, что будем работать с крупными проектами. Для себя их ограничили размерами не менее $30 млн и ориентируемся на большие, инфраструктурные. Одна из общих проблем в развитии стран СНГ - нехватка электроэнергии. Дефицит ожидается и в России, и в Казахстане, а с учетом интенсивного развития промышленности он подбирается и к другим странам. В то же время потенциал в этой сфере огромный - в частности, в Центральной Азии. Мы планируем активно участвовать в проекте строительства Сангтудинской ГЭС, который реализуется РАО "ЕЭС", и в проектах строительства Камбаратинских ГЭС-1 и ГЭС-2 на территории Киргизии, которое будет осуществлено консорциумом в составе России, Казахстана, Киргизии и, возможно, других стран. Таджикистан имеет огромный потенциал - он занимает второе место в мире по гидроэнергетическим ресурсам после России.
Если там удастся реализовать проект Рогунской ГЭС - это будет крупнейшая ГЭС в СНГ и в мире.
- На какую рентабельность рассчитываете?
- Сразу скажу - мы работаем только с рентабельными проектами. Это записано в уставе и учредительных документах. В то же время прибыльность не является целью нашего банка. Но прибыль остается важным аспектом нашей деятельности, она позволит устойчиво развиваться и удовлетворять требованиям, предъявляемым кредиторами. Ведь мы должны им показывать, что наши активы приносят доход. К тому же необходимо зарабатывать на программы по финансированию технического содействия - то есть неких грантов, которые Евразийский банк развития будет предоставлять на те или иные цели развития. Мы проанализировали практику других аналогичных банков. У них рентабельность капитала варьируется в очень широких пределах - примерно от 2% до 12%. Я думаю, что 10 - 12% - эта та планка, к которой мы должны стремиться. Но на первых порах, с учетом серьезных вложений в инфраструктурные проекты, с учетом формирования резервов, наша рентабельность на капитал будет ниже - где-то на уровне 3 - 4%.
- Финансируются ли проекты, в которых вы участвуете, другими, частными финансовыми институтами?
Или можно сказать, что если бы не вы, то их не финансировал бы никто?
- Это, конечно, очень сильное высказывание. Всегда может найтись смелый инвестор. Мы открываем путь для частных инвесторов. Возьмем хотя бы проект "Восход" - строительство в Актюбинской области предприятия по разработке месторождения хромитов. Финансирование происходит совместно с западными банками WestLB и HVB на основе синдикации. В качестве заемщика мы имеем конкурентные преимущества: частные инвесторы, определяя процентную ставку, делают ее ниже, с учетом особого статуса нашего банка и вообще с учетом нашего влияния. Кроме того, я вижу свою задачу в том, чтобы как можно скорее секьюритизировать наши активы. Когда проект выходит из нулевой стадии и появляется первая продукция, когда всем, в том числе и банкирам, видно, что это не просто идея, а действующее производство, то можно и частным банкам дать возможность входить в проект за счет перепродажи им обязательств заемщика.
