ЖОРЕС АЛФЕРОВ: К СЧАСТЬЮ, СОЛНЦЕ ПРИВАТИЗИРОВАТЬ НЕЛЬЗЯНазад
ЖОРЕС АЛФЕРОВ: К СЧАСТЬЮ, СОЛНЦЕ ПРИВАТИЗИРОВАТЬ НЕЛЬЗЯ
Недавно в Алматы побывал, как мы уже писали, выдающийся ученый, лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов. Можно было бы, конечно, и поворчать на принимающую высокого гостя сторону по поводу организационных погрешностей, мешавших журналистам выполнять свои профессиональные обязанности, если бы не смягчающие обстоятельства - руководство Минобраза и науки никак не ожидало такого наплыва пишущей и снимающей братии. Да и сам Жорес Иванович вынужден был отбыть из Алматы раньше запланированного срока.
ЛИТЕР-Неделя: Жорес Иванович, наверное, я далеко не единственный человек, который спрашивает, откуда у вас такое редкое сочетание имени и отчества.
Ж.А.: Мои родители Иван Карпович и Анна Владимировна родились и выросли в местечке Чашники Витебской области. В восемнадцать лет отец поехал на заработки в Питер. В Первую мировую пошел воевать. Был гусаром, унтер-офицером лейб-гвардии. Пулям не кланялся, дважды Георгиевский кавалер. Накануне революции вступил в партию большевиков и своей новой вере не изменял никогда. В Гражданскую командовал кавалерийским полком, потом был направлен на хозяйственную работу. Своего старшего сына назвал Марксом. Мода была такая. Меня - Жоресом, в честь Жана Жореса, основателя Французской социалистической партии и газеты "Юманите", убитого в 1914 году предателем Вилленом.
После окончания отцом Промакадемии в 1935 году мы не засиживались на одном месте - Сталинград, Новосибирск, Барнаул, Сясьстрой под Ленинградом, Туринск в Свердловской области. Отец - директор завода, комбината, треста. Мне было легко учиться: в школе и на улице у меня был надежный защитник - старший брат Маркс. Он закончил школу за день до начала войны и поступил в Уральский индустриальный институт на энергетический факультет. Он считал, что будущее за энергетикой. Проучившись лишь несколько недель, он решил, что его место на фронте и ушел защищать Родину. Сталинград, Харьков, Курская дуга, тяжелое ранение в голову... Гвардии младший лейтенант Маркс Алферов погиб в Корсунь-Шевченковской битве. Ему было всего лишь двадцать лет, но он так и остался навсегда моим старшим братом.
ЛИТЕР-Неделя: Ваш выбор будущей специальности был осознанным?
Ж.А.: Конечно же, он не случаен. В Минске в полуразрушенной русской мужской школе No 42, где я учился, был замечательный учитель физики - Яков Борисович Мельцерзон. Он до фанатизма был влюблен в свой предмет и сумел эту любовь привить нам. Это он порекомендовал мне поступать учиться в Ленинградский электротехнический институт.
Где-то на третьем курсе я начал экспериментальную работу под руководством Наталии Николаевны Созиной - человека редкой душевной доброты, незадолго до этого защитившей диссертацию по исследованию полупроводниковых фотоприемников в инфракрасной области спектра. Так в 1950 году полупроводники стали главным делом моей жизни. Наталия Николаевна очень хотела, чтобы после распределения я остался на кафедре ЛЭТИ. Но в мечтах у меня был знаменитый Физтех - институт Абрама Федоровича Иоффе - "папаши Иоффе", как его любовно называли ученики. Его работа "Основные представления современной физики" была моей настольной книгой. В ЛЭТИ на наш факультет поступили две вакансии в Физтех, и одна из них досталась мне. Надо ли говорить, что радости моей не было границ! Правда, я еще не знал в то время, что "папаша Иоффе" за месяц до этого был вынужден уйти из института, где директорствовал более 30 лет. И все же мне повезло: я попал в Физтех в то время, когда в стране начали создавать современную полупроводниковую технику. И как раз наша лаборатория выполняла задачу правительства по созданию транзисторов с р-n-переходом.
ЛИТЕР-Неделя: В физике полупроводников советские ученые входят в тройку ее первооткрывателей. Почему же мы так отставали в этой области от американцев?
Ж.А.: Почему же отставали - иногда и опережали. Иоффе был пионером этой науки. Но при всем уважении к этому великому ученому я все же думаю, что он так до конца и не понял, что с созданием транзистора родился не просто новый полупроводниковый прибор, а новая физика - полупроводников. Используй он на полную мощь свой авторитет для развития этой отрасли знания, как он это сделал в 30-е годы в ядерной физике, мы имели бы сейчас более впечатляющие результаты.
ЛИТЕР-Неделя: До нас доходят слухи о бурных дебатах, происходящих в России по поводу реформирования Академии наук. В одном интервью вы как-то сказали, что в России есть две структуры, которые невозможно и не нужно реформировать - это церковь и Академия наук.
Ж.А.: Я лишь повторил слова, сказанные однажды замечательным советским физиком, питомцем школы Иоффе, одним из крупнейших специалистов в физике плазмы, активным участником в создании нашего ядерного оружия Львом Андреевичем Зельдовичем. Он имел в виду, что Российская Академия наук создана еще Петром I и имеет трехвековые традиции. И когда нам предлагают ее реформировать на западный манер в клуб именитых ученых, мы с этим не согласны. Наша Академия наук с самого начала выполняла иные задачи, имея как исследовательские лаборатории, так и образовательные учреждения - университет и гимназию.
Да, наша академия за последние годы состарилась, я имею в виду возраст ученых, есть проблемы с привлечением в нее молодых творческих сил. Есть и другие проблемы, но они вполне разрешимы.
ЛИТЕР-Неделя: Кто-то сказал, что современный ученый - это человек, который хочет удовлетворить свое любопытство за счет государства.
Ж.А.: Я неоднократно повторял, что современная наука совсем молода. Она ровесница Санкт- Петербурга. И все, что создано современной цивилизацией, - это плоды современной науки. Только недалекий человек не может не видеть этого. Да, она должна претерпевать определенные реорганизации, отзываться на те изменения, которые происходят в жизни, обществе. А что касается любопытства, то должный эффект от науки получается лишь тогда, когда интересы ученого и государства совпадают. Добиваться такого созвучия, конечно же, не легко, но к этому надо стремиться.
ЛИТЕР-Неделя: Наука все больше становится прикладной, а как быть с фундаментальной наукой - от нее в рыночных условиях тоже требуют нести "золотые яйца"?
Ж.А.: Я бы не делил науку на прикладную и фундаментальную. Я бы сказал так: есть наука и ее приложение. Великий Фарадей после открытия основных принципов электричества пригласил к себе в лабораторию премьер-министра Великобритании Гладстона, который спросил: "А что мы будем иметь с этого электричества?". Ученый ответил: "Наверное, будете получать налоги".
ЛИТЕР-Неделя: Еще не так давно советские высшая и общеобразовательная школы считались лучшими в мире. Мы ими гордились. А теперь их хотят реформировать по западному образцу.
Ж.А.: Чтобы наша школа и дальше оставалась лучшей, необходимы реформы, но не те, которые проводит Минобразования и науки России.
ЛИТЕР-Неделя: Существует мнение, что физика уходит на второй план, в том числе и по IT-технологиям.
Ж.А.: Да, из физики военные выжали все. И то, что на первый план выходят биоинженерия, биомедицина - знамение времени. Человек, имя которого сейчас не очень популярно, а это Ленин, как-то сказал, что когда-нибудь наступит время, когда на нашей планете останутся лишь три профессии - врача, учителя и инженера. Выходит, его слова начинают сбываться.
ЛИТЕР-Неделя: Почему для своей научной миссии вы выбрали именно Казахстан?
Ж.А.: Ваша страна наиболее продвинута на постсоветском пространстве. У вас очень энергичный, прогрессивный президент, понимающий роль современной науки в обществе. Я до сих пор нахожусь под впечатлением от беседы с Нурсултаном Абишевичем. В Казахстане сохранился ряд научных учреждений высокого уровня, остались хорошие традиции сотрудничества. К тому же перед Казахстаном и Россией стоят общие проблемы - перевести сырьевую экономику на наукоемкие технологии. Сегодня уже можно с уверенностью сказать: глобальное изменение климата произошло, поэтому для стран даже с богатыми природными ресурсами чрезвычайно важно создавать технологии энергетики завтрашнего дня. А это возобновляемые источники энергии и в первую очередь - солнечной. Я как-то выступал по этому поводу в итальянском парламенте и после фразы: "У солнечной энергии есть замечательное преимущество - Солнце нельзя приватизировать", - мне сильно аплодировали. Что касается атомной энергии, то она на промежуточном этапе поможет нам выполнять Киотский протокол по сокращению вредных выбросов в атмосферу.
Один из первых проектов, которым мы будем заниматься с казахстанскими коллегами в области нанотехнологий, - производство высокоэффективных солнечных энергоустановок с наиболее высоким КПД, который достигнут на сегодня в мире. И тут сама удача идет нам навстречу - в Казахстане принято решение о начале работ по возобновляемым энергоисточникам.
ЛИТЕР-Неделя: Жорес Иванович, последний вопрос носит личный характер. Мы с вами, оказывается, земляки. Я тоже из-под Витебска. Часто ли вы бываете на своей малой родине?
Ж.А.: А то как же, почти каждый год. В августе вот опять собираюсь. Такие поездки в родные места дают подзарядку на весь последующий год.
