В новой книге журналиста и писателя Ролена Нотмана "Преемственность" представлены учёные Сибири и научные школы
Голиафы сибирской науки
Академик Андрей Михайлович Будкер. "Уже почти тридцать лет Институт ядерной физики Со РАН живёт и работает без основателя научной школы. А такое впечатление, что Андрей Михайлович жив до сих пор..."
"Они творили симфонию радости, симфонию красоты. По красоте и изяществу каждая формула не уступала венецианской вазе...". Кто бы мог подумать, что эти строки написаны не музыкантом, а знаменитым физиком-ядерщиком академиком Андреем Будкером! И не о чем-нибудь, а о... первых годах решения атомной проблемы в СССР! "Это была не наука, а поэзия, - утверждал он. - Музыка! Сам характер деятельности людей, занятых такими, казалось бы, трудными, а по мнению многих непосвященных, и страшными вещами, был поэтический!..".
Гуманитария в Будкере было ничуть не меньше, чем физика. И его школа много потеряла бы без личных качеств ее основателя. Он легко привлекал людей - своей эрудицией, неожиданностью суждений, прекрасной речью, мгновенной реакцией на мысль и на шутку... Его экспромты передавались из уст в уста, "анекдоты от Будкера" рассказывают до сих пор...
Судьбе Андрея Михайловича, его научной школе, и его детищу - ИЯФу посвящена одна из самых, на наш взгляд, интересных глав книги. А его слова о том, что "учиться только по учебникам, монографиям и статьям - все равно, что пытаться овладеть тайнами мастерства по самоучителю..." - вынесены в эпиграф книги... Потребность ученого продолжиться в своих учениках он считал естественным инстинктом, "близким инстинкту деторождения".
Самому Андрею Будкеру, как никому другому, была известна роль научной школы в судьбе исследователя. Основой ИЯФа, как известно, стала лаборатория новых методов ускорения Курчатовского института, которую возглавлял Будкер. К моменту образования Сибирского отделения это была крупная лаборатория с установившейся тематикой и научными традициями: в Новосибирск вместе с Будкером переехали 140 человек и несколько эшелонов оборудования. Если Будкер в широком смысле этого слова - ученик Курчатова, то Курчатов в свою очередь вышел из знаменитой школы Ленинградского физико-технического института, школы академика Иоффе, которая послужила основой почти всех физических исследований в стране... Такая вот преемственность.
Незабываемые встречи
Книга "Преемственность: научные школы СО РАН" увидела свет в издательстве СО РАН, выпуск издания приурочен к 50-летию Сибирского отделения наук. Она продолжает серию "Интеллигенты России". Начало серии положила изданная в 2002 году книга Нотмана "Предназначение". В нее вошли в основном очерки об отцах-основателях Сибирского отделения. В "Преемственности" автор сосредоточился на достижениях научных школ и роли их лидеров-основателей в воспитании подрастающей научной смены.
- Между книгами - большая жанровая разница, - говорит Ролен Нотман. - У очерков - один автор, который все собирал и писал сам. А в рассказах о научных школах у автора, по сути, было много соавторов. Правда, устных. Беседы с учеными проходили, как правило, в форме "круглых столов", что располагало академиков, докторов и кандидатов наук к предельной откровенности. Многие выступления ученых вошли в книгу практически полностью и без правки. Поэтому я считаю их соавторами. Эти встречи за "круглыми столами" для меня незабываемы...
Ролен Нотман - автор 12 книг прозы и публицистики, лауреат премии Гарина-Михайловского. Последние 20 лет он является научным обозревателем и заместителем главного редактора газеты "Советская Сибирь". Два года подряд в газете выходили специальные совместные с Сибирским отделением РАН выпуски "Наука: сибирский вариант". Эти публикации и стали основой книги.
Масштабные личности, невероятные судьбы...
"Казалось, что все болевые точки развития науки и страны проходили через его сердце",- пишет автор книги "Преемственность" об академике Андрее Алексеевиче Трофимуке
Лаврентьев, Яненко, Будкер, Беляев, Христианович, Трофимук, Соболев, Ржанов, Боресков, Воеводский, Ворожцов... Эти имена давно уже употребляются не иначе как с обязательным эпитетом "выдающийся" или "великий". Масштабные личности, недюжинные характеры, невероятные судьбы...
Почти ни у кого из них не было простой судьбы. Беляев страдал от лысенковщины, Трофимук был на грани расстрела уже в конце войны. Фронтовик и боевой офицер, был объявлен еще до войны "врагом народа" и скрывался от НКВД в труднодоступном Верхоянске. Наш выдающийся историк - академик Покровский тоже прошел через лагеря, и его "пустили" в науку только благодаря Михаилу Лаврентьеву и Алексею Окладникову. В семье академика Ларионова было шестнадцать детей. В живых остался только он один... Грустный перечень.
- Затейлива судьба людей в России, - пишет автор. - Она почти каждого то бросает в пучину испытаний, то возносит к успеху, то долго, словно проверяя выдержку, держит в прозябании и неопределенности...
Судьбы институтов тоже складывались не всегда просто. Достаточно вспомнить тот же Институт цитологии и генетики, судьба которого не раз висела на волоске. Если бы не стальной характер и авторитет Михаила Лаврентьева и его вера в молодого генетика, позднее академика, Дмитрия Беляева, если бы не убежденность ученых, слетевшихся в Новосибирск как бабочки на свет со всей страны и истово веривших в свою "опальную" науку, то это "гнездо науки" вполне могли бы "разворошить" и закрыть. Восстановить генетику в стране, где эта наука долгие годы преследовалась, было миссией не простой. Те, кто выжил после репрессий, затаились в совхозах и захолустных городишках, занимаясь чем придется, только не наукой... Но едва генетика ожила в Сибири, они тут же прибыли в Академгородок. Все первые сотрудники Института цитологии и генетики - представители знаменитых русских научных школ, прежде всего школ Вавилова и Кольцова...
ИЯФ, который в советское время называли "капиталистическим институтом" (из-за особой системы финансирования, которой добился для своего детища Будкер), тоже был для многих бельмом на глазу. И письма шли в высокие инстанции, и узду накинуть пытались... А иногда просто приходилось отбиваться от абсурдных предложений. В шестидесятые годы, в частности, на Будкера "сверху" сильно давили, требуя, чтобы он у себя в институте организовал отдел... телепатии. Он всячески отказывался и придумал спасительный вариант, сказав, что согласится, если ему "телепатически внушат необходимость организации такого отдела". Внушить не смогли. А вот в Институте автоматики и электрометрии такой отдел просуществовал. Три года. Пока не убедились в его полной бесплодности...
Академик Вячеслав Молодин, который выступил научным редактором издания, в коротком предисловии, высоко оценив книгу, подчеркнул, что ее "нельзя читать без волнения", и отметил, "в этих коротких очерках перед нами проносится вся история становления Отделения, в конечном итоге -история науки". Основная часть книги посвящена Новосибирскому научному центру. Однако автор затрагивает и историю становления и развития научных центров Бурятии, Иркутска, Красноярска, Омска и Якутска.
