Она блистала на сцене самых престижных театров мира - "Ла Скала", "Метрополитен-опера", "Ковент-Гарден", "Венская опера". Её партнёрами были Паваротти, Доминго, Каррерас, голос сравнивали с голосом Марии Каллас, а актёрское мастерство - с незабвенной Гретой Гарбо. И каких только зрительских "титулов" она не удостоилась! Она и "самое горячее русское сопрано", и "самое эротичное сопрано мира", и "оперный секс-символ России".
"Оперой правит не музыка, а мафия...", "международный рынок превратился в бардак...", "Венская опера заросла сорняками..." Это тоже она, острая на оценку и не привыкшая к смиренной полуправде Казарновская. Чиновники её недолюбливают за прямоту, за независимость. Не случайно ведь "мировая оперная дива" на родине не является ни "народной", ни даже "заслуженной". Но народ не проведёшь, его искреннюю любовь Любовь принимает с благодарностью: "В Мексике в зрительный зал каким-то образом просочилась информация, что у моего сына день рождения. Выходим из театра, а нам салютуют петардами. Я испугалась. Думала, теракт. Андрюшу прижала к себе. А из петард сыпались на нас маленькие мягкие игрушки!"
Так или иначе, но нашумевший в своё время её отъезд из России был продиктован не политическими, а личными мотивами. Казарновская вышла замуж за австрийца - менеджера Роберта Росцика. У них родился сын. Певица давно вернулась в Россию. Живёт в Москве, при этом сохраняет за собой квартиру в Вене.
Кстати, очень красочно описала один из концертов "незаслуженной" Казарновской официозная "Парламентская газета": "Космический полёт в третьей октаве на протяжении почти трёх часов концерта - это свидетельство не только вокального мастерства, но и великолепной физической формы голосового аппарата. Диапазон в четыре октавы - это для Книги рекордов Гиннесса".
- Любовь Юрьевна, не комплимента ради, но истины для: вы в прекрасной физической форме - стройны и энергичны. А ведь обычно оперные дивы имеют не совсем стандартные фигуры...
- Да, они толстенькие в своём большинстве. Знаете, я считаю, что это оскорбительно для публики - выходить в том виде, в котором ты ей не нравишься. Ты должен нравиться и себе, и зрителям. Тем более, если поёшь репертуар молодых девушек, как это делаю я, - Саломею, Тоску... Им ведь по сюжету семнадцать-восемнадцать, а Саломее вообще пятнадцать лет. И там нужно выполнять сложнейший танец. Поэтому мне нужна хорошая физическая форма. И я этим занимаюсь достаточно серьёзно. В Нью-Йорке я приобщилась к бегу. И продолжаю им заниматься. А ещё упражняюсь на тренажёрах и правильно питаюсь.
- Что-то исключаете из "кухонного репертуара"?
- Ничего не исключаю. Я просто практикую раздельное питание: если мясо, то с салатом, рыбу - тоже с салатом, а не мясо с картошкой или мясо с макаронами.
- Знаю, что в Нью-Йорке вы жили по соседству с голливудскими звёздами. С Мишель Пфайфер, к примеру. Есть что-нибудь интересненькое такое рассказать?
- Нет, пожалуй, с ними я только бегала. И мы немножко в кафе сидели, общались после этого напряжённого бега в Центральном парке. Но они ведь довольно закрытые люди, впрочем, мы тоже, поэтому все после этого бега дальше бегут, каждый по своим делам. Чашка кофе - это пятнадцать минут разговора, максимум, что можно себе позволить. И за эти пятнадцать минут одна рассказывала, как она квартиру ремонтирует, другая - какую она мебель покупает. Такие разговоры, общие.
- Кто ремонтировал, кто покупал?
- Мишель Пфайфер ремонтировала квартиру, а Шер делала новый дом в Вестчестере. Это такой район около Нью-Йорка.
- Красноярск, конечно, не Нью-Йорк, но всё-таки...
- Я люблю ваш город, иначе я сюда не приехала бы уже в третий раз. И мне кажется, что у вас удивительно театральный город. Здесь очень театральная публика, прекрасно разбирающаяся в том, "что почём". И я счастлива, что пела на сцене такого замечательного, намоленного, старого театра, как ваш театр имени Пушкина. Я обожаю такие старые театры. Когда мне сегодня говорили: "У нас такой страшный пол. Может, нам его накрыть?", я ответила: "В Ла Скала ещё страшнее!"
- Чувствуется, что здесь у нас своеобразная аура?
- А как же! Как в церквях старых, так и в старых театрах. Витают духи замечательных людей, которые здесь выступали. Я в это свято верю.
- Кстати, у вас с духами что-нибудь такое было - таинственное, загадочное?
- Мистика в нашем деле встречается постоянно. Вряд ли я сейчас, с ходу, припомню конкретную историю. Но у меня есть свои приметы. Я перед тем, как иду на сцену, если найду какую-нибудь гайку или гвоздь, то значит, всё будет хорошо. Или даже какую-нибудь щепку замечу. Сегодня как раз я щепку нашла. Перед сценой прямо, кусочек такой остренький пристроился...
- И в результате всё прошло хорошо?
- А как вы считаете? Это надо не у меня спрашивать.
- Для зрителей всё было замечательно.
- И для меня тоже.
- Вы как артистка на сцене и как женщина в жизни - неизменно в украшениях. Можете ли поведать о самых любимых из них? К примеру, о камнях-оберегах, если, конечно, вы их почитаете.
- Да, я их люблю и знаю. Я - водный знак, поэтому все камни, которые связаны с водой, - аквамарин, изумруд, аметист, - это всё мои камни. Жемчуг, коралл, бирюза... Я их очень люблю и стараюсь носить. Горный хрусталь, который в своё время тоже был омыт водой. Так что всё, что связано с водой, меня притягивает. С такими камнями я стараюсь дружить.
- А знаете ли вы происхождение своей фамилии? Она такая зычная, в ней такой фонетический "козырь" чувствуется.
- Козырь? Это интересно! Но я знаю абсолютно точное её происхождение. Кстати, я вот сейчас из Иркутска к вам прилетела. А там встречалась со своими многочисленными родственниками по маминой и по бабушкиной линии. Это род Шахматовых. Они не Шахматовы, а именно Шахматовы, по-сибирски. Моя бабка всё время говорила: "Не зовите меня Шахматова. Я - Шахматова!" И у нас очень многочисленные родственники живут в Сибири, в Иркутске. Бабушка вообще-то родом из Алзамая, где, говорят, сохранился даже фамильный дом, наша изба. Что касается моего отца и его родственников, то эта фамилия от хазар происходит. Давно-давно, когда хазары стали завоёвывать Русь и расселяться в дельте Волги, там возникло Хазарское ханство. И говорят, наша фамилия пошла оттуда.
- А не оттуда ли и ваша голосистость? Сибирско-хазарское смешение кровей - отнюдь не "тихий ужас".
- У меня очень хорошо мама пела, Шахматова которая. У неё изумительный был голос, и она даже поступила в школу-студию МХАТ, к Яншину. Но война прервала это дело. Она была студенткой первого курса, эвакуировались они в Свердловскую область. А в Свердловск был эвакуирован ленинградский педагогический институт. Мама пошла туда просто из-за того, что надо было учиться. Она стала работать воспитательницей в детском доме и учиться на педагога русского языка и литературы. И всю жизнь это была её "неспетая песня". На всех домашних вечерах мама пела. У неё красоты необыкновенной был голос, низкий такой контральто. И у бабушки моей, опять же Шахматова которая, тоже был очень красивый голос. Но она была врачом. И вот, видимо, всё собиралось, собиралось, копилась вся эта энергия - и в меня она влилась! (Смеётся.)
В детстве все меня называли Любкой-артисткой и всегда считали, что мое будущее будет связано с музыкой и пением. Мама мне всегда говорила, что с самого раннего младенческого возраста я сначала начала петь, а уже потом говорить. Напевала без слов всё, что играло в радиоточке у нас дома.
- А сохранились ли у вас какие-то семейные реликвии: перстни, колечки, от той же бабушки?
- Да, да, у меня много чего. Мне от бабушки, папиной мамы, досталось. Они были купцы волжские, Скорняковы. И у них очень много драгоценностей было. Во-первых, старые такие кольца с аметистами, которые бабушка надевала в девичестве. (Поймав на себе сверлящий журналистский взгляд.) Нет, это не те! Бабушка надела в девичестве кольца и мне, и моей сестре. Одно колечко с аметистом - мне, а сестра у меня Овен по знаку, ей маленький бриллиантик достался. И она носила колечко с бриллиантиком. Она носила и серьги с бриллиантиками. А у меня всё было с аметистами, поскольку это мой камень. И вот бабушка нам эти фамильные драгоценности передала. Но они не столько, может быть, драгоценности, сколько просто фамильная память.
- Сейчас наверняка вы следите за модой? Что предпочитаете - "от Сваровски", белое золото, платина?
- Это зависит от того, какую я пою программу, в каком я нахожусь наряде. Если это более современная программа, то я позволяю себе кристаллы Сваровски надевать и на шею, и на пальцы. Если это более классическая программа, то я стараюсь и в украшениях придерживаться классики.
- Пора подняться на сцену. "Те героини, которые плачут, мне не интересны. Я предпочитаю играть страсти". Такую вашу реплику нашёл я в одном из опубликованных интервью.
- Вы знаете, это не совсем верная журналистская трактовка: "те, которые плачут". Кто страдает, они ведь тоже плачут. Смотря какой тип... Если быть точной, знаете, какие мне больше всех не нравятся героини? Или не интересны мне? Голубые. Такие дистиллированные, в ком нет ни эмоций, ни страстей, ни радости, ни горя. А мне нравится играть сегодня страстных личностей, именно личностей-женщин, таких как Травиата, Тоска, Саломея.
Осталась в моём репертуаре Татьяна, поскольку это один из самых красивых и глубоких образов и в литературе, и в музыке. Так вот, образ сильной женщины, женщины со страстями меня сегодня очень привлекает.
- Правда ли, что после смерти мамы у вас была настолько сильная депрессия, что вы вообще петь не могли?
- Да, на нервной почве у меня началась бронхиальная астма. Это было пятнадцать лет назад. Я сказала тогда и мужу, и своей пианистке: "Не хочу я больше петь, потому что всё, что я пою, напоминает мне маму. Это она любила. Здесь она сидела на диванчике. Я видела её лицо. Я помню, как она ходила на спектакль. Не могу. У меня комок подступает к горлу, не могу!" И они меня буквально заставляли - по ноте, по капельке, по крупинке. И я, словно малое дитя, опять как бы училась ходить. Всё заново. И это, конечно, было очень для меня важно. Я на себе убедилась, как проверяется и дружба, и вера в человека. Мой муж и моя пианистка в результате подвигли меня на то, что я стала петь.
- А сын у вас не поёт сейчас?
- Андрей очень музыкальный парень. Нет, пока он не поёт, он маленький, ему четырнадцать с половиной лет. Но он играет на скрипке, сочиняет музыку. Он хочет быть дирижёром: фортепиано и многое другое его интересует, очень музыкальный парень растёт. Ну, а дальше посмотрим.
- Он сейчас живёт в Москве?
- Да. Думаю, что я права в том, что учу его именно в Москве. Всё-таки фундаментальное образование и кропотливое отношение к ребёнку в плане музыкальных занятий осталось ещё только у нас в России.
- Вы не раз говорили, что ощущаете себя гражданином мира. Это действительно так?
- В принципе, я могу жить везде. Я очень быстро обзавожусь друзьями, моментально обрастаю знакомствами. Мне, по большому счёту, в любой стране мира достаточно комфортно, если у меня там интересная работа и создаётся какой-то круг общения, который действительно мне подходит. Но есть и города, которые эмоционально довольно сильно меня раздражают. Например, это Париж, потому что тамошние французы - ужасные снобы, чрезвычайно закрытые люди. Не все города Германии я люблю. Зато просто обожаю Баварию. Люблю Италию. Люблю нестоличную Францию. И очень неравнодушна к Испании, потому что там живут люди именно моего темперамента. Я им нравлюсь, они мне тоже. И нам хорошо вместе. В Испании я нахожу для себя во всех отношениях комфортное пристанище. А вообще мы с мужем жили в Нью-Йорке, я жила в Вене, я жила в Лондоне, я жила в Цюрихе. Во всех городах мира могу себя найти, в этом смысле я человек мира. И применение себе, и хороший круг общения - без проблем. Мне никогда не бывает скучно.
- Путешествия по Европе - для вас это в основном переезды или всё-таки перелёты?
- Нет, в большинстве случаев это как раз перелёты, хотя я очень люблю по Европе ездить на машине: ты много видишь, ты много замечаешь того, что из окна самолёта увидеть невозможно.
- А в России как переносите смены климата? К примеру, в Москве тепло, а в Сибири колотун. На голосе это отражается?
- На нас отражается всё: и смена настроения, и смена климата. Но надо быть профессионалом, уметь через всё это пройти. И так, чтобы публика осталась довольна.
- Тьфу-тьфу, но простуда не приставала?
- Нет, слава Богу. С иммунитетом всё в порядке.
- Диеты, секреты?
- Ну, как диеты? То, что я для себя выбрала раздельное питание, приносит свои плоды. Оно мне замечательно подходит. Больше мне ничего не нужно. Разве что спорт. Бегаю, занимаюсь на тренажёрах. И вообще стараюсь своё тело держать в хорошей физической нагрузке.
- Помимо перепадов климата, что вам не нравится в России?
- Ой, много, много, много!
- Вы предельно жёстко высказывались о бюрократии...
- Да, я ненавижу эту коррумпированную бюрократическую систему и неподвижность наших чиновников. Они будут тебе в глаза говорить: "Ой, это так здорово, так интересно! Это так важно, так нужно!" А как только дело доходит до конкретики, всё останавливается и словно студень замерзает. Это первое. Второе - меня раздражает безумно наплевательское отношение к культуре. Как может в такой стране, как Россия, культура финансироваться по остаточному принципу? Такого просто "не может быть"! И особенно обидно за классическое искусство, которое сегодня в настоящем загоне. То, что делают федеральные телеканалы, пропагандируя "фабрики звёзд", "народные артисты" и прочее, прочее, прочее, может, это и имеет смысл культивировать. Но должен быть альтернативный канал, помимо канала "Культура", на котором вы можете в любой момент послушать классическую музыку, посмотреть какие-то классические спектакли. И публика должна иметь эту альтернативу.
А ещё меня удручает, в каком запустении находятся оперные театры в России! Я не беру Большой и Мариинский, у которых есть грант. А остальные? Как это может быть? Вы вспомните, Шаляпин рассказывал: "Сегодня у меня спектакль в Казани, завтра в Самаре, а послезавтра я приезжаю в свой родной императорский Большой. А следом - в частную оперу". Должна быть интегрированная система развития оперных театров России. Но её нет и в помине! И это меня буквально бесит, потому что голосов талантливых много. Им надо помогать. А у нас на это смотрят так: нефть, газ, национальные проекты, разработки в области нанотехнологий, спорт... Я не говорю, что всё это не важно, это очень важно. Но слово "культура" вообще не произносится!
- Думаю, при столь принципиальном подходе к оценке действительности у вас и действительные враги есть. В противном случае почему у вас до сих пор нет звания - "народная", "заслуженная"?
- В нашей стране до сих пор существует система, что ты должен быть прикреплён к какой-то организации - чтобы она тебя "подала" на звание. А ведь прежде не так всё было. Шаляпину дали народного артиста, когда он уже был "нигде" и "никто". Стал он первым народным артистом СССР просто за то, что он Шаляпин, за заслуги перед российским народом. У нас сейчас нет такого, обязательно должен кто-то подать заявку. А я ни в одном театре не закреплена. Я делаю свои антрепризные постановки, концерты. И, наверно, нет такого чиновника в министерстве культуры, который сказал бы: "Да как это может быть? У нас Казарновская вообще не имеет звания! А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!"
- Говорят, что Владимира Атлантова, который сейчас в Австрии живёт, можно назвать нашим неформальным номером один из оперных певцов. Я просто не знаю, так это или нет?
- Что вы, господь с вами! Он уже давным-давно не поёт. Лет десять не поёт.
- Но когда пел...
- Он замечательный был певец. Но воды уж много утекло. Он оставил сцену давно, по возрасту. Сейчас Атлантов не поющий человек, и вообще он, по-моему, ничего не делает.
- Тогда и ещё одну крамолу выскажу. Мне вот подсказали опытные люди: есть такое мнение, что наш великий Хворостовский велик исключительно для России. Якобы в России его специально раскручивают, а в масштабах Европы и мира он никогда не будет котироваться.
- Это неправда. Неправда! У Димы очень хорошее и достаточно серьёзное имя в мире. И он с большим успехом выступает. Есть театры, где его не просто очень любят, а буквально обожают. Он с большим успехом везде выступает. Так что это неправда.
- И хорошо, что неправда. А как вам Басков Николай? Он всё-таки оппозиционер от оперы? Он уже как бы и не опера...
- Нет, в принципе, он сейчас вроде как опять собирается с оперой повязаться. Но нельзя сидеть одной попой на двух стульях, понимаете? Либо ты эстраду поёшь, где уже совершенно другие мышцы задействуются, где совершенно другая подача голоса... Он же начинал именно как стажёр и солист Большого театра. И начинал очень достойно. А потом - в чём-то был прав его продюсер, который ему сказал: "Ты разве в опере так быстро имя получишь, как ты получил его в эстраде? Никогда в жизни". И стал его раскручивать как эстрадного певца. Молодой мальчик - и такая слава свалилась на голову. Конечно, это всё соблазнительно. А опера требует пахоты. Надо каждый день к своему станку становиться, который рояль, вставать и петь - и-аааааа - и гаммы, и арпеджио и так далее. Тяжёлый труд, очень тяжёлый труд. И действительно здесь каждый шаг достаётся большим потом и кровью.
- Из трёх великих и знаменитых теноров - Паваротти, Каррерас и Доминго - вы лучше всех с Каррерасом знакомы?
- Я со всеми с ними знакома. И пела вместе с каждым.
- Действительно ли это была заслуженная иерархия - обособление именно этого трио? Или немножко искусственно, благодаря масс-медиа их так раскрутили?
- Я вам должна сказать, что бедный Каррерас - сейчас очень больной человек, у него лейкемия уже в течение двадцати лет. Поэтому с оперой он уже давно расстался. Что касается Паваротти и Доминго, это два гиганта, два монстра. Два человека, которые в оперном мире как два колосса. Просто мастодонты настоящие, действительно большие певцы. А масс-медиа начали большую раскрутку, как раз когда они этот знаменитый проект "Три тенора" сделали. До этого они пахали по тридцать лет в опере и тоже были кумирами, и остаются кумирами. Но, к сожалению, Паваротти ушёл из жизни, и с ним и его поколением, конечно, золотой век оперного театра кончается.
- О женском теннисе говорят, что это совсем другой вид спорта, нежели теннис мужской. Может, так же и в оперном искусстве дела обстоят? В любом случае, интересно, как бы вы охарактеризовали наших мегазвёзд недавнего прошлого - Вишневскую, Архипову, Синявскую, Образцову...
- Вы перечислили поистине замечательные имена. Это великие певицы. Но если говорить более предметно и серьёзно, по большому счёту, то, конечно, такая певица, как Ирина Константиновна Архипова, - это настоящий, большой очень мастер, который сказал огромное слово в вокале, просто огромное. Елена Васильевна Образцова - это была такая международная звезда, без дураков. Галина Павловна - тоже частично очень достойная певица. А у Тамары Синявской такой природной красоты голос! К сожалению, я не знаю, по каким причинам она рано ушла со сцены. Может быть, потому, что это был брак с Муслимом. Или она тоже себе такую стезю выбрала, как и он, практически отказавшись от выступлений. Но при желании она могла сделать в опере намного больше, потому что голос её красоты совершенно необыкновенной. Так или иначе, все имена, которые вы назвали, действительно характеризовали славное время российского оперного искусства.
- Очень интересным представляется мне ваше отношение к Елене Камбуровой. Вы знакомы с её творчеством?
- Я знакома, да. Мне кажется, она очень интересный исполнитель, особенно в своей нише романсовой, в лирической песне всегда была очень и очень на своём месте. Она сказала своё очень интересное, экспрессивное слово. Но я, естественно, её меньше знаю, потому что мы, оперные, классические певцы, конечно, больше интересуемся своей территорией. И для меня всегда кумиром, непревзойдённой певицей была Мария Каллас. Мои величины - это Фёдор Иванович Шаляпин, Рената Тебальди, Мирелла Френи, Ирина Архипова, Елена Образцова. Я именно этой территорией больше интересовалась и знаю её гораздо лучше. А Елену Камбурову в основном слушала, когда она достаточно много звучала по радио, я была тогда девочкой. Но в любом случае мне кажется, что это очень интересное явление.
- Несмотря на занятость, с кем-то из коллег приятельствуете?
- Да, но, к сожалению, чаще бывает некогда. Мы в очень хороших коллегиальных уважительных отношениях с Димой Хворостовским, с Паатой Бурчуладзе - бас такой грузинский, тоже очень известный. Из певиц я по-настоящему дружна и с Архиповой, и с Образцовой, и с певицами моего поколения: Оля Бородина, такая меццо-сопрано в Мариинском театре, очень хорошая певица; Лариса Дядькова, моя подруга, тоже контральто из Мариинки. И многие-многие другие со мной в контакте. У меня много западных коллег, с которыми мы перезваниваемся, эсэмэсимся постоянно. Молодые есть певицы, которым я начала помогать. Очень интересные голоса, очень интересные девочки. И мне кажется, у них большое будущее.
- Видится и чувствуется, вы тоже интересная и сильная женщина. А каковы ваши слабости? Только, чур, не обязательно "прекрасные слабости"...
- Вы знаете, я очень домашний человек. И я, при всей своей вроде как внешней открытости, очень стеснительная. Мне надо иногда что-то попросить или с кем-то поговорить на серьёзную тему, а я очень этого стесняюсь. Я себя ругаю и говорю: ну что ты тушуешься? Тебя пригласили для разговора. Но мне стыдно за себя просить. Это, наверно, какая-то стыдливость, переходящая почти в идиотизм. Такая сверхделикатность мне передана мамой и бабушкой. Ничего с собой поделать не могу.
И есть у меня ещё момент такой: я жутко не люблю путешествовать. Хотя это часть моей профессии. Люблю смотреть новое в мире, но я ненавижу гостиницы, ненавижу смену воды, смену постели. Я люблю свои вещи. Я люблю спать в своей постели. Я такое очень домашнее животное. И я из-за этого очень страдаю. А надо себя преодолевать. И я просто ломаю себя внутренне. И еду, и заставляю себя любить ту обстановку, которая меня окружает. Но, в общем, я обожаю дом.
- А могли бы быть хорошей хозяйкой?
- А я хорошая хозяйка! Очень даже... Когда мне надо что-то приготовить, когда мне надо что-то сделать, я тогда и хорошая хозяйка, и хорошая мама. Просто мало времени приходится уделять и ребёнку, и дому, потому что я человек, живущий в самолёте.
- Как вы думаете, почему столь популярна у людей вера в Бога? Не потому ли, что сами погрязли во лжи и лицемерии? Остаётся единственный, кто не подведёт...
- Вы не правы. В Бога должны верить все. Это моё глубокое убеждение. Иначе будет всё равно что сказать: я не верю в то, что моя мама - это моя мама. Мы все дети Божьи, мы все родились от этой энергии. Сам Христос говорил: "Вы, как и я, сыны и дочери Божьи. Ваши души сотворил Космос". Лишь физическую оболочку сотворили наши родители, а вдохнули в нас душу Высшие Силы. Особенно в творческих людей, это моё глубокое убеждение. Мы поцелованы Богом. И не понимать этого, и не знать, и не жить с Богом в душе - недопустимо. Это не значит, что надо каждый день в церкви биться головой об иконы. Я не верю таким людям. Мне кажется, что в этом есть элемент ханжества. Надо Бога носить в своей душе и понимать, что всё, что ты делаешь, связано с ним. Тогда он тебя ведёт по жизни, он тебе помогает. Он с тобой. Ты его ощущаешь постоянно, его присутствие в себе и около себя.
- Вы православная христианка?
- Да, я православная христианка.
- Однако когда очень много религии и вокруг нас, и "внутри", люди попросту начинают сами себе грехи прощать. Помолились - и вроде как опять хороши.
- Неправильно. Это как раз то, о чём я вам говорю. Если вы носите Бога в сердце, а не просто бьётесь об икону в храме, вы подумаете прежде, чем что-то сделать. Вы тридцать раз подумаете! Вы скажете: "А согласится ли мой Бог, который у меня в сердце, с моим таким поступком?" Вы не пойдёте и не плюнете своим родителям в лицо, вы их не оскорбите, потому что понимаете, что ваш Бог, которого вы внутри носите, он не так вас ведёт. Если же вы это делаете, а потом идёте и просите: "Ой, прости меня", вот это ханжество. Это политика двойных стандартов.
- Но не обидно ли, что ни религия, ни добрые сказки детства, ни красота искусства вообще не сделали мир добрым? Они, возможно, сделали его чуть сострадательнее, но в целом он жесток и злопамятен.
- А что такое "сделать мир добрым"? Ведь это от нас с вами зависит - добрый мир или нет. Знаете, как говорят мудрые тибетцы? Изменись сам - и изменится мир вокруг тебя. Просто будь другим, смотри на вещи по-другому.
- Я, может быть, и хотел бы в это верить. Но людское общество до конца дней своих обречено на жестокую конкуренцию, шпиономанию, стукачество, расправу над поверженными кумирами, на чудовищную алчность и ложь.
- Вы знаете что... Мы сейчас переживаем вообще очень жёсткую эпоху. Именно мы живём в кошмарную пору, где действительно, к сожалению, царят зло, деньги, "золотой телец", которому все молятся и так далее. Но это не значит, что вы должны становиться таким же. Если бы все стали такими, если весь мир стал бы таким, мы бы с вами давно не существовали. Космос что-нибудь с планетой Земля сделал бы. Расколол бы её пополам или даже совсем уничтожил. Планета наша переживала кризисные моменты в разные свои эпохи. И говорят, что это было именно накопление негатива. Когда слишком много собирается негатива, что-то происходит грандиозное - типа всемирного потопа или обледенения Земли. И тогда полностью меняется структура человечества. Если, конечно, люди это осознают и будет каждый человек в себе хотя бы частичку добра нести, с нами не будет происходить подобных катаклизмов. Всё, что сейчас творится, это Бог нас так предупреждает, Космос. Называйте это как угодно - Богом, Космосом, Высшими Силами. Они нас преду-преждают: "Люди, остановитесь, займитесь своими душами, займитесь". То, что у нас внутри, - это маленькое космическое отражение. Сие надо помнить.
- Признайтесь, это ведь роскошь - жить вне зависимости от прихотей политиков.
- Это действительно роскошь.
- У вас два гражданства - российское и австрийское. Вы даже законодательно защищены от монополии на вашу свободу.
- Но я не гражданством своим защищена. Я считаю, что защищена своей душой. И то, что я не ввязываюсь ни в какие грязные авантюры и имею действительно эту роскошь - делать то, что мне нравится, к чему меня зовёт моё сердце, и при таком свободном полёте заслужить любовь публики - это очень дорогого стоит. Я это ценю чрезвычайно. И я действительно вне политики существую. Абсолютно вне политики, потому что знаю: вся моя политика - она у меня внутри. Она связана с Богом. Она связана с верой в то, что я люблю своё дело. Я ему служу. И знаю, что это самое-самое моё любимое дело. И оно мне приносит совершенно невероятную радость.
- Вы хороший оратор, ладно и образно говорите. Может, это связано с тем, что ваша мама - филолог?
- Да, конечно.
- А старшая сестра - вообще профессор...
- Да и мама была профессором.
- Вы могли бы при желании тоже быть гуманитарием?
- Могла бы. Я готовилась на журналистику в университет. Но вот видите: волшебная сила искусства победила.
- А всегда ли она волшебная? Вот вы говорите: "Я люблю страсти". А нам, россиянам, очень часто о страстях поёт, например, Верка Сердючка.
- Какие же там страсти, ну что вы? Понимаете, есть страсти с большой буквы, а есть дешёвые. Так же, как и в музыке, где существует дешёвая музыка, а есть музыка и чувства дорогие. Вот я пою про дорогие чувства. Поэтому те страсти, о которых я пою и говорю, это совершенно другого масштаба явления.
- Не припомните, что вызвало у вас в последнее время раздражение?
- Меня многое в нашей каждодневной жизни раздражает. Какая-то тупость душевная, какое-то ханжество. Кстати, меня упорно раздражать не обязательно. Просто если человек что-то пообещал и не выполнил. Вот он где-то тебе говорит, что всё, это стопроцентно решено, какой-то проект, над которым я работала, будет осуществлён. И он тебя подводит! Вот таких вещей происходит миллион. Я стараюсь на них не зацикливаться, потому что иначе надо вообще всё бросить и этим делом не заниматься. Поэтому я от всего постороннего отгораживаюсь, нахожу радость и покой в своей семье, в том деле, которому я служу: в новой программе, новой партии, встречах с интересными людьми, в каких-то своих проектах. И всё, как-то отходит вся эта мишура на задний план, я просто о ней забываю.
- А если отдохнуть у телевизора - что можете посмотреть?
- Нравятся хорошие фильмы. Просто хорошие наши старые добрые фильмы. Уважаю качественные голливудские картины. И очень люблю французское кино.
- Один-два фильма по имени.
- Я обожаю фильм "Мужчина и женщина". Обожаю "Осень в Нью-Йорке". Я обожаю все фильмы с Мэрил Стрип, потому что буквально преклоняюсь перед этой женщиной. Я считаю её великой актрисой. Я также очень люблю Аль Пачино. И когда вижу этих актёров в титрах, то знаю, что это мой фильм, я буду его смотреть. Недавно уже в который раз пересмотрела "Унесённые ветром", фантастические совершенно Вивьен Ли и Кларк Гэйбл! Поэтому у меня есть свои маяки. Как в литературе, так и в кино я нахожу то, что мне нужно: хорошие книги, классные фильмы, которые мне действительно доставляют огромную радость.
- Вы ведь имели большой успех и как киноактриса...
- Мой первый опыт в кино связан с приглашением Евгения Гинзбурга - фильм "Анна", сценарий которого был написан по мотивам комедии Островского "Без вины виноватые" двумя гигантами российского кинематографа - Георгием Данелией и Рустамом Ибрагимбековым. Я сыграла главную роль как драматическая актриса и исполнила все музыкальные номера к фильму - несколько песен, романсов, арий из опер и оперетт. В марте 2005-го на фестивале "Литература и кино" в Гатчине фильм завоевал Гран-при, а я сама - приз за лучшее исполнение женской роли и приз зрительских симпатий. Второй мой опыт в кино - сериал "Тёмный инстинкт". Это такая Агата Кристи, привнесённая на российскую почву. Вокруг героини, блистательной певицы, разворачиваются таинственные приключения. Сейчас я тоже продолжаю сниматься в кино.
А у телевизора, когда смотришь хорошие постановки, ты абсолютно улетаешь в какие-то высоты... Да, я забыла упомянуть ещё знаете кого "из своих"? Стивена Спилберга! Я ценю вообще такое авторское кино, где мне и как человеку, и как актёрской личности можно многое получить. Я люблю хороший драматический театр. А в нём - правдивые актёрские глаза.
- Современная молодёжь в основном всматривается в глаза Ксении Собчак.
- Если человек регулярно ест какую-то некачественную еду, он отравится. Его вырвет. Вот Ксения Собчак - это фастфуд. Поэтому - что тут говорить? Это просто криминально - то, что она делает и чем она бравирует. А чем она бравирует, вы знаете. Это недопустимо. На месте тех персон, знакомствами с которыми она похваляется, я бы просто её на место поставила, потому что это форменный позор.
- Время всё по местам расставит.
- Безусловно. Ведь оно объективно. И Космос в этом отношении - вещь беспощадная, потому что Космос живёт по законам равновесия. Угол падения равен углу отражения. Это неизбежно. То есть она, конечно, за свои все эти штучки-дрючки получит. Но в моменте, конечно, это очень неприятно, потому что молодёжь её смотрит. И, увы, они считают, что этот вызывающий мерзкий стиль имеет право на жизнь.
- Хочется спросить вас и про Аллу Пугачёву, с которой вы...
- Давно знакомы, да.
- Она о вас очень уважительно отзывается и гордится, что вы сотрудничали.
- Я как-то спела в её "Рождественских вечерах". И это было очень интересно, она на базе мюзикла "Метро" хотела сделать такую классическую остановку - станция "Академическая". Я пела там арии из оперетты. У нас с Аллой вообще очень хорошие отношения. Она действительно лестно всегда обо мне отзывалась. И я тоже. Я считаю, что это большая актриса и личность. И действительно это была целая эпоха в российской эстраде.
- Жизненным афоризмом поделитесь?
- Конечно, поделюсь. "Делай что должно - и пусть будет, что будет". Это знаменитое изречение Льва Толстого, которого я тоже страшно люблю.
- Последний вопрос - предпраздничный. Где и как пройдёт ваш Новый год?
- Человек предполагает, Бог располагает. Я думаю, что если всё будет в порядке, у меня выступление в Германии состоится. И мы хотим остаться в Мюнхене у наших друзей. И отметить там Новый год. Где всего будет в меру - и веселья, и снежной погоды, и тепла друзей.
газета "Конкурент"/www.konkurent-krsk.ru
Док. 477600
Перв. публик.: 19.12.07
Последн. ред.: 17.08.08
Число обращений: 135
Казарновская Любовь Юрьевна
|
