Вопросы "Кто виноват?" и "Что делать?" всегда волновали умы россиян. И если ответить на первый из них удается хотя бы изредка, то найти единственно верное решение какой-либо проблемы гораздо сложнее. Одну и ту же проблему можно решать по-разному. Вспомните математику. Иногда мы, сами того не замечая, усложняем задачу. Ответ же при этом лежит на поверхности. Ведь, как сказал один мудрец, "все гениальное - просто". Мне кажется, что именно в сегодняшнем интервью кроется ответ на вопрос "Что делать?", чтобы 70% россиян стали действительно теми, кем они себя считают - средним классом.
В прошлом номере газеты мы вели разговор о социальной политике с директором Независимого института социальных исследований Татьяной Малевой, которая участвовала в семинаре Клуба региональной журналистики в г. Москва. Сегодня мы продолжим тему.
Итак, три абсолютно разных ракурса, которые нужны, чтобы понять сегодняшнее социальное состояние общества. Везде одна и та же картина.
Корр.: - Татьяна Михайловна, а что будет с этими серединами?
Татьяна Малева, директор Независимого института социальной политики, г. Москва: - Вполне либеральная модель: помогаем слабым, сильные выживают сами. Но, тем не менее, нужны конкретные программы, которые будут повышать эффективность рынка труда. Такие программы сейчас появляются - национальные проекты и заложенные под них ресурсы. В первую очередь, это "Здоровье" и "Образование". И эти ресурсы будут успешно использованы лишь в том случае, если не превратятся в текущие социальные пособия или социальные выплаты населению, а будут направлены на создание эффективных социальных систем и механизмов. Вот в чем состоит задача.
Корр.: - В течение нескольких лет профсоюзы пытались законодательно закрепить величину минимального заработка на уровне прожиточного минимума. Наконец-то это случилось. Изменится ли социальная картина в ближайшее время?
Т.М. Малева: - Минимальную оплату труда мы можем регулировать только в бюджетном секторе экономики, а все остальное - это рыночный механизм. Безусловно, такой жест будет на стороне факторов, увеличивающих инфляцию. Но мой главный аргумент, почему этого делать нельзя, вот в чем. Представьте себе, я работодатель. Какими будут мои действия, если мне пропорционально не увеличат фонд оплаты труда? А мне его не увеличат, если хотят бороться с инфляцией. И что делать, если платить заработную плату я обязана, скажем, в два раза выше, а денег у меня больше не стало? Да я уволю людей. И кого в первую очередь? Высокооплачиваемых и продуктивных? Нет. Они выполняют производственную программу. Я буду сокращать тех, кого законодательство защищает, если не могу выплатить им зарплату. Они станут получать пособие по безработице. И кто выиграет? Вот так очень часто за популистскими действиями кроется высокая цена. Расплачиваются за них именно те социальные группы, которых пытаются защитить всеми доступными средствами. Поэтому вопрос о повышении минимальной оплаты труда до уровня прожиточного минимума работает против низкооплачиваемых работников.
Корр.: - Есть такая группа социальных больных - бомжи. Собирается ли государство что-нибудь делать для них: спасать, вытягивать, чтобы, по крайней мере, облегчить им жизнь?
Т.М. Малева: - Помочь тем, кто уже бомжи, можно только с помощью социальных приютов. Но нужно думать, как локализовать, минимизировать данную группу в будущем. Прежде всего, это юридический вопрос потому, что бомжи лишены места жительства причем, по самым разным причинам. С ним необходимо разобраться в законодательном плане. Люди не должны оставаться без жилья. Это и вопрос политики распределения жилищного фонда. Но главное в том, что для довольно большой группы людей это добровольный выбор - образ жизни. И государство не очень охотно идет им на помощь, потому что там "сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит".
Корр.: - Как Вы полагаете, не поощряет ли такая мера, как материнский капитал, социально неэффективные группы населения? И насколько она необходима?
Т.М. Малева: - Действительно, с одной стороны, идет стимулирование низко доходных и низко профессиональных групп населения. И если материнский капитал, а также другие меры социальной поддержки семей, спровоцируют неуправляемый рост рождаемости именно в этих группах, мы будем иметь очень серьезную проблему. С другой стороны, есть женщины с высшим образованием, у которых потенциал рождаемости достаточно высок. Как правило, они вынуждены отказываться от появления второго ребенка, потому что просто не успевают. Календарь рождения так выстроен, что сначала им нужно получить образование, затем состояться с точки зрения карьеры, быстро родить ребенка, чтобы не потерять работу. А потом уже на второго ребенка не хватает либо ресурсов, либо времени. Поэтому материнский капитал сможет помочь повысить рождаемость в этой группе. Это та самая величина ожидаемого демографического прироста.
Корр.: - И уже поговаривают, что национальный демографический проект приносит свои плоды, что очень многие стали рожать. Только за первую неделю нового 2008 года на свет в Чайковском, например, появилось 30 младенцев. Когда такое было?!
Т.М. Малева: - Есть некоторый календарь в голове у женщин. Предположим, она хотела одного ребенка родить в 25, а другого в 30 лет. Заплатили пособие, и она думает: "Еще неизвестно, что будет дальше. В 25 я уже родила. Не буду, пожалуй, ждать до 30. Рожу второго в 28 и получу материнский капитал". Она родила и сдвинула календарь рождений. Однако женщина не родила третьего! Поэтому по малому показателю мы, конечно, увидим рост рождаемости. Но если посчитаем среднее число детей, приходящихся на одну женщину, то прослезимся: "Все то же самое". Дети окажутся немножко старше, но их не станет больше.
Корр.: - Лет пять назад мы со студентами как раз обсуждали проблему увеличения рождаемости. 18 - 19 летние молодые люди предложили, как один из механизмов, увеличение ежемесячного пособия на ребенка до реальных значений.
Т.М. Малева: - Вообще, это вопрос не в деньгах в виде пособий. Будет ли рост рождаемости или нет, но повышение размера пособий приведет к огромным потерям. Ведь мы с вами рассуждаем о рождаемости на фоне дефицита трудовых ресурсов. И нужно ее повысить, чтобы этот дефицит чем-то закрыть. А реально мы придем к ситуации, когда дефицит трудовых ресурсов будет нарастать, потому что женщины за эти пособия уйдут с рынка труда. Сейчас мать, у которой, например, двое или трое детей, не выходит на работу не по причине пособия. Просто она свой график не может выстроить так, чтобы заниматься одновременно и детьми, и работой. Задайте вопрос любой женщине, что она предпочтет: пособие или заработок? Она вам скажет - заработок. Поэтому вопрос заключается в формировании институтов рынка социальных услуг, в том числе и по уходу за детьми. Он должен дать возможность женщине получать заработную плату и заниматься воспитанием. Это первое.
Второе. Нам надо не бороться с неполными формами рабочего времени (полставки, четверть ставки), а всячески их поддерживать и развивать, вплоть до дистанционной занятости, чтобы женщина могла производить ВВП, пусть даже вдали от работодателя, и воспитывать детей. Именно в это, а не в пособия, нужно сейчас инвестировать деньги. Любая женщина вам скажет, что каким бы ни было пособие, - заработная плата лучше.
Корр.: - Есть несколько видов пособий, которые люди могут получать одновременно. Статус: одинокая мама, двое детей. Она имеет право получать пособие одинокой матери, пенсию по потере кормильца, субсидию на жилье, губернаторское пособие, дорожное пособие на проезд ребенка до школы, льготное школьное питание и тому подобное. Если все это сложить, то получается небольшая сумма. Но каждое из пособий приходится оформлять в разных кабинетах, предоставляя одни и те же справки. Не выгоднее ли было бы государству, уж если человек является малоимущим, оформлять все в едином центре?
Т.М. Малева: - Я считаю, что в этом вопросе есть два вопроса. Первое, насколько вообще логична социальная система, которая набирает такой вот миллион пособий и льгот и выдает маленькую сумму. Второй вопрос, как это организовать. Честно говоря, мы давным-давно нуждаемся в создании единого социального центра, в котором были бы сосредоточены все сведения. Вы привели пример одинокой мамы, но гораздо интереснее ситуация, когда в одной и той же семье находятся разные члены хозяйства, у них разные льготы и разные пособия. И часто случается так, что социальные пособия идут отнюдь не самым бедным. Любой денежный ресурс потребляется не отдельным человеком, а семьей. Поэтому мы нуждаемся не в портрете одного лица, а в портрете всей семьи. Нечто похожее уже создано в пенсионном фонде. Там считают все виды выплат, которые идут одному и тому же застрахованному.
Что касается главного вопроса по поводу многочисленности таких маленьких пособий, я убеждена, что рано или поздно статус Министерства социального развития станет другим. В нем должны быть синтезированы все виды пособий и создан единый расчетный центр, в который надо будет обращаться лишь при изменении статуса семьи. Государству это будет многократно дешевле, не говоря уже о потребителях данных услуг.
Корр.: - Татьяна Михайловна, Вы говорили о классе "ниже среднего". Но ведь и малый бизнес относится к этому классу, и он абсолютно не защищен социально. На государственных предприятиях существует пакет социальных услуг: больничный, отпуска и так далее. У предпринимателя этого нет. Если и предполагается соцпакет, то только для его сотрудников, а не для него самого. У него отпуск тогда, когда есть деньги, или он хочет отдохнуть. Болеет - ему никто больничный не оплачивает. Вот на это как-то будет обращаться внимание?
Т.М. Малева: - Спасибо. Очень хороший вопрос. Я вернусь к определению "среднего класса". Когда-то французские социологи сказали, что это вопрос не дохода и не материального положения, а статуса собственности. К среднему классу относили средних и малых собственников, в том числе, и малый бизнес. Это уже в XX веке сюда добавились "белые воротнички". Их носили люди наемного труда - высокопрофессиональные работники. И они тоже пополнили "средний класс". Если с этой точки зрения посмотреть, то у нас людей, которые заняты в малом бизнесе, меньше 3% от экономически активного населения. И по-прежнему качество малого бизнеса решительно несопоставимо с теми образцами малого бизнеса, которые имеются на Западе. Малый бизнес подвержен большим рискам. Там рабочие места сегодня есть, а завтра нет. Именно поэтому в малом бизнесе социальный пакет должен бы работать не в меньшей, а в большей степени. Но реально этого не позволяют рабочие места. Потому что они действительно плохие. И когда люди их теряют, то даже речи о выходном пособии не идет. Я уже не говорю об инвалидности, медицинском и социальном страховании. Вот почему формальные цифры роста в малом бизнесе не должны утешать. При таком положении вещей надеяться, что он будет достойной сферой экономической деятельности, не приходится. Это вопрос трудового законодательства, функция, которую должно осуществлять Министерство социального развития, если бы оно выполняло обязанности по регулированию труда. Но у нас в стране вопросами труда вообще никто не занимается.
Корр.: - Когда в фокусе социальной политики появится молодежь?
Т.М. Малева: - Она появилась. Формально сформирован целый комитет. Реально это меня озадачило. Я вам просто приведу пример. Программа "Жилье молодой семье". Справедливо? Справедливо. Достойно? Достойно. А что такое - молодая семья? Кто мне даст определение? Если ей 18, а ему 36? Или молодая семья до 30, но они в 18 лет поженились и уже 12 лет вместе. Они все еще молодая семья? Какую молодежь надо поддерживать? По возрасту? У нас очень высокая молодежная безработица. Надо трудоустраивать. А кого: всех выпускников ВУЗов? Но есть успешные и неуспешные. Успешные, мне кажется, устроятся сами. А неуспешные? Еле-еле закончил ВУЗ, и комитет по делам молодежи должен его навязывать работодателю? Вот какие действия мы можем осуществлять по отношению к этой молодежи?
На самом деле, вопрос, который вы задали, правильный вот с какой точки зрения. Возвращаясь к разговору о бедности. Бедность существует всегда и везде. Ее нельзя искоренить. В положение бедности может попасть любой человек по разным обстоятельствам, форс-мажорам, например. Меня волнует хроническая бедность, когда люди из этой зоны не могут вырваться. Но и это еще не все. Есть "ловушка бедности", в которую попадает несколько поколений семьи. Вот ваш пример - одинокие матери. Дело в том, что они уже вряд ли смогут покинуть данную категорию. Их дети, сформированные в этой зоне, и следующее поколение тоже заранее обречены. У них нет доступа к качественным социальным услугам и нет возможности вырваться. На самом деле, я очень не люблю все эти программы борьбы с бедностью, потому что они всегда сводятся к тому, чтобы дать деньги туда-то и туда-то. Но самый эффективный способ, самый разумный, рациональный способ борьбы с бедностью - тот, который направлен на разрыв "ловушки бедности", а не на накачку семьи деньгами. Да, в семье появляются деньги. Но они никак не решают проблему доступа ребенка к качественному образованию и здравоохранению. Поэтому вопрос о разрыве "ловушки бедности" - это не вопрос пособий вообще. Это вопрос доступа будущих поколений к качественным социальным услугам. Это мегапроект, который нужно реализовать, чтобы преодолеть хронический характер бедности, сложившийся у нас в стране.
Корр.: - Спасибо.
P.S. Выражаю огромную благодарность за возможность использования материалов семинаров Клуба региональной журналистики в своей работе.
Ольга ШЕСТАКОВА
Газета "Новая газета", No 10, 12 января 2008 г.
