В ХХ веке в Европе от голода умирали только у нас, в СССР. Еще - в гитлеровских концлагерях, но концлагерь и есть концлагерь, у нас же и здесь разница между "внутренней зоной" и зоной внешней очень часто оказывалась несущественной.
Голодали города, голодали деревни, голодали целые республики. Даже нарком продовольствия, как гласит благостная легенда, падал в голодный обморок, но нарком - выжил, и вообще, честно говоря, вся эта история с ним какая-то мутноватая. Хотя в школьные учебники легенда о Цюрюпе как раз попала, а голод и смерть миллионов людей на хлеборобной Украине, в Казахстане, на Кубани, в Поволжье, на Дону - не попали.
Голод, впрочем, никто специально не организовывал, он возникал сам собой, попутно с другими мероприятиями, в том числе осуществлявшимися этим самым Цюрюпой и его товарищами. Иногда он оказывался очень кстати: под флагом борьбы с голодом можно было, скажем, усилить репрессии по отношению к церкви и под метелку выгрести накопленные ею ценности (план этой кампании был замечательнейшим образом разработан лично Владимиром Ильичем в рассекреченном во время перестройки его письме Молотову; среди прочего специально подчеркивалось, что возглавить кампанию должен русский Калинин и ни в коем случае не еврей Троцкий). Но это было еще в начале двадцатых, при Ленине, тогда вполне прагматично даже американскую помощь согласились принять; черт с ним, с Гувером, пускай гонит продовольствие, его же и будем за это поливать последними словами в наших газетах да в карикатурах высмеивать. А вот к концу десятилетия, когда грянула коллективизация - вторая, необъявленная гражданская война с собственным народом - тогда уже обошлись безо всяких американцев и карикатур. Просто оцепили вымирающие деревни армейскими кордонами - и все. В газетах же печатали гневные отповеди западным клеветникам, что-то там смеющим брехать о продовольственных трудностях в стране побеждающего социализма.
Кто-то, правда, через оцепления прорывался - в города, куда их не пускали, где для них тоже не было работы и хлеба.
"Большей частью это раскулаченные мужики из-под Тулы, Воронежа, Курска, Орла, со всей Украины. Вместе с ними в наши северные места прибыло и южное словечко "куркуль".
Куркули даже внешне не походили на людей.
Одни из них - скелеты, обтянутые темной, морщинистой, казалось, шуршащей кожей, скелеты с огромными, кротко горящими глазами.
Другие, наоборот, туго раздуты - вот-вот лопнет посиневшая от напряжения кожа, телеса колышутся, ноги похожи на подушки, пристроченные грязные пальцы прячутся за наплывами белой мякоти.
И вели они себя тоже не как люди.
Кто-то задумчиво грыз кору на березовом стволе и взирал в пространство тлеющими, нечеловечьми широкими глазами.
Кто-то лежа в пыли, источая из своего полуистлевшего тряпья кислый смрад, брезгливо вытирал пальцы с такой энергией и упрямством, что, казалось, готов был счистить с них кожу.
Кто-то расплылся на земле студнем, не шевелился, а только клекотал и булькал нутром, словно кипящий титан.
А кто-то уныло запихивал в рот пристанционный мусорок с земли...
Больше всего походили на людей те, кто уже успел помереть. Эти покойно лежали - спали".
Так описывает свои детские впечатления 1933 года один из самых совестливых русских писателей ХХ века - Владимир Федорович Тендряков. В этом же страшном рассказе ("Хлеб для собаки", опубликованном уже после смерти автора) Тендряков обронит: "Уже взрослым я долгое время удивлялся и гадал: почему я, в общем-то впечатлительный, уязвимый мальчишка, не заболел, не сошел с ума сразу же после того, как впервые увидел куркуля, с пеной и хрипом умирающего у меня на глазах".
Вот в этом и заключается главный вопрос, ответа на который мы себе так и не дали до сих пор. Как, почему все мы, жившие и выжившие в ЭТОЙ СТРАНЕ, не заболели, не сошли с ума - после всего, что видели, а не видели - так узнали, услышали, прочитали? Какие механизмы самосохранения включили, неведомые ни психологии, ни психиатрии?
Товарищ Зюганов, например, утверждает, что в его родной орловской деревне Мымрино за все сталинские годы были арестованы только три мужика - все по уголовным делам. Жаль, очень жаль, что Мымрино (если, конечно, товарищ Зюганов не ошибается, как почему-то всегда ошибается, едва только речь заходит о вожде и учителе), пожалуй, останется единственным светлым пятнышком на нашей географической карте. В других деревнях такой идиллии не наблюдалось.
В шукшинском селе Сростки, в музее писателя, я списал со стены список из 72-х фамилий. Столько его земляков было приговорено к расстрелу только за один день - 21 апреля 1938 года (список этот на стене висел только, как я понимаю, потому, что среди расстрелянных оказался и Шукшин Макар Леонтьевич). А кроме того, судебная тройка ОГПУ по Западно-Сибирскому краю в этот же день 59 шукшинских земляков отправила в лагеря на десять лет, 39 - на пять и одного - на три года. Настоятельно рекомендую этот музей товарищу Зюганову - для посещения...
А в музее города Шадринска в Курганской области есть витрина с экспонатами, которых нигде больше на земле не увидеть. Около двадцати образчиков "хлеба", который в те годы ели жители одной из главных житниц Сибири. И рецепты их производства: болотный мох, глина... И ни крошки муки. Я когда-то записал в блокнот имя и фамилию сельского доктора, который собрал эту жуткую коллекцию и сохранил ее для нас, но блокнот сейчас никак не отыщу и потому фамилию его привести не могу, хоть и очень хочется...
В этот музей я тоже приглашаю товарища Зюганова. Он доктор наук (философ), он сможет соединить единой нитью и список из 72-х расстрелянных ни за что ни про что хлеборобов, и рецептуру "хлеба" из коры, мха и глины.
К чему я это все? А к тому, что Парламентская Ассамблея ОБСЕ отклонила просьбу Украины признать геноцидом голодомор начала 30-х годов. Что наши газеты откомментировали с абсолютно недоступной мне радостью: украинским политикам "не удалось протащить..." и так далее. Наши газеты при этом вполне справедливо указали, что голодом морили не только украинцев. Это, повторяю, действительно, так. Но гордиться здесь тем более нечем. Европарламентарии официально определили голодомор "всего лишь" как "жесткие преднамеренные действия и политику тоталитарного сталинского режима". Так мой умный коллега из уважаемого издания торжествующе обозвал эту формулировку "почетной грамотой" для украинцев: "Приятно, но практической пользы нет"...
Интересно, чего ему, идиоту, здесь показалось "приятным"?..
А в новом запущенном на ВГТРК проекте выявлены лидеры всенародного голосования по выявлению самого выдающегося человека в истории страны. Пока с большим отрывом впереди Сталин. Проект называется "Имя Россия".
Ума не приложу, как они будут из этой ситуации выпутываться.
15.07.2008
http://www.ruj.ru/authors/gut/080714-4.htm
Док. 476390
Перв. публик.: 15.07.08
Последн. ред.: 14.08.08
Число обращений: 52
Гутионтов Павел Семенович
|
