Евгений Вертлиб: `Нужно смелее привлекать зарубежный русский опыт на служение родине`Назад
Евгений Вертлиб: `Нужно смелее привлекать зарубежный русский опыт на служение родине`
- Какой, на ваш взгляд, могла бы быть миссия русской эмиграции, если немного "приподняться над бытом" и говорить о том, что является в эмигрантской судьбе знаковым и значимым для России? Сколько лет уже Вы живете за границей? В какой стране?
Евгений Вертлиб: Я в послании или изгнании - смотря по тому, как осознавать свою вынужденность пребывания на чужбине с 26 декабря 1975 года, то есть без малого тридцать лет проживания в США и Германии. Основная миссия русского исхода заключается в том, чтобы своим горением духа и интеллектом, обогащенным прививкой Запада, нести своей прародине и миру посильную правду об Отечестве и русском народе; хранить и приумножать национальную историческую память и культурную идентичность; способствовать консолидации российской диаспоры и укреплению ее международных позиций; образовывать конструктивным общением с Россией единое русскоязычное информационно-аналитическое пространство; быть с Родиной-матерью особенно неразрывным тогда, когда она в беде (назову это "эффектом младороссов").
Каждый из четырех потоков эмиграции имеет свои уточненные задачи по России. Беглецы от большевизма мечом и пером боролись против страны Советов за подлинное, в принципе имперское Отечество. Затем, угнанные или плененные во второй мировой войне власовствовали: хотели видеть свою Россию избавленной от Сталина и преуспевающей. Третья, как считается, еврейская эмиграция, или обывательская, в большинстве своем оказалась за рубежом в поисках лучшей экономико-житейской доли. Она, за редким исключением, не унаследовала патриотических воззрений.
Условно можно квалифицировать как эмиграцию и нынешнее переселение небольшого количества россиян: одних - с целью пристроить на Западе прихватизированное в "той стране" (как Андрей Козырев Россию соизволил обозначить) богатство и пожить на широкую ногу, без оглядки на совесть и закон; другие - подались подальше от нашей земли, поскольку в одночасье оказались выкинутыми лжеперестройкой из профессии и нормального существования. Тема эмиграции сквозная: от князя Курбского (бежал в Литву от Ивана IV) до героя Грибоедова Чацкого ("пойду искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок") и Короленко ("Без языка").
Бывали времена и внутренней эмиграции, когда, сделавшись ничем, сидели с кукишем в кармане в адрес новых песен властей. Потом, если не сгинули в лагерях, доходили до просьбы лично Сталину позволить им покинуть навсегда Родину, либо поверить их искреннему раскаянию и вернуть расположение властей ("Пастернака, конечно, не читал, но знаю, что он гад"). Всякое бывало и будет.
- Каковы, по-вашему, основные различия между первой, послереволюционной волной эмиграции и другими, включая послеперестроечную? Приходилось ли вам сталкиваться с представителями других "волн"? Каково ваше впечатление? Нашли ли вы общий язык?
Е.В.: Первая эмиграция унесла с собой пыль Отечества, русский интеллект ("философский пароход"), вечные мировоззренческие истины (даже в противоборстве с общеродным, как у Чаадаева или Пушкина), соборный дух православия, историческую почву и нравственное миросозерцание, незримую связанность с родными святынями, культуру предков, великий и могучий русский язык. Каждый шестой русский беженец был с высшим образованием. Они онтологические, классовые враги большевистских новаций. Их удел быть таксистами в Париже, устраивать тараканьи бега в Стамбуле, как можно дольше не падать в грязь, исподволь готовить освободительный поход на советскую Россию, именуемый красными интервенцией.
Они создадут Русский Берлин, Русскую Прагу, Русский Белград, Русский Париж. На Дальнем Востоке Харбин станет практически русским городом. Не отрекаясь от России, не растворяясь целиком, они все же станут составной частью стран проживания. Но генетическая память о Родине пуповиной передастся их детям, что продемонстрировал в частности недавний первый форум руководителей молодежных организаций соотечественников, проживающих за рубежом, состоявшийся под председательством графа П.П. Шереметьева в Москве 23-27 сентября 2004 года. Миллионы заброшенных в Европу войной бывших советских граждан - военнопленные, угнанные на работу в Германию ("остарбайтеры"), те, кто ушел на Запад с приближением фронта, и перемещенные лица (согласно Ялтинским соглашениям, все советские граждане, находившиеся на территории СССР до 1 сентября 1939 года подлежали насильственной выдаче Советскому Союзу, что прекратилось лишь в 1946-м в связи с началом "холодной войны") составили контингент второй эмиграции.
Бывший колхозник или рабочий не чета аристократу. К ним, плебеям, первая эмиграция относилась крайне настороженно, подозревая в них бывших подсоветских агентов Лубянки. Ими создан СБОНР - Союз борьбы за освобождение народов России, стоявший на социал-демократических позициях. В 70-80-е годы полуразрешили эмиграцию евреев в Израиль и русских немцев в Германию. Диссидентам частенько заменяли высылкой из страны новый срок или насильственную психиатрическую лечебницу. Появились новые эмигрантские журналы: "Континент", "Синтаксис", "Гнозис", "Наш современник", "Третья волна", был создан Интернационал сопротивления, большая часть деятельности которого свелась к организации говорильных конференций в столицах Западной Европы; организация прекратила свое существование вместе с ее финансированием.
Четвертая эмиграция, возникшая после распада СССР, политической уже не являлась. В немецкой прессе восьмидесятых годов российских диссидентов называли Regimekritiker - Критиками режима, но никак не политиками. Послеперестроечники - чаще удобная поза, чем внятная гражданская позиция. Когда едут по собственному хотению, это уже не эмиграция. Я общался с представителями всех волн эмиграции и почти всегда находил с ними общий язык. Мои эмигрантские корреспонденты - Глеб Струве и Роман Гуль, Александр Солженицын и Георгий Владимов, Виктор Некрасов и Владимир Максимов, Михаил Бернштам и Герман Ермолаев, Юрий Ольховский и Олег Красовский, Владимио Седуро и Наум Коржавин, Алексей Хвостенко и Вадим Нечаев, Саша Соколов и Алексей Цветков, Сергей Довлатов и Борис Парамонов, Петр Болдырев и Вадим Крейд.
- Что, на ваш взгляд, стало реальным результатом вашей эмиграции: ассимиляция, рост национального самосознания, желание вернуться на Родину? Что бы вы порекомендовали тем, кто только собирается эмигрировать?
Е.В.: Эмиграция - это беда. Результатом ее может стать для незрячих - прозрение шоком. Эмиграция - это миссия и болото. Если нет горения духом за Россию, той всепоглощающей внутренней работы, то легко самоубиться, опуститься в пошлость, разменять дар на мишуру. Я постоянно возвращаюсь на Родину, своими идеями помогаю видеть проблематику системно, всестронне и перспективно-глубоко. Мое национальное самосознание в целом неизменно. Ведь и пробовал-то в 17 лет бежать за границу для того, чтобы сохранить его в чистоте, антикоррозийным, вне прельщения диалектикой времени и обстоятельствами. Обидно, что независимое русское суждение свои бьют порой похлеще чужих. Стоило нам вместе с философом Петром Болдыревым попытаться консолидировать эмиграцию на почве единящей идеи о консервативном либерализме (статья опубликована Сергеем Довлатовым в "Новом американце"), как эмигрантщина заклеймила нас как двурушников и бесов. Отличился в травле меня (но по другому поводу) и бывший генконсул России в Мюнхене Михаил Лонгинов. Результат систематических гонений на чужбине и подобных встреч с отечеством - два увольнения с работы, инфаркт, диабет, гипертония. Однако пока обхожусь без ноющей мысли о досрочном физическом переносе своих костей на Северное кладбище в Петербург, где покоятся мои предки.
- Какую роль может играть Россия в социокультурной поддержке зарубежных общин? Какие отношения между Россией и русским зарубежьем, на ваш взгляд, наиболее оптимальны?
Е.В.: Назрела необходимость задействовать потенциал дальнего зарубежья в служении общеславянскому, в частности, русскому делу. Только на основании православной традиции и личной гражданской порядочности и можно было бы свернуть Россию с гибельного пути. В свете нависшей угрозы самому независимому существованию страны надлежит оказывать не только социокультурную поддержку диаспоре, но и осуществлять ряд вещей в сфере вертикали власти: при президентской администрации учредить не чиновный, а вседоверительный пост специального представителя президента России по дальнему зарубежью, ну а с целью стимуляции подвижничества отдельных личностей русского зарубежья даровать таковым титул почетного консула РФ.
Именно с этой инициативой в газете "Труд" за 18 августа с.г. выступил Александр Рар, ведущий эксперт по России в германском Совете внешней политики. Конечно же, необходимо создать условия для формирования новой православно ориентированной элиты и масс-медиа, которым предназначено заменить антирусскую направленность страны, проводимую с 1990-х годов. Многообещающе прозвучали 24 сентября с.г. на Форуме зарубежной молодежи в Москве слова мэра столицы Юрия Лужкова: "Проблемы расширения взаимодействия с зарубежными соотечественниками, защиты их этнокультурных прав и жизненных интересов постоянно находятся в сфере внимания Правительства Москвы. Сегодня мы ставим вопрос о придании этой работе системного, целенаправленного характера, о превращении ее в элемент государственной политики."
Потребно вспомнить веховые понятия исторической идентификации русских? Русский путь - правдоискательство; Евразия как судьба, в геополитической перспективе - континентальная специфика России; с точки зрения этнической идентичности - россияне как синтетический этнос имперского типа, евразийские римляне; культурная идентификация, культура правды, нутряной идеализм; религиозная идентичность православие, византизм, веротерпимость в межконфессиональных отношениях; в хозяйственно-экономической области, поиск общинного уклада; этика труда не предполагает эксплуатации; византийский аграрный социализм общинного характера. Не дать денационализированному сознанию сбить россиян в стадо глобализационного миропорядка.
Нужны совместные проекты интеллектуалов метрополии и рассеяния по осознанию глобальных угроз России, а, стало быть, миру. Задержка самоидентификации России, то есть недовыявленность стратегических приоритетов и границ национальной безопасности страны, вдохновили процесс сепаратизации регионов Российской Федерации, ну а бикфордовым шнуром для бочки с порохом - Северного Кавказа явился фактор интертерроризма. Вот вам в сумме "эффект Беслан", равный американскому аналогу 11 сентября. Чтобы консолидировать нацию, надо вернуть ей Русскую Идею, цементирующую веками общество, и научиться мыслить категориями своего родного государства. А то субстанция "народ" оказалась вытесненной млодореформаторами за скобки бытия государства.
- Может ли русское зарубежье стать инструментом влияния России на Западе? Какая роль в этом процессе может быть отведена политическим и религиозным организациям?
Е.В.: Не хотелось бы говорить об инструменте влияния, дабы подальше увести мысль от прозрачной ассоциации "агент влияния", "пятая колонна". Русское зарубежье может и должно стать инструментом познания России Западом. Обладание реалиями Востока и Запада делает наше эмигрантское знание нужным как для Родины, так и для стран нашего проживания. России наш уникальный опыт познания обеих сторон единства противоположностей позволит увидеть себя точнее изнутри и правильнее извне, выявить и упрочить свое лучшее, способное жить добрым согласием в мире. И Западу не повредит лишний раз напомнить о феномене русской культуры. Ибо неточное постижение господами Шпенглером и Розенбергом уроков по русскому менталитету и неточные вследствие этого выводы стратегов, стоили Германии поражения во второй мировой войне.
Так стоит ли, спрашивается, членить Россию, чтобы получить полномасштабную четвертую мировую террористическую войну?! Роль Русской Православной Церкви велика. Она формирует религиозно-этическое сознание прихожан, вселяет в них подлинно русский дух и веру. Межцерковные распри, советское наследие, душок враждебного неприятия и отторжения любого, кто не "свой в доску", - мешают выработке и принятию единых решений по укреплению неразрывных уз России с диаспорой. Церкви приходится окапываться от сектантов и ереси, от чужебесия и подрывников православных основ русского миропонимания.
- Как вы думаете, каким образом русская диаспора может сегодня способствовать развитию и процветанию России? Какие конкретные формы может иметь такая помощь?
Е.В.: Утверждением правды о России русская диаспора может способствовать познанию истины, нелицеприятной для Запада (фрагментация России - терроризм - конец и западной цивилизации), что, в свою очередь, явится предпосылкой действия отвода мира от опасной черты, перевода стрелок на войну. С помощью диаспорной подсказки, моей в частности, стало яснее, что Беслан - это во многом следствие сознательной манипуляции российским общественным сознанием, смерти подобное замедление самоидентификации России, потенциально ведущее к распаду РФ.
Нужно смелее привлекать зарубежный русский опыт на служение Родине путем постоянного организационного, информационного и иного взаимодействия с российскими структурами различного профиля. Дать определенный доступ к сферам принятия важнейших решений. Дать зеленую улицу различным акциям по поддержке русской культуры, языка, традиций, образования в целях сохранения собственной этнокультурной идентичности. Присоединение России к Болонскому соглашению позволит получать более качественное образование. Содействовать налаживанию личных отношений с российскими предпринимателями и принимателями государственных решений. Делаются только первые шаги по задействованию потенциала дальнего зарубежья в становление и развитие России.
Вопросы, а также ответы других респондентов см. здесь
