Сергей Тимофеев: Что такое коррупция, и как с ней боротьсяНазад
Сергей Тимофеев: Что такое коррупция, и как с ней бороться
Программа борьбы с коррупцией, недавно подписанная Президентом РФ Дм. Медведевым, ("Национальный план противодействия коррупции") содержит набор достаточно традиционных и давно испытанных в иных странах мер и методов.
Если оценивать эту программу, отталкиваясь от известного в мировой практике максимума, то следует признать: она представляет собой лишь малую долю того, что включала "модель ICAC". Эта единственная в мире модель, применение которой позволило решить труднейшую задачу искоренения коррупции в масштабах целой страны - Гонконге.
Коррупция в Гонконге в середине прошлого века была по масштабам не ниже российской, образца начала ХХI века. К тому же, как и у нас в стране, подавляющее большинство граждан Гонконга считали ее неизбежной и вечной.
Аббревиатура "ICAC" скрывает полное название Независимой комиссии против коррупции (Independent Commission Against Corruption.). Эта комиссия обладала поистине огромной властью. Её полномочия были, по меркам любой современной демократической страны просто чудовищны: начиная от несанкционированных выемок документов, до применения моратория на применение принципа презумпции невиновности в отношении некоторых подозреваемых.
Была разработана и реализована программа информационного обеспечения проводимой ICAC компании борьбы. Именно эта программа разрушила веру населения Гонконга в то, что коррупция будет существовать всегда.
В обществе сложилось устойчивое осуждение этого явления.
В итоге, коррупция в Гонконге была побеждена.
На это ушло более десяти лет.
Пример Гонконга уникален и приведен здесь только для того, что бы дать почву для крайне необходимых попыток, хотя бы в "первом приближении", спрогнозировать сроки войны с коррупцией, объявленной в нашей стране.
Абсолютно ясно, что реальная ситуация в современной России такова, что не позволит не только превзойти, но даже приблизиться к силе целенаправленного разрушения этой "общественной проказы", достигнутой в Гонконге во второй половине прошлого века. Поэтому можно дискутировать по нюансам и деталям, но, по-моему, совершенно ясно одно. Использование только силовых, административных ("гонконгских") методов ведения войны с коррупцией, в условиях сохранения и развития демократического режима потребует столько времени для достижения желанного результата, что "Столетняя война" покажется нам блицкригом.
Поэтому нельзя ограничиваться только стандартными подходами.
Поэтому необходимы дополнительные и качественно новые решения.
Реликтовая коррупция.
Начнем с анализа определений.
Так что же такое "коррупция"?
Практически все используемые сегодня дефиниции сводят сущность этого явления либо к его юридической оценке - "преступление", либо к описанию технологии совершения этого преступного деяния - "использование служебного положения в личных целях" и пр., и пр.
Все подобные определения абсолютно верны по форме и не перегружены по содержанию. Поэтому они и непродуктивны - для борьбы со злом необходимо вскрыть его природу.
Коррупция явление крайне многогранное. Достаточно сказать, что ныне действующий Уголовный кодекс Российской Федерации содержит целый ряд составов преступления, относящихся к коррупции.
Коррупционные действия могут квалифицироваться статьями Уголовного кодекса: 174 - легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем; 285 - злоупотребление должностными полномочиями; 290 - получение взятки; 291 - дача взятки; 292 - служебный подлог. Коррупционные преступления в форме подкупа караются по п.п. "а" и "б" части второй статьи 141.
Таким образом, форм проявления коррупции много, но для целей этой работы разделим на две основные группы деяния, подпадающие под определение "коррупция":
· Продажа преференций[1] или услуг системы государственного управления. При этом нелегитимными могут являться сами преференции, форма их предоставления, либо преступной является сама продажа услуг. (Группа 1)
· Присвоение и (или) противоправное использование в коммерческих целях государственной собственности. (Группа 2).
Понятно, что нет абсолютной непроницаемой перегородки между деяниями первой и второй групп. Приведенное здесь разделение основывается на главном классификационном признаке: отношение к государственной собственности. Если основным источником обогащения коррупционеров, деяния, которых отнесены к первой группе, являются доходы граждан или коммерческих организаций, то проявления второй группы имеют в качестве цели преступных домогательств государственную собственность.
Побочные коррупционные действия (отмывание доходов, полученных преступным путем), являются логическим продолжением действий, отнесенных к этим двум группам.
Не требует особых доказательств тот факт, что в России первая группа абсолютно превалирует по численности совершаемых коррупционных поступков и вовлеченных в них лиц.
Получение "мзды" при проведении разнообразных проверок, ускорение прохождения законом предусмотренных процедур, дополнительная, сверх законодательно установленных норм, оплата лечения, обучения, поборы работников ГАИ и т.д. и т.п. - огромный пласт коррупции, вовлекший в себя едва ли не подавляющую часть населения нашей страны.
Особо отметим, что здесь в качестве активной стороны противоправного деяния - субъекта, реализующего свой корыстный интерес, выступают представители государства.
Именно проявления коррупции, отнесенные к первой группе, в основном создают общественный фон, формируют отношение населения к ней. Эти проявления правильно, но трудно называть "антиобщественными", поскольку общество растворило их внутри себя. Именно здесь находятся корни, питающие "славу" коррупции, которую граждане нашей страны, едва ли не единодушно, считают непобедимой.
В то же время следует признать, что такая форма коррупции практически отсутствует в развитых странах мира. Но она же в полной мере характерна для развивающихся стран. Первую группу коррупционных проявлений можно назвать "реликтовой" коррупцией, поскольку не трудно заметить, что исторически она родилась первой, существует сейчас и, как показывает практика, при определенных обстоятельствах сходит на нет.
Реликтовая коррупция представляет собой набор (противозаконных, или не отрегулированных Законом) методов, позволяющих определенным группам (членам) общества реализовать свой эгоистический экономический мотив за счет иных людей или групп населения. Но это становится возможным только при существовании дефектов в системе государственного (общественного) управления. В частности, эти дефекты могут принимать форму отмеченного в Национальном плане противодействия коррупции "избыточного администрирования со стороны государства".
Реликтовая коррупция в ряде случаев нивелирует эти дефекты, она позволяет снизить остроту проблемы их немедленного устранения. Коррупция образует цепочки взаимодействий, позволяющих обходить "узкие" места управленческой системы государства, делая её, в определенных случаях, вообще работоспособной. А в условиях государств, с крайне рассогласованными управленческими системами, реликтовая коррупция позволяет им просто выживать.
Реликтовая коррупция выступает неким реальным компенсатором в ущербных системах государственного управления.
Но в любом случае, коррупция данной группы оказывается встроенной в систему управления обществом - она возникает и существует там, где в системе управления государством существует хоть малейшая каверна. А поскольку идеальных систем не существует, то существует и питательная среда для реликтовой коррупции.
Поэтому искоренение реликтовой коррупции требует проведения изменений в системе государственного (общественного) управления.
Как минимум.
В современных условиях системность государственных преобразований, направленных на борьбу с коррупцией связывается в основном с формированием организационных структур управления на демократических принципах: усиление подотчетности властей обществу, повышение конкурентности и открытости политической системы, последовательная либерализации СМИ, и т.п. Это направление действительно важно, поскольку политические монополии и авторитарные режимы отличаются повышенным уровнем всех, но в первую очередь - реликтовых коррупционных проявлений.
Тот несомненный факт, что страны традиционных демократий научились удерживать уровень реликтовой коррупции на самом минимуме, говорит о том, что демократия, помимо иных содержательных элементов несет в себе основу для формирования долгосрочной антикоррупционной стратегии.
Свою точку зрения по поводу возможности педалирования развития демократии в России, я уже высказывал ранее[2], поэтому реально речь можно вести о серии организационно-политических усилий, направленных на создание в России нового качества государственного управления. Это качество будет новым тогда, когда мы сможем убедиться в устранении реликтовой коррупции.
Если внимательно проанализировать действующую в России систему государственного управления, то достаточно неожиданно приходишь к выводу: в ней полностью реализована, не разрабатывавшаяся, не принимавшаяся и никем никогда не озвученная программа построения ДЕШЕВОГО государства.
Не трудно заметить, что российское государство "стесняется" своих расходов. Основной лейтмотив всех принимаемых решений в области государственного управления - сокращение численности управленцев и расходов на управление.
Существующий разрыв в уровнях оплаты труда и стоимости социального пакета между бизнесом и государственной службой создает коррупционный потенциал.
Дешевое государство - иллюзия. Недостаточное финансирование управленческих функций приводит к перераспределению национального дохода в пользу лиц и групп, контролирующих "узкие" места в процессах государственного управления.
Давая взятку работнику ГАИ вместо оплаты штрафа, автолюбитель тем самым оплачивает существенную экономию своего времени, которое гипотетически он должен был бы потратить на скрупулезное выполнение предусмотренной законом процедуры. Эта процедура громоздка и затратная, но иная - эффективная, требует вложений в инфраструктуру. Вложений нет, создается видимость дешевизны. Но средства для реализации государственной функции (в данном случае - контроль за соблюдением ПДД) реально тратятся, и это средства населения.
Да, государство не усугубило налоговое бремя гражданина. Но, не создав терминалы у каждого работника автоинспекции и не организовав, не требующую длительного стояния в очередях, оплату штрафов, государство предоставило ему возможность применить высвободившиеся средства НА ТЕ ЖЕ ЦЕЛИ, иным, противоправным образом.
Дешевое государство не может быть честным. Человек, стоя и задыхаясь в очереди за какой-то очередной бумажкой, отдаст последние деньги для того, что бы выйти из этой - и физически, и морально - невыносимой ситуации.
Настало время, и назрела необходимость сформировать, озвучить и реализовать программу построения ЭФФЕКТИВНОГО ГОСУДАРСТВА. Несомненно, что такая программа может носить только общенациональный характер. Каждому направлению общественно-полезной деятельности есть, что предложить для наполнения понятия "эффективное государство". Применительно к вопросам борьбы с коррупцией эффективность государства будет определяться скоростью снижения её реликтовой формы.
Ликвидация среды, питающей мздоимство государственных служащих требует выполнения двух главных условий:
- обеспечение достаточности ресурсной и инфраструктурной базы для максимально быстрого предоставления качественных услуг населению системой госуправления.
-изменение сложившегося негативного имиджа работников государственного аппарата управления и отношения общества к ним.
Второй аспект на практике оказывается много сложнее.
В свое время учение о пролетариате зиждилось на психопатической идее самопроизвольного формировании самого передового в мире сознания у людей, занятых производительным трудом.
Это мы, кажется, преодолели.
Но у этой идеи есть её противоположная сторона.
Человек, волею случая, нашедший себе занятие в системе государственного управления, одномоментно получает звание "бюрократ". Он обречен на постоянные намеки (будучи частью всего госаппарата) по поводу его моральной нечистоплотности, вынужден находиться на противоположной линии фронта с теми, кто ведет разные виды "непримиримой борьбы" не понятно за что, но понятно с кем, и обязан вздрагивать при упоминании слова "сокращение".
С этим мы не расстаемся по сей день.
Идея формирования образа врага всех трудящихся масс из государственного служащего и сегодня весьма продуктивна для популистов и СМИ всех политических направлений и оттенков.
Идея сокращения аппарата управления (никогда и нигде не реализованная) исходит их концепции дешевого государства. Она же противоречит общечеловеческой тенденции увеличения (абсолютного и относительного) численности занятых в интеллектуально насыщенных видах деятельности, в том числе, в государственном управлении.
Продолжать отстаивать и на деле и на словах концепцию дешевого государства, означает продолжать процесс перетаскивания нашего народно-хозяйственного воза поперек колеи мирового прогресса.
Это не получится.
Так же как не получится решить проблему искоренения коррупции силами чиновников, перманентно находящихся под подозрением общества в причастности к ней.
Других сил, как все понимают, не будет.
Жесткость финансового контроля над доходами и расходами госслужащих должна сочетаться с поддержанием высокого статуса работника сферы государственного управления. Это, несомненно, связано с уровнем оплаты труда, социальными гарантиями для этой категории работников, но не только. Крайне важна морально-этическая сторона, подразумевающая этичность поведения служащего и престижность его труда.
Соблюдение этических норм поведения в сфере государственного управления, предполагает, что они, по крайней мере сформулированы и опубликованы. Здесь не надо "изобретать велосипед". Можно творчески переработать опыт, существующий в США, где функционирует Управление служебной этики в государственных органах.
Разработка и реализация Федеральной программы "Реформирование государственной службы Российской Федерации (2003 - 2005 год)" показали, что без привязки к конкретным животрепещущим проблемам страны, подобные вопросы изолированно не решаются. Можно смело прогнозировать, что без изменения базовых подходов, аналогичная судьба постигнет и "Концепцию административной реформы в Российской Федерации в 2006 - 2010 годах", вместе с планом мероприятий по ее проведению.
Качественное изменение системы управления государственными органами возможно только в мейнстриме, коим может и должна стать борьба с коррупцией в стране.
Государственная собственность или охраняемое имущество?
Вторая группа коррупционных проявлений, выделенная нами ранее, имеет своей целью присвоение или неправомерное использование государственной собственности.
Смысл посягательств в данном случае заключается (как правило, и в основном) в попытках превращения государственной собственности в частную.
Возникают вопросы. Чем отличается государственная собственность от всех остальных известных нам иных форм собственности? Почему именно она представляет собой предмет постоянной, непрекращающейся ни на минуту, атаки со стороны частного интереса во всех странах мира без исключения?
Распоряжение, владение, пользование - известная юридическая триада, определяющая отношения собственности. Но свойства этих отношений только этим набором не ограничиваются.
Следует обратить внимание на то, что наряду с такой категорией, как "собственность", существует иная, близкая или даже, в некотором смысле, дублирующая ее категория - "имущество".
Различие между собственностью и имуществом примерно такое же, как между товаром и изделием. Изделие, как известно, может превратиться в товар, только попадая в среду реального обмена. В этом случае к его и ранее существовавшим свойствам добавляется ещё одно - стоимость. Нечто аналогичное происходит при трансформации имущества в собственность. Именно этой аналогией можно объяснить наличие двух названий, определяющих одну и ту же совокупность материальных благ в различных её ипостасях: имущество и собственность. Собственность является неким преходящим состоянием имущества, возникающим в момент его соприкосновением с иной собственностью. Отношения собственности, кроме того, проявляются и в своего рода "защитной реакции" имущества на возможность смены его владельца.
Триединая формула: "распоряжение, владение, пользование" полностью реализуется только применительно к частной собственности. Все иные, известные нам формы: акционерная, коллективная, долевая, совместная, муниципальная, региональная, федеральная, государственная и т.д., собственностью, в исходном её понимании, не являются.
Часть из перечисленных форм является суррогатными формами собственности, часть - охраняемым имуществом.
Поясню.
Если мы с вами, читатель, купим на паях корову, то кому она будет принадлежать? Кто конкретно сможет войти в распоряжение, владение, пользование бурёнкой? Это не я, но и не вы. Естественно, что перед покупкой коровы мы заключим соглашение, в котором предусмотрим правила эксплуатации означенного животного. Очень важно понять, что, заключая это соглашение (договор), мы создаём третье лицо - некоего суррогатного собственника. Созданный нами собственник бестелесен, или, как сейчас говорят, виртуален, но именно он и наделен правами распоряжения, владения и пользования. Только он может продать корову и полученное от нее молоко, купить для неё корма. Таким образом, из нашего имущества (денежных средств) путем покупки коровы мы создали квази-собственность или суррогат частной собственности. И все другие формы собственности, построенные по принципу объединения имущества, также являются суррогатными формами, производными от частной собственности. Собственник, в том случае, если объединились двое и более владельцев имущества, описан в учредительных документах. Собравшись вместе, владельцы, но они же не распорядители (и, как правило, не пользователи), могут поменять вид, подправить или уничтожить виртуального собственника, которому каждый из них вверил свое имущество. Здесь не случайно использован термин "имущество". Материальные и иные ценности, находящиеся в лоне единой собственности, до момента их выхода на рынок представляют собой именно имущество.
Различия между собственностью и имуществом очень важно для понимания сути феномена, получившего название - "государственная собственность".
Экономическая и правовая природа материальных ценностей, находящихся в распоряжении государственных органов управления, совершенно иная, чем у суррогатных форм собственности, основанных на договоре свободных в своем волеизъявлении и независимых друг от друга владельцев имущества, и тем более - у частной собственности. Для всех государств, без исключения, единственно возможной и практически реализуемой является внедоговорная форма изъятия имущества, образующего основную часть так называемой "государственной собственности", основывающейся на правовом неравенстве хозяйствующего субъекта в государстве и самого государства.
Государственное имущество не является собственностью потому, что не соответствует необходимому условию ее формирования. Это условие определяется наличием связи между изменением массы материальных ценностей, аккумулированных в собственности (или имуществе, потенциально способном превратиться в собственность), и личным потреблением её обладателя.
Отношения собственности возникают между субъектами только в том случае, если они ощущают реальную связь между личным потреблением и собственностью. Собственность родилась из накапливаемого недопотребления. Собственность же является и возможным источником дополнительного потребления для её обладателя.
Не имеет значения, что конкретно распределяется на потребляемую и накапливаемую части: продукт, созданный собственным трудом, или продукт, полученный путем применения наемного труда - всегда существует дилемма: накопить или потребить? Собственность кормит, но и собственность "кормят" тем, что отказываются от возможного дополнительного потребления в её, собственности, пользу.
Таким образом, термин "государственная собственность" - не корректен. Это даже не одна из суррогатных форм собственности, поскольку нет, и не может быть договорных, добровольных форм объединения имущества под эгидой государства. Ни один гражданин, ни одной из стран мира не может претендовать на долю того, что называется государственной собственностью, путем разрыва договора с государством, поскольку такого договора не существует. Очень важно, что имущество, аккумулированное государственными органами управления, формируется путем изъятий (в основном фискального свойства) или экспроприации и не предназначается для использования в коммерческом обороте. Поэтому оно является материальной основой многих видов хозяйственной деятельности с внеэкономическим целеполаганием[3].
Что касается терминологии, то "государственная собственность" в качестве уже состоявшейся и удобной "фигуры речи" - это одно, но если вникнуть содержание - нечто совсем иное. Субстанцию, именуемую сегодня государственной собственностью, правильнее было бы называть "охраняемым государством имуществом". Приемлемой представляется и такая форма для идентификации этого феномена: "имущество государства".
Интересным и практически важным является вопрос об отношениях, возникающих на стыке частной собственности (или форм собственности, производных от нее) с охраняемым государством имуществом.
С одной стороны государственное имущество пополняется и преумножается за счет бизнеса. При этом налоговая система в любой точке земного шара является результатом компромисса в борьбе без правил. Никто и никогда не мог (да никто и не брался) обосновать ставку ни одного из когда-либо существовавших налогов.
С другой стороны, никакие ухищрения в виде конкурсов, аукционов, торгов и т.п., устраиваемые в процессах использования государственных средств, ни строгость законов, ни усилия СМИ, не устающих бичевать коррупционеров, словом, ничто не смогло отвратить бизнес от аппетитного неэквивалентного поедания имущества государства при любой форме соприкосновения с ним.
Этой борьбе не будет конца. В ней сошлись сила власти и энергия жизни.
Охрана государственного имущества трудна, в первую очередь, тем, что не существует такого "охранителя", которому был бы абсолютно чужд личный интерес. Противная рыночному естеству природа государственного имущества требует постоянной его защиты. Мы можем констатировать, что в любых условиях, возводимые вокруг государственной "собственности" защитные редуты, постоянно "пробиваются" неугомонным стремлением частного интереса превратить имущество в собственность.
Административные меры защиты государственного имущества ущербны и неэффективны по определению. Здесь действует абсолютный административный закон: "Над запретом думает начальник, а над тем, как его преодолеть - все остальные. Силы - не равны".
Отметим, что активной стороной коррупционных проявлений второй группы выступает бизнес, который может иметь и часто имеет скрытую аффилированность с представителями государственной власти.
Обратим внимание на то, что в предлагаемых (в то числе и в рамках "Национального плана противодействия коррупции") мерах по созданию административного щита на пути коррупционных посягательств на государственное имущество, нет таких сильных, отработанных мировой практикой, элементов, как создание специальных национальных антикоррупционных органов (на подобии уже упоминавшейся "ICAC"), назначение независимых обвинителей (прокуроров), которые занимаются особо важными случаями коррупции, не предусматривается создание института независимых омбудсменов, расследующих заявления о коррупции и изучающих пути улучшения работы органов управления, отсутствуют специальные программы защиты свидетелей и др.
Однако следует признать, что административные меры могут быть лишь дополнением к деятельности, направленной на формирование экономической среды, способствующей подавлению коррупционных импульсов в местах их возможного возникновения. Предлагаемое в "Национальном плане противодействия коррупции" "совершенствование механизма антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов Российской Федерации" (I.1.б) - движение именно в этом направлении.
Но силы этого движения явно не достаточно для победы над коррупцией.
Передовой край защиты государственного имущества проходит по линии формирования и финансирования государственного заказа. Всем, кто знаком с состоянием дел в этой, колоссальной по своим масштабам, сфере, понятно - государственные интересы защищены здесь крайне слабо.
Да, существуют конкурсы, аукционы, тендеры... Но, в основном, эта деятельность является прекрасной иллюстрацией к известной ленинской фразе: "По форме - правильно, а по-существу издевательство". Административный контроль в этой области крайне неэффективен.
Формирование экономической среды, подавляющей коррупционный потенциал требует качественно новых решений. Требуется создание такой ситуации, когда коррупционным устремлениям противостоит не только административный запрет, но и условия экономической среды. Это называется формирование объективного экономического противоречия для объекта управления[4].Применительно к задаче снижения уровня коррупционных проявлений в области формирования и реализации государственного заказа, необходим инструмент, позволяющий демпфировать стремление к небескорыстной унии бюджетополучателей и бизнеса, что требует разделения властных и хозяйственно-финансовых функций для всех органов государственного управления, имеющих прямое или опосредованное влияние на формирование и исполнение бюджетов всех уровней.
В первом приближении напрашивается решение, связанное с формированием "прослойки" между источником бюджетных средств и их потребителями. Это коммерческая по своей форме, промежуточная инстанция сможет сформировать ситуацию, подавляющую коррупционные устремления в том случае, если их реализация будет отрицательно сказываться на конечных результатах её деятельности[5].
Основная идея предлагаемого изменения системы финансирования госзакупок заключается в привлечении коммерческих банков к участию в этом процессе своими кредитными ресурсами, т.е. введение процедуры кредитования коммерческими банками закупок, осуществляемых на средства федерального бюджета под гарантии Министерства финансов.
В завершении этой работы необходимо обратить внимание еще на один аспект антикоррупционной борьбы.
В организации борьбы с коррупцией (а, как все понимают, "Национальный план..." Президента Дм. Медведева, это далеко не первый её раунд) просматривается интересная закономерность. Руководители высших уровней управления готовы бороться с коррупцией ... среди своих подчиненных. Для слоя высших управленцев наряду с обычной, традиционной коррупцией, характерна и "бескорыстная" коррупция - противоправные по своей сути деяния совершаются не для прямого обогащения, а для финансирования решения неких злободневных, актуальных, крайне важных задач.
Когда появляются сообщения о том, что имярек "обуздал", "сел" на тот или иной финансовый поток - речь идет именно об этом.
Задачи, решаемые за счет средств "бескорыстной" коррупции, лежат, как правило, в политической плоскости. Что бы было понятно, о чем идет речь - напомню известную историю о "коробке из-под ксерокса".
Борьба с коррупцией, это, конечно, борьба с конкретными людьми, отстаивающими свои интересы. Коррупционеры "вооружены" большими финансовыми средствами и был бы наивным считать, что этому "оружию" можно противопоставить только административный ресурс.
Эта борьба требует средств.
Но достигнуть заветной цели можно будет только в том случае, если эти средства будут легальными.
[1]Преференции - преимущества, льготы.
[2] См. Что такое демократия? - http://www.viperson.ru/wind.php?ID=441712&soch=1
[3] О формах целеполагания, см. "Анти-Экономикс" - http://www.stimson.ru/
[4] В русском фольклоре ситуация объективного противоречия описана очень точно: "И хочется, и колется".
Пример формирования объективного экономического противоречия приведу в виде старинной притчи.
История такова.
Король, владелец пролива, задумал взимать пошлину с проходящих по принадлежащему ему проливу судов.
Прямое решение - создать таможню.
Но возникает риск - коррупция таможенников.
Можно организовать контроль над таможней, но возникает риск роста управленческих расходов, не снимающий риска коррупции.
Король принимает управленческое решение. Он обязывает каждого капитана проходящего по проливу судна самостоятельно объявлять цену и объем груза. За собой король оставил право на выкуп груза по объявленной капитаном цене.
[5] Весьма примечательно, что задача охранения бюджетных (государственных) средств от неплотоядного интереса бизнеса имеет аналог. Это одна из самых замечательных логических задач в истории человечества: "Волк, коза и капуста" В "Книге 1" труда Е.И. Игнатьева "В царстве смекалки, или Арифметика для всех: Опыт математической хрестоматии: Книга для семьи и школы" (СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1911. - С. 75-76) она приведена за 52 номером:
"Крестьянину нужно перевезти через реку волка козу и капусту. Но лодка такова, что в ней может поместиться только крестьянин, а с ним или один волк, или одна коза, или одна капуста. Но если оставить волка с козой, то волк съест козу, а если оставить козу с капустой, то коза съест капусту. Как перевез свой груз крестьянин?"
Удивительная напрашивается аналогия: волк (Бизнес), согласный "пожертвовать" капустой в стремлении загрызть козу (Бюджет), принадлежащую крестьянину (Государство).
Решение весьма интересно.
"... приходится начать с козы. Крестьянин, перевезши козу, возвращается и берет волка, которого перевозит на другой берег, где его и оставляет, но зато берет и везет обратно на первый берег козу. Здесь он оставляет ее и перевозит к волку капусту. Вслед затем, возвратившись, он перевозит козу, и переправа оканчивается благополучно".
