Известный журналист, писатель, драматург В.С. Губарев о перипетиях 50-летнего восхождения страны к космосу
2007-й - год особенный, юбилейный. 50 лет тому назад, 4 октября 1957-го на околоземную орбиту был выведен первый в мире советский искусственный спутник Земли. Владимир Губарев - известный научный журналист, писатель, драматург - по праву считается летописцем космической эры.
В кабинете его уютной квартиры на Таганке разместилась уникальная фотогалерея. Многочисленные фотографии великих ученых второй половины ХХ века, первых покорителей космоса, космонавтов всех поколений, государственных и общественных деятелей многих стран мира с их автографами, дарственными надписями: "Владимиру Степановичу Губареву..." Он хорошо знал Сергея Павловича Королева и Юлия Борисовича Харитона, Андрея Дмитриевича Сахарова и Петра Леонидовича Капицу, американского астронавта Нила Армстронга и, конечно, Юрия Алексеевича Гагарина. Папа Римский Иоанн Павел Второй лично приглашал его к себе в Ватикан. Фотографии всех этих и многих других выдающихся людей ХХ века долгие годы бережно хранит Владимир Губарев. Здесь же, в его кабинете, - первые снимки Луны, Венеры, Земли...
- Владимир Степанович, 50 лет тому назад нашим согражданам научная журналистика была практически незнакома. Как вы пришли к этой, поистине неисчерпаемой теме?
- Вообще-то, я считаю, что был в нашей истории еще один этап научной журналистики. И представлял его Яков Перельман. Самые простые книжки этого интереснейшего исследователя, писателя, изданные еще в 30-х годах, мы, будучи детьми, "зачитывали до дыр", впервые всерьез задумываясь, отчего происходит смена времен года, почему Земля крутится вокруг Солнца... Это было, конечно, чистое популяризаторство, но оно, несомненно, способствовало приобретению нами общих знаний. А вот второй этап научной журналистики начался, конечно, в середине 50-х годов ХХ века, точнее, с 4 октября 1957 года, когда мы запустили первый искусственный спутник Земли. Я называю время, предшествовавшее этой дате, эпохой "до нашей эры". А потом началось новое - космическое - летоисчисление, космическая эра. Так же, как человечество привыкло измерять время "до и от Рождества Христова", оно, пока еще не всегда осознавая, будет измерять его "до и от начала космической эры".
Что касается меня, то я стал заниматься научной журналистикой официально с 1960 года. Тогда в "Комсомольской правде" появилась моя заметка о возвращении из космоса собачки по имени Чернушка.
Вообще, мой путь в журналистику был не совсем обычным. Как такового журналистского образования я не имею. Закончил МИСИ им. Куйбышева. Но тогда многие - и "технари", и "гуманитарии" - дети оттепели, каковыми мы отнюдь не без оснований считали себя, обратились к журналистике. "Желание высказаться - свойство хорошей натуры",- сказал кто-то из великих. Мы желали высказаться. Пописывали стихи, рассказы, очерки. В нашем институте учились Володя Высоцкий, Саша Хайт...
ХХ съезд КПСС, доклад Хрущева, конечно, произвели неизгладимое впечатление. Помню, как мы бегали по Москве, расклеивая в телефонных будках тексты выступлений Паустовского, других властителей наших душ, как ночами корпели над "изданием" своего рукописного журнала под названием "Птицы начинают петь", как орали стихи, как ломились в Политехнический на вечера Евтушенко и Окуджавы, Ахмадулиной и Вознесенского...
В "Комсомолку" я пришел ровно на один год. Меня, как молодого инженера и молодого коммуниста, направил туда Московский городской комитет партии.
- Вы уже в студенчестве вступили в партию? Лихо!
- Да, студентом стал членом КПСС. Но это воспринималось и мною, и моими товарищами как абсолютно органичное явление. После первого курса, в 1955-м, поехал на целину. Работали мы, конечно, с полной отдачей, "с огоньком", как писали в газетах. Потом был "трудовой семестр-56", а уже в 1957-м я ехал на целину в звании командира студенческого строительного отряда. Но на утверждении меня в этой "должности" институтское начальство вдруг обнаружило, что я - всего-навсего комсомолец. "Непорядок",- решило начальство, и буквально в один день я стал кандидатом в члены партии. Кстати, тогда, в 1957-м, я был удостоен первой в своей жизни правительственной награды - медали "За освоение целинных и залежных земель".
- Итак, вы заканчиваете институт и...
- И... иду работать по специальности. Но уже через очень короткое время меня, еще человек десять - выпускников технических вузов Москвы, пишущих ребят, вызывают в МГК партии и предлагают "пойти помочь журналистам" в освещении таких важнейших и еще неразработанных тем, как космос и ядерное оружие. Я уже имел допуск номер 1 - "работа с совершенно секретными документами".
Так что, придя в "Комсомольскую правду", я сразу же с головой окунулся в темы, которые стали для меня основными на всю жизнь - космос, ядерный век. Сначала многое шло просто от интуиции, но очень скоро я понял, что судьба подарила мне возможность заниматься ВЕЧНЫМИ темами. Космос - одна из них.
- Как-то в одной из своих телепрограмм вы сказали, что начали собирать и систематизировать свою уникальную коллекцию автографов, а также вести дневник сразу после гибели Юрия Алексеевича Гагарина.
- Вы правы. До этого появлявшиеся у меня в большом количестве фотографии разработчиков космической техники, космонавтов я с удовольствием раздаривал. Особенно просили об этом зарубежные ученые. И вдруг погибает Юра. А у меня - всего одна его фотография. Было страшно обидно, что не сохранил в своей коллекции запечатленные на пленке неповторимые гагаринские черты, какие-то моменты его короткой, но поистине великой жизни. Признаюсь - я его очень любил.
- Гагарин был действительно неординарным человеком, или просто "фишка" так легла, что судьба избрала БЫТЬ ПЕРВЫМ среди землян именно его?
- Он - наш. Он был очень разным, как и все мы. Но он был близок буквально каждому человеку. Как Пушкин - наш. Так и Гагарин - наш. Невозможно уйти из-под обаяния, открытости и чести этой личности.
- У вас много наград - медали Королева, Гагарина, Келдыша, польская медаль им. Коперника. Вы - лауреат премий Ленинского комсомола и Союза журналистов СССР. А вот за фильм о Гагарине вы получили Государственную премию. Говорят, история этой награды была очень интересной...
- Ну, можно сказать и так. К 60-летию Советской власти Центральное телевидение подготовило многосерийный фильм "Наша биография". Первоначально планировалось, что это будет биография страны, биография народа. Но... как это часто случалось в нашей истории, биография страны превратилась в биографию одного человека - Леонида Ильича Брежнева. Культ его личности к тому времени всеми средствами и способами старательно внедрялся в сознание сограждан.
Я решил нарушить все каноны и создать фильм именно о Гагарине - о чем он думал, чем жил, что любил... Брежнев в моем фильме появляется лишь однажды - когда он, будучи Председателем Президиума Верховного Совета СССР, вручает Звезду Героя первому космонавту Земли. И больше о тогдашнем генсеке - ни слова.
После просмотра - звонок с телевидения: "Владимир Степанович, ваш фильм не годится, он сделан не по тем принципам, его нужно переделать". Отвечаю: "Дорогие друзья, я ничего исправлять и переделывать не буду. Я - редактор отдела науки "Правды", я занимаюсь научной журналистикой, и, уверяю вас, кое-что пониманию. А вот то, что вы, выпуская подобный цикл на многомиллионную аудиторию, вредите и партии, и народу, и генсеку, у меня сомнений нет".
- Говорят, Брежнев с большим интересом смотрел "Нашу биографию", не пропуская ни одной серии. Вы сдали свой фильм летом, когда "все Политбюро во главе с Леонидом Ильичем" отдыхало в Крыму?
- Да. И именно там, в Крыму, Брежнев посмотрел мой фильм. Он ему понравился. Рассказывают, что Леонид Ильич тут же снял трубку, позвонил Лапину: "Так вот... Есть же у вас хорошие фильмы". И добавил буквально то, что я за несколько дней до этого сказал телевизионщикам: "В "Нашей биографии" должны быть фильмы о нашей стране, о наших людях, а не обо мне".
Я вообще-то и сейчас могу сказать - мой фильм о Гагарине получился хорошим. Вокруг имени Юры было много всякой ерунды. Я сознательно отошел от этого.
А на следующий день после звонка Брежнева из Крыма - коллегия Гостелерадио. Тогда-то я впервые узнал, сколько по-настоящему платят на ТВ, потому что Лапин распорядился: "Надо двойной гонорар Губареву за этот фильм заплатить". Но я делал свой фильм не за гонорар, а в память о Гагарине, которого, повторяю, очень любил.
О том, что за этот фильм мне присуждена Государственная премия, я узнал поздно ночью. Возвращаюсь домой с рыбалки, а жена мне говорит: "Звонил ваш главный. Сказал, чтобы сразу, как появишься, в любое время, - к нему в редакцию. Да, не забудь взять с собой бутылку виски" (мои коллеги знали, что у меня есть целая коллекция этого напитка: из многих стран, где пришлось побывать, привозил его в свою коллекцию). Афанасьев, несмотря на поздний час (половина первого ночи) встретил бодро и весело: "Пока ты там рыбачишь, тебе Госпремию присудили". Он рассказал, что состоялось заседание Политбюро, на котором "раздавались" Государственные премии. Когда речь зашла о присуждении этой награды телевизионному циклу "Наша биография", Брежнев вдруг спросил: "А есть ли в списке фамилия того, кто делал фильм о Гагарине"? Когда услышал, что нет, искренне удивился: "Да ведь это лучший фильм о нашем Юре Гагарине"! Лапин сориентировался мгновенно. Так я стал лауреатом Государственной премии СССР.
- Владимир Степанович, именно здесь, в этой квартире, побывал у вас в гостях американский астронавт Нил Армстронг, первый землянин, ступивший на Луну 21 июля 1969 года. Вы хорошо знакомы с ним. Вам, патриоту и летописцу советской космической эры, не было обидно, что не мы, а американцы первыми "оседлали" Луну?
- Тогда обидно не было. Была гордость за человечество. А вот сейчас обидно за то, что мы безнадежно за последние лет 25 отстали от американцев в освоении космоса.
- Так что же произошло?
- Когда мы начали соревноваться с американцами, совершили много стратегических ошибок. В частности, во имя новых полетов мы делали новую технику, не ставя при этом научных задач. А американцы, европейцы, китайцы такие задачи ставят. Конкретные, жестко выверенные. И решают их.
Когда человечество начало осваивать космос, мало кто представлял, что мы придем к сегодняшней ситуации, когда орбита, отстоящая от Земли на 40 тысяч километров, будет буквально "забита" спутниками. Иногда расстояние между ними не превышает и 100 метров. Так что приходится зачастую буквально виртуозно, филигранно маневрировать, чтобы избежать "космических ДТП".
Полет на Луну обошелся американцам в 30 млрд. долларов. А прибыль, которую они получили от выполнения этой программы, составила 300 млрд. Вот и считайте - 1 доллар, вложенный в Лунную программу, дал 10 долларов дохода. То же самое произошло с "Шаттлом". Пока эта программа давала приблизительно 8-10 долларов дохода на каждый вложенный доллар, американцы над ней работали. А мы будем обслуживать МКС, будем делать в 2 раза больше "Союзов", "Прогрессов", которые оплатят американцы. Да, мы полностью загрузим нашу космическую индустрию. Многие буквально ликуют по этому поводу, не понимая, что через 5 лет американцы получат новую транспортную космическую систему - дешевую, эффективную, а мы со своими "Союзами" и "Прогрессами" окажемся в далеком прошлом. Это то же самое, что полететь в космос пусть не на "Запорожце", но в лучшем случае - на "Жигулях". Создание космического "Мерседеса" на ближайшее время нами не планируется. То, что сегодня делается, на мой взгляд, - величайшая недальновидность, граничащая с глупостью. Мы не вкладываем деньги в передовые технологии, мы перестали их вкладывать в лучшие умы страны, в ее интеллект, мы переводим "медленно, но верно" образование в сферу обслуживания.
- Ваша первая книга из цикла "Ядерный век" посвящена творцам и создателям отечественного ядерного оружия, в ней рассказывается о судьбах людей, творческих успехах большого числа ведущих специалистов, работавших в федеральных ядерных центрах страны - Арзамасе-16 ( Кремлеве), Челябинске-70 (Снежинске) и других закрытых городах.
- Да, и называется эта книга "Бомба". История создания ядерного оружия - безусловно, одна из самых ярких и страшных страниц в истории цивилизации, а потому - уверен - к ней всегда будут возвращаться политики и общественные деятели, ученые и писатели. Мне повезло - удалось встретиться с создателями ядерного оружия, в том числе и с теми учеными и конструкторами, которых, к сожалению, сегодня уже нет среди нас, но память о них, конечно, будет жить долго.
- После "Бомбы" в этой же серии вышла книга "Чернобыль". Вам ведь довелось не только увидеть, но и пережить вместе со многими людьми трагедию Чернобыля. Скажу честно - это пронзительная книга, на меня она произвела просто ошеломляющее впечатление. Как и ваша пьеса - "Саркофаг". А кто, кстати, стал прообразом главного героя этой пьесы?
- Эрик Николаевич Поздышев, который 23 мая 1986 года был назначен директором Чернобыльской АЭС. Покинул он аварийную станцию только тогда, когда "саркофаг" вокруг 4-го блока был построен, а другие блоки АЭС начали работать. В те времена существовали всевозможные нормы пребывания в опасной зоне, каждые две недели менялся состав правительственной комиссии, так как люди успевали "набирать" положенные бэры; менялись руководители и рядовые, но директор станции оставался прежний. Я много раз спрашивал Эрика Николаевича: "Когда уедете?" Он коротко отвечал: "Не раньше, чем я посчитаю это нужным"! Он уехал из Чернобыля, лишь выполнив свой - именно свой! - долг, тот, который он сам себе определил.
- Недавно вышла ваша новая книга - "Окна из будущего". Часть вторая этой книги называется "Чаепития в Академии". Расскажите поподробнее об академических чаепитиях.
- Это была такая своеобразная школа, созданная для журналистов и работавшая при Российской академии наук. Первую среду каждого месяца мы собирались в этой "школе" на протяжении трех лет. Я рассказывал о величайших российских ученых с мировым именем, с которыми мне посчастливилось в жизни встретиться, о которых я писал. Многие из них стали моими настоящими друзьями. Пятнадцать "уроков" были посвящены академикам Николаю Шило и Юрию Кагану, Владимиру Мельникову и Альберту Тавхелидзе, Геннадию Месяцу и Александру Спирину, Иосифу Фридляндеру и Юрию Осипову, Александру Исаеву и Николаю Лаверову, членам-корреспондентам РАН Борису Кузыку и Алексею Розанову, космонавту Георгию Гречко. Это люди, которые уже оставили свой огромный след не только в истории нашей страны, но и всего человечества.
Собственно говоря, эти "чаепития" послужили основой для написания серии книг под общим заголовком "Судьба науки и ученых в России". Сейчас вышел уже одиннадцатый том.
- В свое время академик Осипов, президент РАН предлагал вам стать его помощником по связям с общественностью. Вы отказались. Почему?
- Все очень просто. Вот вышла моя последняя книга "Окна из будущего". Она, как и все предыдущее, написанное мною, - это своеобразный отчет о прожитой жизни. Я буквально "купаюсь" в общении с выдающимися людьми, с теми, кто делал и делает историю новой - космической - эры. Я не трачу время на всякую ерунду.
- Вы счастливый человек?
- Несомненно. Очень счастливый.
http://nashavlast.ru/article_description/65/205.html
Док. 473609
Перв. публик.: 07.07.07
Последн. ред.: 09.08.08
Число обращений: 147
Губарев Владимир Степанович
|
