В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Армен Оганесян: гость программы - Сироженко Валерий Александрович, генеральный директор `Книжной палаты России` Назад
Армен Оганесян: гость программы - Сироженко Валерий Александрович, генеральный директор `Книжной палаты России`
Ведущий программы - Армен Оганесян.

Оганесян: Добрый день. Я приветствую слушателей радиокомпании "Голос России", радиокомпании "Маяк" и зрителей телеканала "Звезда" в студии программы "Визави с миром". Сегодня мы с вами поговорим почти на профессиональную тему. Вот подсчитали умные люди, а может быть, просто, которые хорошо считают, что мы с вами проводим у телеэкранов, у радиоприемников, за книгой, в сети Интернет, ну, в том, что сейчас модно называть словом "медийное пространство", семь-восемь часов нашего времени. Мы едим, спим, живем, и, представьте себе, 7-8 часов мы с вами в этом "медийном пространстве" купаемся. Радио опережает телевидение на целых, по-моему, 15-17 минут, если верить этой статистике. Приблизительно 3 часа 48 минут мы проводим, слушая радио, а примерно три с половиной часа - у телеэкранов. Но сегодня речь пойдет ни о радио, ни о телевидении и даже ни об Интернете, а об основной "матрице" (тоже современное модное слово) всех медийных структур. Мы сегодня поговорим о книге. Некоторые утверждают, что россияне тратят сегодня в день на книгу всего 15 минут. Но тогда возникает очень много вопросов. Почему, например, Россия сегодня вышла на позиции четвертой державы по количеству изданий. На многие вопросы, связанные с книгой, попытается ответить наш гость - Сироженко Валерий Александрович, генеральный директор "Книжной палаты России". Здравствуйте, очень приятно вас видеть. Я хочу задать вопрос: как же это совместить? У нас огромное количество изданий, но ведь если только по 15 минут в день люди читают, то, наверное, Россия должна быть в "хвосте" статистики по ведущим "книжным" позициям? Или что-то здесь не совпадает, не сходится одно с другим?

Сироженко: Вопрос, вами заданный, - это не вопрос придуманный. Парадокс очевиден, и очевиден в нашем сознании в большей степени, чем в самой жизни и объективном ее отражении. Действительно, некоторые социологические исследования выдают такую цифру методом опросов: региональных, глобальных и так далее. Но возникает вопрос: как же так, книгоиздательство в нынешних условиях, как утверждают некоторые, хотя это не совсем точно, должно быть сориентировано только на экономические рыночные отношения. В то же время, уже на протяжении многих лет Российская Федерация показывает удивительный пример того, как в стране резко растут тиражи издаваемых произведений. В последнее время приоритетный прирост имеют названия. Надо только вдуматься: совсем недавно в СССР суммарный тираж названий и тиражи составляли некую цифру, и она тогда уже вполне оправданно считалась достаточно высокой и рекордной. А теперь только Россия, уже не в составе СССР, с меньшей численностью населения, естественно, и с меньшей издательской базой выпускает в год произведений больше по названиям, чем весь СССР. В прошедшем 2005 году этот прирост составил почти 7 процентов. Значит, совершенно очевидна динамика, обусловленная конкретными законами развития. О чем это говорит? Конечно же, это никак не может оправдать некие выводы относительно 15 минут.

Оганесян: Кто-то должен же читать эти книги?

Сироженко: Более того, увеличивается, особенно в последнее время, интерес к книгам, которые дают возможность получить качественное образование.

Оганесян: Да, между прочим, это тоже вопрос. Количество - это важный показатель и фактор, конечно, в книгоиздательском деле. Но вы помните 90-е годы, сумасшедшие 90-е годы, когда лавки были забиты, прямо скажем, "чтивом". Некоторые продвинутые радиостанции стали вместо "Книжного обозрения" или "В мире книг", или "Книжной полки" называть свои короткие пассажи "Чтиво". В общем, это отражало ситуацию. Действительно, чтива было гораздо больше, чем серьезного, интеллектуального чтения, даже не только интеллектуального, но и просто добротного, художественного по своему характеру. Ситуация, судя по всему, меняется. Во всяком случае, мне, как человеку, который просто заходит в книжный магазин довольно часто, видно, как меняется структура книжного рынка. На мой дилетантский взгляд, это отражает ситуацию с книгой. Можно сказать, что она "поумнела" за последние годы.

Сироженко: Достаточно ярким примером к вашим выводам является качество той литературы, которую можно ежегодно наблюдать на московской Международной книжной ярмарке. Действительно, если сравнить ярмарку, которая была лет 5-7 тому назад, и нынешнюю, трудно поверить, что это ярмарка в той же стране, с теми же самыми издательствами. Издательства растут, причем, вы знаете, есть один явный совершенно вывод из прошедшего: издательства, которые ориентируются только на "чтиво", очень мало живут на рынке.

Оганесян: Недолговечны, да?

Сироженко: Недолговечны, поскольку эта категория не позволяет быть стабильной. А издательства, которые отслеживали интересы читателя во всех общественных уровнях, они существуют и поныне, и не просто поныне, а укрепились, развиваются, и за ними очень серьезное, обоснованное будущее. Это связано как раз с тем, что они никогда не упускали из виду серьезную, как вы сказали, литературу. Серьезную с точки зрения литературы как таковой, серьезную с точки зрения литературы образовательной, и серьезную в том смысле, что совокупно это называется социально значимой литературой.

Оганесян: Мы сейчас приступим к вопросам наших слушателей. Но, я думаю, что многим было бы довольно сложно ответить на вопрос: а сколько вы сегодня времени читали книгу?

Сироженко: Вы знаете, очень точно, тонко даже подмечено.

Оганесян: Зачитался я и не заметил.

Сироженко: Очень часто у людей, которые оказываются за "круглым столом" по причине одного этого вопроса, связанного с книгой, возникают, как правило, две вечные темы: книга умирает или не умирает, и что такое книга и читатель. Социологи совершенно четко выявили, что книга как источник информации является тем уникальным инструментом, который развивает в человеке творческое начало. Если говорить о необходимости просто потребить какую-то информацию в процессе своего труда, то Интернет, конечно, здесь предпочтительнее, быстрее, доступнее. Но как можно читать Николая Васильевича Гоголя по Интернету, я просто себе не представляю. Иван Дмитриевич Лаптев, известный журналист в издательских кругах, как-то однажды на этот вопрос ответил очень здорово, правда, многим пришлось это потом разжевывать. Ему задали вопрос: не является ли Интернет или электронный вариант книги альтернативой? Он сказал так: "Я не вижу противоречий. Дело в том, что это и то - совершенно другое. В компьютере нет полей".

Оганесян: Да, это многозначная фраза. Мы к этому еще вернемся. Ну что ж, пожалуйста, вопрос слушателя.

"Уважаемый господин Сироженко, это Чжу Шао из Китая. На волне общего экономического подъема в нашей стране наблюдается особенный интерес к знаниям. Скажите, а в России по-прежнему много читают? Какую литературу предпочитают русские?"

Оганесян: Ну вот, пожалуйста. Мы здесь можем углубить эту тему.

Сироженко: В 2005 году в России вышло 95,5 тысяч названий изданий. Это на 7 процентов больше, чем в предшествующем году. Если говорить о структуре самой книжной продукции или, вообще, печатной продукции в целом, то совершенно очевидно усиление сегмента образовательной, общекультурной литературы, того, что когда-то назвалось классикой. И тот сегмент, который называется сейчас "чтивом", тоже наполняется каким-то новым качеством. Он отходит от низкопробных стандартов, удовлетворяя, конечно, потребности читающей аудитории в многотиражной, легкой литературе для чтения в метро, в электричке.

Оганесян: Транспортная литература.

Сироженко: Тем не менее, надо заметить, что даже в этом сегменте появляются новые имена, авторы, которые значительно выше классом, чем те, которые прежде предлагались нашим читателям. Если растет количество издаваемых произведений, значит, можно говорить совершенно уверенно, что они кому-то нужны. Следовательно, отвечая на вопрос уважаемого слушателя, надо уверенно сказать, что в России как любили читать, так и любят, и читают много.

Оганесян: Вы затронули очень интересную тему - новые имена. Когда мы говорим о развлекательном чтении, скажите, пожалуйста, а как вообще у нас с новыми именами? Мы у себя на телевидении и радио не можем похвастаться разнообразием. У нас одни и те же звезды как сели перед экранами, как мы их видели в пору перестройки, так и до сих пор видим. Даже развлекательные шоу у нас ведут одни и те же люди, крутят одно и то же колесо уже годами. Ну, Бог с ними, видно, они так там и состарятся. А что по части новых авторов в нашей литературе, если брать серьезную литературу, литературу художественную, публицистику, может быть, мемуары?

Сироженко: Я назвал общую цифру. Вы обратили внимание, она очень значительна. Если в этом общем объеме говорить, что прирост составил три процента по отношению к той литературе, которая появилась под именами иными, новыми, то можно говорить не о двух-трех фамилиях и перечислять их сейчас. Три процента - это очень четкий показатель того, что не все сто процентов постоянно крутятся. Переиздания, безусловно, есть, причем переиздания, безусловно, те, которые востребованы. Три процента новых авторов - это явная попытка, желание издательств искать этих людей, активно искать новые имена. Эта тенденция четко статистически видна.

Оганесян: Назовите страны, которые опережают Россию. Россия, я так понимаю, занимает сейчас 4-5 место.

Сироженко: 4-е, может быть, даже 3-е.

Оганесян: Кто лидеры несомненные?

Сироженко: Несомненные лидеры - это США и Китай, Великобритания. Они впереди.

Оганесян: По количеству издаваемых названий или по объему тиражей?

Сироженко: Ну, с тиражами там тоже приблизительно очень.

Оганесян: А если сравнить с США, примерную цифру можно сказать?

Сироженко: Знаете, тут очень сложно. Вы еще ни разу не задали вопрос, а что такое "Книжная палата"? Дело в том, что "Книжная палата" - совершенно уникальный институт. Допустим, в Америке подсчет этой статистики осуществляется через маркетинг, он не все охватывает.

Оганесян: Еще через систему продаж.

Сироженко: Да, совершенно верно. Там называются цифры порядка 60-60 с небольшим. Но, по оценкам иных специалистов, их можно увеличить вдвое. Это будет корректно.

Оганесян: Не все продажи фиксируются. Я хочу задать вам вопрос, который очень многих интересует. Самуил Стоун из Великобритании спрашивает, каковы функции возглавляемой вами "Книжной палаты России". Пожалуйста, в двух-трех словах, что же делает "Книжная палата"?

Сироженко: Было бы очень несправедливо, если бы я начал говорить только о сегодняшнем дне. Дело в том, что на следующий год, в мае месяце, "Книжной палате России" исполнится 90 лет. В 1917 году князь Львов подписал один из первых актов, с помощью которого в России появилось такое учреждение.

Оганесян: И что же? Интересно, интересно просто по времени. Все пылает, все дрожит, вдруг - "Книжная палата".

Сироженко: Но люди, смотрящие в будущее, прекрасно понимают, что не только производительные силы нужно учитывать в стране.

Оганесян: И сейчас, и в те времена было такое популярное слово "мандат". Так какой же мандат был выдуман "Книжной палате", что ей вменялось?

Сироженко: Собирательство всей продукции печатного станка, который работает на территории России. Всей: и печатной, и периодической, и книжной, и даже листовок.

Оганесян: Извините, я вас перебью. У нас было несчастье, случился пожар в "Комсомольской правде". Я где читал, это "Книжная палата", насколько я понимаю, сейчас готова восстановить сгоревший архив "Комсомолки" самых первых ее изданий?

Сироженко: Спасибо вам за это напоминание.

Оганесян: Это действительно так. Вы все это передадите, но в каком виде?

Сироженко: В электронном виде.

Оганесян: То есть это значит, что мандат, который вам был дан в 1917-м году, начинает работать? И этот мандат действительно соблюдался? Сколько сейчас накоплено единиц хранения?

Сироженко: В наших хранилищах, которые официально называются "Национальные книжные хранилища Российской Федерации" и являются структурным подразделением "Книжной палаты России", находится 82 с лишним миллиона единиц хранения. А чтобы было читателям, слушателям и зрителям понятно, что такое единица хранения в нашем понимании, то могу привести такую сравнительную информацию. На нашем языке единица хранения - это, допустим, полное собрание сочинений Льва Николаевича Толстого.

Оганесян: Причем, разные собрания сочинений, в разные годы?

Сироженко: Вы уточнили правильно. Единица хранения - это полное собрание сочинений, выпущенное в какой-то конкретный момент истории. Есть перепечатки - это другое. Для сравнения, самое крупное книжное хранилище в стране - библиотека, которая недавно называлась "Ленинка" - хранит в своих фондах чуть более 40 миллионов единиц хранения, причем треть этих фондов - иностранные издания. Поэтому можно совершенно уверенно, спокойно сообщить гражданам России и всем тем, кто хочет это знать, что "Книжная палата" - самое крупное хранилище в мире печатной продукции на русском языке.

Оганесян: Еще нужно и сохранить, там режим какой-то должен быть.

Сироженко: Очень жесткие параметры хранения. Долгие годы мы, к сожалению, не могли обеспечить сохранения должного качества. Войны, гражданская война, в общем, много периодов в нашей истории, которые не содействовали качественному хранению подобной продукции. Но, слава Богу, сейчас можно говорить о том, что "Книжная палата России" обладает всеми необходимыми возможностями, которыми можно, прямо скажем, гордиться.

Оганесян: Означает ли это, что каждое издательство, которое выпускает брошюру, газету, журнал или книгу, обязано один экземпляр или два, или три, или десять, я не знаю сколько, отдать в "Книжную палату"?

Сироженко: В мае 1917-го года, когда Временное правительство создало такое учреждение, сразу вслед за этим было издано обращение ко всем губерниям, грамотным, понимающим людям в России, чтобы сохранить это все для последующих поколений. Потом стал развиваться институт обязательного экземпляра документов, хотя он, в общем, существовал уже и в XIX веке в России, но там были несколько другие цели, поскольку все это шло через Министерство внутренних дел для цензуры. Тем не менее, этот механизм уже тогда работал. При советской власти он еще сильнее укрепился, были приняты соответствующие законы, причем они действовали как во всесоюзном плане, так и в республиканских планах. Эти законы давали нам правовую основу для того, чтобы издательства не забывали о своих обязанностях. Конечно, при советской власти при определенных условиях того контроля, который осуществлялся, было 100-процентное получение этой продукции.

Оганесян: Все книги, которые выходили из-под русского печатного станка, независимо на русском или на иностранном языке?

Сироженко: Совершенно верно. Буквально на днях в "Книжном обозрении" будет опубликована очередная официальная статистика, которая содержит сведения обо всем том, что из-под печатного станка вышло в 2005 году. Там, в том числе, приводится статистика, свидетельствующая о том, что много литературы выходит у нас на языках мира, национальных языках народов, населяющих нашу страну. Эта статистика очень точна, очень выверена.

Оганесян: Интересная статистика. Кстати, мы обязательно к ней как-нибудь обратимся, потому что нам часто слушатели задают вопрос: на каких языках еще издается литература в России? Но сегодня мне хотелось бы вас спросить: в отличие от библиотеки, тем не менее, в это хранилище, очевидно, не придешь, и книжку не спросишь. Это как бы книжный мавзолей.

Сироженко: Я бы сказал так: золотой фонд.

Оганесян: Золотой фонд. На такой случай, не дай Бог, как с "Комсомолкой".

Сироженко: Понимаете, этим-то и характерен институт, который называется "Книжной палатой России". Туда издание не попадает просто механически и не складируется в какую-то папку. До того как попасть в хранилище, книга проходит очень большую обработку специалистами, которые ее описывают, задают определенные жесткие параметры, которые позволят ее по разным моментам найти, предъявить в том случае, когда вдруг в ней появится необходимость. Вот эта огромнейшая работа, и статистическая работа в том числе, проводится до того, как книга или журнал, или газета попадают туда. Как только она приобрела "паспорт", свой вечный "паспорт", она поступает на хранение. И вы правильно подметили: это хранилище с особым режимом правовым. Когда возникают такие вещи, как вы напомнили, связанные с несчастьем "Комсомолки", некоторые другие случаи, иной раз даже экзотические, мы всегда с удовольствием делаем копирование.

Оганесян: Какие экзотические случаи?

Сироженко: Был, например, процесс в одном городе. В общем, "уплыло" целое огромное предприятие путем так называемых правовых действий.

Оганесян: Как бы растворилось: вот было предприятие - и нет. Понял.

Сироженко: Казалось бы, поначалу все было очень законно. Что ж тут поделаешь, не один человек обвиняется в этом в стране. Вдруг сторона, которая понимала, что все, что с ней произошло, - это абсолютнейшее воровство, обратилась к нам через правоохранительные органы. Они попросили найти ту районную газетенку, в которой другая сторона, перед тем, как себя ликвидировать, должна была обратиться к людям, имеющим материальные претензии или вложившим какие-то средства, для того, чтобы в процессе ликвидации эти средства каким-то образом вернуть. Это требуется нашим действующим законодательством. На суде была предъявлена эта газета, в которой обращение имелось, все как надо. А вот в нашем хранилище мы нашли газету, в которой этого обращения не было. Экземпляр специальный напечатали для предъявления в суд.

Оганесян: Понятно, ну да, случай, я бы сказал, прямо из Остапа Бендера. Давайте послушаем первый вопрос из Франции. Спасибо.

"Добрый день. Это Наталья Миллер из Парижа, журналистка. Господин Сироженко, Советский Союз был великой книжной державой. Произведения русских писателей с великолепными иллюстрациями, как на русском, так и в переводах, можно было купить почти в любой стране в специальных магазинах или на международных книжных ярмарках. А как сегодня обстоит с этим дело? Спасибо".

Сироженко: Безусловно, в памяти людей, даже живущих за пределами нашей страны, осталось впечатление, и оно вполне справедливо, о том, что наша литература была всегда востребована и была очень интересной для других читателей. Я сам помню, когда оказывался за границей, я заходил в известные магазины, где торговали нашей литературой. Это были лучшие образцы, безусловно. Да и сами книги были произведениями исключительными. Но, отвечая на этот вопрос, я хотел бы вспомнить и другое. Очень длительный период времени книга у нас была дефицитным товаром. Помните, на Кузнецком что творилось, когда объявляли очередную подписку. Ночи напролет, писали номера на руках, и все равно много не доставалось людям. Сейчас можно уверенно сказать, что дефицита книжного нет в стране. Более того, мне с удивлением рассказывали мои коллеги, которые были в Нью-Йорке, что десятки магазинов есть, торгующие русской литературой, книгами. Не один, а десятки. Более того, издательства с огромным удовольствием отреагируют на любую просьбу любого читателя в любой части земного шара сейчас, если только будешь говорить: "Я хотел бы приобрести такую книгу". Технологически это проще стало и, главное, что нет физического ограничения, которое называется дефицитом. Нет дефицита книжного, книга доступна.

Оганесян: Недавно была выставка очень интересная, которая представляла за рубежом книгу с точки зрения ее оформления, с точки зрения иллюстраций. Как с этим сейчас обстоит дело? Насколько сохраняется и продолжается традиция представлять саму книгу, материальный продукт, книгу как произведение искусства?

Сироженко: Я убежден, что другого подхода просто нет в России. Сама культура наша определяет такую историческую направленность. Этим отличалась всегда русская книга, российская, советская, как угодно. Но здесь есть и некоторые проблемы, которые нельзя не видеть. Например, авторское право. Для того чтобы повторить какое-то издание с блестящим сопровождением видового ряда, картинок, нужно решить очень много юридических проблем. Кто-то это может сделать, кто-то этого не сделал и наказал сам себя. Следовательно, здесь есть юридическая составляющая, которую ни в коем случае нарушать нельзя. Есть необходимость появления новых талантов, а таланты не делаются каждый день, особенно в такой области, как иллюстрации художественной литературы.

Оганесян: А у нас кто занимается миссией воспитания, образования художников-иллюстраторов? У нас есть ведь школы национальные и традиции какие-то? Как сейчас с этим?

Сироженко: Есть удивительный у нас вуз в стране, называется Московский Государственный Университет печати. Там есть факультет, который растит этих гениев.

Оганесян: Традиции не прерываются? Есть у нас все-таки молодые талантливые художники-иллюстраторы?

Сироженко: Причем, по географии поступающие на этот факультет очень впечатляют.

Оганесян: Вообще, если развивается рынок, если растет количество тиражей, надо предполагать, что это востребованная профессия сегодня. Хорошо, пожалуйста, вопрос слушателя:

"Здравствуйте, уважаемый Валерий Александрович. Меня зовут Станислав, доктор наук. Хочу спросить у вас: как сегодня издаваемые книги поступают в библиотеки? И еще: и за счет чего пополняются библиотеки малых городов и райцентров? Спасибо".

Сироженко: Спасибо. Очень важный вопрос. Тут мы опять возвращаемся к функциям "Книжной палаты России". "Книжная палата России" обязана на базе контрольных экземпляров или обязательных экземпляров книг, газет, журналов, которые поступают в "Книжную палату России", обязана бесплатно, поскольку само поступление к нам бесплатно, это оговорено федеральным законом, направлять эту продукцию, эти книги, газеты, журналы в фонды крупнейших федеральных библиотек. Их сейчас насчитывается 15. Среди них - бывшая Ленинка или, скажем, госдумовская библиотека, библиотека Академии наук, Историческая библиотека. 15 крупнейших федеральных библиотек.

Оганесян: А как вы направляете, вы же получаете один экземпляр?

Сироженко: Нет, 18.

Оганесян: 18 бесплатных экземпляров вы получаете. Тогда понятно.

Сироженко: Но мы направляем книгу в библиотеки уже тогда, когда она обработана. Таким образом, мы не просто направляем книгу в фонд, мы помогаем библиотекам ориентироваться в этом потоке и пытаемся (слово "пытаемся" я не случайно произнес, потому что это длительный процесс в нашем сообществе), чтобы было единообразие.

Оганесян: Давайте на тему библиотек.

Сироженко: Простите, там есть еще второй вопрос. Малые библиотеки. Этот вопрос прозвучал.

Оганесян: Да, малых городов и райцентров. Но я еще добавлю. Доэн и Памелла Даф из Канады спрашивают, как обстоит дело с книгами в сельской местности России. Не только в райцентрах, но и в поселках, деревнях.

Сироженко: Такие же законы об обязательном экземпляре документов существуют и на уровне субъектов - областей, краев, республик. Что касается библиотек низшего уровня, то есть районных центров, здесь есть несколько комбинаций, которые дают представление об этом. Прежде всего, библиотеки, которые формируются в школах. Это тоже доступность, это тоже бесплатность. Затем районные библиотеки, которые формируются за счет тех нормативных баз, которые поднимаются в этих областях, краях и так далее.

Оганесян: В райцентре обязательно должна быть библиотека?

Сироженко: Обязательно. Это закон. Другое дело, что фонды библиотек, конечно, серьезно разнятся. Если регион очень крепкий экономически, значит будет одна картинка. Если он слабый, это, конечно, отразится и на качестве, потому что нужны деньги.

Оганесян: Кстати, о цене. Как колебались цены на книги в последние годы? Росла цена на книги? Падала?

Сироженко: Знаете, здесь очень много факторов, которые влияют на итоговую сумму. Был период в 90-е годы, во второй половине 90-х годов, когда удалось принять решение на правовом всероссийском уровне, которое позволило освободить издателя от многих уз, финансовых в том числе.

Оганесян: Налоги были льготные.

Сироженко: Абсолютно. И НДС не было. Этот закон, к сожалению, был ограничен во времени. Он, к счастью, совпал с 1998 годом. Для иностранных слушателей это ничего не говорит, а для россиянина каждого известно. Как раз за счет того закона мы смогли пройти эту кошмарную впадину. Но впоследствии закон приостановился, процесс этот не был дальше продолжен. Сейчас это резко отразилось на росте цены книги. Сейчас среднестатистическая цена книги - 150 рублей. Дорого.

Оганесян: Возвращаясь к вопросу наших канадских слушателей о сельской местности: 150 рублей за книгу для сельскойОганесян и Сироженко библиотеки - это не по карману. Ведь раньше для сельских библиотек книги закупали колхозы и совхозы. Часто они, кстати, в сельских школах размещались, вы правы. А сейчас и в колхозах тоже с книгами не жирно. Какая-то дотация для сельских районов существует? Государство как-то поддерживает это или "Книжная палата"?

Сироженко: Мне сейчас очень затруднительно ответить на ваш вопрос, потому что "Книжная палата" вообще экономической составляющей не занимается.

Оганесян: Понятно. Давайте послушаем вопрос из Германии:

"Добрый день. Это Вальтер Клаус из Магдебурга, Германия. Господин Сироженко, у меня такой вопрос: за счет каких средств существует "Книжная палата России"?

Оганесян: У меня есть подозрение, что из госбюджета.

Сироженко: Из госбюджета мы получаем 20 процентов от тех денег, которые нам нужны для того, чтобы существовать и функционировать, выполнять свои задачи. Только 20 процентов. Остальное мы зарабатываем сами.

Оганесян: Каким образом?

Сироженко: Мы осуществляем очень важные и многоаспектные информационные услуги.

Оганесян: Кстати, об этих услугах. Я читал, что вы занимаетесь не просто хранением, у вас ведется большая научная деятельность и очень важная задача перед вами стоит: вести библиографию соответственно по тематике. Представьте себе массив книг, которые с 1917 года издаются. Вот, например, делаем программу на телевидении или радио, любую. Делаем передачу о Второй мировой войне или о Карибском кризисе. Значит, я могу, грубо говоря, прийти к вам и сказать: мне все о Карибском кризисе, пожалуйста. Я снимаю документальный фильм или делаю радиофильм. Дайте мне библиографию на эту тему сразу после Карибского кризиса и до наших дней. Вы мне поможете? За деньги, я понимаю.

Сироженко: Поможем, но все будет зависеть от того, какой промежуток времени вас заинтересует. Мы всю нашу огромную массу книг, имеющуюся в распоряжении, не перевели еще в тот формат, который позволяет вашу просьбу выполнить легко и быстро, и дешево. А если, допустим, 17-й, 18-й, 19-й годы, пожалуйста.

Оганесян: Тоже интересно.

Сироженко: Период Великой Отечественной войны. Сделано. С 1940 по 1945 годы.

Оганесян: Электронные версии?

Сироженко: Да. И она, кстати, выставлена на нашем сайте. Кто захочет посмотреть, это очень интересно. Библиография войны, все, что издавалось на русском языке о войне, уже в электронном виде. И с 1980 года по настоящее время тоже. На промежутке с 1980 года по настоящее время вообще все издания заведены в электронный формат.

Оганесян: Ну что же, надеюсь, что это будет продолжаться.

Сироженко: Это библиография. Это очень важно, потому что потом по этой библиографии можно пойти в библиотеку, а если надо, взять у нас копии, если в библиотеке не будет того, что есть у нас. И это как раз платные услуги.

Оганесян: Понятно. А научная деятельность?

Сироженко: Научная деятельность связана как раз с очень большими серьезными аспектами для библиотечной работы, для библиотек. Это, прежде всего, разработка проектов ГОСТов. Кропотливая, сложная работа. Мы участвуем в конкурсах по проведению научно-исследовательских работ и нередко их выигрываем, получая гранты для этих работ. Одна из последних работ - это "Роль книги в современном информационном обществе". Она вышла уже. Так что, у нас есть научный совет, который очень внимательно следит за деятельностью в области научно-исследовательской работы, подсказывает нам очень многие вещи, и мы всегда следуем этим советам. Поэтому научная составляющая у нас очень значительная.

Оганесян: Конечно, я понимаю, что читатель берет конечный продукт в руки. Книга делается и за счет современных достижений, скажем так, и за счет науки, и за счет накопленного опыта во всем - в оформлении, в издании, в формате, в ГОСТах. Я это понимаю. Можно еще несколько слов о тайных операциях, миссиях, скрытых от читателя, которые выполняет "Книжная палата России"?

Сироженко: Вот сейчас буду разочаровывать вас. Очень часто слышу такое мнение, что при советской власти мы занимались некой идеологической функцией. Это легенда. "Книжная палата России" все годы своего существования провела за рамками цензуры. Никаких этих функций не выполняла. Что вы имеете в виду под тайными акциями?

Оганесян: Книга - это продукт усилий очень многих людей, в том числе многие вещи, которые люди профессионально делают, но их не видно сразу на обложке книги. Вот вы говорили о научной работе. Книга - это целый мир. Вы занимаете какой-то сегмент, строители его, люди, которые развивают его. Что-то, может быть, интересное о книге вы скажете, с точки зрения именно того, чем занимается "Книжная палата"? Выставки, например, вы организуете?

Сироженко: Нет. Я еще раз говорю, наша функция несколько отличается от того, что принято считать нашей деятельностью, как ни странно.

Оганесян: Но вы оригинальны тем, что нива, на которой развивается ваша деятельность, очень благородная.

Сироженко: Безусловно. То исследование, о котором я уже упомянул, "Роль книги в современном информационном мире" - это анализ большого пласта исследований зарубежных авторов, российских авторов. Оно еще раз убеждает нас в том, что книга дает ощущение большой перспективы и в культурном развитии человечества, и в научном обеспечении и так далее. Понимаете, что такое книга вообще? Это уникальный носитель информации, который в соприкосновении с читателем становится, я даже не побоюсь это сказать, интимным партнером. Здесь нет пассивной и активной части.

Оганесян: Партнером души.

Сироженко: Души. И все то, с чем связано это уникальное качество книги, нам максимально хочется сохранить.

Оганесян: Вы очень интересную вещь сказали. Да, наверное, книга этим и отличается, что ты с ней как бы собеседуешь, она больше проникает в человека, чем телевидение. Наверное, почти так, как радио. Но есть еще и Интернет. Есть очень интересный вопрос. Вы начали отвечать на этот вопрос устами уважаемого человека - господина Лаптева. Но вот тут есть как бы уточняющее положение. Богдан Ковальский из Польши:

"Сейчас Интернет повсеместно вытесняет традиционные книги. Это вызывает тревогу у книгоиздателей. А я считаю, что в этом нет ничего плохого. Не все ли равно, в какой версии читатель прочитает книгу - в электронной или бумажной? Хотелось бы услышать ваше мнение по этому поводу?"

Оганесян: Мы возвращаемся к теме полей. В конце концов, можно и в Интернете сделать поля, это не так сложно. Но вы в слово "поля" вкладывали другой смысл.

Сироженко: Знаете, я позволю себе, если разрешите, одно воспоминание. У меня есть собственный опыт интимных отношений с книгой, довольно печальный, но, в то же время, достаточно яркий для меня. Так получилось, что я был тяжело болен, и перспектива была достаточно понятная, но совсем не симпатичная. И вдруг как-то однажды я попросил свою жену дать мне одну книжку. Х век, Япония, перевод с японского на русский. Я ее прочел взахлеб. Это была поэзия с прозой. Это Исима Гатари, чтобы было понятно. И вы знаете, я вылечился. Причем я сначала не это осознал, я вдруг понял, что у меня была великая книжка в руке. И я, наивный человек, начал предлагать своим друзьям ее прочесть. Они ее брали, любезно держали месяц, потом возвращали и говорили: "Да, да, конечно".

Оганесян: Они исцелялись?

Сироженко: С третьего или с четвертого раза я начал подозревать. Открыл эту книгу, а она мне уже не открылась. Так что, это очень тонко.

Оганесян: Да, вы действительно тонко подметили, что книга иногда остается закрытой, хоть ее и раскрываешь, и зависит это от состояния человека. То ли дело наше телевидение и радио.

Сироженко: Радио тоже.

Оганесян: Кино. Стреляют, всегда все ясно и понятно.

Сироженко: В детстве я очень любил радиоспектакли. Слышу радиоспектакль, а у меня мой Бендер и ничей другой.

Оганесян: Да, правильно. В этом плане, да, радио не навязывает картинку и открывает вам большое поле для воображения. В этом оно сходно с книгой. Ну что же, мы никого не хотим обижать, ни телевидение, ни радио, ни Интернет. Каждый, наверное, должен занимать свою нишу, каждый должен по-своему служить людям, если, конечно, в этом цель служения людям, потому что не всегда совпадает реальность и помыслы. Но я хочу, прощаясь с вами, задать вам такой вопрос. Вы интересно сказали о своем отношении к книге. Вопрос очень стандартный для сегодняшнего дня. Тем не менее, у нас разные поколения общества по-разному относятся к книге, и есть такой скептический взгляд, что молодежь сейчас все-таки меньше читает книг, чем поколение среднего возраста, старшего. Совпадает ли это с вашими наблюдениями? Если задаться вопросом: а как было раньше, раньше молодежь читала больше, чем среднее поколение, старшее? Это тоже не простой вопрос, хотя бы потому, что, наверное, никто и не отслеживал это в советское время. Считалось, что мы все в массе своей самые читающие, чего там делить на поколения какие-то? Читают и читают, много читают, видно, что читают. А вот сейчас почему-то обратили внимание на то, что молодежь читает меньше, чем среднее и пожилое поколение. Есть ли эта проблема, и какие вы видите, может быть, пути выхода из проблемы, если она есть?

Сироженко: Я вынужден согласиться с тем, что такая проблема есть. И это проблема времени. Действительно, не только в нашей стране, но во всем мире замечено, отмечено, изучается это странное явление. Молодежь не хочет читать, она предпочитает иные источники информации. Но я еще раз говорю, это повсеместная, мировая тенденция. Но существует еще одна нелукавая статистика, которая мне, например, симпатична. Специалисты утверждают, что есть процент, константа любого населения, которая определяет тот круг людей, для которых форма существования - в том числе и чтение книги. И это цифра составляет не маленькую величину - 18 процентов. Поэтому здесь, наверное, несколько аспектов проблемы. Сначала нужно понять, почему. Вот сейчас социологи приходят к тому, что надо создавать какие-то программы, которые помогли бы, прежде всего, семье стараться привить чтение детям, и школа должна перестраиваться для того, чтобы там тоже возникли мотивации, которые бы привлекли к чтению молодежь.

Оганесян: На самом деле, я уверен, что у книги - большое, вечное будущее. Спасибо вам за этот интересный рассказ. Программа "Визави с миром" прощается с вами. Напоминаю, что нашим гостем сегодня был Сироженко Валерий Александрович, генеральный директор "Книжной палаты России". Вел передачу Армен Оганесян. До новых встреч.

16.03.2006
http://www.ruvr.ru/main.php?lng=rus&q=5147&p=16.03.2006

Док. 470557
Перв. публик.: 16.03.06
Последн. ред.: 04.08.08
Число обращений: 139

  • Оганесян Армен Гарникович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``