В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Армен Оганесян: гость программы - Рапота Григорий Алексеевич, Генеральный Секретарь Евразийского Экономического Сообщества Назад
Армен Оганесян: гость программы - Рапота Григорий Алексеевич, Генеральный Секретарь Евразийского Экономического Сообщества
Ведущий программы - Армен Оганесян.

Оганесян: Добрый день. Я приветствую слушателей радиокомпании "Голос России", радиокомпании "Маяк" и зрителей Григорий Рапотателеканала "Звезда". Мы с вами вновь собрались в студии программы "Визави с миром". Для чего люди собираются, объединяются, объединяют свои силы, объединяют свои возможности, объединяют свои культуры, точки зрения? Сегодня мы с вами поговорим об одном из новых союзов, все увереннее и увереннее завоевывающих информационное, экономическое и политическое пространство. Мы поговорим о Евразийском Экономическом Сообществе (коротко называется ЕврАзЭС), и не с кем-нибудь, а с его руководителем, Генеральным Секретарем этого Сообщества Григорием Алексеевичем Рапотой. Добрый день.

Рапота: Добрый день.

Оганесян: Рады вас приветствовать. Раньше говорили: "объединяемся против кого?" или, наоборот, "объединяемся за что?" Кнут Хольстен из Швеции спрашивает: "Какие страны входят в состав ЕврАзЭС?"

Рапота: Отвечая на вопрос нашего шведского слушателя, я хотел бы сказать, что с января в наше Сообщество входят шесть государств, а до января было пять. Сейчас присоединился Узбекистан. Кроме Узбекистана в состав Евразийского Экономического Сообщества входят Белоруссия, Россия, Казахстан, Таджикистан, Киргизия. Задачи Сообщества - экономическая интеграция в целом, более конкретно - создание Таможенного союза Единого экономического пространства со всеми его атрибутами. Отвечая на ваш вопрос, - мы ни против кого не дружим. Это принципиальная наша установка. Более того, мы дружим во имя, мы дружим во имя развития экономики государств, соответственно во имя роста экономического благосостояния, во имя (как следствие) стабилизации в этом регионе, социально-экономической стабильности. И мы открыты для сотрудничества со всем остальным миром.

Оганесян: Раз уж мы заговорили о составе, есть уточняющий вопрос. Аджай Кумар из Индии спрашивает: "Действительно ли в Евразийское Экономическое Сообщество намерены вступить Китай и Индия?" И заодно такой вопрос: насколько открыт ЕврАзЭС, насколько это открытое для новых членов Сообщество?

Рапота: Заявок вступить в Сообщество ни от Китая, ни от Индии мы не получали. Наверно, речь шла о Шанхайской организации сотрудничества. Там действительно Китай - член организации, а Индия участвовала в качестве наблюдателя в одном из заседаний. Но, тем не менее, Евразийское Экономическое Сообщество открыто для вступления любого желающего.

Оганесян: Есть интересный вопрос из Италии: "В чем отличие способов деятельности Евразийского Экономического Сообщества и Европейского союза?"

Рапота: Хороший вопрос. Он хороший, потому что действительно есть и различия, есть и сходства. Если говорить о сходстве, то отцы-создатели Евразийского Экономического Сообщества в значительной мере учитывали опыт всех подобных объединений, прежде всего Европейского союза. Поэтому, если почитать уставные документы, вы неизбежно найдете некое сходство этих двух формирований, в частности, как я уже сказал, в целях и задачах. Европейский союз представляет собой единственную в мире организацию, которая создала Таможенный союз. Вторая приближающая к этому организация - это Союз Белоруссии и России. Естественно, опыт Европейского союза был учтен. Много элементов того, что лежит в основе создания Европейского союза, есть и в Евразийском Экономическом Сообществе, но с учетом наших существующих реалий.

Оганесян: Григорий Алексеевич, я, конечно, понимаю, что говорить напрямую об экономическом соперничестве ЕврАзЭСа с Европейским союзом, наверно, не приходится, пока, по крайней мере. Конечно, с масштабами Европейского союза, объединяющими экономики крупнейших индустриальных государств трудно соревноваться. Но все-таки, не существует ли некоей ревности союзов, или у вас, наоборот, тесно налаженные контакты и планы сотрудничества с Европейским союзом? Евразия, в общем, предполагает, что одна часть - Европа. Это то, что вас должно либо объединять, либо создавать конкурентную среду. Или я, может быть, ошибаюсь?

Рапота: Нет. Вы не ошибаетесь, по-моему, в своих ощущениях того, как к нам относятся в Европейском союзе, особенно на заре нашего становления. Мы образовались в 2000 году. Вначале было настороженное отношение, да оно, собственно, и сейчас сохраняется: "кто вы такие вообще?", и вообще, кроме Европейского союза на этом пространстве ничего и существовать-то не может путного. Нормально, когда устоявшаяся организация с большой традицией, с большой историей своего существования именно так смотрит на новообразование, из которого еще не известно, что получится.

Оганесян: Свысока.

Оганесян и РапотаРапота: Да. Но со временем это отношение стало меняться. У меня была встреча с руководителем этой организации, тогда ее еще возглавлял Проди. Я с ним встретился, я объяснил ему суть нашей, так сказать, цели и задачи нашей организации. Я поделился своими соображениями, на каком поле мы могли бы сотрудничать. Он с этим согласился. После этого у нас начал развиваться нормальный деловой контакт с Европейским сообществом.

Оганесян: Спасибо, понятно. У нас вопрос из Канады. Пожалуйста, давайте ответим.

"Добрый день, уважаемый господин Рапота. Это Аник Кассель - юрист из Канады. Хотелось бы знать, когда было образовано Евразийское Экономическое Сообщество, и что удалось сделать за годы его существования? Спасибо".

Рапота: Уважаемая госпожа Кассель, я уже здесь сказал два слова о том, кто входит в состав Сообщества. Образовано оно было в 2000 году. В Астане был подписан договор об учреждении Евразийского Экономического Сообщества. Идея Евразийского союза была высказана президентом Назарбаевым еще в 1994 году. Он с этой идеей выступил в Московском государственном университете. Тогда эта идея не получила поддержки. Но, тем не менее, само стремление к интеграции существовало, и выразилось оно в том, что пять государств - Беларусь, Россия, потом Казахстан, Киргизия, а впоследствии Таджикистан - подписали соглашение о создании Таможенного союза, и условно это называлось Таможенный союз. И только в 2000 году этот Таможенный союз был преобразован в Евразийское Экономическое Сообщество уже с новым уставом, с более четко сформулированными задачами, целями, о которых я уже говорил. Собственно, с этого времени мы и существуем. Чего удалось достичь? Пять лет существования - это не так много, особенно если учесть, что примерно год ушел на организационное оформление Сообщества, создание секретариата и всех его органов. Тем не менее, мы можем говорить о том, что в рамках Евразийского Экономического Сообщества сейчас существует уже режим свободной торговли, что само по себе очень важно, решен ряд социальных проблем, подписан ряд соглашений, который упорядочивает передвижение людей. Скажем, у нас узаконен безвизовой режим передвижения, есть соглашение, которое определяет тот перечень документов, по которым можно передвигаться. У нас есть в социальной области, например, такое соглашение, которое дает равные права на получение высшего образования в любом из вузов Евразийского Экономического Сообщества для всех его членов.

Оганесян: И дипломы приравниваются, да?

Рапота: Недавно подписали соглашение об эквивалентности дипломов. В торгово-экономической области решен ряд вопросов, всего ведь подписано 88 соглашений, которые, скажем, упорядочивают пересечение или перевоз валюты наличной, отменены все таможенные пошлины на товары, производимые на территории государств ЕврАзЭС, и ввозные, и вывозные, и много других вопросов.

Оганесян: У Молдовы и Украины статус наблюдателей, да?

Рапота: Да, и у Армении тоже.

Оганесян: В событиях вокруг Приднестровья, в этой таможенной войне ЕврАзЭС как-то может помочь? Сложно в этой ситуации для Сообщества, скажем, оказать помощь Приднестровью или как-то убедить молдавское правительство не применять экономическую блокаду, которая наносит ущерб конкретным простым людям? Я знаю, что ЕврАзЭС - не политическая организация.

Рапота: Но, тем не менее, торгово-экономические вопросы здесь в основе лежат. Поэтому вопрос вполне закономерен. Дело в том, что ни Молдова, ни Украина не являются членами ЕврАзЭС и не связаны никакими обязательствами в рамках ЕврАзЭС. У нас в ЕврАзЭС существуют достаточно жесткие взаимные обязательства на этот счет. Я вам приведу только один пример: ни одна из сторон не может устанавливать новые импортные таможенные пошлины ни на один вид товаров, не согласовав предварительно это со своими партнерами. То есть на стадии подготовки распоряжение правительства, скажем, России обязательно согласовывается с партнерами. Поэтому в рамках ЕврАзЭС это просто не возможно было бы. Но поскольку эти государства не входят в наше Сообщество, они являются лишь наблюдателями, они не связаны никакими обязательства, и тут мы повлиять никак не можем.

Оганесян: Скажите, пожалуйста, коль скоро вы - специалист по экономическим отношениям в регионе, это же шире, чем просто, скажем, возглавлять то, что сейчас называется ЕврАзЭСом, какая перспектива развития событий в Приднестровье? Есть какая-то возможность у России оказать воздействие не политическое, а экономическое на ситуацию?

Рапота: Я думаю, что там возможности достаточно ограниченные, по крайней мере, если вы говорите об экономических рычагах воздействия. Я, честно говоря, до конца не знаю, какую цель преследует Украина. На поверхности это выглядит таким образом, что Украина хочет побудить Приднестровье признать себя неотъемлемой частью Молдовы. Оганесян: Судя по всему, да.

Рапота: Мне, в принципе, кажутся не очень эффективными такого рода воздействия. Как показывает опыт, находится все равно выход из положения, но доверие между соседними государствами подрывается. В данном случае Приднестровье - это часть, и, причем, большая часть Молдовы, и идет очень трудный, очень медленный, мучительный процесс поиска компромиссов. Искать компромисс на пути конфронтации просто трудно.

Оганесян: Скажите, ЕврАзЭС может каким-то образом оказать помощь Приднестровью, не политически, а экономически поддержать Приднестровье с тем, чтобы вывести его из такой критической ситуации?

Рапота: Только в одном случае: если будут обращения вовлеченных в конфликт сторон. Пока такого обращения нет.

Оганесян: Спасибо. Давайте послушаем вопрос.

"Уважаемый Григорий Алексеевич, это Игорь Венглинский - психолог из Москвы. Как Украина относится к Единому экономическому пространству, и, кстати, к Единому таможенному союзу? Меня это очень интересует. Об этом глухо говорится, но хотелось бы узнать это от вас. Спасибо".

Рапота: Когда в феврале 2003 года возникла идея, которая позже была воплощена в Договор о создании Единого экономического пространства, Украина наряду с тремя остальными государствами - Казахстаном, Россией и Беларусью - взяла на себя обязательство создать такое Единое экономическое пространство, одним из главных составных элементов которого является создание Таможенного союза. Было поручено группе высокого уровня, куда входят вице-премьеры четырех государств, подготовить пакет документов из 90 соглашений. Секретариату ЕврАзЭС поручили помочь экспертным потенциалом. Пакет был подготовлен. Когда речь шла о первой стадии интеграции - создании зон свободной торговли, Украина с этим полностью соглашалась и готова была активно участвовать. Как только речь пошла о создании Таможенного союза, украинская сторона сказала, что она пока не готова присоединиться к такого рода союзу и взять на себя такого рода обязательства, поскольку участие в Таможенном союзе предполагает регулирование или унификацию правил взаимоотношений с "третьим миром". Украина, во-первых, вступает в ВТО; во-вторых, она провозгласила в качестве одного из важных элементов своей политики присоединение к Европейскому союзу. Таким образом, она не хочет себе связывать руки какими-то обязательствами в рамках Таможенного союза. Поэтому сейчас Украина участвует в подготовке этих документов, но присоединяться к ним она пока не торопится. Формат организации Единого экономического пространства предполагает разноскоростное присоединение к этому союзу. Скорее всего, произойдет так, что три государства - Россия, Беларусь, Казахстан - подпишут пакет документов, которые формируют Таможенный союз, а Украина присоединится тогда, когда она сочтет это возможным, если вообще сочтет возможным.

Оганесян: Понятно. Интересный вопрос. Я думаю, что если провести референдум в Украине по поводу того, какому союзу Григорий Рапотаотдавать предпочтение - Единому экономическому пространству или Европейскому союзу - еще не известно, как бы на этом референдуме проголосовала Украина. Думаю, что далеко не гарантировано, что большинство проголосовало бы за участие в Европейском союзе, то есть выбрало бы этот союз как приоритетный для Украины. Ну, официальная позиция заявлена. Но вот гипотетически, если бы Россия стала членом Европейского союза как крупная держава, это означало бы ущемление статуса или интересов других членов ЕврАзЭС? Ведь может такое произойти, что кто-то из членов ЕврАзЭС захочет стать, скажем, членом другого экономического союза? Если уже входишь сюда, то никуда не входишь? Насколько это жестко? Какие проблемы возникают в связи с этим?

Рапота: Понимаете, есть как бы технология процесса. Она заключается в том, что Европейский союз - это таможенный союз по своей сути, так как одним из элементов Европейского союза является единая таможенная территория. Если внедряешься в эту единую территорию таможенную и, таким образом, объединен общей таможенной границей внешней, то, если ты хочешь стать членом другого таможенного союза, то фактически это возможно только при одном условии: если эти два таможенных союза сольются.

Оганесян: А можно выражение "таможенный союз" расшифровать? Это условия прохождения товаров через границу?

Рапота: Как я уже сказал, есть две стадии интеграции. Первая (создание зон свободной торговли) - это беспрепятственный товарооборот, беспошлинное передвижение через границы Сообщества товаров, произведенных на территории государств Сообщества. Следующий этап -такое же свободное движение в рамках этой территории товаров, произведенных в третьих странах. Основным требованием является то, что со всех товаров, которые произведены в третьих странах, где бы они ни пересекали границу таможенного союза, взимаются одинаковые пошлины.

Оганесян: Свободное перемещение товаров в рамках этого союза и одни и те же правила в отношениях с внешним миром.

Рапота: Вот это самое главное - одни и те же отношения с внешним миром.

Оганесян: Есть вопрос из Германии на ту же тему.

"Уважаемый господин Рапота, здравствуйте. Это Эмма Херц из Лейпцига (Германия). У меня к вам такой вопрос: существуют ли какие-то связи между Евразийским Сообществом и Всемирной торговой организацией? Я спрашиваю об этом потому, что, насколько мне известно, Россия стремится вступить во Всемирную торговую организацию. Не возникнут ли в связи с этим проблемы в Евразийском Сообществе или, наоборот, членство России в ВТО будет способствовать его развитию? Спасибо за ответ".

Оганесян: Если мы войдем в ВТО, то как мы будем тогда в отношении Таможенного союза?

Рапота: ВТО - это не Таможенный союз.

Оганесян: То есть противоречий не должно быть.

Оганесян и Рапота Рапота: Здесь противоречий нет. Даже правилами ВТО предусмотрена возможность создания Таможенных союзов-членов ВТО внутри ВТО, это предусмотрено. Там есть определенная процедура: эти государства должны заявить о такой готовности, должны проинформировать, на каких условиях они объединяются и так далее. Поэтому тут противоречий нет, но сложности технологические есть. Сейчас Россия вступает в ВТО, Казахстан вступает в ВТО, Украина вступает в ВТО, если брать Единое экономическое пространство, Белоруссия ведет переговоры с ВТО. Если каждая из сторон вступит в ВТО с очень разными условиями, это значит, что она определит для себя очень разные условия торговли со всем миром. Если эти условия будут сильно отличаться друг от друга, то потом трудно будет создать Таможенный союз. Поэтому, предвидя такое развитие событий, в мае 2001 года пятью президентами было принято решение о том, чтобы при вступлении в ВТО согласовывать свои позиции. Оганесян: Решение это было принято, а практика подтверждает, что согласовывают?

Рапота: Сейчас ведутся интенсивные консультации, и согласование идет.

Оганесян: Хорошо. Давайте ответим на вопрос слушательницы из Москвы.

"Здравствуйте. Я - Марина Перфильева из Москвы. Григорий Алексеевич, мне интересно, как в рамках ЕврАзЭс будет решаться вопрос трудовой миграции населения, в частности, статус трудового мигранта: предоставление жилья, медицинского обслуживания его и членов его семьи, учеба детей? Спасибо".

Рапота: Вопросы миграционной политики являются приоритетными в социальной сфере нашей деятельности. Что-то делается, я уже упоминал, много еще следует сделать. Мы должны решить двуединую задачу. С одной стороны, мы должны обеспечить человеческие условия для людей, которые приезжают трудиться, жить из одного в другое государство. С другой стороны, мы должны обеспечить защиту интересов этого государства с точки зрения получения налогов, с точки зрения правопорядка и прочего. Вот эти две тенденции мы должны соединить. Одной из форм такого соединения и решения этих задач является создание трудовых бирж, которыми мы сейчас занимаемся. Трудовые биржи - это инструмент, который позволяет людям, выехавшим на жительство, на работу (а самый большой процент миграции - это трудовая миграция), с одной стороны, иметь возможность получить медицинское обслуживание, иметь возможность пересылать деньги домой быстро и недорого, иметь возможность дать образование своим детям. С другой стороны, трудовые биржи обеспечивают взимание налогов, чтобы не был нанесен ущерб государству.

Оганесян: Не было бы нелегальной миграции, по сути дела, потому что нелегал не платит налогов, не известно, где живет, не известно, чем занимается.

Рапота: Для этого надо сделать так, чтобы людям было выгоднее соблюдать закон, нежели его обходить.

Оганесян: Как это сделать?

Рапота: Сейчас принимается новое законодательство России.

Оганесян: Но приоритет членам ЕврАзЭС будет какой-то в этих вопросах или будет общая миграционная политика России?

Рапота: Я думаю, что здесь идут два параллельных процесса. Во-первых, многое зависит от общей миграционной политики России как страны, которая потребляет больше всего услуг мигрантов. Мы это просто отслеживаем. Там, где нас приглашают к участию, участвуем в этом процессе. А второе - это уже на стыке взаимодействия. Скажем, такие вопросы, как медицинское обслуживание, страхование. Мы, например, сталкиваемся с таким явлением, как сотрудничество страховых институтов. Как оказалось, это не простая задача. Или, скажем, вопрос поступления в вузы. Вот в такой форме у нас рассматриваются эти вопросы.

Оганесян: Григорий Алексеевич, к вам вопрос, может быть, не совсем как к генеральному секретарю ЕврАзЭС, а просто как к человеку наблюдательному и опытному и в области политики, и в области экономики. Давайте представим себе, что мы решаем вопрос по трудоустройству мигрантов. Действительно, это вопрос не только гуманизма и не только вопрос социальной справедливости, это не просто вопрос культуры взаимоотношений, но это и вопрос деликатный вот в каком плане. Многие россияне нуждаются еще в жилье, мы не решили бесповоротно и окончательно жилищную проблему в России. Если мы возьмемся осуществлять программу предоставления мигрантам медицинского обслуживания и прочего, и особенно выделим жилищную проблему, не начнутся ли трения в отдельных регионах, когда люди будут говорить: вот государство Российское заботится о мигрантах приезжающих, а мы продолжаем стоять в очередях за жильем? Как эту проблему решить? Она решаема?

Рапота: Вы практически где-то в своем вопросе уже и ответили на него.

Оганесян: Нет, я не ответил. Я же не знаю ответа.

Рапота: Вы правильно сказали, что справедливая миграционная политика должна начинаться со справедливого отношения россиян друг к другу. Это - прежде всего. Я считаю, что мы, россияне, вообще друг к другу относимся плохо. Давайте условно определим, что такое русские, и что такое россияне? Если казах, украинец, армянин, не важно, - воспитан в традициях русской культуры, мы же его тоже к россиянам относим.

Оганесян: Естественно, да.

Рапота: Это соотечественник. Отношение и государства как института, и людей к россиянам должно в корне измениться. Любой соотечественник, проживающий вне России, должен быть полностью уверен, что его дома ждут. Вот если мы создадим такую обстановку, тогда дальше все остальные вопросы будут решаться легче, тогда не будет этого противоречия.

Оганесян: Это вы действительно очень мудро, почти по-философски ответили. В конце концов, евразийская идея ведь родилась в России. Князь Трубецкой, Гумилев ее поддержали и многие-многие другие. Она как раз содержала ядро понимания того, что Россия как магнит притягивает разные этносы и, тем не менее, дает им какой-то культурный вектор развития. Это правильно. Но тогда мы должны называть этих людей соотечественниками, а не мигрантами, и относиться к ним не как к мигрантам, а как к соотечественникам.

Рапота: Да, да, я считаю так.

Оганесян: Но это действительно мудро. Я до этого не додумался, кстати. Вы подсказали. Давайте порассуждаем на тему о том, что все страны, которые входят в ЕврАзЭС, - разные по уровню развития, в чем-то даже структуры экономик отличаются. Некоторые промышленно развиты, некоторые обладают уникальными природными качествами, которые дают им возможность производить какие-то продукты питания, и так далее. Как вам удается это все учитывать, избегать того, чтобы было ощущение младших - старших партнеров, младших - старших братьев? Как вы решаете этот вопрос?

Рапота: С трудом, потому что в психологии понимание старшинства или младшего брата сидит где-то глубоко. В принципе, это мешает. Мы стараемся с этим как-то бороться. Вы затронули очень важный вопрос. Страны ЕврАзЭС имеют разный экономический потенциал. Скажем, если в России средняя зарплата сейчас порядка 300 долларов, то в том же Таджикистане - не более 20. Отношения с ближними соседями (а Таджикистан, Киргизию, Казахстан мы относим к ближним соседям) являются приоритетом нашей внешней политики. Нормальные отношения с ними являются обязательным условием стабильности в регионе и безопасности России. Мы должны стремиться к тому, чтобы разница в экономическом положении была ликвидирована или, по крайней мере, сведена к какому-то возможному минимуму. Только это может обеспечить плодотворное сотрудничество, может обеспечить стабильность в регионе, может обеспечить безопасность на нашей границе. Как мы пытаемся это сделать? Почему я говорю "пытаемся"? Потому что мы только в самом начале пути и много ошибок делаем. Тем не менее, те три больших проекта, которые сейчас осуществляются в Таджикистане, способны в случае реализации радикальным образом повлиять на развитие экономики этого государства. Речь идет о строительстве двух крупных гидроэлектростанций, речь идет об участии в алюминиевой промышленности в Таджикистане. Сейчас там ведутся переговоры по участию в других отраслях промышленности, в основном в добывающей, электроэнергетике и так далее. Если удастся с помощью России, с помощью российских инвестиций, поднять экономику Таджикистана, поднять эти базовые отрасли, мы выбьем основу у криминального элемента, который вербует в Таджикистане наркокурьеров, который вербует производителей наркотиков и так далее. Со стороны России это не экономическая помощь, это взаимовыгодное сотрудничество. Я сейчас взял один только аспект, один срез, а таких много. Я считаю, это одно из условий обеспечения национальной безопасности России. Проблема есть, ее надо обязательно решать, ее можно решить.

Оганесян: Вы затронули очень важную тему, потому что, с одной стороны, мы говорим "младший и старший", а с другой - наши соотечественники и наши сограждане. В России некоторые из них говорят: "Ну вот, еще один союз, где мы будем как бы кормильцами". У нас и так уже давняя историческая традиция этой экономической помощи безвозмездной, а часто в ущерб себе, когда не просчитан эффект экономический для России этой помощи, и, как правило, эффект деструктивный. Вы сейчас частично ответили на этот вопрос. Но ведь существуют такие вещи, как устав вашей организации. Ведь такие вещи должны предполагать, что ООН предоставляет каждому из участников максимум инициативы на каком-то пространстве, поприще. Если можно так сказать, локомотивы сотрудничества внутри ЕврАзЭС, Таможенного союза - какими вы их видите? Россия себя провозгласила суперэнергетической державой. Ну, наконец-то, мы вроде бы отказываемся от этого комплекса "ах, у нас много нефти, мы за счет нее богатеем, как плохо, надо бы богатеть за счет чего-то другого". Ну, дал тебе Бог нефть, почему нет? В конце концов, можно развивать и высокие технологии рядом и так далее. Ни одна страна не бьет себя в грудь, не говорит, как плохо, что у нее много нефти и газа. А у нас нет-нет да некоторые экономисты почему-то любят посыпать себе голову, в данном случае нефтью.

Рапота: Поливать.

Оганесян: Да, нефтью поливать. Но, например, группа участников ЕврАзЭс, естественно, проявляет интерес, скажем, к энергетической сфере, к сельскому хозяйству. Недостаток воды в этом регионе ощутим, вы недаром упомянули. Правильно ли названы эти возможные приоритеты сотрудничества, которые аккумулируют вокруг конкретных проектов интересы этих стран?

Рапота: Абсолютно правильная постановка вопроса. В каком смысле правильная? Потому что мы ее себе задали, когда организовали Российское Экономическое Сообщество и уже тогда определили приоритетные отрасли, в которых мы должны развивать сотрудничество. Прежде всего, это энергетика, в широком смысле этого слова. Второе - это транспорт, развитие транспортного потенциала, и, в частности, транзитного потенциала. Провозгласили себя Евразийским Сообществом, то есть мостом между Европой и Азией.

Оганесян: Транзитная идея заложена.

Рапота: Транзитная идея заложена в самом названии, но она, кстати сказать, очень плохо развивается. Я на примере могу показать, просто одну цифру приведу. Между Восточной Азией и Западной Европой товарооборот в ту и другую сторону исчисляется в год порядка 500 миллиардов долларов. Как вы думаете, какой процент этого товара идет по сухопутным путям через Евразийское Экономическое Сообщество?

Оганесян: Одна тридцатая.

Рапота: Порядка одного процента, одна сотая. Значит, есть резервы.

Оганесян: Это очень мало.

Рапота: Это очень мало, мы не отвечаем своему даже географическому предназначению. Значит, транспорт, энергетика, я уже сказал, агропромышленный комплекс и миграционная политика - это приоритеты, в которых мы в практической плоскости хотим что-то сделать вне зависимости от того, выстраивается наш Таможенный союз или не выстраивается, в каких темпах. Мы одно с другим не связываем, хотя одно другому помогает. Вот, собственно, наши приоритеты. Есть, конечно, проблемы очень серьезные, ключевые. Во-первых, в энергетике они есть. Если взять Центральную Азию - это вода.

Оганесян: Это проблема будущего.

Рапота: Это мы можем обсудить, когда у вас будет желание и время посвятить этой проблеме отдельную передачу.

Оганесян: Только, пожалуйста, не предлагайте поворота рек, ладно?

Рапота: Это не такая бредовая идея, как оказалось.

Оганесян: Все-таки страшновато, знаете. Скажите, пожалуйста, как на вашей деятельности сказываются такие негативные вещи, как активный транзит наркотиков в Средней Азии, борьба с терроризмом, политическая турбулентность в некоторых странах, потенциальная или которую мы недавно наблюдали в Узбекистане, Киргизии? Я понимаю, что не в вашей компетенции решать эти вопросы, но не мешают ли они вам в работе? Ведь не секрет, что там, где массовая безработица, очень низкий уровень жизни, там, конечно, люди ищут таких вот заработков. Иногда за гроши совершают действия, которые просто самоубийственны для тех, кто решается на это, не говоря уже о том вреде, который они приносят людям.

Рапота: Сразу же хотел добавить в ваш последний тезис, для справедливости просто. Мы взяли одни из последних отчетов Таможенной службы Российской Федерации. Там есть раздел "Борьба с наркобизнесом". Там по национальному признаку указывается, кто чаще всего используется в качестве наркокурьеров. Как вы думаете, кто на первом месте? На первом месте - русские, на втором месте - украинцы, дальше идут китайцы, дальше идут прибалты, только на шестом месте - таджики. Просто для полноты картины, чтобы мы представляли, что этот бизнес интернационален, что это не есть прерогатива какой-то одной национальности.

Оганесян: Да-да. Слово транзит подходит.

Рапота: Тяжелые наркотики идут у нас с Запада, многие искусственно создаваемые, лабораторные, ЛСД, синтетические и так далее. А естественные, натуральные, биологически чистые...

Оганесян: Экологически чистые. Нам скажут - реклама. Экологически чистые с летальным исходом. Если это может кого-то утешить - то пожалуйста.

Рапота: Это, конечно, шутка. Сотрудничество таможенных служб - это как раз наша деятельность, и один из аспектов работы таможенных служб - выявление незаконного оборота наркотиков и других контрабандных товаров. Мы в этом вольно или невольно участвуем и должны участвовать, хотя это не основная наша задача. В основном мы занимаемся организацией договоров коллективной безопасности. Поэтому мы объективно своей деятельностью все-таки подрываем экономическую основу наркобизнеса, мы создаем некие механизмы, которые препятствует этому процессу. Сейчас стоит вопрос о развитии обмена информацией между таможенными службами, причем в он-лайн режиме, так сказать, в прямой связи. Обмен информационными данными, установление единого режима на внешних границах, единых таможенных стандартов, единых административных правил, электронное декларирование, предварительное декларирование и так далее - все эти вещи направлены на то, чтобы выявлять контрабанду, в том числе, конечно, и наркотики.

Оганесян: Спасибо. Несколько коротких вопросов из бытовых, жанровых сценок общения внутри ЕврАзЭС. На каком языке вы говорите?

Рапота: На русском, у нас рабочий язык - русский. Никаких проблем не испытываем.

Оганесян: А правдив ли тот тезис, что молодое поколение в странах, которые входят в ЕврАзЭС, уже начинает забывать русский? Все меньше преподается в школах русский язык. Вы общаетесь с людьми, наверно, среднего поколения?

Рапота: Да, старше.

Оганесян: А не в процессе работы, когда вы бываете в этих странах, просто проходя по улице, вы не чувствуете, что молодежь начинает уже...?

Рапота: В столицах не чувствую абсолютно. Русский язык очень в ходу.

Оганесян: Это отрадно.

Рапота: Все-таки надо оперировать какими-то статистическими данными. Я не полагаюсь на собственные ощущения. Григорий Рапота

Оганесян: Статистические данные печальны. Но вот насколько они корректны?

Рапота: Насколько они корректны? Действительно, если взять Бишкек (Киргизия), в советское время в Бишкеке, тогда это был Фрунзе, было 70 средних школ, из них - 67 русскоязычных. Сколько сейчас осталось, я не знаю.

Оганесян: Меньше, конечно, намного. И отток соотечественников большой.

Рапота: Отток русских произошел очень большой.

Оганесян: В столицах, наверно, русский язык лучше представлен и на нем говорят больше. Но если поехать куда-нибудь в село...

Рапота: Я не знаю, и раньше, наверно, в селах говорили все-таки не на русском языке. Мне трудно сказать.

Оганесян: Раньше было советское телевидение и радиовещание на русском языке.

Рапота: Я знаю одно: когда ты садишься в такси, все радиоприемники настроены на российские волны, в том числе и на вашу.

Оганесян: Спасибо, это отрадно слышать. Хорошо. Вы все-таки не только работаете, но и отдыхаете. Вот вы приехали сейчас, например, куда-нибудь в Казахстан, в Киргизию, в Узбекистан. Это самобытная культура, очень интересная. Ну, и, во-первых, что вы пьете?

Рапота: Кумыс.

Оганесян: Что вам показывают? Какая культурная программа?

Рапота: Должен сказать, что я езжу не только на Восток, но и на Запад. Я езжу в Белоруссию очень часто. Я чувствую себя комфортно везде, честно вам скажу, абсолютно никаких проблем не испытываю.

Оганесян: Потому что вы застали эпоху Советского Союза.

Рапота: Может быть. Дай Бог, чтобы хотя бы эта часть эпохи сохранилась. Конечно, много надо менять, вопросов нет, но дай Бог, чтобы эта честь эпохи сохранилась.

Оганесян: А чем угощают там?

Рапота: Когда мы едем в Таджикистан, я люблю там угощаться пловом. В Узбекистане тоже плов, но он другой. Если Киргизия и Казахстан - это бешбармак, естественно. А вообще я люблю казы - это конская колбаса совершенно потрясающая.

Оганесян: Это где?

Рапота: Это в Казахстане, особенно в Северном Казахстане, и в Киргизии тоже это популярно.

Оганесян: Ну что ж, нам остается только вам завидовать. Спасибо вам за интересную беседу, хотим пожелать вам и Евразийскому Экономическому Сообществу процветания, успехов, решения тех непростых задач, которые вы сегодня нам обозначили. Хотим пожелать вам и всем нам, всем нашим телезрителям и радиослушателям, чтобы дух сотрудничества, взаимопонимания и открытости к диалогу и пониманию друг друга развивался на всех уровнях: и на уровне экономики, и на уровне культуры, и, конечно, на уровне общения людей, обычных людей друг с другом. На этом наша программа сегодня завершается. Я еще раз благодарю вас, Григорий Алексеевич. Вел передачу Армен Оганесян. До новых встреч. Всего доброго.


23.03.2006
http://www.ruvr.ru/main.php?lng=rus&q=5145&p=23.03.2006

Док. 470553
Перв. публик.: 23.03.06
Последн. ред.: 04.08.08
Число обращений: 144

  • Оганесян Армен Гарникович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``