В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Армен Оганесян: гость программы - Векслер Александр Григорьевич, главный археолог города Москвы Назад
Армен Оганесян: гость программы - Векслер Александр Григорьевич, главный археолог города Москвы
Ведущий программы - Армен Оганесян.

Оганесян: Добрый день. "Прошлое так же бесконечно, как и будущее", - эта цитата принадлежит гостью нашей сегодняшней программы, главному археологу города Москвы Векслеру Александру Григорьевичу. Здравствуйте.

Векслер: Спасибо, добрый день.

Оганесян: Фраза, действительно, замечательная. Знаете, как-то один человек, уходя из жизни, сказал: "Я все могу понять, но не могу понять то, что не имеет начала и конца. Не могу понять, ощутить, что такое бесконечность". Вот мы все устремлены в будущее и думаем о том, что оно бесконечно, но это еще хоть как-то представимо, как знак бесконечности в виде восьмерки горизонтальной. А ваша фраза о том, что прошлое так же бесконечно, как и будущее, вносит дополнительно ощущение какого-то нового измерения бесконечности, если оно может быть. Можно как-то расшифровать эту вашу цитату? Как вы это понимаете?

Векслер: Это триада: прошлое, настоящее, будущее. Бесконечно прошлое, поскольку это тысячи, а теперь уже, как выяснилось, и миллионы лет, и будущее тоже - мы не знаем, что нас ждет, наших потомков, но это будет очень долго. А настоящее - это всего лишь миг.

Оганесян: Значит, минус и плюс бесконечность.

Векслер: Через минуту это будет уже прошлое.

Оганесян: Я сейчас передам слово нашему слушателю, с вашего позволения.

"Добрый день, господин Векслер. Это Джон Ковердейл из Сан-Диего. Я очень интересуюсь археологией. Расскажите, пожалуйста, о последних находках археологов не только Москвы, но и России. Спасибо".

Векслер: Россия - это страна от Белого моря до Черного. Это огромная территория от Балтики до Тихого океана, здесь работают десятки, сотни и даже, пожалуй, тысячи экспедиций. Не так просто что-либо выделить, и, тем не менее, я не могу не назвать работы сибирских ученых: академика Деревянко, академика Молодина, поскольку они занимаются тем, что нам открывают истоки. Откуда вообще взялась цивилизация, да и, вообще, человечество, сколько ему лет, как люди появились на свет - эти проблемы у нас сегодня решают сибирские археологи, и это называется палеолит. Но, кстати сказать, есть это время даже и в Москве, и в Подмосковье. Я бы назвал здесь работы корреспондента Российской академии наук Х. Амирханова, он копает в городе Зарайске (это Московская область), там не сотни тысяч лет, но тоже десятки тысяч лет. Это изумительные шедевры древнего искусства, это вырезанные из кости бизоны, это женские статуэтки. Вот это ранняя археология. Если говорить о средневековье, то очень интересные работы ведутся на Алтае, в Туве - это захоронения скифских цариц богатейшие, с огромным количеством украшений. Там работает Государственный Эрмитаж совместно с Германским археологическим институтом. Ну, а на Руси я должен сказать о работах директора Института археологии Николая Макарова, он копает в Суздали. Суздальская земля - это начало Москвы, это уж совсем близко к нам. Наконец, буквально давеча мы беседовали с моим другом профессором Владимиром Гуляевым. Он работает в Воронежской области, где раскопал уникальное совершенно захоронение скифских женщин. Как всякие женщины, они любили украшать себя, там великолепные изделия ювелиров, так сказать, VI-VII веков до нашей эры. У них и ожерелья, у них браслеты. В том числе, и это было особенно забавно, они захоронены с оружием. Это луки и стрелы.

Оганесян: Женщины с оружием! Как амазонки. Славянские амазонки.

Векслер: Они не славянские.

Оганесян: Это я уже по Блоку.

Векслер: Я думаю, что такие дамы себя не давали в обиду. Вот такие интересные, забавные находки. Конечно, очень важные находки у нас, в нашей столице Москве.

Оганесян: Да, про Москву, пожалуйста. Тем более, у нас есть вопрос из Китая от Ван Ли: ведутся ли в настоящее время в Москве какие-либо археологические раскопки, какие из них самые известные. Какие наиболее интересные находки были за последнее время в Москве?

Векслер: Надо сказать, что нет сегодня на Руси такого места, где бы не было у нас каких-либо исследований. Классик российской археологии Александр Спицын в прошлом веке сказал, что археологии нет только там, где ее не ищут. А искать ее необходимо, потому что это овеществленная история. Были бы огромные потери, особенно при том размахе народно-хозяйственных работ, если бы мы не занимались археологией. Сегодня у нас в Москве очень серьезно поставлены охранные или, как теперь говорят, это узаконенный термин, спасательные работы. Мы спасаем археологию, потому что, если мы ее не спасем как МЧС, то эти уникумы истории, эта богатейшая материальная культура окажется на строительных свалках. Вот уже почти два десятилетия в Москве существует археологическая служба. Сегодня она действует в рамках Комитета по историческому и культурному наследию Москвы. Я имею честь руководить этой службой. Мы, прежде всего, теснейшим образом связаны с проектированием. Прежде чем археологи приходят на строительные площадки, все должно быть подвергнуто тщательному анализу, все источники, вся информация об этом месте, мы разрабатываем разнообразную проектную документацию, такими исследованиями охвачена вся Москва. Но в особенности те зоны Москвы, которые имеют статус памятников археологии.

Оганесян: Извините, Александр Григорьевич, ближе к вопросу слушателей. У нас будет вопрос о строительных работах, и как выживать археологии при том строительном буме, который ведется в больших городах и, конечно, в Москве. Но вот вопрос: какие археологические раскопки ведутся в настоящее время на территории Москвы?

Векслер: Прежде всего, это, конечно, огромный комплекс, который называется Царицыно, где возрождается царская усадьба. Это место, где сегодня восстает из руин великолепный архитектурный ансамбль. Эта территория сегодня занимает 70 гектаров, где есть и курганное городище, и самые разные парковые сооружения, где стояли многочисленные постройки усадьбы московской знати в XVII веке: Стрешневых-Годуновых, потом ею владел Кантемир, от Кантемира эта усадьба перешла к Екатерине Великой, и вот вся эта история усадьбы отложилась в земле. Мы ведем там раскопки. Ко Дню города, это будет в начале сентября, мы уже сможем это показать в больших залах нового дворца-музея. Одновременно у нас идут работы на Хохловской площади. Это Бульварное кольцо, и кольцо это проходит по трассе Белого города, самой большой каменной крепости России. Москва сегодня задыхается от транспорта, требуются новые паркинги, требуется решать сложные проблемы с организацией движения. Там тоже должен быть большой паркинг, но при этом он не должен разрушить те руины, которые сегодня лежат в земле ниже уровня асфальта. Вот та работа, которая ведется сегодня у нас, совсем неподалеку от Дома радио.

Оганесян: Поясните для наших слушателей, черта вот этого Белого города примерно, это что - Бульварное кольцо?

Векслер: Не примерно, а точно.

Оганесян: Точно, да? То есть Бульварное кольцо проходит по границам Белого города?

Векслер: Когда в конце XVIII века Белый город потерял свое значение как сооружение фортификации, то, как во многих исторических городах, также было и в Париже, крепостные стены были разобраны, камень пошел на сооружение зданий, мостов и набережных, а основание этих стен осталось в земле, не разобранное. Где-то сохранность лучше, где-то это полностью уничтожено, но, тем не менее, я думаю, на Хохловской площади нам повезет, и мы сможем фрагменты этой стены музеифицировать.

Оганесян: Значит, мы сможем увидеть кусок этой белой стены?

Векслер: Конечно.

Оганесян: Замечательно.

Векслер: Кстати, это можно видеть и сегодня. Москва, как вы знаете, город сложного ландшафта, стоит, образно говоря, на семи холмах. По этим холмам проходит Бульварное кольцо, а под ним лежит Белый город. Вот та работа спасательная, которую мы сегодня ведем на Хохловской площади. Одновременно это и Арбат, где строится новая стена для театра Вахтангова. Там тоже мы ведем спасательные работы.

Оганесян: А что спасаете?

Векслер: Культурный слой.

Оганесян: Там культурный слой? А какого возраста примерно?

Векслер: Арбат? Где-то начиная от XV века. XV, XVI, XVII век, то есть арбатские древности. А вообще там есть и более ранние вещи, конечно.

Оганесян: Знаете, можно было и догадаться, конечно, насчет Бульварного кольца, мне, как москвичу. Ведь мы говорим, меня это иногда удивляло, - Никитские ворота. Почему ворота? Думал, наверное, граница города. Так это и есть. Или Яузские ворота, совсем рядом с Домом радио. Это все на Бульварном кольце. Значит, Белый город имел, конечно, свои входы и выходы.

Векслер: Знаете, даже мне сейчас пришли на ум такие поэтические строки: "Покровские ворота, поворот, давно уж нет там никаких ворот". Кстати, это место как раз и есть Покровские ворота, известные и по фильму. Кстати, это место очень близко мне, там мое детство прошло.

Оганесян: Я родился, кстати, у Покровских ворот. Там есть известный роддом, как вы знаете.

Векслер: Мы себя не ограничиваем только историческим городом. Москва включала в свои пределы многочисленные города и усадьбы, монастыри, и одна из самых замечательных усадеб - это Коломенское.

Оганесян: Это музей под открытым небом практически.

Векслер: Это огромный музей, в котором стоял выдающийся дворец царя Алексея Михайловича. Его называли "Восьмое чудо света". Семь чудес, а восьмое - это Коломенское. Мы полностью раскопали этот дворец, и он тоже будет экспонатом под открытым небом, а сегодня идут работы в зоне так называемой "этнографической деревни". Там тоже идут раскопки и тоже будут обнажены те старинные дома, сооружения хозяйства крестьянского, которые мы покажем.

Оганесян: Ну что же, очень интересно. Спасибо. Продолжим дальше. Пожалуйста, следующий вопрос

"Добрый день. Меня зовут Драган Симич, я из города Нови Сад. Господин Векслер, не могли бы вы рассказать, как и когда возникла Москва? По каким источникам был определен ее возраст? Спасибо".

Векслер: Интересный вопрос. У каждого, так сказать, города было свое начало. Было начало и у города Нови Сад, откуда вы звоните, и, соответственно, Нови Сад уже предполагает, что это место было после Старого Сада. Что касается Москвы, то есть такая дата, которую знают школьники, даже самых начальных классов, это 1147 год. В этот день суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий приглашал своего друга и союзника, кузена своего, новгород-северского князя Святослава Ольговича.

Оганесян: Попировать?

Векслер: Приглашал он его словами: приди ко мне, братья, в Москов. Москва - не Москва тогда, она звучала в названии как Москов. Князь Святослав прибыл в это место на Москве-реке, и он был не один, а с дружиной, со своим сыном малолетнем, о котором вы, конечно, знаете. Это князь Игорь Святославович, о котором впоследствии осталось великое произведение литературы "Слово о полку Игореве", а может быть, вы и видели, слушали оперу Бородина "Князь Игорь". Вот Святослав с Игорем и встретился с князем Юрием Долгие руки, и был устроен пир, "обед силен", как говорит летопись. Они обменялись многими дарами, через день разъехались, договорились о новом союзе. Время было бесконечных феодальных войн и раздоров. Этот, казалось бы, рядовой исторический факт стал событием большого значения для истории России.

Оганесян: Александр Львович, это Ипатьевская летопись, правильно?

Векслер: Это Ипатьевская летопись, да.

Оганесян: Вот вы сказали, приглашает куда-то, ясно, что Москва уже была. Ваше предположение, как археолога, сколько она существовала до этой знаменательной встречи, до той даты, которая упоминается в Ипатьевской летописи?

Векслер: Естественно, и это не предположение, это научная концепция, взгляды, которые основаны на том вещественном материале, с которым я работаю. Знаете, ведь есть два подхода, два метода исчисления возраста города. Либо это условная дата, связанная с какими-то документами. То ли это русские летописи, то ли это какие-то хроники.

Оганесян: Да, с письменными памятниками.

Векслер: С письменными памятниками, совершенно верно. Либо это материалы археологии, то, что может быть датировано с помощью, так сказать, научных методик самых разных: и археологических, и естественнонаучных. Сегодня это методика датировок по методу радиоуглерода или дендрохронологии. Вот такие материалы есть и у нас в Москве. Естественно, Москва значительно старше. Кстати, вот я хотел бы привести такой пример. Тоже хорошо знакомый мне город Казань. Казань по документам известна с XIV века, между тем, мы в прошлом году торжественно отметили тысячелетие, и я поддержал этот юбилей, эту дату, поскольку были находки нумизматические. Там была найдена монета, которая позволила провести такой юбилей значимый. Кстати, это во многом способствовало благоустройству города, строительству. Значит, монета была Казани. Но такие монеты есть и в Москве. В Москве есть арабские клады. Например, на месте храма Христа Спасителя, сегодня кафедрального собора главного России, был найден клад монет, в котором были монеты, датированные, например, 862 годом, или монеты, датированные 866 годом. То есть мы тоже могли бы исходить из возраста этих монет, и тогда уже Москва опоздала с юбилеем тысячелетним. Но может отметить другую дату. Что касается данных, которые получены по другим источникам, по анализу древесины, у нас тоже есть даты и IX века, и X века и так далее.

Оганесян: В Зарядье были, по-моему, интересные находки. Два слова о Зарядье.

Векслер: В Зарядье и в Кремле. Зарядье, вы знаете, это очень важный район, поскольку это предградие Кремля. Это как бы вторая часть города, на Руси ее называли Посад. Всякий город и на Западе, и на Востоке состоит обычно из двух частей: феодальный замок, резиденция правителя, и торгово-ремесленный Посад у его стен. Вот такой самый ранний торгово-ремесленный Посад в Москве - это Зарядье, за рядами Красной площади. За рядами был торгово-ремесленный район, где был порт, куда приплывали арабские купцы, другие путешественники. Там стояла гостиница "Россия". Ее строительству предшествовали большие охранные или спасательные работы, а теперь уже нет этого здания. Будет сооружен новый гостиничный комплекс на этом месте, и все, что будет там обнаружено, станет тоже новой строкой в московской истории. И будет музеифицировано. Кстати, самые последние находки в Зарядье замечательные. Например, ведется подготовка территории, ведутся инженерные изыскательные работы, и они уже проводились внутри храма Варвары в начале улицы Варварки. При этих работах неожиданно была обнаружена кладка очень мощная белокаменная, прекрасной работы. И это то, что осталось от древнего храма, который стоял на месте этой церкви сегодняшней. Вот вам еще одна московская находка, еще одна тайна раскрыта нами, и еще один музей в историческом центре Москвы.

Оганесян: Раскопки в Зарядье говорят о том, что до летописной даты 1147 года в Зарядье уже существовал центр ремесленно-торговый. То есть можно говорить, что Москва все-таки еще на один или несколько даже веков старше. Вот вам бесконечность, вот плюс и минус бесконечность.

Векслер: Буквально на днях у нас начинаются работы большого масштаба в Зарядье. Я надеюсь, что они нам позволят скорректировать летописца.

Оганесян: Спасибо. Насколько привлекательна в настоящее время профессия археолога для российской молодежи? Откуда вы вообще черпаете новые кадры?

Векслер: Я должен сказать, что мы испытываем сегодня дефицит в археологах. Да, их выпускается очень немного, а спрос на них огромен, так сказать, не только в Москве, где ведутся работы такого масштаба, что нам нужно вести одновременно и в центре, и на окраинах, и так далее. Поэтому те люди, которые увлечены археологией, у них сегодня, скажем, достаточно надежное будущее. Они идут в университет, и все очень быстро находят свою научную стезю, занимаются наукой. У нас единство науки и практики. Так что эта профессия сегодня популярна. Лично я никогда не отступал от нее. Хотя было время, когда достаточно сложно было работать, и не было, действительно, таких возможностей, такого широкого применения для этой профессии.

Оганесян: Вопрос, который интересует не только профессиональных археологов, у нас есть небольшой слой любителей искать клады. Марше Лёсер из Франции спрашивает: по законодательству российскому кто становится собственником найденных археологических ценностей? Могут ли граждане вашей страны самостоятельно заниматься археологией? Пожалуйста, давайте сначала так: нашел человек клад. Вообще, находят ли сейчас клады археологи, частные лица?

Векслер: Клады находят постоянно. В той сводке, которую я когда-то издал вместе с нумизматом Исторического музея Анной Мельниковой, там свыше 600 кладов, обнаруженных в Москве и ближайших окрестностях. Клады зарывали в моменты острых социально-экономических потрясений, не было тогда Сбербанка, и люди доверяли свои ценности земле. Если это ценности нового времени, то они обязательно должны быть сданы в органы внутренних дел, в милицию. Находчик получает после оценки 50 процентов стоимости этого клада.

Оганесян: 50 процентов - это много. Надо задуматься.

Векслер: 50 процентов, в зависимости от ценности клада. Это очень много может быть. По законодательству археологи - единственная категория, которая ничего не получает за находку. Это входит в служебные обязанности наши - находить клады.

Оганесян: Самый большой клад на территории Москвы?

Векслер: Самый большой клад мне посчастливилось найти, то есть мне и моим сотрудникам.

Оганесян: То есть профессиональным все-таки людям досталось?

Векслер: Конечно. Это было абсолютно естественно, обнаружить его на старом Гостином дворе. Это крупный торговый центр, испокон веков там стояли дворы гостиной великого князя.

Оганесян: Где еще быть деньгам, как ни там?

Векслер: Да, и там, на шестиметровой глубине, под полом сгоревшего дома, а дом был очень богатый, купеческий дом, мы нашли в двух сосудах поистине сокровища. Там, например, было, я бы сказал сегодня, что это денежно-вещевой клад. То есть денежная его часть - это были монеты русской чеканки, их оказалось там 95 с половиной тысяч, только русских монет ручной чеканки.

Оганесян: Монеты из чего были сами сделаны?

Векслер: Серебро. Фонды Исторического музея, главного музея на Красной площади, насчитывают 70 тысяч таких монет, а мы нашли сразу 95. Там оказались монеты привозные, чеканенные в Западной Европе, талеры от Пиренеев и до Скандинавии. Их оказалось там 335 талеров. Для сравнения, фонды Государственного Эрмитажа насчитывают 160 таких монет.

Оганесян: Какая датировка примерно этого клада? Какой возраст их?

Векслер: Это XVII век, конец смутного времени. Но там же были, я закончу с вашего позволения, великолепные, ювелирно украшенные сосуды работы лучших мастеров Москвы, Лондона и Гамбурга, вот такой замечательный клад.

Оганесян: Это говорит о том, что торговля была довольно бурная?

Векслер: Москва была на перекрестке дорог, она так и возникла, как торговый центр. Здесь скрещивались пути, которые вели с востока на запад, с севера на юг. Очень удобное географическое положение Москвы и способствовало развитию, так сказать, города, его бурному росту, в особенности, в XVII веке, когда формировался всероссийский рынок, и его центром был старый Гостиный двор.

Оганесян: Спасибо, Александр Львович. Вы что-то еще хотели добавить?

Векслер: Нет, я слушаю новый вопрос.

Оганесян: Мы сейчас послушаем уже не меня и не тех, кто прислал нам вопросы по сети Интернет, а послушаем вопрос слушателя. Пожалуйста.

"Это Франс Пешо, преподаватель из Парижа. Господин Векслер, я знаю, что Москва сейчас активно перестраивается. Это как-то сказывается на работе археологов? Спасибо".

Векслер: Это очень мощный стимул для развития археологии в Москве. Мы сегодня проводим работы огромного масштаба, я уже упоминал о работах в Царицыно, которое станет московским Версалем. Там работало, в среднем, до 700 рабочих и около 50 специалистов - археологов, ученых, архитекторов, инженеров и так далее. То есть мы сегодня стали частью всей технологии строительства, реставрации в Москве. И нам не приходится добиваться проведения этих работ, наоборот, от нас их требуют.

Оганесян: Это что, условие теперь? Если ведется новое строительство, сначала приезжают археологи, оценивают место, насколько оно интересно с историко-археологической точки зрения, или таких регуляций нет? Что умножает количество и объем ваших работ?

Векслер: Такая регуляция не только есть, ей обязаны следовать не только строители, но и архитекторы. Именно то, что археология входит во все стадии проектирования, начиная с генерального плана города, и помогает нам успевать проводить такие работы.

Оганесян: Строители сами вас подгоняют, наверное? Дайте нам разрешение, быстренько осмотрите место.

Векслер: Мы не осматриваем.

Оганесян: Вы копаете?

Векслер: Господь с вами! Мы сначала проектируем раскопки, и если слой сохранный, а место значимое, то, в соответствии с законодательством, эти работы проводятся в полном объеме. Кстати, о Париже. Я не однажды бывал в этом замечательном городе, и знаю те огромные работы, интереснейшие, которые проводились на острове Сите, в Сен-Дени и так далее, но я очень сожалел, когда узнал, что далеко не все проекты в центре Парижа сопровождаются археологией, поскольку нет таких финансов у проектов. А у нас инвесторы обязаны финансировать эти работы. Я могу сказать, что практически за последние полтора десятилетия мы не упустили ни одного крупного проекта в центре Москвы, на тех территориях, которые мы предварительно спроектировали.

Оганесян: Александр Григорьевич, я понимаю так, что у вас есть своего рода историко-археологическая матрица Москвы, которую при очередных заявках на новое строительство вы рассматриваете? Я правильно говорю?

Векслер: Конечно.

Оганесян: Меня интересует, не только меня, но и многих москвичей, гарантии того, что все-таки исторический археологический слой, по крайней мере, будет изучен, наиболее интересные находки будут либо переданы в музей, либо, как вы делаете, фрагменты исторических мест, памятников, фрагменты исторических остатков Москвы будут каким-то образом сохранены. Скажите, пожалуйста, это совершенно бесконфликтная ситуация со строителями? Вам удалось на территории всей Москвы очень гармонично выстроить свои отношения со строителями? Никаких конфликтов, никаких проблем у вас не возникает с ними?

Векслер: В вашем вопросе звучит сомнение, что такое возможно.

Оганесян: Звучит, и не только у меня, я не буду цитировать письма, потому что их слишком много.

Векслер: Естественно, конечно, очень много конфликтов и, скажем, ситуаций достаточно скандальных в России, они случаются и в Москве. Но здесь у нас они разрешимы именно потому, что есть законодательная база, есть возможность достаточно оперативно провести работы, и есть у нас право приостановления работ. Я, например, в прошлом году 30 раз закрывал большие стройки в Москве до той поры, пока не были организованы соответствующие мероприятия, которые позволяли сохранять культурный слой и его исследовать. А такие бывают ситуации, конечно, несомненно. Но, тем не менее, строители уже смирились с тем, что им приходится с нами считаться. Далеко не так было, скажем, в самом начале нашей деятельности, когда один из руководителей элитного комплекса мне сказал, что "я всю жизнь строил в Москве без археологии".

Оганесян: И буду строить...

Векслер: И буду строить.

Оганесян: Хорошо, что он ошибался. Скажите, пожалуйста, какой период нашей истории нанес наибольший ущерб археологии? Например, известны случаи, когда строители метро натыкались на археологические остатки интересные, в то время вряд ли это учитывалось. Мы знаем, как известный архитектор Барановский боролся за сохранение многих памятников. Я понимаю, что есть такое событие, как война, которая тоже, наверное, наносила ущерб. Но это больше, наверное, архитектуре? В меньшей степени тому, что находилось под землей. Как бы вы ответили на этот вопрос?

Векслер: Во-первых, я хочу тоже произнести с благодарностью имя Петра Дмитриевича Барановского, я имел честь его знать и с ним работать. Действительно, он спасал выдающиеся памятники архитектуры. Он не допустил сноса русского собора - храма Василия Блаженного в Москве. Ему это удалось. В те же годы, когда рушилась архитектура, конечно, очень большой урон понесла археология. И в предвоенное время, кстати, и в послевоенное тоже. Например, такая магистраль как Новый Арбат, она была построена без археологии. Нога археолога там не ступала буквально. Но сегодня такая ситуация абсолютно исключена.

Оганесян: Спасибо. Хорошо. Давайте попробуем ответить на последний вопрос сегодня, просто больше не успеем. Пожалуйста.

"Александр Григорьевич, здравствуйте. Это Алла Григорьева, переводчик из Москвы. Знаете, я долгое время жила и работала в Сирии, где буквально каждый камень пропитан историей. Мне кажется, что занятие историей требует особого состояния души. Скажите, как вы пришли в эту профессию? Спасибо".

Векслер: Спасибо за вопрос. Вы знаете, это было еще в далекие детские годы, я прочел тогда книгу о Помпеях. С этого у меня и началась, собственно говоря, увлеченность археологией. Сегодня, да и последние 50 лет, мои Помпеи - это Москва.

Я хотел бы процитировать надписи на наших самых последних находках. Сейчас я издаю "Московские перстни". Хочу процитировать такую, например, фразу: "При славе буде смирен". Это оказалось на печати, найденной в стенах Кремля, относилось к его тогдашним властителям. Призывало к скромности. На Рождественке другая надпись на перстне, которой тоже бы не худо следовать: "Не бойся смерти, бойся греха". И, наконец, на перстне из Замоскворечья, это Хорошовская набережная, оказалось такое пожелание: "Любовь будет ти немальные". То есть такое новгородское диалектное выражение, здесь выражалось пожелание любить без обмана.

Оганесян: Спасибо. Александр Григорьевич Векслер, главный археолог города Москвы был сегодня гостем программы "Визави с миром". Всего доброго.

27.04.2007
http://www.ruvr.ru/main.php?lng=rus&q=28858&p=27.04.2007

Док. 470453
Перв. публик.: 27.04.07
Последн. ред.: 13.05.13
Число обращений: 116

  • Оганесян Армен Гарникович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``