В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Армен Оганесян: гость программы - Васильев Владимир Абдуалиевич, председатель Комитета Государственной думы по безопасности Назад
Армен Оганесян: гость программы - Васильев Владимир Абдуалиевич, председатель Комитета Государственной думы по безопасности
Ведущий - программы Армен Оганесян.

Оганесян: Добрый день! Есть такие моменты в личной жизни человека, в жизни общества, страны и даже мира, когда мы с особой остротой ощущаем вопросы безопасности. Это не страх - это тревога. И те люди, которые в эти моменты выходят на передний край, защищая нас, вызывают у нас с вами особое уважение. Но и, естественно, к ним всегда возникает много вопросов.
Сегодня наш гость - человек, лицо которого появилось в самые драматические моменты 2003 года. Всем нам памятна Дубровка, "Норд-Ост". Наш гость сегодня - Васильев Владимир Абдуалиевич, председатель Комитета Государственной думы по безопасности. Здравствуйте! Вы знаете, мне приятно вас приветствовать еще от имени цеха работников СМИ. В те напряженные дни, когда вы появились на телеэкранах и стали общаться и с журналистами, и с огромной аудиторией российских телезрителей и радиослушателей, было видно, что вы говорите от сердца, без всякой цензуры, конечно, соблюдая профессиональную осторожность (принцип "не навреди" - он очень важен в таких вопросах). Тем не менее, едва ли не впервые мы увидели лицо человека, который, переживая за дело, обладает возможностью, умением, талантом и профессионализмом, который дает те ответы, которые удовлетворяли людей, удовлетворяли работников СМИ. Пользуясь случаем, хочу вас поблагодарить за это.

Васильев: Спасибо.

Оганесян: Возвращаясь к тем событиям, мне хотелось бы задать вам вопрос. Ну, жизнь идет, события на Дубровке, события в Беслане - они отдаляются. Это не значит, что у всех затихает боль, но тем не менее, для вас, как для профессионала, как для человека, которому это далось огромным напряжением, нечеловеческим напряжением воли, способностей, - как видоизменяются эти события в вашем представлении, какие уроки, не обязательно профессиональные, но уже человеческие, те события вам сейчас дают?

Васильев: В общем, действительно, такие события - они проходят через всю жизнь каждого человека, и особенно, когда чувствуешь ответственность и, самое главное, то, что понимаешь, что ты говоришь людям, близкие которых находятся под угрозой, и люди ждут от тебя, так получается - от тебя, потому что ты говоришь. Это действительно сильно действует, и, наверное, это ощущение на всю жизнь, и нет сомнения, что это пройдет - для меня, во всяком случае. Меня, в первое время особенно, узнавали все и везде, и я до сих пор это чувствую, когда иногда люди подходят, дают оценку - разную, кстати. Ну, а если говорить, что и как, то по большому счету, конечно, в тот период, когда террор, действительно, дошел до такой стадии, что не только у нас в стране, но и за рубежом проявил себя во всем своем ужасающем, сначала незаметном, а затем потрясающем общество, мировое сообщество угрожающим направлении действий. Я думаю, что у нас в России совместно с мировым сообществом удалось кое-что сделать. Самое главное, что, я помню рассказ господина Джулиани, когда он еще был прокурором Нью-Йорка, что в течение двух лет - заметьте! - Соединенные Штаты выдавали Великобритании террориста. В то же время недавно, когда события произошли в Лондоне, к сожалению, тоже трагические, буквально в течение дней и часов был решен вопрос о выдаче Италией подозреваемого в этих действиях Великобритании. Это огромное достижение современной цивилизации, всех граждан этого мира - мы научились бороться с угрозой, как говорят, "чумой нашего времени".
В то же время у нас в стране ситуация изменилась существенно в лучшую сторону. Так получилось, что после этого я перешел на работу в парламент, и мы активно работали по целому ряду законопроектов, которые сегодня создали хорошую основу, включая указ президента, и ответственность, и право применения силы, и контроль средств массовой информации, и защиту тех, кто оказался в роли заложников, и их близких. Насколько могли, учли мировой опыт и, как нам кажется, да и по отзывам мы это видим, это получилось. Кстати, в ближайшие дни мы будем уже в Южном федеральном округе на выездном комитете рассматривать эту тему, специализированно, мы стараемся ее на практике рассмотреть. В России сократилось существенным образом проявление террора, причем это происходит из года в год. Это не может не радовать. И в этом плане я хотел бы сказать: когда мы работаем вместе, когда мы работаем системно, используя опыт других государств, других обществ, то мы всегда добиваемся цели - положительной цели.

Оганесян: Спасибо вам за этот рассказ. Давайте ответим на вопрос слушателя. Он немножко уже на другую тему - на тему ту же, многогранную тему безопасности, но, так скажем, с другого угла. Пожалуйста.

"Это Франс Пешо, преподаватель из Парижа. Господин Васильев, невольно обращает на себя внимание антироссийская кампания госдепартамента США и Кондолизы Райс, в частности. Особое внимание уделяется политике России на постсоветском пространстве. Насколько я знаю, Россия ни разу не покушалась на независимость стран СНГ. Что-то действительно изменилось в российской политике? Если нет, то почему же проводится такая кампания? Спасибо".

Васильев: Спасибо вам за вопрос. Я выскажу свое видение этой проблемы. Дело в том, что Советский Союз в том многополярном мире, как минимум в двухполярном, который еще недавно был, играл определенную роль. Те события, которые произошли (и Россия, по сути, пошла по демократическому пути развития), привели к тому, что советская система и такой военный блок, как Варшавский, перестали существовать. Но, видимо, все-таки, несмотря на то, что было, особенно на начальном этапе, сделано немало, с тем чтобы сохранить атмосферу, с одной стороны, доверия, с другой стороны, - гонку вооружений остановить. Но есть определенная инерция, есть она, видимо, везде, и особенно в странах НАТО, среди военных, военачальников, - есть понимание того, что есть угроза. И нам об этом прямо говорили - где-то проговоривались, а где-то и официально заявляли, в том числе ответственные руководители Соединенных Штатов, - что они готовы простить России все, кроме одного: восстановления Советского Союза. Ясно, понятно и недвусмысленно. Поэтому, когда произошел этот процесс, мы шли по пути разоружения, кстати говоря, мы по этому пути следуем и сегодня. Но здесь возникают серьезные вопросы, потому что мы должны отвечать за свою безопасность, а угроза сейчас обоснованно возникает. Те ограничения, которые мы подписали, в том числе по СНВ-2, а Соединенные Штаты Америки из них как бы в одностороннем порядке выходят. Мы знаем о системе ПРО, которая разрабатывается. Мы видим, что к нам продвигаются и на аэродромы бывших республик Советского Союза, а сегодня независимых государств, военные самолеты. И радары, и ракетные установки. Нас это не может не беспокоить. Тем более что, когда шел процесс определения развития дальнейшего современного мира в однополярном измерении, то была договоренность, что не будет развиваться НАТО. В то же время вы видите, что сегодня ряд государств уже устремились туда, и недавно буквально заявлялось о том, что в ускоренном режиме Госдеп будет рекомендовать принимать в НАТО и Украину, и Грузию. Я уж не буду говорить, как это сказывается на политической обстановке на Украине сегодня, которую, в общем-то, впору не разогревать такими заявлениями, как мне кажется. Но тем не менее это есть. И мы хорошо понимаем, что сегодня кто-то, наверное, считает это победой. Победой, но мы не очень хорошо понимаем над чем, но победой.

Оганесян: У них даже орден появился, да? Или медаль?

Васильев: Медаль за "холодную войну".

Оганесян: "За победу в "холодной войне".

Васильев: Вообще, конечно, это удручающе просто, на мой взгляд. Дело в том, что я приводил пример, когда мы вместе преодолеваем угрозу - это было в борьбе с фашизмом, это проявилось в противодействии терроризму, то, что я привел, - но когда мы начинаем эти вещи и вырабатывать, и выискивать врагов, и начинаем тратить на это усилия, как раз этим и воспользуются и террористы, и другие явления, которые сегодня, кстати говоря, требуют решения. И это, конечно, вызывает огромное беспокойство. Нам, России, не нужна гонка вооружений. Нам нужно мирное небо над головой, нам нужно сейчас трудиться, работать, решать наши проблемы.

Оганесян: Вообще можно было бы предложить Соединенным Штатам, администрации придумать такое сразу. Вот дают медаль "За победу в "холодной войне", и сразу - книжку инвалида "холодной войны". Будет очень хорошо - и медаль инвалида. Потому что, конечно, очень странный подход.

Васильев: Хороший образ. Мне кажется, что некоторые инвалиды "холодной войны" существуют - существуют и в нас самих, и в Соединенных Штатах Америки, и в Европе, в НАТО, потому что многие годы и в академиях этому учили, и пропаганда поработала хорошо. Но вопрос сейчас в другом - о чем мы, люди-то, думаем, современные политики? Куда мы идем? Куда мы тратим ресурсы и к чему мы стремимся? Когда мы объединяем усилия, мы видим, что эти задачи решаются и становятся интернационально-понятными. Когда кто-то кого-то ставит в положение - это совершенно непонятно.

Оганесян: Скажите, пожалуйста, такой вопрос. То, о чем вы говорите - это уже вторая волна расширения НАТО. Первая была - Восточная Европа, страны, бывшие члены Варшавского пакта, о котором вы упоминали. И кстати, между прочим, когда стекались договоренности о выводе советских, российских войск из Германии, то одним из условий переговоров Горбачева с Бушем и тогда с Колем было обязательство не расширять границы НАТО. Тем не менее, эти договоренности были перечеркнуты. Сегодня мы видим, что и следующее как бы движение, этап расширения игнорирует позицию России. Хорошо, а каков может быть адекватный, или как у нас принято говорить, асимметричный ответ в случае, если?.. В случае если, вы правы, в отношении Украины нет уверенности еще, что там идея членства в НАТО возобладает. Но Грузия, наверно, все-таки, учитывая тенденцию руководства, наверно, действительно пойдет более ускоренными шагами навстречу НАТО. Но, тем не менее, возьмем худший вариант, что все-таки эта вторая волна достучится до каких-то политических дверей, если не до сердец людей, что было бы странно, какова наша реакция? Что мы можем противопоставить этому? Это, действительно, реальная угроза, когда она уже подходит прямо к порогу дома, размещение. Вы правильно сказали, логика интересная: сначала радары и системы слежения, Прибалтика и другие по достаточно отчетливому периметру геополитическому, скажем так. Затем речь идет о размещении ракет. Вот скажите, пожалуйста, что Россия может противопоставить этой угрозе?

Васильев: Ну, во-первых, Россия сегодня, по большому счету, оценивает угрозу, я бы позволил себе сказать, в категорийности, что ли. И сегодня первой угрозой в категории является, на мой взгляд, то, что сегодня в мире существует современная угроза. Уже я говорил о терроризме, и он остается такой угрозой. Есть еще ряд вопросов: экологические, эпидемиологические и многое другое, что сегодня в мире не решено. Вот это то, что Россия считает главным. Вот здесь нужно сотрудничество. Мы здесь готовы сотрудничать, сотрудничаем и надеемся на дальнейшее, и делаем все для этого. То же, что сейчас мы говорим о военной плоскости, и здесь очевидно просматривается и "холодная" составляющая, и плюс "горячая", когда кто-то пытается превзойти, изменить конфигурацию, баланс сил, причем в однозначном режиме: "Мы можем все, вы не можете ничего", - вот этот вопрос, естественно, у нас в стране возникает. Мы - страна, которая понесла страшные потери после последней войны. Наша история изобилует кровавыми, изнуряющими население итогами. И сегодня для нас это, действительно, огромная угроза. И вот кто-то иногда из коллег моих, особенно иностранных, говорят: "Вы здесь больше в области пропаганды". Это не так. Наши ветераны, сейчас, накануне Дня победы особенно заметно, хорошо помнят это, и не только ветераны. Достаточно (я депутат Тверской области) проехать по ней, где у нас в одном районе только, ну, чуть больше, чем в одном районе, более миллиона полегло солдат. Такие вещи не забываются. Это не забывается. В каждой семье. И это надо понимать тем, кто через это прошел. Нас в свое время не понимали, когда взрывали у нас дома. Сегодня, так сказать, ситуация изменилась. Далее. Мы говорили об определенных процессах, которые идут, и надо противодействовать террору, - нас тоже не понимали. Сегодня, когда эту работу начинают выполнять другие, в частности в Афганистане, в Ираке, - ситуация меняется. Я бы хотел особо подчеркнуть, что Россия сейчас находится в таком положении, когда ее порой наши слушатели не всегда могут понять. Трудно себе представить государство, которое было отброшено в своем экономическом развитии после начала вот этого периода развития рыночного так далеко. Мы только в прошлом году вышли на уровень 1991 года по экономике. Вот достаточно в это вдуматься, исходя из этого. И теперь, когда мы начинаем обеспечивать безопасность своей страны, а без этого не получается. Второе: мы развиваем экономику и благосостояние населения, и это понятно, и это видно по той ситуации в оценке линии и политики президента внутри страны, которая просматривается совершенно четко в симпатиях населения. Это начинает восприниматься кем-то как угроза. Не совсем понятно. Понятно, если посмотреть с другой стороны. Допустим, за то время, когда Россия была непозволительно слабой, наши ресурсы научились обрабатывать наши соседи. Мы их отправляем, мягко говоря, по невысокой цене. Вот у нас в Тверской области хвойный лес вывозился по цене менее чем два евро за кубометр.

Оганесян: Почему?

Васильев: Сейчас мы увеличили до четырех-пяти, далее будет до 10 и до 20, а в перспективе до 50. Кому это понравится? Безусловно, про энергоносители тоже говорили. Мы хорошо помним тот период, когда соглашение "Сахалин-2", которое сегодня, по сути, пересмотрели, считалось чуть ли не спасением для нас. Это то, как оно было заключено. То есть тот период, когда Россия была в очень трудном положении, был использован определенным образом. И, конечно же, никто не хочет сейчас поступаться этим. Я приведу еще один пример. 40 миллиардов долларов в прошлом году поступило в нашу экономику, а до этого каждый год 20 миллиардов и больше вывозилось за пределы страны. Вот это тоже, видимо, кого-то не устраивает. Но я бы хотел, чтобы не эти силы определяли будущее развитие наших народов и в России и в мире. Поэтому, конечно, мы здесь идем по пути того, что Россия будет обеспечивать свою безопасность, а ответ наш будет понятным и ясным. Мы имеем некоторые направления, в которых достаточно на высоком уровне развит наш потенциал, и об этом идет постоянно информация, она открыта в этом плане, мы выдерживаем все договоренности, и мы будем делать все необходимое для того, чтобы обеспечить безопасность нашей страны.

Оганесян: Спасибо. В том числе, конечно, речь идет и о военной составляющей, правильно?

Васильев: Конечно.

Оганесян: Давайте отвлечемся немножко на наши внутренние проблемы, потому что когда мы говорим о безопасности, понятно, что есть круг вопросов, который касается безопасности, обеспечивающей страну, народ от угроз извне, ну а есть, к сожалению, такие проблемы и болезни социальные, которые, в общем, угрожают безопасности изнутри. Кстати, с ними бороться иногда даже сложнее. Вот вопрос, например, от Клауса Циля из Германии: "Общепринято считать, что основная социальная болезнь - алкоголизм. Веянием нового времени стала растущая наркомания. На ваш взгляд, насколько прочно укоренилась наркомания в России? И достаточно усилий специализированных служб для борьбы с этим злом?" Пожалуйста.

Васильев: Я бы хотел поблагодарить Клауса Циля за вопрос. Вопрос продиктован действительно, наверно, беспокойством и заботой о том, что происходит и в мире в целом, и в России в частности. Россия играет на пути наркотрафика существенную роль. Вообще, это из Афганистана наркотик, особенно если говорить о героине, идет как раз, в том числе через нашу территорию, в Европу. Очень серьезно сказывается там и является проблемой огромной. То, что мы сотрудничаем в этой области, - это очень хорошо. То, что сегодня делается в Афганистане, да, не достаточно, да, посевы не сокращаются опийного мака. Но, тем не менее, совместные усилия, то, что делается и в Киргизии, и в других странах Центральной Азии, то, что делает Россия и Казахстан, - это все фильтр, который не пропускает в Европу огромное количество наркотиков. Естественно, что Россия особенно в сложном положении оказалась, я об этом уже говорил, как страна, которая, вдумайтесь в ситуацию, в течение всего 15 лет изменила идеологию, кардинально изменилась политика. То есть организация производства рыночная. Вот в этих условиях многие люди потеряли ориентир. Вы знаете, у нас непросто живут люди. Как-то наш президент сказал, отвечая на вопрос, за что ему стыдно? - "За бедность". Мы только выходим из этого. Выходим мы достаточно, считаем, энергично. Но все эти факторы, безусловно, не могли не сказаться на нездоровье общества, и на такой социальной болезни, как наркомания и алкоголизм. Мы это видим. У нас сегодня в стране более двух тысяч центров, которые оказывают помощь наркоманам. Это непростое дело, не каждому можно помочь. Мы ищем решение. Но я бы сказал еще то, что Россия начинает решать серьезные проблемы - это очень важно и для общества. Я приведу такой пример. Часто в пропаганде говорят: "Вот, вы создали, допустим, холдинг, который будет заниматься авиастроением". Что это такое? Почему это плохо? Потому что у России будут хорошие самолеты, безопасные? Мы не видим проблемы. В то же время было плохо, когда раньше у нас несколько компаний между собой соревновались, и по сути, движения не было. В то же время мы видим сейчас, у нас есть программа, есть государственная поддержка развития авиастроения. Это позволит нам в ближайшие годы строить не десятки, как это было еще недавно, а то и единицы (это в такой огромной стране, как мы), а сотни самолетов, в том числе среднемагистральных, где у нас, по сути, конкурентов нет.
И я еще раз подчеркну - я депутат от сельской такой относительно области, и я вижу это очень хорошо. Если мальчики, глядя в небо, не будут мечтать становиться летчиками, инженерами, то такой народ...

Оганесян: И работой обеспечены...

Васильев: А когда сейчас в депрессивном регионе мальчик не может найти себе работу, вот тут будут стоять рядом и алкоголизм, и наркомания. Если мы идем по этому пути - технологичному, инвестиционному развитию России, а другого пути у нас нет. Да, правда, кому-то это не нравится, потому что это конкуренция. Но в этом и конкуренция. Тот выиграет, у кого будут лучше самолеты. Вот и будем строить их.

Оганесян: Кстати, вот вопрос у меня. Вы в начале своего ответа сказали об этих полях в Афганистане. В свое время ведь карты достаточно точные с обозначением, где эти поля находятся, где выращивается это сырье для зелья, которое отравляет, в общем, полмира, я имею в виду, конечно, в первую очередь территорию Афганистана, были предоставлены тем, кто проводил там полицейские функции, и тем не менее уничтожены не были под предлогом, примерно таким, как борьба с наркоманией: а что будут делать эти бедные афганские крестьяне, которые всю жизнь жили только за счет выращивания этих культур, которые потом ложились в основу производства наркотиков разных типов? Как можно примирить эти две проблемы? Насколько реально, во-первых, такое объяснение, которое выдвигается? Во-вторых, как с этим бороться? Замкнутый круг какой-то.

Васильев: Вы знаете, я бы здесь высказал свое мнение, что такое плоское мышление и подход. Дело в том, что действительно, если коалиционные силы контролируют ситуацию в основном там, в Афганистане и в некоторых провинциях, но не в целом, и если в этих условиях действительно провести такую жесткую работу, то, возможно, они не смогут ее контролировать, территорию вообще. Я лично это профессионально хорошо понимаю. И надо думать, действительно, что будут, есть люди. ОБ этом тоже надо думать, потому что коль ты берешь ответственность на себя за положение в чужом доме - пришел наводить порядок, устанавливать демократию и обеспечивать лучшее будущее - за это надо отвечать. Это правильно. Но я бы хотел подчеркнуть, что правильно, надо об этом думать. И когда, допустим, оценки даются, нет простых решений. Я слышал это. Мы встречались, кстати, в формате НАТО...

Оганесян: Да, это распространенное объяснение. Американцы очень любят говорить - а что же они будут кушать...

Васильев: Был период, вы, может быть, помните, нам предлагали поучаствовать в этом процессе, разбомбить, в частности, эти поля. Россия на это не пошла, и те, кто предлагали, тоже поняли, чем это может закончиться, и мы сказали об этой позиции. Поэтому простых решений нет. И когда, допустим, нам говорили, что, занимаясь и наводя порядок на территории Чеченской республики, где у нас международные террористы пытались отторгнуть от России сначала эту территорию, а затем целый халифат, включая выход на Каспий, то нам тоже говорили, что неправильно действуете, что не могут выборы проходить в условиях насилия. И эти оценки, кстати, и вот в последних материалах Госдепа звучат, хотя я признаю, что объективно проведены выборы, но вот как бы было такое. Но с другой стороны, теперь, когда в Ираке проводятся выборы, те, кто начал этим заниматься, поняли, что только так можно устанавливать демократию, что только проводя выборы в условиях насилия, можно находить демократический путь выхода, и это очевидно показывает практика уже не у нас. Так что вот эти "простые решения", они, к сожалению, а может быть и к счастью, порой не дают короткого эффекта сразу.

Оганесян: Владимир Абдуалиевич, скажите мне, а Европа, поскольку она жизненно заинтересована в том, чтобы наркотрафик не проходил по евразийскому континенту из Афганистана, может быть евразийцев заинтересовать этой проблемой, не только Россию?

Васильев: Надо сказать, что Европа очень заинтересована...

Оганесян: Пусть создадут там какие-то рабочие места, производство.

Васильев: США заинтересованы, Интерпол заинтересован, здесь нет вопросов. Здесь все сотрудничают и работают. Здесь, кстати, немало делает и наше Содружество независимых государств, которое работает на бывшем постсоветском пространстве. Вопрос в том, что нам нужно больше взаимодействовать, нужна политическая поддержка. Вот это важный вопрос, а здесь, в условиях похолодания, это не срабатывает.

Оганесян: А возможна единая программа какая-то международная, согласованная?

Васильев: Мы к этому стремимся...

Оганесян: Для организации занятости этого населения? Какие-то мелкие производства. Конечно, здесь надо знать как бы трудовые навыки, понимать психологию местного населения. Если там построить большой завод какой-нибудь сложных технологий, вряд ли туда придут люди. Но в аграрном секторе, что-то учитывающее климат, психологию?

Васильев: Спасибо за вопрос. Вопрос, на мой взгляд, для аудитории самый уместный. Это как бы разговор уже идет о мировом правительстве, которое должно принимать такие решения о мировых проблемах.

Оганесян: На каком уровне согласование идет?

Васильев: Пока у нас все-таки больше блоковое, групповое.

Оганесян: Понятно. Хороший очень ответ.

Васильев: Второй момент. Я бы на что хотел обратить внимание. Представьте себе ситуацию сейчас конкретную. Мы говорим с вами о наркоугрозе, но в то же время еще недавно у нас была возможность (и Россия все делала со своей стороны и продолжает это делать) для того, чтобы выстроить единую систему безопасности. Причем, где не рассматривать Россию как потенциального врага, передав эстафету по наследству от Советского Союза, это же тоже есть инерция. Помните, мы говорили про сознание инвалидов? Вот мне кажется, это есть. Так вот, не передавая этого, а включив, интегрируя Россию. Ведь мы могли фланг очень приличный Европы, и не только Европы перекрыть нашими силами, кстати, серьезными силами. На это не пошли, к сожалению.

Оганесян: Вы ответили на вопрос, замечательно, все понятно. Все-таки блоковое мышление и желание иногда, ну если не навредить соседу, но не бороться с его угрозами, скажем так, мешает таким консолидированным действиям.

Васильев: С неизбежностью определения кого-то в роли врага.

Оганесян: Да, спасибо. Пожалуйста, еще вопрос слушателя.

"Здравствуйте, господин Васильев. Меня зовут Фернандо Химено Перес, я - испанский художник, постоянно живу в Москве с 1990 года. Господин Васильев, вы возглавляете в русском парламенте Комитет по безопасности. Безопасность страны, как известно, складывается из многих аспектов - военных, экономических, политических и так далее. Что находится сейчас в поле зрения вашего комитета? Как вы оцениваете безопасность России в целом? Спасибо за ответ".

Васильев: Большое спасибо, Фернандо Химено Перес. Художник - это вдвойне интересно, человек свободной профессии. Ваша позиция, безусловно, всегда интересна каждому, тем более мне, как политику. И тот вопрос, который вы задали, действительно, самый первый в ряду моих служебных обязанностей, в том числе как председателя Комитета по безопасности. Вы знаете, вопросов, касаемых безопасности, сегодня в нашей стране больше, чем даже, наверное, в других государствах, хотя есть и общие. Мы о части из них говорили. Это терроризм, это вопросы экологической безопасности и многие другие проблемы. Но у нас еще внутри, я тоже этого уже как бы касался, есть проблема развития нашего общества в новейшей истории - переход к рыночным отношениям. Мы сейчас осознаем это. Наши политические институты, политические силы, партии осмысливают, что происходит, потому что мы видим, что ряд шагов происходит таким образом, что есть огромный негативный потенциал, который следует за этим. Его надо устранять, надо нейтрализовывать те негативные процессы, которые идут. В числе их (я не буду оригинален, они были названы президентом не раз в своих и обращениях, и выступлениях) - это, конечно, расслоение общества. Произошло так, что мы, вступив на путь развития рыночного капитализма, получили то, что у нас есть высокий разрыв между очень богатыми людьми и недопустимо бедными. Мы должны сейчас без потрясений социальных, которые так характерны для истории России нашей, и нас очень беспокоят и заставляют относиться к этому особенно аккуратно, выдержанно, пройти эту дистанцию, выровнять этот процесс. Президент говорил об этом. Я представляю партию "Единая Россия", это совершенно очевидное направление деятельности. Это один момент. Далее, нам нужно развивать нашу экономику. Я сегодня уже говорил о том, что она сложилась в очень трудных условиях. Нас на первом этапе, когда Советский Союз перестал существовать, а Россия и экономически и политически была очень слаба, поставили в определенное положение сырьевого придатка, который будет использоваться развитыми экономиками. Нас это не устраивает. Нас это не устраивает, потому что до вас слушатель говорил о том, как нам молодежь спасти от алкоголизма, как спасти от наркомании, и мы все пришли к пониманию, что должно быть развитые впереди перспективы роста нашей молодежи. Тем более в нашей стране - читающей, обучающейся. Действительно, это характерно для нас. Мы это будем и делаем сегодня. Так вот в этих условиях, безусловно, нам сегодня очень важно обеспечить этот процесс. Мы, безусловно, должны ответить техническими подвижками в нашей экономике. У нас есть вопросы, вопросы производительности труда - то же самое, современные технологии. Эти вопросы надо решать. Еще очень важный момент. Тут есть несколько острых граней, я бы сказал, в развитии. Я говорил, допустим, о лесе недавно. И сегодня продолжает эта тема нагнетается, что Россия использует энергетическую чуть ли не войну против Европы и других государств. Это неправда. Россия просто хочет честно, в рамках международных отношений и правил, торговать своими ресурсами. Ровно настолько, насколько это совпадает с ее интересами, а не быть, еще раз подчеркиваю, сырьевым энергетическим придатком. Вот в чем разница в подходах. И когда я говорил, допустим, называя цифры по лесу, я хорошо понимаю, что это может шокирующим образом сказаться на экономике Китая, на экономике Финляндии и ряда других государств. А если мы еще коснемся морепродуктов и ряда других вопросов, и тогда мы придем к пониманию того, что нам нужно слушать друг друга, понимать интересы друг друга. Нам нужны новые технологии, вам нужно сырье, если говорить о развитых странах Европы.

Оганесян: Если мы пережили шок, почему другим...Я не думаю, что шок по всей экономике там будет, но какие-то затронет важные аспекты экономик тех стран, о которых вы говорили. Но они выживут. Мне кажется, что выживут.

Васильев: Вы меня хорошо поняли. Без сомнения, система мирового сообщества позволяет это все страховать, но с другой стороны, нам нужно это понимать, если мы будем идти без шока, то мы большего добьемся и лучше будем понимать друг друга. Россия, во всяком случае, насколько я могу это и понимаю, готова к этому.

Оганесян: Спасибо. Ну, вот события в Белоруссии с газом показали, что еще иногда создается такой театр шока. Есть желание иногда такого лорнистского подхода - ну все, катастрофа! Смотрите, прошло, скоро уже полгода будет, прошло прилично времени, и все образовалось. Тем не менее Россия восстановила свои экономические интересы. Она не отказалась от помощи Белоруссии, эта составляющая есть в отношениях с Белоруссией. Но тем не менее все вошло в свою норму, правда ведь? Давайте попробуем все-таки еще поподробнее ответить, может быть, нашему слушателю. Над чем сейчас Комитет конкретно работает? Какой законопроект он разрабатывает?

Васильев: Спасибо. Я тоже думал о том, чтобы вернуться к вопросу, потому что я, наверное, все-таки не ответил на главное - что же сейчас делает Комитет? Вы знаете, законопроектов много, они рассматриваются, прорабатываются. Я уже говорил об одном из направлений - это вопросы противодействия терроризму. Еще целые блоки. Но я бы сейчас остановился на одной задаче, которой занимается Комитет. И вот именно Фернандо Пересу, как художнику, ответил бы еще на что. Вы знаете, в последнее время, и вы, наверное, знакомы с этим заявлением Государственного департамента США, о том, что он поддерживает те процессы, которые происходят в России, в частности, неправительственные организации, финансирует их с тем, чтобы они играли более существенную роль, активную роль в влиянии на политическую ситуацию в России. Я так деликатно говорю. После этого вы, наверное, тоже слышали...

Оганесян: В интересах демократии...

Васильев: Да, в представлении той демократии, которую, видимо, автор этого документа себе представляет. В связи с этим я для себя отмечаю, как человек, занимающийся этим профессионально, прозвучало заявление Бориса Березовского о том, что он финансирует, по сути, действия, направленные на свержение строя в России. Кстати, сочетание этих всех процессов. После этого у нас в позапрошлые выходные дни проходил "Марш несогласных" и другие действия в Санкт-Петербурге и в Москве. Нас это очень беспокоит. Почему? Потому что там, среди этих сил, не было ни одной коалиционной партии, которая определена сегодня в конституционном порядке; что эти силы действовали по определенному сценарию; что некоторые из лидеров заявили о том, что они не имеют никакого отношения к тому же Березовскому. Но у нас возникает вопрос: если было заявление департамента Соединенных Штатов, было заявление Березовского и эти действия. И вот многие члены нашего комитета задаются вопросом: есть ли здесь связь? Мы сегодня имеем поручение, мы будем этим вопросом заниматься и исследовать его, безусловно.

Оганесян: Кстати, официальный представитель британских властей заявил, по крайней мере, выразил, так сказать, беспокойство по поводу заявления Березовского.

Васильев: Это очень хорошо, что это вызывает беспокойство. Весь вопрос в том, что я думаю, очень недальновидно действуют те политики, которые раскачивают ситуацию в России. Россия после того, как перестал существовать Советский Союз, сумела сыграть определенную роль и удержать те процессы, которые начались с распада, сохранить их. То, к чему это может привести, не хотелось бы даже загадывать, и казалось бы сейчас, когда в мире идут такие непростые процессы, надо было бы поддержать этот процесс консолидации, развития России, ее движение вперед, ее участие в тех процессах, в которые она вовлечена, она является членом "восьмерки" и по сути здесь как бы, казалось, все ясно. Но, видимо, все-таки, я думаю, слышали наши слушатели заявление нашего президента в Мюнхене, видимо, и это тоже очень существенным образом влияет на происходящее. И вот в этих условия нам нужно сегодня, нам самим у себя в России разобраться, нашему населению надо разобраться и ответить на вопрос - чего мы хотим. То ли мы хотим дальнейшего развития нашей экономики, то ли мы хотим продвижения той политики, которую сегодня олицетворяет Путин, президент, нравится это кому-то или нет, это так. И, кстати говоря, что мы можем предложить альтернативно? Что нам предлагают те, кто говорят, что это иная Россия? Что именно? Я внимательно смотрел на лозунги, на заявления, на высказывания лидеров, я не нашел таких предложений. Что предлагают? Идет разговор о демократии. Больше демократии. Но вы знаете, я вам скажу, что когда у нас, по оценке этих людей, демократии было намного больше, то, к сожалению, у нас и преступность была выше, и терроризм был проблемой номер один, и экономика развивалась совершенно по другому. Я уже говорил некоторые цифры. Мы еще недавно имели бюджет, сопоставимый с бюджетом Нью-Йорка в этот период.

Оганесян: Вся Россия, да.

Васильев: Так вот сегодня, безусловно, ситуация меняется. Нам говорят - у вас в армии непорядок. Да, действительно, и мы видим еще больше непорядков, и делаем это, и проводим реформирование армии (кстати, одно из первых ведомств), и добьемся наведения порядка всеми средствами, включая и общественное участие в этом процессе. Но с другой стороны, если соотнести с тем, что было раньше, когда военнослужащие не получали заработную плату вообще, когда они по сути оказались многие в палатках в чистом поле без жилья, когда мы их вывозили, согласно договоренности, кстати, совместной. И мы ее выполнили, Как нам тяжело ни было...

Оганесян: Вы имеете в виду вывод российских войск?

Васильев: Из Германии, в частности, и мы это сделали в ущерб себе.

Оганесян: Спасибо. Вы так кратко нам обрисовали ситуацию, и говорите о том, что Комитет занимается изучением, так скажем, правомерности, правовой основы происходивших событий не так давно в Москве, в частности, как бы целеполагания, что ли, на что направлены эти усилия. Вот вопрос есть очень созвучный этой теме от Мигеля Анхеля из Мексики, который спрашивает: "Как вы считаете, сопоставимы ли затраты Госдепа США по финансированию демократии в России с тем, что США вложили в демократию Ирака, Афганистана, Грузии и Украины? Что делает в связи с этим Россия? Как правильно действовать?" Вот недавно Российское телевидение показало фильм, сделанный французскими авторами о том, как работают с неправительственными организациями, с оппозиционными силами в странах СНГ американские представители, в том числе те, которые не скрывают своей прямой связи с Государственным департаментом. Если сопоставить размах деятельности НПО, которые на самом деле ангажированы политически и не являются как бы независимыми, и размах их политической деятельности, причем деятельности, потому что если это неправительственная организация, которая занимается вопросами здравоохранения, исследований экологических, любых других, научных и культурных, но о них как-то очень мало всегда идет речь, особенно когда речь идет о финансировании. Так вот, если сопоставить размах финансирования и организации работы с такими ангажированными НПО в России, Украине, Грузии, как сопоставить масштаб этой деятельности?

Васильев: Вы знаете, я сейчас не готов говорить с цифрами в руках. Но я бы сказал главное, наверное, что и должно быть интересно, как мне кажется, слушателям. Вопрос состоит в том, что если сегодня США, в частности, о чем мы говорили, хотят изменения ситуации к лучшему и демократических процессов в той или иной стране (если мы говорим сегодня о России), то мы ожидаем соответствующего отношения, соответствующих действий. Кстати говоря, мы имеем уже историю взаимоотношений наших, кстати, и в области оборонных наших ведомств. Кстати, хорошую историю. И мы рассчитывали и рассчитываем на то, что эти процессы не будут приостановлены. И конечно, в этих условиях заявления о "холодной войне" и медалях за нее приходится принимать к сведению. Так вот, если сейчас Соединенные Штаты, налогоплательщики позволят потратить эти средства тем, кто отвечает за военные комплексы и за военные бюджеты, на те цели, о которых вы говорите, то мы будем иметь в результате что: противостояние, значит, очередной виток "холодной войны". Если мы медали выдаем за то, что было, значит, - вперед. Понятно, есть герои, есть образ, продвигаемся вперед.

Оганесян: Возможна гонка вооружений, кстати.

Васильев: Да, дорогое удовольствие. Я бы в связи с этим обратил внимание и американских слушателей, и не только их, на тот момент, что, допустим, в Латинской Америке очень непростая ситуация. Мы не будем говорить сейчас про Ирак, Афганистан. То есть, есть масса проблем, которые требуют объединения усилий, а не создания дополнительных очагов противостояния и безудержной траты средств. Мы сегодня живем в очень непростых условиях, наша страна. Но я думаю, что хорошо чувствую избирателей своих и скажу, что россияне готовы затянуть пояса, если возникнет угроза нашему суверенитету, нашей безопасности. Но нам бы этого очень не хотелось. Мы как раз и хотим сейчас создать более достойные условия для нашей жизни. Вот в этом процессе, мне кажется, нам нужно, конечно, объединять усилия. А то, что кому-то хочется создать опять очередной виток "холодной войны", ну, хотелось бы, конечно, чтобы этого не получилось. Поэтому, безусловно, все мы должны работать в этом процессе.

Оганесян: Вопрос из Германии, Карл Райнер-Пашенда спрашивает: "Я слышал, что вы считаете, что иностранным рабочим в России нужно знать русский язык. Как вы считаете, аналогичная формула должна ли быть использована в отношении граждан России за рубежом? Или подход должен варьироваться в странах СНГ, Балтии и Европы?" Вот такой вопрос.

Васильев: Хороший вопрос. Я думаю так, что сегодня Россия - вторая по числу мигрантов страна в мире, это общие такие оценки, играет громадную роль, как я считаю, и не только в плане собственно России, но и тех государств, откуда приезжают эти мигранты. Если говорить, как мы здесь пытались, об общей ситуации в мире, о процессах, когда мы говорили о наркотиках, допустим, то это тоже очень большая проблема. И когда какая-то страна берет на себя роль в таких процессах, она играет, я так думаю, по последствиям, роль, намного выходящую за ее интересы как государства. Поэтому мы с пониманием к этому относимся. И мы не хотим ставить никого в состояние шока. Помните, как вы говорили, когда просто перекрываем и все. Сегодня в России упрощенный порядок регистрации. По сути заявительная, даже по почте можно зарегистрироваться. У нас в три раза больше в этом году зарегистрировалось людей, чем в прошлом.

Оганесян: Вы имеете в виду трудовую миграцию?

Васильев: Да, я говорю про это. Мы упрощаем все эти процедуры. Нам нужны люди, которые работают, безусловно. Теперь вопрос с языком. Мы видим, что даже во Франции были большие проблемы с определенными молодежными группировками, они, к сожалению, имеют продолжение и, скорее всего, не закончились. Понятно, что изучая их и изучая свой опыт миграционного процесса, не большого, но тем не менее имеем, мы видим, что достаточно большие группы людей, объединенных по признаку национальному, языковому, культурному, прибывая на территорию того или иного государства, стремятся жить компактно. И формируют такую атмосферу, когда уже и правила поведения определяют они. Это не очень нравится тем, кто живет постоянно. И здесь возникают проблемы. Мы с этим столкнулись в Кондопоге, в частности. Мы не можем это игнорировать. И первое, что это - язык. Язык, безусловно, это ключ для получения профессии, это ключ для того, чтобы быть равноправным и пользоваться правами и соблюдать обязанности в том обществе, от которого ты не можешь быть свободным. И поэтому у нас сегодня...

Оганесян: И общение межэтническое тоже.

Васильев: Нет, и не предвидится, насколько я понимаю, жесткой нормы, которая будет запрещать без знания языка человеку прибывать в Россию, но это предполагается. Потому что мы выходим сейчас на форму, когда в тех государствах, откуда у нас основные миграционные потоки, мы будем устанавливать наши представительства и будем отфильтровывать тех, кто нам действительно необходим. Время, когда в Россию устремлялись все, кто хотел, пользуясь свободой определенной при пересечении границ, прошло.

Оганесян: Спасибо. Вопрос тоже на ту же тему, только регион другой. Йен Хандерсон из Канады: "Правда ли, что в последние годы увеличился приток на территорию России нелегальных мигрантов из Китая? Насколько в целом актуальна для России проблема нелегальной миграции? Какие меры предпринимаются для ее ограничения?" Вы кое-что сказали, а вот именно Китай. Может, Комитет ваш рассматривает какие-то дополнительные меры?

Васильев: У нас с Китаем хорошие отношения двусторонние, и мы, безусловно, действуя, всегда понимаем и видим интерес этой страны, нашего соседа, поэтому у нас такая последовательная политика в плане наведения порядка с миграционными потоками. Такое было действительно. Мы работали с китайской стороной, они принимали меры, мы видим позитивные изменения. В то же время мы понимаем, допустим, я, когда говорил о том же лесе, что мы не пойдем по такому шоковому пути. И в то же время я понимаю, что и наши китайские коллеги понимают, что этот процесс должен контролироваться. Поэтому мы недавно относительно приняли решение на уровне правительства, когда на рынках в России такая форма существует в некоторых регионах, и в том числе как раз в Дальневосточном - продажа товара из Китая на рынках. На рынках мы ограничили торговые места для лиц неграждан России. Сейчас я бы сказал, не только увеличение, а идет сокращение торговых мест на рынках на Дальнем Востоке. Их заменяют местные жители. Мы проводим некоторую такую протекционную политику в отношении граждан России. Такое существует и в праве других государств. Это понятно, это поддерживается населением. Но я еще раз подчеркиваю, что мы понимаем также и ту роль, которую играет сегодня Китай и может сыграть в развитии этого региона. Я еще раз подчеркиваю, в интересах России.

Оганесян: Скажите, есть ли еще, чтобы нам полно ответить на вопрос нашего слушателя, есть ли еще какие-то в планах работы Комитета темы, законопроекты регуляции, которые бы ограничили миграцию в Россию? Не только по признаку языка, но и по другим.

Васильев: Если не ошибаюсь, то, по-моему, в прошлом году мы где-то пять таких серьезных законопроектов рассматривали, изменений в миграционном законодательстве, даже более пяти наверное. Сделано немало. Сейчас мы смотрим практику применения, изучаем ее. У нас, допустим, была проблема, как отсечь людей, прибывающих в Россию с такими тяжелыми заболеваниями как СПИД, гепатит и другие. Мы не пошли по пути законодательного ограничения, но в то же время сейчас вырабатываем методику, как все-таки этих людей выявлять. Первое - это легализация, о чем мы говорили. Мы сейчас пошли по такому пути, чтобы каждый, кто прибыл к нам в качестве трудового мигранта либо иным путем, был зарегистрирован, получал медицинское и любое другое обслуживание как каждый россиянин. Это первое. Далее. Естественно, эти вопросы будут контролироваться. Контролироваться при работе на территории тех государств, откуда идут основные миграционные потоки, и здесь. Мы пытались это сделать в упрощенном порядке, но поняли, что это ничего не даст, кроме роста коррупции. Справки могут купить любые, кто угодно. Сейчас эта форма отрабатывается. По мере того, как мы будем видеть эффективность тех норм, которые есть, кстати говоря, и по рынкам мы сейчас видим не только плюсы, но и минусы, мы придем к тому, что будем менять законодательство, именно исходя из того, чтобы это было удобно нашим гражданам и нашим гостям, безусловно, тем, кого мы приглашаем сюда.

Оганесян: Спасибо. Учитывая то, что мы в преддверии праздника Дня победы, у нас есть такой, может быть, не самый праздничный вопрос, но интересный. Пожалуйста.


"Здравствуйте, Владимир Абдуалиевич. Вас беспокоит инженер. Зовут меня Гальцев Максим, звоню вам из Санкт-Петербурга. Хочу поздравить вас с приближающимся праздником Победы, пожелать здоровья, счастья. Успехов в работе. Не могли бы вы объяснить, что происходит со Знаменем победы, вокруг которого так много шума сейчас?"

Васильев: Максим, спасибо за вопрос и за поздравление. Я поздравляю и вас, и замечательный город Санкт-Петербург. И петербуржцев, их особенно, с этим наступающим замечательным праздником. Я бы хотел в связи с этим сказать следующее. Вопрос возник в связи с тем, что у нас сегодня законопроект о Знамени победы предусматривает то, что Знамя победы становится реликвией государства, и с него изготавливаются копии, то есть идентичные совершенно копии, которые передаются (вот в редакции законопроекта, который я смотрел, за который я голосовал) городам-героям для проведения и участия в различных торжественных мероприятиях. Плюс там предусматривалась передача этих же копий по просьбе бывших республик, а ныне независимых государств. Я вот буквально в пятницу встречался с ветеранами МВД, и там были представители Казахстана, Азербайджана и других наших государств, соседей дружественных, и там как раз об этом говорили. Они с пониманием к этому относятся. Но вопрос ведь встал, и, насколько я знаю, президент посчитал это важным, и на встрече с ветеранами, которая прошла, по-моему, тоже в пятницу, во всяком случае один из ветеранов мне об этом рассказывал, эти вопросы обсуждались. Вопрос встал о другом, вопрос встал о символе. Символ возник в 1996 году, он введен Указом президента, тогда Бориса Николаевича Ельцина. Он представляет собой прямоугольник кумача, на котором изображена пятиконечная звезда. Вот что такое символ Знамени победы. Понятно, что со знаменем он имеет очень отдаленное, так сказать, сходство. И вопрос встал, и сейчас разделилась как бы позиция в обществе, в обсуждении и даже среди законодателей, если говорить о Думе, о Совете Федерации, вы знаете об этом, наверное. Так вот вопрос встал о чем? О том, что остается символ, который был с 1996 года, к которому уже привыкли, который вывешивается людьми и пользуется. Или же изменяется этот символ и он становится копией. То есть на нем появляются серп и молот, название той дивизии героической, которая первой водрузила этот стяг над Рейхстагом. Вот как бы полностью становится идентичным. Вот вопрос в чем. И здесь сейчас, я так понимаю, что будет принято решение, потому что Дума и фракция "Единой России", обладающая большинством, внесла этот законопроект.

Оганесян: Что он предусматривает?

Васильев: Он предусматривает сохранение того символа, который был ранее, с 1996 года. Из чего исходили авторы? Из того, чтобы не создавать еще один повод и предмет для кристаллизации и радикализации общественного мнения в нашем обществе. Потому что то, что введено было в 1996 году, было введено непросто, и мы помним, что было не принято определенной частью общества, сейчас же возвращение тоже вызовет то, что какая-то часть общества это будет не принимать. Вот исходя из этого, придется принимать непростое решение. Но я надеюсь, что оно будет принято, и будет правильным, учитывая вот эти все аспекты.

Оганесян: Владимир Абдуалиевич, в конце передачи хотелось бы и мне уже от себя поздравить вас с праздником Победы накануне этого праздника. И задать такой вопрос: как вы обычно отмечаете этот праздник, что будет в этом году? Пожалуйста, расскажите нашим слушателям.

Васильев: Вы знаете, до смерти моего тестя, он фронтовик, мы всегда отмечали у него дома. Но вот уже несколько лет его нет, поэтому мы отмечаем дома у себя. Так получилось, что у меня дочь родилась по сути в этот день. Это наш семейный праздник.

Оганесян: 9 мая?

Васильев: Она родилась 8-го.

Оганесян: Все равно, близко.

Васильев: Получается, да. И у нас как бы это семейный праздник. У нас другого нет. И часто бывает, уже теперь особенно, как депутат, я участвую в мероприятиях. Это может быть и Тверь, Ржев, допустим, сама Тверь или же где-то на мероприятиях торжественных здесь у нас, в Москве.

Оганесян: Много осталось ветеранов в Твери, в Тверской области?

Васильев: Знаете, к сожалению, их осталось немного. И в целом в стране, и в Твери. Поэтому буквально недавно фракция "Единая Россия" вышла, и мы видим, что это поддержали "Наши", с тем, чтобы мы действительно как-то на будущее относились к этому празднику по особому. Мы видим уже и реакцию президента на это, и рады, что нашим ветеранам будет уделяться внимание не только с интервалом в пять лет, круглая дата, а по сути каждый год, потому что слишком мало их осталось. Слишком мало осталось у нас времени сказать им спасибо. Проявить какую-то теплоту и заботу. Надо торопиться это делать.

Оганесян: Спасибо. Владимир Абдуалиевич Васильев, председатель Комитета Государственной думы по вопросам безопасности, был гостем программы "Визави с миром". Мы тоже вас поздравляем с грядущим праздником.

Васильев: Взаимно.

Оганесян: Спасибо, что выбрали время и, надеюсь, до новых встреч. Всего доброго.

Васильев: Спасибо.

03.05.2007
http://www.ruvr.ru/main.php?lng=rus&q=29704&p=03.05.2007

Док. 470451
Перв. публик.: 03.05.07
Последн. ред.: 04.08.08
Число обращений: 97

  • Оганесян Армен Гарникович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``