В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Армен Оганесян: 19 июня гость программы - Александр Владимирович Яковенко, заместитель министра иностранных дел Российской Федерации Назад
Армен Оганесян: 19 июня гость программы - Александр Владимирович Яковенко, заместитель министра иностранных дел Российской Федерации
Ведущий программы - Армен Оганесян.

Оганесян: Добрый день. Программа "Визави с миром" приветствует вас. Будет ли заключен новый договор об ограничении ядерных вооружений стратегического назначения между Россией и Соединенными Штатами? Каковы перспективы саммита Россия-Европа в Ханты-Мансийске? Что происходит в Косово? Наконец, какова ситуация с русскоязычными СМИ в дальнем и ближнем зарубежье? Эти и другие вопросы - в программе "Визави с миром", в беседе с заместителем министра иностранных дел Российской Федерации Яковенко Александром Владимировичем. Здравствуйте.

Яковенко: Здравствуйте.

Оганесян: Спасибо, что пришли на нашу передачу. Время всегда напряженное, особенно у дипломатов. Но скажите, пожалуйста, вот прошли в России выборы. Изменилось ли что-нибудь в подходах во внешней политике России в связи с тем, что в России новый президент, или мы наблюдаем по всем направлениям преемственность прежнего курса, который был в российской внешней политике? Общий взгляд на ситуацию.

Яковенко: Вне всякого сомнения, нужно говорить о преемственности курса. Основывается этот курс на концепции внешней политики, которая была одобрена еще в 2000 году, но, естественно, которая получила свое развитие в дальнейших документах. Я должен сказать, что внешняя политика нашей страны основывается на принципиальном моменте - это создание максимально благоприятных условий для экономического, политического и социального развития нашей страны. Собственно, этой задаче и служит все то, что делается на дипломатическом поприще. Это линия, которая была заявлена президентом Путиным, это линия, которая проводится и президентом Медведевым. Поэтому все, что будет делаться на международной арене, будет подчинено главной задаче укрепления позиций нашей страны и, естественно, развитию ее возможностей во вне.

Оганесян: Спасибо. Но жизнь вносит свои коррективы все равно, правда? Поэтому преемственность остается преемственностью, а повестка дня все время меняется, такова жизнь. И вот наши слушатели нам дают новые темы для размышления. Пожалуйста.

"Меня зовут Кэрол Джонс, я из Англии, студентка из Кэмбриджа. У меня вопрос к вам, господин Яковенко. Джон Маккейн, кандидат в президенты США, сделал заявление о готовности вести переговоры с Россией о заключении юридически обязывающего договора об ограничении и сокращении стратегических ядерных вооружений. Каковы перспективы сотрудничества США и России в этой области? Спасибо".

Яковенко: Прежде всего, хотел бы сказать, что мы очень внимательно относимся к тем заявлениям, которые делаются кандидатами на пост президента Соединенных Штатов. Но есть большая дистанция между теми заявлениями, которые делаются в качестве кандидатов, и реальными предложениями, которые могут выдвигаться со стороны государства. Поэтому мы, естественно, не комментируем такого рода заявления. Но хотел бы сказать, что тема разоружения стоит в повестке дня российско-американских отношений. Россия заинтересована в том, чтобы эта тема активно развивалась. Как вы знаете, на последней встрече президентов России и Соединенных Штатов было принято совместное заявление, где были зафиксированы практически все ключевые вопросы перспектив развития российско-американских отношений. Те пункты, где мы имеем одинаковые точки зрения, и те пункты, в которых расходятся позиции, также были зафиксированы. Повестка дня по разоружению, естественно, нашла свое отражение и в этом совместном заявлении.

Оганесян: А этот вопрос, вернее, предложение Маккейна, оно в русле этого заявления?

Яковенко: Вы знаете, любое предложение должно быть расшифровано.

Оганесян: Вы знаете, оно было расшифровано очень оригинальным способом. Накануне представителем Пентагона было заявлено о том, что, поскольку российская ядерная мощь нарастает, то нужно приходить к каким-то еще ограничивающим соглашениям, обе стороны юридически обязывающими. Я думаю, что Маккейн просто подхватил эту тему и продолжил ее. Вот такой контекст. Вас устраивает такой контекст?

Яковенко: Заявлений очень много делается, и все же мы готовы рассматривать только те, которые будут предложены официально американской стороной от имени Соединенных Штатов. Это - во-первых. Во-вторых, конечно, в любом предложении главное - его субстанция. Потому что общее название, к сожалению, пока мало что дает. Поэтому мы, конечно, будем очень внимательно относиться к такого рода предложениям. Но еще раз хочу сказать, что все это нужно расшифровывать.

Оганесян: Да. Конечно, я согласен с тем, что вы сказали. Многое делается с прицелом на предстоящие выборы. Например, было же заявление Маккейна, что Россию надо удалить из "восьмерки". Потом последовало разъяснение его советника о том, что нет, никто, конечно, не собирается Россию удалять, просто хотелось пополнить, может быть, клуб за счет Бразилии или Индии. Понятно, что до выборов будут делаться такие заявления. Можно я задам некорректный вопрос, совершенно недипломатичный?

Яковенко: Пожалуйста.

Оганесян: Хотя бы по этим предвыборным заявлениям, кто из кандидатов, как вы считаете, предпочтительнее? Или же преемственность американской внешней политики такова, что для России по большому счету, с точки зрения внешнеполитического измерения, большой разницы не составляет, будет ли это Маккейн или его конкурент Обама?

Яковенко: Во-первых, выбор не с нашей стороны, а со стороны американского народа, это совершенно однозначно.

Оганесян: Ну, если бы?

Яковенко: Нет, сослагательного наклонения во внешней политики не бывает.

Оганесян: Я знал, что ответ будет дипломатичным.

Яковенко: Хочу подчеркнуть, что, естественно, Россия будет работать с любым президентом, который будет выбран народом Соединенных Штатов, и мы, конечно, приложим максимум усилий для того, чтобы наши отношения с США развивались. Вот основа нашей позиции, и здесь никаких изменений быть просто не может.

Оганесян: Скажите, а мы поддерживаем ведь, очевидно, какие-то предварительные контакты с обоими претендентами? Это многие делают. Вот Саркози поехал в Штаты, он встречался и с одним претендентом, и с другим. Ну, не через МИД, может быть, а вообще, такие контакты, они осуществляются Российской Федерацией с будущими претендентами? Ведь это будущее Америки, стало быть, и будущее российско-американских отношений в какой-то мере?

Яковенко: Естественно, что мы знаем о позициях претендентов по всем ключевым вопросам. Кстати, очень много проходит различных конференций. Но, естественно, что наше посольство в Вашингтоне поддерживает контакт со всеми политическими силами с тем, чтобы понимать, какая картина, так сказать, политическая в Соединенных Штатах. Естественно, что такие контакты осуществляются. Вы говорите о контактах на высшем уровне. Но это немножко другая история. В случае, если осуществляется визит, скажем, президента страны в ту или иную страну, то на моей памяти такого рода контакты также осуществлялись. Но еще раз хочу сказать, что сейчас это задача посольства, это обычная совершенно практика, которая существует во всех демократических странах, и естественно, такая практика существует и у нас в стране.

Оганесян: Спасибо. Следующий вопрос, пожалуйста.

"Здравствуйте, Александр Владимирович. Я - Лхагвасурен, журналист из Монголии. Конституция Косово вступила в силу 15 июня. Какие, на ваш взгляд, это может иметь последствия для мирового права и России?"

Яковенко: Я должен сказать, что сам факт вступления в силу Конституции Косово противоречит решениям Совета Безопасности ООН и, в частности, резолюции 1244. Вообще, одностороннее провозглашение независимости Косово также не соответствует решениям Совета Безопасности. Это совершенно очевидно, именно поэтому Совет подтвердил то, что в настоящее время резолюция Совета Безопасности 1244 находится как бы в действии. Это - во-первых. С другой стороны, мы также считаем, что одностороннее признание целым рядом государств Косово является нелегитимным, потому что это, в свою очередь, опять же противоречит резолюциям Совета Безопасности. Так что вот ситуация такая и с Конституцией Косово. Россия считает, что необходимо вести переговоры между Белградом и Приштиной для того, чтобы найти взаимоприемлемое решение по тем реалиям, которые сложились на сегодняшний день. Как вы знаете, эта тема находится в фокусе Совета Безопасности ООН, и дальнейшее обсуждение этой темы с участием президента Сербии состоится 20 июня.

Оганесян: Ситуация действительно парадоксальная. В северных районах Косово, где компактно проживают сербы, они уже заявили, что они не будут жить ни по какой новой Конституции, что они будут подчиняться Конституции Сербии. И другой парадоксальный факт, что чиновники Организации Объединенных Наций не собираются покидать и не могут легитимно покинуть Приштину и Косово, потому что, как вы правильно сказали, резолюцию 1244 никто не отменял. Складывается патовая ситуация. А что дальше?

Яковенко: Прежде всего, хотел бы сказать, что сотрудники ООН и не должны покидать Косово, в том числе и Приштину, как вы сказали, Митровицу, потому что они выполняют мандат резолюции 1244. Все сотрудники миссии в Косово, в частности, руководитель миссии, который вел линию на сворачивание деятельности миссии ООН в Косово, сейчас уволен, и на его место будет назначен генеральным секретарем ООН другой сотрудник.

Оганесян: Интересно. Значит, есть определенное понимание того, что ООН, как выразитель мнения мирового сообщества, далеко не поддерживает такое решение.

Яковенко: Действительно, генеральный секретарь ООН должен выполнять те положения резолюции 1244, которые закреплены в решениях Совета Безопасности. Любые изменения, которые могут происходить в Косово, естественно, потребуют нового решения Совета Безопасности. Мы знаем о том, что целый ряд государств признал независимость Косово. С нашей точки зрения, это решение не соответствует международному праву. Но есть реалии, есть проблемы, есть, если хотите, политическая борьба, которая существует, в том числе, и в Совете Безопасности по этому вопросу. Но решения необходимо искать на основе тех, которые были одобрены Советом Безопасности, которые по-прежнему остаются в силе.

Оганесян: Спасибо. Как вопросы, связанные с Косово, повлияют на ситуацию с международным правом? Этот аспект затрагивает и наш слушатель, можно я немножко расширю его от себя? Целый ряд российских политиков и российских СМИ говорили о том, что это неизбежно скажется на ситуации в Абхазии и, очевидно, Южной Осетии, можно вот на эту тему? О влиянии на международное право, на систему международных правовых отношений, ну, и ситуация с нашими ближайшими соседями.

Яковенко: На международное право это влияет очень плохо, потому что одностороннее провозглашение Косово не соответствует международному праву. Поэтому любые односторонние шаги, которые осуществляются на этот счет, они подрывают международное право. Кстати, большинство государств, практически подавляющее число государств выступает за укрепление международного права, международных отношений, и это является принципиальной, кстати, позицией Российской Федерации. Собственно говоря, почему мы так активно выступаем против тех процессов, которые пытаются нам навязать целый ряд государств, которые признают одностороннюю независимость Косово? Наши западные партнеры говорят, что это не является прецедентом. Можно, конечно, говорить сколько угодно, но жизнь, она такова, что если что-то случается, то это является прецедентом. В частности, те люди, которые живут в Абхазии, они совершенно справедливо говорят: почему для Косово такое возможно, такая поддержка, а для них нет? Это очень серьезный вопрос. С нашей точки зрения, конечно, одностороннее провозглашение Косово и его поддержка целым рядом государств будет провоцировать большое количество конфликтов в мире, а по некоторым подсчетам экспертов, таких ситуаций может возникнуть до двухсот в разных точках мира.

Оганесян: В том числе и в Европе.

Яковенко: В том числе и в Европе. Поэтому прецедент очень плохой, и, кстати, о том, что он плохой, говорит и тот факт, что в рамках Европейского Союза нет единства на этот счет. Целый ряд государств, которые имеют проблемы такого свойства, в частности, межнациональные проблемы, они, конечно, очень осторожно относятся к такого рода прецедентам.

Оганесян: Как это может сказаться на ситуации в Абхазии и Южной Осетии?

Яковенко: Для Абхазии, для Южной Осетии это, конечно, серьезный прецедент. Но позиция Российской Федерации заключается в том, чтобы власти Абхазии и Южной Осетии вели диалог и находили решения с Тбилиси. Собственно говоря, в этом единственное решение, которое можно искать в такого рода конфликтах. Очень часто сейчас наши западные коллеги пытаются перевести стрелки на Россию: мол, это конфликт не между Абхазией и Грузией, это конфликт якобы между Россией и Грузией. Ничего подобного. Речь идет о том, чтобы находить и разрешать те проблемы, которые существуют между Тбилиси и Абхазией. Собственно говоря, на это должны быть направлены все усилия, которые должны предприниматься в рамках урегулирования этих конфликтов.

Оганесян: Действительно, последние заявления несколько странные. Ведь если вспомнить, ситуация с Осетией, ситуация с Абхазией родились в начале 90-х годов, когда Россия, так скажем, была не в лучшей государственной форме, был "парад суверенитетов". Совершенно другая обстановка сегодня. Многие, как вы правильно сказали, говорят, что это Россия их "науськивает", "подбрасывает уголька" в эту ситуацию. Но тогда бы не было конфликта, его, так сказать, корни лежат совсем в другой ситуации. Это было объективно.

Яковенко: Я хочу добавить, что ключевым элементом в разрешении этих конфликтов является установление доверия, и в частности, на наш взгляд, первым шагом должно быть подписание или достижение каких-то договоренностей. Если мы берем, например, грузино-абхазский конфликт, то речь идет о неприменении силы и заключении договоренностей, которые бы вели к разрешению этого конфликта исключительно мирными средствами. К сожалению, грузинская сторона к такому шагу не готова. Это - первое. Второй элемент доверия - это вывод вооружений и вооруженных сил, вооруженной техники из Верхнего Кодорья. Это очень серьезно в свое время осложнило переговорный процесс между Грузией и Абхазией, это тоже необходимо сделать. Я уже не говорю о том, что необходимо развивать и экономические отношения между двумя частями. Поэтому есть целый ряд вопросов, которые предстоит решать. Но в основе, конечно, лежит доверие. Потому что без доверия очень трудно проводить переговоры.

Оганесян: Скажите, сейчас дискутируется вопрос: правильно ли сделала Россия, что выдала гражданство очень многим жителям Абхазии? Как вы к этому относитесь?

Яковенко: А этот вопрос вообще не дискутируется, потому что в свое время Россия заявила, что любой гражданин бывшего Советского Союза имеет право на получение российского паспорта. Это касалось не только Грузии, это касалось всех республик. И все, естественно, кто хотел, этим воспользовались. Другое дело, что в свое время в результате конфликта, который возник между Грузией и Абхазией, между Тбилиси и Южной Осетией, значительная часть людей оказалась просто вообще без гражданства, у них не было никаких паспортов. У них не было грузинских паспортов, а старые советские не действовали. Для многих это был вопрос еще и возможности поездок и, если хотите, удостоверение личности. Поэтому значительная часть людей, естественно, обратилась за российским гражданством, и Россия предоставила такое гражданство на добровольной основе.

Оганесян: Кстати, перенесемся в другую часть ближнего зарубежья. Недавно было сделано заявление о том, что МИД будет облегчать возможность для так называемых "неграждан" Латвии пересекать без всяких виз российско-латвийскую границу. Тут надо пояснить для наших телезрителей, что там несколько сот тысяч человек, я так понимаю.

Яковенко: 400 тысяч.

Оганесян: Да, 400 тысяч таких "неграждан".

Яковенко: И сто тысяч в Эстонии.

Оганесян: Да, и сто тысяч, огромное количество людей для таких небольших, в общем, стран. Можете вы прокомментировать, когда это будет введено, или это уже действует, и мотивы?

Яковенко: Как вы знаете, принципиальное решение было принято. Сейчас это вопрос техники. Кстати, значительную часть людей, которые имеют такие документы "неграждан", по-прежнему связывают очень серьезные и, в отдельных случаях, родственные узы с населением, которое проживает на территории России. Для них поездки являются важным элементом жизни. Кстати, если посмотреть на количество заявлений с визами, с которыми обращались эти так называемые "неграждане", то их было очень много. Им нужно было оказать поддержку, потому что те темпы натурализации, которые происходят сейчас в странах Балтии, конечно, очень медленные. Как замечают некоторые эксперты, некоторые могут просто не дожить до того момента, когда они получат гражданство этих стран. Поэтому этих людей, конечно, нужно поддержать.

Оганесян: Я вспоминаю, извините, как очень многие гости программы "Визави с миром" говорили: вот сейчас, когда Латвия вступит в Европейский Союз, этот процесс стремительно будет продвигаться к самому оптимистическому финалу. И вот, мы видим ситуацию: воз и ныне там. Правда, ведь?

Яковенко: Абсолютно. Но более того, если раньше эту проблему замалчивали наши западноевропейские партнеры, то сейчас ее замолчать не удается. Потому что этим вопросом занимается и комиссар по национальным меньшинствам, и различные структуры, которые являются европейскими структурами, которые следят за соблюдением прав человека. Есть достаточно солидные рекомендации с тем, чтобы решить эту проблему в отношении стран Балтии. Мы ставим эту тему постоянно на наших консультациях с Евросоюзом по правам человека. Я должен сказать, что наши западноевропейские партнеры по данному вопросу чувствуют себя очень неуютно.

Оганесян: Спасибо, Александр Владимирович. Следующий вопрос как раз о наших отношениях с Европейским Союзом. Пожалуйста.

"Уважаемый, Александр Владимирович, здравствуйте. Василий Лесков, журналист-международник, Москва. Скажите, пожалуйста, как вы оцениваете перспективы заключения нового базисного соглашения между Россией и Европейским Союзом в рамках предстоящего саммита в Ханты-Мансийске? Какие, по-вашему, принципиально важные для России положения должны быть включены в текст договора? И чем объясняется то, что в повестку дня включены вопросы международной безопасности? Благодарю вас".

Яковенко: Прежде всего, хотел бы сказать, что мы ожидаем, что на предстоящем саммите Россия-Евросоюз будет дан старт переговорам по так называемому "большому договору". Мы долго этого ждали. Как вы знаете, это была проблема не российской стороны, это была проблема Евросоюза, когда целый ряд государств тормозили этот процесс, не давали "зеленый свет" на проведение переговоров. Но, наконец, такое решение внутри Евросоюза принято, и мы, естественно, готовы вести переговоры. Я думаю, что будущий договор отвечает интересам и России, и Евросоюза. Кстати, следует вспомнить, что 54 процента товарооборота России приходится на Евросоюз. Поэтому Евросоюз для нас, с одной стороны, крупный экономический партнер. С другой стороны, это крупный политический партнер. Поэтому, естественно, новый договор должен быть лучше, шире, более емким, чем тот, который существовал до сих пор, и тот, на основе которого мы сейчас выстраиваем отношения.
Мы рассчитываем на то, что этот договор создаст дополнительные возможности, в том числе и по такому важному вопросу, например, как введение безвизового режима в поездках между Россией и Евросоюзом. Сейчас этим пользуются только дипломаты, которые имеют дипломатический паспорт. А что касается вопроса безопасности, то, о чем вы только что упомянули, могу сказать, что тема безопасности фигурировала в четырех направлениях, которые были и раньше. Для нас очень важно выстраивать отношения с Евросоюзом в этой области. Здесь, конечно, очень важно оценивать совместно и угрозы, и вызовы, которые появляются с каждым годом, новые угрозы и вызовы, в том числе, для России и для Евросоюза. Так что, я думаю, что каждая сторона будет наполнять своим содержанием и своими предложениями будущие договоренности. Будем надеяться на то, что работа пойдет достаточно активно, тем более, к сожалению, как я уже сказал, процесс этот сильно затянулся и явно не соответствует тому уровню отношений, которые существуют между Россией и Евросоюзом.

Оганесян: На сколько лет будет предусмотрено заключение такого договора?

Яковенко: Трудно сказать. Я думаю, что это просто переговорные элементы, но могу сказать, что он будет ориентирован на долгосрочную перспективу.

Оганесян: Смотрите, интересно, что когда первый договор только рождался, так скажем, в недрах дипломатии между Брюсселем и Москвой, между столицами европейскими, то поначалу было желание проложить определенные, простые, ясные, четкие рельсы, вы помните этот процесс, конечно. Интересно, что развитие отношений России с Европой приводит нас сегодня в Ханты-Мансийске к ситуации, когда мы расширяем повестку дня, существенно раздвигаем рамки, появляются новые темы, открываются новые стороны сотрудничества. Я думаю, что это позитивный итог взаимодействия России с Европейским Союзом. Сквозь тернии, да, но все-таки к каким-то звездам мы, наверное, придем в Ханты-Мансийске, они, наверное, очень яркие и красивые. Хорошо, давайте перейдем к следующему вопросу.

"Здравствуйте, Александр Владимирович, вас беспокоит студент Московского государственного Института международных отношений Герман Прохоров. У меня к вам вопрос: считаете ли вы возможным, что на сессии НАТО в декабре Грузии и Украине будет предоставлен план действий по вступлению в НАТО? Какие последствия может иметь такое решение, и какие действия стоит предпринять России в связи с этим? Благодарю вас".

Яковенко: Мы, естественно, рассчитываем, что никаких решений в декабре не будет принято. Почему? Потому, что эти решения шли бы вразрез с интересами России, и я думаю, что и с интересами стран НАТО. Естественно, что Россия не имеет права вето на те решения, которые принимаются в рамках НАТО, но Россия имеет свои национальные интересы. Естественно, что в случае такого рода решений нам необходимо будет учитывать это и в своей политике, и в оборонной стратегии. Вето нет, ответ есть. Потому что есть национальные интересы государства. Мы, естественно, излагаем нашу позицию странам-членам НАТО и исходим из того, что они прислушиваются к этой позиции. Для нас расширение НАТО и, в частности, втягивание Украины и Грузии является красной линией.

Оганесян: Вы, конечно, обратили внимание на то, что Ющенко сделал широковещательное заявление, что без референдума Украина не войдет в НАТО. Но как вы думаете, логично ли тогда начинать процесс подготовки к тому, что референдум может отвергнуть? Я не очень ухватил логику, но, может быть, это надежда на то, что информационные технологии, какие-то особые яркие PR компании в поддержку НАТО, строительство его положительного образа на Украине, возможно, со временем изменят отношение? Очевидно, на это ставка или на что-то еще? И как на Смоленской площади отнеслись к этому заявлению Ющенко о референдуме? До этого таких жестких обязательств он на себя не брал.

Яковенко: Вообще я считаю, что стремление отдельных кругов на Украине к вступлению в НАТО не имеет вообще под собой никакой логики. Почему? Потому что Украине никто не угрожает. Естественно, что ей не угрожает Россия, это было бы полным абсурдом. Но, к сожалению, есть те политические силы, которые хотели бы оттащить эту страну в военный блок. Естественно, что когда делается такого рода заявление, принимается во внимание тот факт, что все же большая часть населения, и об этом свидетельствуют опросы, не поддерживает саму по себе идею вступления Украины в НАТО. Поэтому, видимо, приходится выбирать какие-то формы для того, чтобы проводить, если хотите, публично такую политику, потому что отмежеваться просто от значительной части населения достаточно трудно. Но естественно, что мы со своей стороны, будем делать все возможное для того, чтобы убедить Украину не делать этого шага, поскольку мы считаем, что он совершенно не соответствует ни интересам Украины, ни интересам России, естественно, что он в известной мере противоречит и договору, который был подписан между Россией и Украиной. Так что тема эта очень сложная, очень чувствительная. Еще раз хочу сказать, что другого пути, как убеждать Украину не делать такого шага, у нас нет. Я должен сказать, что, наверное, все-таки население Украины должно сказать свое веское слово в этом вопросе, и то, что президент собирается консультироваться со своим народом, я считаю, что это правильный шаг, то есть ответственное решение.

Оганесян: Мы сегодня говорили о визах как раз в контексте отношений Россия-Украина. Сергей Борисович Иванов, вице-премьер правительства Российской Федерации, сделал такое заявление, что если Украина войдет в НАТО, то это приведет к, казалось бы, частной детали, но которая будет очень бить по экономическим, гуманитарным отношениям между Россией и Украиной. Это проблема виз, потому что тогда свободного, безвизового въезда может и не быть, правда? Как вы считаете, кампания, которая сейчас вокруг Севастополя, вокруг этого договора, кампания явной и односторонней поддержки НАТО со стороны определенных кругов, мы их все знаем, - если это будет по нарастающей развиваться, то как это может сказаться на отношениях простых людей? В конце концов, самое главное - это отношения народов Украины и России?

Яковенко: Конечно, это будет плохо, ничего хорошего я от этого не жду, потому что НАТО имеет свою конкретную военную политику, НАТО имеет конкретную оборонную политику, промышленное производство нацелено на определенные цели. Нас с Украиной связывают миллионы разных нитей, в том числе, совместное военное производство. Естественно, что встанет под вопрос и такого рода сотрудничество - это, значит, рабочие места. Проблем возникнет достаточно много. Я думаю, что те люди, которые внимательно следят за такого рода планами по втягиванию Украины в НАТО, они, конечно, оценивают ситуацию адекватным образом. Но еще раз хотел бы сказать, что для нас на данном этапе важно рассматривать не самые негативные сценарии, хотя они всегда остаются у политиков, потому что нет политики одновариантной. Но для нас самая главная задача сейчас - это развивать отношения с Украиной и ни в коем случае не допустить того, чтобы она соскальзывала в натовские структуры. На это, собственно говоря, направлено дальнейшее развитие экономического сотрудничества между нашими двумя странами, потому что этот позитивный фактор все-таки должен работать на отношения двух стран, тем более что товарооборот между двумя странами сейчас стремительно растет.

Оганесян: Да, и я думаю, что и контакты на личностном уровне тоже далеко не сворачиваются, по-моему, наоборот. Кстати, если стремление в НАТО будет так сильно, то можно будет похоронить идею двойного гражданства, помните, Россия предлагала когда-то. Оно сейчас не работает, то есть мы знаем, что некоторые имеют по два паспорта - российский и украинский, но ни Россия пока, ни Украина не признали официально возможности двойного гражданства. Правильно я говорю?

Яковенко: Вы знаете, у нас нет двойного гражданства с Украиной, у нас, по-моему, есть только несколько государств, с которыми мы имели эту практику. Но ведь такой потребности нет в условиях, когда есть совершенно спокойный переток людей. Когда люди имеют возможность работать друг у друга, когда есть возможность приезжать. По существу, это единое социальное пространство, которое, в общем-то, было удобно для людей. Поэтому еще раз говорю, что любые изменения в статусе, в данном случае, членство Украины, они, конечно, будут иметь свои негативные последствия.

Оганесян: Спасибо. Следующий вопрос, пожалуйста.

"Александр Владимирович, здравствуйте. Я - Максим, преподаватель из Зеленограда. Год назад говорилось о необходимости создания Международного фонда энергетических технологий будущего для обеспечения доступа всех стран к передовым технологиям. В чем различия в позициях России и Энергетической Хартии? И как Хартия относится к планам России по освоению Арктики? Спасибо".

Яковенко: Знаете, сейчас вопросы технологий, передачи технологий во всей технологической составляющей активно обсуждаются, прежде всего, под углом зрения той проблемы, которая существует с климатом. Эта тема находится в центре внимания "восьмерки", которая сейчас пройдет в Японии. Эта тема очень активно обсуждается и в рамках различных фондов, которые создаются и созданы, в том числе, при участии России. Естественно, что сейчас ведутся переговоры по заключению нового договора по климату, который придет на смену Киотскому протоколу в 2012 году. Так что тема эта очень актуальная. Что же касается Энергетической Хартии, то там немножко другой спектр вопросов, он больше связан с энергетикой, он не связан с энергоэффективностью. Естественно, что вопросы Арктики ни в коей мере не входят в компетенцию Энергетической Хартии, это совершенно другая тема, которая связана с международным морским правом. Я думаю, что в перспективе вопрос о передаче технологий, прежде всего, развивающимся странам, будет стоять в центре внимания таких крупных ооновских организаций, как ЮНИДА. Кое-что делается, но делается недостаточно, потому что бывшие технологии находятся, прежде всего, в частных компаниях, дальше уже возникает вопрос: кто будет платить за авторские права и за передачу этих технологий? Думаю, что следующим этапом будет создание определенных фондов, которые могут компенсировать эти расходы. Эта тема сейчас на слуху, но я думаю, что мы только в самом начале пути.

Оганесян: Аспект энергетической безопасности, он же появится, будет в центре внимания и на встрече в Ханты-Мансийске между европейской делегацией и российской, правда? Скажите, пожалуйста, как все-таки решается вопрос о попытках Европы переложить ответственность за транзит российских энергоносителей на Россию, хотя, как известно, транзит проходит далеко не всегда по российской территории. Россия готова принять такие пожелания Европы, чтобы она отвечала за весь тот путь, который газ и нефть проделывают от России в Европу?

Яковенко: Я так скажу, что вопрос стоит немножко в другой плоскости, он очень сложный. На сегодня это вопрос: кто будет владеть трубопроводами? В данном случае это тема, которая обсуждается, в том числе, в рамках Энергетической Хартии. Вопрос очень спорный, потому что некоторые эксперты считают, что, например, увеличение количества владельцев того же нефтепровода или, скажем, газопровода, если взять гипотетическую ситуацию, приведет к определенному удорожанию продукции, так как посредники начинают каждый на своем участке добавлять что-то. В конечном эффекте, как считают некоторые эксперты, Европа может столкнуться даже с более высокими ценами на энергоносители, чем имеются сейчас. Но еще раз хочу сказать, что эта тема очень сложная, она идет, прежде всего, от тех решений, которые принимаются внутри Евросоюза. Естественно, что Россия имеет свою точку зрения на этот счет и будет объяснять свою позицию.

Оганесян: Вот заявление руководителя "Газпрома", господина Миллера, по-моему, достаточно убедительное с чисто экономической точки зрения, что добытчики нефти и газа, конечно же, заинтересованы в трубопроводе как гарантии того, что если они вкладывают даже в новые месторождения или просто в добычу нефти, наличие трубопровода в их распоряжении - это защита их инвестиций.

Яковенко: Можно смотреть и с этой точки зрения. Но я еще раз хочу сказать, что есть интересы хозяйствующих субъектов, которые, конечно, нужно учитывать, а они достаточно большие.

Оганесян: Удается ли поставить нам в повестку дня вопрос о диверсификации трубопроводов, в том числе в Европе, о возможности поставлять российские энергоресурсы в те регионы, где растет потребность в энергоресурсах?

Яковенко: Вы знаете, мы не ставим вопрос, мы просто делаем. В частности, развитие и строительство Североевропейского газопровода является свидетельством того, что, с одной стороны, эта услуга или этот путь будет востребован. А востребован он будет, естественно, и с нашей стороны, потому что нам необходимо развивать каналы поставки энергоносителей в европейские государства, и со стороны Европы. Да, для них это очень интересная диверсификация. Именно поэтому одним из крупнейших, вернее, главным нашим в данном случае партнером является Германия, что, конечно, подчеркивает значение такого рода путей для лучшего снабжения европейских государств в этих новых условиях, когда потребность в энергоносителях постоянно растет.

Оганесян: Насколько я понимаю, именно Германии, объективной, но заинтересованной по многим причинам в этой новой ветке энергоресурсного транзита, удалось снять протесты стран Балтии и ворчание Польши. Примечательный довольно факт. Но кстати, между прочим, не слышно и возражений, например, с Британских островов. Наоборот, по-моему, там тоже, если и не с одобрением, то, по крайней мере, с доброжелательным нейтралитетом относятся, ведь запасы Северного моря уже далеко не те, которые были, а потребность в энергоресурсах есть не только у Германии. Мы говорим об этом трубопроводе, об этом газопроводе применительно к Германии, потому что Германия - участник этого концерна. Но нельзя зауживать географию заинтересованности в энергоресурсах, которые могут пойти по этому пути, правильно?

Яковенко: Естественно. Я полностью с вами согласен, это еще один аргумент в пользу того, что такого рода вопросы нельзя политизировать. То, что целый ряд государств сняли свои технические возражения, в том числе и под предлогом экологических проблем, является то, что они стали лучше понимать те возможности, которые открываются в рамках такого сотрудничества с Россией.

Оганесян: Спасибо. Наверное, последний вопрос, пожалуйста.

"Здравствуйте, Александр Владимирович. Меня зовут Татьяна, я журналистка из Москвы. В чем, по-вашему, конкретно может быть выражена поддержка русскоязычных СМИ за рубежом, о которой говорили недавно наш президент и премьер, и как долго эта поддержка продлится? Благодарю за ответ".

Яковенко: Я думаю, что поддержка продлится долго, и то, что собрались здесь в Москве представители русскоязычных СМИ, является свидетельством того, что это поле расширяется. Ведь русскоязычные СМИ идут за популярностью языка. В 90-е годы был определенный провал в том, чтобы русский язык активно распространялся в мире. Сейчас тенденция была повернута вспять. Сегодня многие страны и люди интересуются Россией, экономикой, соответственно, растет спрос на русский язык, на его изучение, есть потребность в расширении русскоязычных СМИ, то есть спрос рождает предложение. Это не какая-то искусственно навязанная идея, это то, что волнует людей за рубежом. Мы исходим из того, что в России, конечно, нужно поддерживать эту тенденцию, потому что это отвечает интересам и тех людей, которые живут за границей, и интересам россиян. Все больше россиян ездят за границу, и, по большому счету, интересы нашей страны как никогда стали глобальными, в том числе и через туризм.

Оганесян: Насколько системной может быть такая поддержка, ведь вопрос там очень сложный, политическая поддержка обязательно нужна. Потому что мы знаем, как в некоторых странах "наезжают" на русскоязычные СМИ. Нужна и экономическая поддержка, нужна поддержка в плане издания, скажем, тоже немаловажно, учебников. И так далее, и так далее. Гастроли, конечно, русскоязычных театров, музыкальных коллективов. Вот такая пакетная программа, системная, она существует, или она у нас достаточно спорадическая?

Яковенко: Существует. В частности, буквально недавно был учрежден фонд, который называется "Русский мир". Учредителем выступило Министерство иностранных дел, Министерство образования. Фонд является грантодателем различных программ по поддержке распространения русского языка. Я должен сказать, что недавно разговаривал с президентом фонда Никоновым, речь идет о большом количестве грантов, которые уже выделены на поддержку русского языка, и о большом количестве различных программ, в том числе, об открытии центров русского языка в большинстве стран мира. Это, прежде всего, страны СНГ. Я не беру здесь в данном случае те школы, которые существуют на сегодняшний день, но это и ближнее, и дальнее зарубежье. Так что программа есть, программа целевая, программа обеспечивает финансирование. По мере роста экономических возможностей нашей страны, я думаю, финансирование этой программы будет увеличиваться, а деньги, на мой взгляд, предоставляются совершенно адекватные на этот счет.

Оганесян: Кстати, совсем недавно на одном из "круглых столов", которые проводил фонд "Русский мир", были впервые, по-моему, представлены российские системные статистические данные о состоянии русского языка в странах СНГ, об интересе к нему, о популярности, о желании родителей, чтобы дети его учили. Знаете что отрадно, до этого мы всегда смотрели на состояние русского языка по данным, которые представляла ООН, это в лучшем случае, или другие исследовательские зарубежные центры. То есть мы смотрели на самих себя в зеркало чужой статистики. Иногда это полезно - на себя взглянуть глазами другого человека, другой организации и, тем более, страны, но все должно знать меру, особенно когда мы говорим о всемирном интересе к нашему родному русскому языку. Поэтому дай Бог им успехов.
Александр Владимирович, спасибо вам за эти ответы.

20.06.2008
http://www.ruvr.ru/main.php?lng=rus&q=74510&p=20.06.2008

Док. 470310
Перв. публик.: 20.06.08
Последн. ред.: 04.08.08
Число обращений: 50

  • Оганесян Армен Гарникович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``