Олег Евгеньевич Зиборов - старший советник Третьего Европейского департамента МИД России.
Одноногий куй восхищался сороконожкой: "У меня одна нога, а у тебя тысяча - разве это не обременительно?" "Нет!" - отвечала сороконожка. После столь впечатляющего начала Года Китая в России представляется вполне уместным привести эту притчу из "Чжуань-цзы", одного из величайших шедевров философской литературы в истории человечества, которая ярко иллюстрирует соотношение между целостностью базовых установок (одна нога легендарного зверя, славившегося чрезвычайно мощным рыком) и многочисленными повседневными делами ("тысяча" ножек насекомого), помогающими, а не мешающими движению к главной цели. Кстати, неслучайно в русском языке "цель" и "целое" созвучны, а слово "поцелуй" в этом архетипном смысловом ряду однозначно указывает на то, что субстанция физической близости состоит именно в создании коммуникативного целого, то есть семьи. В братском по индоевропейской языковой семье немецком для русской "цели" есть дословное соответствие "ziel", но семантическая цепочка безнадежно разорвана. С другой стороны, немцы последовательнее: в немецком, как и в русском, есть глагол "zielen" ("целить"), но его логическому завершению "erzielen" ("достигать", "получать") русского глагольного соответствия нет.
Собственно говоря, этот пример и содержит квинтэссенцию настоящих рассуждений о многомерности мультикультурного общества и морально-духовной базы современных международных отношений, информационным поводом для которых стала встреча Президента России с Папой Римским Бенедиктом XVI в Ватикане, неброская историчность которой в стремительном событийном калейдоскопе современности и заставляет вспомнить древнюю китайскую притчу об умении, следуя естественности, подчинять себе всяческую суету. Правда, в том же "Чжуань-цзы" рассказывается и о многоножке, которая однажды задумалась, как же она бегает, и в результате разучилась ходить, но, будем надеяться, что завещанное предками ключевое понятие "здравый смысл" также и в настоящем интеллектуальном упражнении избавит от плачевных последствий лжемудрствования.
Итак, в марте состоялась уже третья по счету встреча (первые две прошли с Иоанном Павлом II соответственно в 2000 и 2003 гг.) В.В.Путина с предстоятелями Римско-католической церкви (РКЦ). Это рекорд для всех руководителей России, тем более впечатляющий, если принять во внимание давнюю историю взаимных контактов, восходящую к Ивану Грозному, который первым принял делегацию из Ватикана, Петру Великому, первому разрешившему строительство католических храмов в России, Павлу I, принявшему титул Великого магистра Мальтийского ордена (правда, не утвержденный Пием VII). На текущий год приходится и такой юбилей, как 190 лет учреждения представительства России при Ватикане.
Особо следует отметить, наверное, что, по крайней мере, из всех современных высших государственных руководителей В.В.Путин - единственный, кто свободно строит диалог с предстоятелями обеих крупнейших христианских церквей на их родных языках. Непосредственное общение - весьма важный факт, когда, как во время недавней встречи в Ватикане, речь идет о непростых задачах, которые ставит глобализация. Во время встречи с Бенедиктом XVI состоялся очень обширный диалог, касавшийся в основном проблем международного характера и связанный с разрешением конфликтов, известных в мире. Часть беседы была посвящена общечеловеческим ценностям и взаимодействию между Престолом и Русской православной церковью (РПЦ). Как подчеркнул Президент России, резюмируя встречу с Папой: "У нас церковь отделена от государства, но мы знаем, и я лично знаю стремление Патриарха Московского и всея Руси к развитию дружеских отношений, близких отношений между Церквами-сестрами. Мы со своей стороны будем всячески способствовать этому межцерковному диалогу". Президент передал приветствия Патриарха Папе, а тот, в свою очередь, просил передать столь же теплые приветствия Патриарху.
Из Московской патриархии прозвучали весьма позитивные оценки встречи в Ватикане. Епископ Егорьевский Марк, заместитель главы Отдела внешних церковных сношений, отметил, что "голос России и голос Ватикана созвучны". Пожалуй, впервые один из иерархов Русской православной церкви дал такую характеристику отношениям России с католическим Ватиканом.
Аналогично положительными были и реакции из Ватикана. В этом контексте, пожалуй, следует напомнить, что интерес к взаимодействию с Россией, основанный на общности базовых подходов, отнюдь не нов, еще Папа Лев ХIII в XIX веке задавался вопросом: "Почему бы России не иметь в качестве союзника огромную моральную силу Святого престола?" Автор этих строк имел честь быть лично знакомым с кардиналом Кенигом, который благодаря исключительному моральному авторитету во всех политических лагерях многое сделал для развития в позитивном русле отношений между Австрией и тогда еще Советским Союзом, а позднее и Россией. Этот человек выдающегося ума, кстати, выучивший русский язык в весьма преклонном возрасте, в своем подходе к России и налаживанию конструктивных отношений в РПЦ не был, как он мне сам говорил еще в 2001 году, одинок в РКЦ.
В наши дни иерархи Русской православной церкви подчеркивают, что нравственные и социальные доктрины православных и католиков почти полностью совпадают. К этому заявлению Епископа Венского и Австрийского Илариона можно добавить его же высказывание о возможности заключения между православными и католиками стратегического союза, который позволял бы им совместно противостоять вызовам современности и прежде всего встать на защиту нравственных ценностей, таких как семья и чадородие.
Разумеется, речь не идет о церковной унии на основе богословского компромисса, о восстановлении евхаристического общения между православными и католиками - существуют серьезные церковно-политические проблемы, богословские расхождения, которые ни в коем случае нельзя недооценивать. Насколько абсурдной и противоестественной является идея объединить русский и немецкий в один язык - не менее проигрышной для цели защиты и продвижения общехристианских ценностей является и идея объединения церквей.
Проблема даже не в том, что объединение церквей в какой бы форме оно ни происходило, по существу, будет означать поглощение более сильной церковью своих сестер послабее, а такая установка, как показывает история, нереалистична. Конечно, традиционному христианству давно пора перестать заниматься самоединством, а сегодня оно уже и не может позволить себе межхристианские антагонизмы.
Все мировые религии возникли в доглобализационный период. На протяжении своей истории они привыкли занимать доминирующее положение в тех общностях людей, которые выступали их носителями, выполнять функции государственной и/или национальной религии. По своей внутренней организации они не интегрированы в общественную систему, функционирующую по принципам плюралистической демократии и эгалитаризма, стремятся, выражаясь языком современного менеджмента, к монопольному положению на национальных и международных рынках религиозных услуг и не готовы признать формулу "Божественная истина одна, а дороги к ней разные".
Мысля в категориях "реальной политики", в антагонистической конкуренции между религиями и внутри них больше пользы, чем вреда, поскольку соревнование - двигатель прогресса и гарантия качества по приемлемой цене. С этой точки зрения замена христианства исламом и/или, например, католичества протестантизмом, а православия буддизмом должна беспокоить общество, политиков и граждан как конечных потребителей так же мало, как появление на рынках европейских стран японских телевизоров, корейских автомобилей, китайских компьютеров и российского газа.
С таким подходом, однако, никак нельзя соглашаться. Христианство - неотъемлемая часть жизни как России, так и "остатка" Европы. Утрата или деградация христианских ценностей в той части света, которая называется Европой, - ущерб российской, европейской и мировой цивилизациям. Разумеется, никогда не следует забывать, что христианство - религия, строго говоря, неевропейского происхождения и, таким образом, становление новых мировых центров христианства, будь то в Латинской Америке или Африке, - процесс глубоко закономерный, в котором, однако, нет неизбежности ослабления общеевропейского христианства.
Уже по одной этой причине - из уважения к собственному прошлому и будущему, к своей самобытности - следует оценить как деструктивные все попытки блокирования, например, включения в текст Конституции ЕС пункта о христианских корнях европейской культуры. По справедливости аналогичным пассажем следует обогатить и российскую Конституцию. В этом нет ни малейшего противоречия с такими фундаментальными принципами, как светский характер государственности, свобода совести, конституционными гарантиями того, что ни одна религия не должна становиться государственной или обязательной.
Очевидно, например, что национальная история России - это не история одного русского народа, но полицентричная история всех народов, проживающих на территории нашей страны. В этом смысле история алтайцев, тувинцев, якутов - тоже наша история, которую мы, к сожалению, знаем постыдно мало. Следует признать, что такая настоящая, полицентрическая национальная история России еще не написана. И вместе с тем государственная история России как история ее системообразующего народа, русского народа, хорошо известна, и это история христианского народа. Нет ничего зазорного, более того, необходимо и полезно признать как бесспорный - и являющийся таковым - факт, что историческую основу российской государственности составляют именно христианские ценности, в российском случае - православные ценности, и только на этом фундаменте, поскольку альтернативной истории российских государств нет, и расцветает нынешнее плюралистическое, мультикультурное и многоконфессиональное общество новой России. В такой констатации - надежнейший залог религиозного согласия в России, а отнюдь не стремление к доминированию православия в ущерб другим конфессиям. В ЕС дело обстоит, по существу, так же, с тем отличием, что на этих территориях, кроме католичества, важную роль играли протестантизм и православие, но здесь проблема скорее формулировочного, нежели содержательного характера.
Законодательно признать и зафиксировать на будущее в ЕС исторические заслуги христианства в Европе необходимо во имя обеспечения гармонии и стабильности, иначе через какое-то время в странах Евросоюза с христианскими памятниками может случиться то же самое, что сейчас происходит с мемориалами советским воинам в Эстонии. Повторюсь, уважение к истории и традиционным ценностям никак не ущемляет принципа свободы совести в современном обществе. Кроме того, приверженцам христианства надо только радоваться возможностям взаимообогащающего диалога с другими конфессиями. Так, кстати, и происходит. С удовольствием процитирую епископа К.Коха: "Мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства".
Между тем статистика развития христианства впечатляет. Так, если общее количество католиков в мире составляло в 1973 году 548 млн. человек, то, по данным за 2005 год, оно приблизилось к 1,1 млрд. человек и составляет порядка 52% всех христиан. Ватикан остается духовной сверхдержавой. Покои понтифика поражают не столько шедеврами Рафаэля и Джотто, сколько той совершенно особой атмосферой, в которой ощущаешь средоточие веками аккумулировавшейся интеллектуальной и нравственной силы, точнее, мощи.
Россия же переживает эпоху беспрецедентного православного Возрождения. Следует напомнить, что, по оценке представителей самой РПЦ, в синодальный период, то есть с 1700 по 1917 год, она была "полностью порабощена государством, не свободна в своих действиях", являясь, "по сути дела, одной из частей государственного бюрократического аппарата". При этом, правда, церковь была крупнейшим землевладельцем... В советский же период ее материально-финансовая база была качественно сокращена, миссионерские, просветительские и благотворительные функции масштабно урезаны, контроль светских властей еще более ужесточен, а статус христианства в атеистическом обществе был понижен до уровня терпимого предрассудка.
Кстати, в таком подходе к РПЦ проявлялась отсталость советской модели социализма в рамках возникшей тогда европейской социалистической системы. В.И.Ленин оказался прав (почти полностью прав), когда говорил, что "после победы социалистической революции в Германии Россия вновь станет отсталой, на этот раз в социалистическом смысле страной". В Польше, например, католическая церковь занимала значительно более весомые позиции, чем РПЦ в Советском Союзе, а в ГДР изначально действовала христианская политическая партия - Христианско-демократический союз.
За 15 лет существования новой России в стране произошла православная революция - сегодня до 80% жителей России относят себя к православным, количество монастырей превышает 600 (в 1988 г. - 18), богословских учебных заведений - 100 (1988 г. - 3). В РПЦ насчитывается примерно 30 тыс. священнослужителей. Общее же число членов РПЦ в России и за рубежом составляет более 100 млн. человек. Как констатировал епископ Венский и Австрийский Иларион в своем докладе "Социополитическая релевантность православия в России" в Венской политической академии в ноябре 2003 года, "впервые после многих столетий Церковь обрела право самостоятельно, без вмешательства со стороны светских властей, определять свое место в обществе, выстраивать свои отношения с государством".
Вместе с тем 70 лет Советского Союза, которые принесли церкви тяжелейшие лишения и поистине библейские испытания (так, к 1939 г. из 60 тыс. храмов открытыми оставались примерно 100), дали РПЦ и возможность через вынужденное нестяжательство значительно усилить свой потенциал выработки доктрин, обладающих высокой интеллектуально-духовной привлекательностью в современном обществе. Следует подчеркнуть, что церковь, как никакой другой общественный институт, обладает структурной, имманентно ей присущей способностью давать ответы на вечные через актуальные вопросы, а из ответов на вечные проблемы экстрагировать мудрость, столь востребованную при решении животрепещущих задач. И этот потенциал РПЦ реализует.
Так, еще на Архиерейском соборе 2000 года были приняты "Основы социальной концепции Русской православной церкви", где говорится, например, и следующее: "Церковь ставит вопрос о всестороннем контроле за транснациональными корпорациями и за процессами, происходящими в финансовом секторе экономики. Такой контроль, целью которого должно стать подчинение любой предпринимательской и финансовой деятельности интересам человека и народа, должен осуществляться через использование всех механизмов, доступных обществу и государству". Устанавливается, что универсальной целью Церкви является "не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира". В 2006 году в Москве под председательством Патриарха Алексия II прошел Х Форум Всемирного Русского народного собора, посвященный проблематике прав человека. В марте этого года в храме Христа Спасителя состоялся ХI ВРНС по теме: "Богатство и бедность: исторические вызовы России". Как представляется, обозначенная обсуждениями Собора концепция "этически оперированной экономики" является более перспективной и реалистичной, чем декларированная, но так никогда толком и не разработанная "политическая экономия социализма".
И все же развитие современного христианства характеризуется, к сожалению, не только позитивными тенденциями. Да, число ассоциирующих себя с христианством растет, но далеко не все ходят в церковь, не говоря уже о следовании нормам христианской морали и даже усвоении учения Христа. Да и у самих священников образовательный уровень порой не позволяет на должном уровне вести диалог с представителями интеллигенции. И это отнюдь не самые острые из критических оценок, которые дают современной ситуации иерархи РПЦ.
"Будущее христианства в Европе сейчас под угрозой - на это указывают нынешние социальные и демографические процессы", - констатировал епископ Иларион в марте этого года.
Да, падение влияния христианства в развитых странах - печальный, но неоспоримый факт. Среди объективных причин - системная дискриминация женщины в католической и, в несколько меньшей степени, православной церквях. И это при отсутствии сколько-нибудь убедительных доказательств того, что сам Христос учил подобному обращению с женщиной. Попросту дико, что женщина по определению не может стать Папой или Патриархом - не существует даже слов для описания такого ее статуса. По сути, внутренняя организация католической и православной церквей противоречит фундаментальным международным обязательствам и конституционным нормам всех развитых демократических государств, однозначно фиксирующим принцип равенства полов.
Парадоксально, что при этом в странах ЕС и, в возрастающей степени, России идеи гендерного баланса доводятся до полного абсурда и абсолютного идиотизма, одним из примеров чего является введение искусственных квот даже в политических партиях, парламентах и т.д. Еще Сократ в Древних Афинах справедливо высмеивал демагогов аргументом, что если выборами можно сделать из политникчемышей государственных мужей, то и проблему формирования афинской кавалерии легко решить голосованием, превратив ослов в лошадей. Одним словом, кухарка сегодня может управлять государством, а повар - нет.
В результате борьба за обеспечение равных возможностей в значительной степени выродилась в дискриминацию мужчин. Так, в Германии число поданных мужчинами жалоб на дискриминацию по половому признаку уже составляет не менее 20% подобного рода обращений, а фактическая ситуация еще хуже. Похоже, что урок замены диктатуры буржуазии диктатурой пролетариата пошел не впрок. Забавно при этом, что никто из рачителей директивного "гендерного баланса" почему-то не замахивается на введение квот для женщин в национальных сборных по футболу, шахматам, боксу...
Церковь как один из величайших нравственных фильтров и предохранителей в жизни общества должна была бы - и имеет для того все возможности - дать пример мудрого решения этой фундаментальной проблемы.
Без устранения дискриминации женщин не может быть преодолена и трагическая тенденция вымирания "старой" Европы. И здесь ключом никак не может стать атавистическая мораль, сводящая общественную роль женщины к функции биоинкубатора и домашней прислуги. У неандертальцев и ранних кроманьонцев, правда, она выполняла еще и функцию самоходного мясного консерва на крайний случай, но сегодня, наверное, уже мало гордиться великодушным отказом от физического каннибализма при сохранении социально-экономического людоедства.
Отказ от дискриминации женщин необходимо предполагает и пересмотр сложившейся в христианстве сексуальной морали, трактующей физическую близость и влечение к ней вне брака исключительно как блуд, плотоугодие и скверну. Такой пересмотр отнюдь не означает полной отмены практики целибата, которая могла бы сохраняться как добровольная опция или условие назначения на высшие посты в церковной иерархии, особенно если такое назначение не подразумевало бы обязанность их пожизненного исполнения.
Не стоит забывать, что на совести западного христианства крестовые походы, религиозные войны, инквизиция, преследование и уничтожение инакомыслящих, что именно из недр христианской культуры вышли колониализм, нацизм, мировые войны, которые она не смогла предотвратить, равно как классовую эксплуатацию и борьбу... Сегодня коренным европейским этносам грозит вымирание, русские и итальянцы исчезают как этруски и кельты. Апокалипсис уже наступил, только демографический.
Возможно, что исчезновение с лица Земли целых народов вообще не представляет собой проблемы для церкви, мыслящей иными, в том числе и надвременными категориями, - в конце концов, уже сегодня Папой мог бы стать и выходец из Африки или Бразилии, а усопшим нациям, как и пока здравствующим, предстоит ожидать Страшного суда, коротая время кто в аду или раю, а кто на поверхности планеты. С другой стороны, христиане всегда несли свою веру людям, и с этой точки зрения возвращение миссионерства иноконфессиальным бумерангом в Европу вряд ли должно радовать церковь.
Не обязательно заходить так далеко, чтобы призывать к незамедлительной выработке христианской альтернативы тантрическим практикам буддизма, направляющим сексуальную энергию в русло духовного самосовершенствования и трансформирующим физическую близость в разновидность медитативной практики и религиозной церемонии, но признать естественное право человека на эмоциональную и физическую реализацию в сексе, как имеющем самостоятельную ценность составном элементе нравственного здоровья, представляется шагом, который надо было сделать вчера и нельзя откладывать на завтра.
Остается только уповать на то, что этот процесс обновления инициирует сама церковь. Твердость и стойкость в вере не тождественны жесткому отстаиванию догматов, принятых много веков назад в совершенно другом социокультурном и политико-экономическом континууме.
Одной из несущих опор уклада жизни в эпоху формирования христианства и впоследствии была эксплуатация женщины и ее исключение как самостоятельно оперирующего субъекта из общественного измерения политики и экономики. Христианство, стремясь стать господствующей религией, не могло не учитывать тогдашние реалии. Сегодня уклад жизни изменился, и христианство, если оно стремится сохранить свое влияние, должно так или иначе учитывать равноправие полов.
Источником силы в христианстве всегда было смиренномудрие, а не высокоумие, чреватое грехом гордыни. Подавление сексуального начала в человеке возможно и было целесообразно в прошлые эпохи, но сегодня является заблуждением - и постоянные скандалы из-за неблаговидного поведения священнослужителей только подтверждают эту оценку. Целибат был введен в католической церкви только в XI веке, узаконен лишь в XII веке, так что были времена, когда католические священнослужители без него обходились, а опыт православия, связанный с обетом безбрачия, был бы в современных условиях уже кардинальным шагом вперед по оздоровлению ситуации. Но, разумеется, обсуждение такого шага возможно исключительно в рамках межцерковного диалога или внутрицерковной жизни. С другой стороны, обязательное поражение священнослужителей в их фундаментальном человеческом праве на личную жизнь также ставит вопросы правозащитного характера.
Как бы то ни было, если православные священнослужители могли бы помочь католическим "примером хорошей практики" в подходе к правам и обязанностям семейной жизни, то и католическая церковь имеет весьма серьезные достижения в смежном измерении физической культуры - спорте. Для католиков характерно уважение к человеческому телу как к творению Божьему, которое нельзя засорять наркотиками, курением и алкоголем, за исправностью которого надо следить. На такой основе и произрастает активное продвижение католической церковью занятий спортом - и заслуги католических миссионеров и организаций в пропаганде спорта и физической культуры во внеевропейских странах трудно переоценить.
Конечно, речь не идет о том, чтобы, как в Австрии, проводить чемпионаты среди приходов по настольному теннису, но РПЦ могла бы поддержать социально конструктивные спортивные программы типа "Спорт против наркотиков" или развитие национальных видов спорта, в том числе и единоборств. Также и с другой стороны, ознакомление с православием только пошло бы на пользу детям, принадлежащим к иным конфессиям, поскольку выгодно высветит и через сравнение позволит глубже понять разделяемые ими вероучения.
Кстати, введение "Основ православия" в российских школах, причем в качестве обязательного, а не факультативного предмета, было бы исключительно полезным как для укрепления общественной морали в целом, так и для воспитания уважения к другим религиям и духовным ценностям вообще. Знание православия не тождественно обращению в веру, его изучение в средней школе, то есть светском образовательном учреждении, никак не является миссионерской деятельностью - подобно тому, как изучение немецкого языка абсурдно трактовать как предложение гражданства Германии. Вот только учить-то кто будет? Это большая проблема, требующая специального рассмотрения.
Колоссальное значение имеет гармонизация религиозных ценностей и научной картины мира. У автора, вообще-то склонного - уже в силу профессии - релятивировать и собственные оценки, и свои наблюдения, нет сомнений в том, что, например, отрицание эволюционного учения только вредит христианству. В принципе, также и для христианской церкви было бы оптимально следовать подходу, сформулированному Далай-ламой XIV: "Мы должны делать различия между теми явлениями, которые еще находятся вне пределов досягаемости современных научных методик, и явлениями, которые были опровергнуты современными научными исследованиями. Я бы сказал, что если какие-то явления были опровергнуты наукой после глубоких исследований, то мы как буддисты должны уважать эти результаты работы ученых".
Думается, что если бы Ветхий Завет писался сегодня, то он был бы написан иначе. Если бы Иисус Христос явился к нам сегодня, он проповедовал бы теми же словами. Христианская мораль не только не устарела за прошедшие 2 тыс. лет, она стала сегодня даже более актуальной, так как в современных условиях, в немалой степени под ее воздействием формировавшихся, ей легче, реалистичнее следовать.
Христианская картина сотворения мира, напротив, устарела, как и весьма фрагментарное видение истории человечества, изложенное в Ветхом Завете. По сути, человек, которому дороги христианские ценности, стоит перед выбором: либо сохранить моральные заповеди Библии, отказавшись от ее онтологии как ненаучной и рудиментарной, сыгравшей свою роль в истории на низших уровнях процесса познания мироздания, либо найти новый подход к пониманию библейской космогонии.
Представим себе, что человеку, жившему в Вавилоне этак 3,5 тыс. лет тому назад, довелось бы увидеть бомбардировщик ВВС США в действии. Какими словами он описал бы боевой самолет? Скорее всего, получился бы некий дракон. Почему не представить себе, что в Библии, боговдохновенном Писании, действительно содержатся высшие знания, однако изложены они на понятийном и гносеологическом уровнях наших предков, живших несколько тысячелетий тому назад.
П.Лаплас на вопрос о том, почему в его теории Солнечной системы не упоминается Бог, ответил: "Я не нуждался в этой гипотезе". Настаивать на буквенном истолковании первых трех глав Бытия полемически проигрышно. Вместе с тем в словах "и сотворил Бог человека по образу своему, по образу Божию сотворил его" скрыт сокровенный смысл. Конечно, только наш далекий и примитивный предок мог быть настолько самовлюблен, чтобы антропоморфизировать Бога.
Если же понимать эту фразу так, что человеческая душа, соотносящаяся с космическим разумом, как искорка с костром, сотворена им по своему образу и подобию, то мы получим истинное понимание становления человечества, в рамки которого органично вписывается и дарвиновское эволюционное учение, между прочим, прописанное в библейской последовательности сотворения жизни. Да, как учил Ф.Энгельс: "Жизнь есть способ существования белковых тел". Каким образом в белковых телах появился и развился разум, биологам и другим естествоиспытателям еще предстоит открыть, руководствуясь библейскими откровениями, а не отрицая их.
Аналогичным образом обстоит дело и с библейской космогонией, которая не годится для описания процесса возникновения Солнечной системы, но, как ни парадоксально, начинает "работать" при анализе происхождения нашей Вселенной, например в рамках модной "стринговой" теории. И вообще, как сказано в Книге Иова: "Вот, Бог велик, и мы не можем познать его". Поэтому в конечном счете, при опоре на Библию, есть достаточное поле для хорошего, не "гнилого", а взаимовыигрышного компромисса между наукой и христианством, заключающегося в преодолении разделяющего их только в сознании некоторых людей барьера.
Вне всякого сомнения, христианские ценности являются одним из важнейших позитивных элементов морально-духовной базы современного международного сообщества. Однако их необходимо актуализировать в международных отношениях, как и газоносные месторождения становятся пригодными для обеспечения энергобезопасности не сами по себе, а в ходе их разработки и создания системы поставок газа. Хотя газовые месторождения освоены сегодня международным сообществом лучше, чем Библия - кладезь универсальных ценностей - массовым сознанием.
Сравнивая, например, ее русский и немецкий тексты, нельзя не подивиться на некоторые несоответствия, впрочем, весьма показательные для различий в ментальности наших народов.
Так, например, в русском тексте Книги пророка Аввакума сказано: "Горе тому, кто без меры обогащает себя не своим", а в немецком тексте говорится: "Горе тому, кто свое добро умножает чужим добром". Немецкий текст мне кажется более порядочным. В Притчах в русском тексте утверждается: "Кто нашел добрую жену, тот нашел благо и получил благодать от Господа", а в немецком: "Кто нашел себе жену, тот нашел нечто хорошее и получил благодать от Господа" - после двух разводов я однозначно предпочитаю русскую версию... В Евангелии от Матфея в русском тексте говорится: "Милости хочу, а не жертвы", а в немецком: "Мне угодно милосердие, а не жертва". И там же, в русском тексте: "Не бывает пророк без чести, разве только Отечестве своем и в доме своем", а в немецком: "Нигде пророк не значит меньше, чем в своем Отечестве и в своем доме". В Книге пророка Исаии в русском тексте сказано: "Приближается утро, но еще ночь", а в немецком: "пусть утро и наступит, но и ночь останется". В Послании Иакова в русском тексте: "но да будет у вас "да, да" и "нет, нет", дабы вам не подпасть осуждению", а в немецком: "Ваше "да" пусть будет "да", и Ваше "нет" - "нет", дабы вам не подпасть под суд". В немецком тексте нет точного аналога понятию "смиренномудрость", а скорее говорится о готовности служить или следовать.
Разумеется, автор далек от мысли предлагать что-то типа российско-германского или иного по составу участников/языков "конформинга" канонических текстов, не говоря уже о внесении изменений в них. Думается, однако, что такой сравнительных анализ, выполненный специалистами с привлечением первоисточников, был бы небесполезен и для того, чтобы христианам разных конфессий лучше узнать друг друга, и для того, чтобы - отнюдь не лишний раз!!! - побудить людей вновь открывать Библию и вдуматься в ее непреходящую мудрость, образцом которой для всех российских работодателей я бы предложил указание из Второзакония: "И в тот же день отдай плату его, чтобы солнце не зашло прежде того, и не было на тебе греха".
Возникает очень серьезный вопрос - а можно ли требовать, просить, ожидать от Церкви усилий не по модернизации, а апгрейдингу или, если точнее, ретрофиттингу христианства, и при этом с должным уважением относиться к ее каноническим нормам, внутренним установлениям, не вмешиваться в управление, вероучение, литургическую жизнь Церкви?
Одной из возможных здесь "золотых середин" могло бы быть создание, в частности, в России христианской партии. Понятно, что Церковь не участвует в политической борьбе, не ассоциирует себя с какой-либо партией или политической силой и не считает возможным передачу права публично выражать свои позиции государственным учреждениям, политическим или иным светским организациям. Право выражения и представления своей позиции принадлежит исключительно самой Церкви, как подчеркнуто в "Основах социальной концепции" РПЦ.
Очевидно при этом, что политическая партия при определенных условиях вполне в состоянии выполнить значительный объем задач по трансформации христианских ценностей в практическую политику. Ясно и то, что, если сама Церковь возьмет для себя более длительное время для решения, например, проблемы равноправного и равнообязанного участия женщин в реализации христианских ценностей, такие равные возможности может и обязана предоставить им любая политическая партия. За примерами далеко ходить не надо. В соседней Германии первой в истории женщиной-канцлером стала председатель Христианско-демократического союза и лидер блока христианских партий А.Меркель - и немцам есть чем гордиться в деятельности нынешнего канцлера. Почему в России должно быть невозможным аналогичное развитие, особенно с учетом того, что в мюнхенской речи высвечена стратегическая задача формирования в России зрелой многопартийной политической системы?
Каковы должны быть программные параметры такой партии, ставящей и успешно решающей задачу продвижения христианских ценностей в России и международном сообществе, - отдельный, исключительно интересный вопрос, который, однако, выходит за рамки настоящей статьи, как и в целом проблематика оптимизации участия России в межпартийном измерении международного диалога.
Последнее место в рамках данного анализа, но далеко не последнее по значению, занимает, конечно, взаимодействие в сфере культуры, поистине благодатное поле для совместной деятельности различных церквей, религиозных и светских организаций, включая государственные учреждения, НПО, международные структуры и самые многообразные институты в области культуры и искусства.
Показательно и символично, что именно этой весной, когда у православных и католиков совпадают даты светлого праздника Пасхи, в Москве и Риме с триумфальным успехом прошла мировая премьера "Страстей по Матфею", написанных епископом Венским и Австрийским Иларионом. Владыка - композитор по первому, светскому образованию - учился именно в Московской государственной консерватории, в Большом зале которой при полном аншлаге и в присутствии Алексия II состоялось первое исполнение Большим симфоническим оркестром им. П.И.Чайков-ского под управлением Владимира Федосеева и Свято-Никольским хором Государственной Третьяковской галереи под руководством Алексея Пузакова этого монументального произведения для солистов, хора и оркестра, включающего 48 частей, общей продолжительностью около двух часов.
Десятиминутная овация стоя все же лишь отчасти выразила благодарность слушателей автору и исполнителям, из которых можно, наверное, особенно выделить солистку Московского камерного музыкального театра и венской Фольксопер Ольгу Шалаеву, исключительно проникновенно и при этом с виртуозной технической точностью исполнившую "Плач Богородицы": ее красивый, ровный голос конгениально передал содержание музыки - не безутешные рыдания, слезы и всхлипы, не экспрессивное излияние актерских эмоций, но светлые интонации почти медитативной скорби.
Конечно, напрашивается и сравнение со "Страстями по Матфею" и И.С.Баха, и реминисценции о духовной музыке русских композиторов, но речь идет о совершенно особом, самостоятельном произведении, уникальном не только потому, что впервые иерарх РПЦ написал музыку не для церковной службы, а для концертного исполнения. Надо отметить и то, что в истории русской музыки отечественные композиторы на протяжении последних двух веков не обращались к жанру "страстей" и что впервые в европейской музыке страсти Христовы передаются сообразно православной традиции, которая значительно отличается как от католической, так и протестантской.
Если в западной традиции акцент делается на натуралистической передаче реальности страданий Христа и эмоциональном сопереживании их, то в православном искусстве тема смерти Иисуса нераздельно слита с его Воскресением. Неслучайно, что на православных канонических иконах Христос на кресте всегда изображался с закрытыми глазами, уже умершим, не страдающим или мертвым человеком, но Богом, в человеческом теле принявшим смерть для спасения людей и победившим ее.
В "Страстях" Илариона интересно и то, что, сохраняя верность православной традиции, они выходят за рамки ее церковно-служебного музыкального канона. Как известно, фундаментальное отличие православной церковной музыки от католической заключается в том, что в православии только живой голос человека считается достойным славить Бога, все песнопения исполняются а капелла, без сопровождения музыкальных инструментов, а у католиков значительную, если не доминирующую роль играет инструментальная музыка, особенно орган. Пожалуй, это символично для более технизированной западноевропейской и более обращенной к человеку культуры. В "Страстях" же некоторые номера исполняются только оркестром, другие - хором а капелла, но часто оркестр, хор и солисты в созвучии взаимно дополняют друг друга, что тоже несет в себе символику развития российской цивилизации, впитывающей в органичном синтезе достижения разных культур.
Если говорить о музыкальном синтезе православной и католической традиции религиозного искусства, то он, конечно, не нов и осуществлен уже Д.Бортнянским и целым рядом блистательных русских композиторов XIX века. Но при строгом подходе видно, что этот синтез порой приводил к "итальянщине" - известной концертности, в которой красота музыкального выражения шла в ущерб молитвенной настроенности и медитативной созерцательности, духовности музыки. "Страсти" Илариона сочетают разнообразие и цельность музыкального языка, красоту и глубину содержания, эмоциональность и медитативность.
Маэстро В.Федосеев в разговоре с автором данной статьи подчеркнул, что он рад и горд участию в этом проекте, который призван способствовать сближению христиан. На следующий год планируется исполнение "Страстей" в Ватикане в присутствии Бенедикта XVI. Намечаются концерты в Лондоне и Санкт-Петербурге, конечно, в других городах России и не только нашей страны. Как заметил маэстро, во всех великих православных городах.
Епископ Иларион, на редкость интересный собеседник, был, несмотря на успех, сдержан в оценках: "После премьеры каждое музыкальное произведение живет уже своей, самостоятельной по отношению к автору жизнью, течение которой определяют слушатели". Однако Владыка, с которым мне посчастливилось встретиться и до и после концерта, был конкретнее в более широких оценках, сказав, что РПЦ и РКЦ имеют программу культурных обменов, сотрудничество в ее рамках развивается позитивно и динамично.
- Не могу с этим не согласиться, однако каковы перспективы того, чтобы в Москве, как и в Вене, в главном храме Австрии, соборе Святого Стефана, каждый год в соответствии с возникшей в 90-х годах прошлого века традицией исполнялись госпелс и спиричуэлс?
- Что касается исполнения в храмах РПЦ религиозной музыки, не отвечающей православной традиции, то паритета с католической церковью не будет. Однако можно представить себе концерт в Московской консерватории или Венском Музикферайне, где в трех отделениях исполнялась бы православная духовная музыка, католическая, упомянутые госпелс.
- При поддержке православной церкви?
- Да.
- А какую музыку могла бы поддерживать Русская православная церковь?
- Язык музыки, как и язык слов, может нести как положительный, так и отрицательный, агрессивный заряд. Классическая музыка в целом несет положительный заряд, формирует в людях правильный вкус, эмоциональную тонкость, духовность, глубину восприятия красоты мира. Она никогда не устареет. К сожалению, в XX веке классическая музыка оказалась в "гетто" звукового мира молодежи, отчасти и по вине самих композиторов, переставших писать серьезную музыку красиво и понятно, увлекшихся экспериментами и поисками новизны любыми средствами.
Сейчас епископ Иларион работает над большой Рождественской ораторией, которую, если Богу будет угодно, БСО под управлением В.Федосеева исполнит в Москве на грядущее Рождество.
Как сказано в Послании Иакова, вера без дел мертва сама по себе. Сестринские церкви имеют колоссальный потенциал для совершения добрых дел, в том числе в сферах культуры и искусства, где вполне могут возникнуть новые формы их стратегического партнерства с государством и бизнес-сообществом.
Мы живем во время больших вызовов, больших перемен и больших возможностей. Позднее его, может быть, назовут великим. Также и благодаря консолидации христианства, которая станет одним из важнейших факторов укрепления материально-духовной базы международного сообщества.
Журнал "МЕЖДУНАРОДНАЯ ЖИЗНЬ", No4 2007 г.
http://www.mid.ru/mg.nsf/ab07679503c75b73c325747f004d0dc2/97fe1520ff0e3252c32572cb003b4953?OpenDocument
Док. 467965
Перв. публик.: 29.04.07
Последн. ред.: 29.07.08
Число обращений: 275
Зиборов Олег Евгеньевич
|
