Интервью В РИО руководителя Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору Андрея МалышеваНазад
Интервью В РИО руководителя Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору Андрея Малышева
- Андрей Борисович, после проведения реорганизации в российских министерствах и ведомствах, насколько изменилась структура вашего ведомства, какие функции у вас остались, а какие были ликвидированы?
- Федеральная служба по экологическому, технологическому и атомному надзору сохранила все функции Госатомнадзора России. Служба является уполномоченным регулирующим органом в стране в области безопасности использования атомной энергии, что соответствует положению Венской конвенции. Там записано, что страны - участники Венской конвенции должны у себя в стране назначить или обозначить регулирующий орган, составной частью которого является установление национальных требований по безопасности, лицензирование деятельности в области использования атомной энергии, проведение оценок уровней безопасности объектов, проведение инспекционной деятельности и должен иметь возможность применения санкций к принуждению.
Вот всем этим мы обладаем. То есть в России существует в соответствии с ее международными обязательствами действующая система по регулированию безопасности в области использования атомной энергии соответствующее ведомство. Параллельно с нами существуют: Росатом, федеральное агентство морского и речного транспорта, которое осуществляют эксплуатацию судовых установок с ядерными реакторами, также агентства Минобрнауки, Академия наук, агентства Минпромэнерго и Минздравсоцразвития. В принципе под нашим надзором находятся не только установки Росэнергоатома, а практически вся промышленность как таковая, так как технологии, в которых используются излучения, касаются всех сфер деятельности человека.
- Основная работа, которую вы проводите - это лицензирование и инспекторская деятельность. Часто ли ваши замечания к эксплуатирующим организациям выполняются в срок?
- Общая численность лицензий в области использования атомной энергии составляет около 4,5 тысяч. Мы лицензируем как отдельные объекты, так и ряд услуг, которые оказываются эксплуатирующим организациям, в том числе и транспортировка ядерных материалов и радиоактивных отходов, то есть это достаточно большой объем лицензирования. Что касается инспекций, то в год на объектах использования атомной энергии их осуществляется порядка 12 тысяч. При каждой инспекции формируются замечания к эксплуатирующей организации, которые, безусловно, должны будут, устраняться. Замечаний в год формируется около 11,5 тысяч.
Однако нас беспокоит не этот объем, а беспокоит, как устраняются наши замечания. Надо отметить, что за последние два года снижение невыполненных замечаний снизилось. Если в 2002 году их было 157, то в 2003 году уже около 57 - это достаточно хороший показатель.
- Часто ли бывает такое, что выявленные, инспекциями нарушения не устраняются и дело доходит до отзыва лицензий?
- Были случаи по приостановлению лицензии. Статистика эта есть, но она минимальна, то есть если общая численность лицензий в области использования атомной энергии колеблется около 4,5 тысячи, то приостанавливались лицензии где-то в районе 10 в год. Как правило, приостанавливаются лицензии не эксплуатирующих организаций, а лицензии, которые связаны с эксплуатацией.
- С 17 по 23 октября вы посетите международную конференцию МАГАТЭ в Пекине. Что вы ожидаете от визита в Китай, и какие основные вопросы будут подняты на конференции?
- На конференцию приедет большое количество специалистов, основная деятельность которых - это обеспечение безопасности атомной энергии. Среди них, как представители эксплуатирующих организаций, так и представители органов регулирования. Будет обсуждаться вопрос о том, как сегодняшнюю нашу практику адаптировать к изменяющимся условиям.
Одна из тем, которые будут подняты - это как при дерегулировании рынка электроэнергетики сохранить надежное государственное регулирование в безопасности. Такие конференции имеют достаточно систематический характер и проводятся под эгидой МАГАТЭ. В мире был период, когда атомная энергетика была одним из приоритетных видов деятельности для развития всех стран.
Сегодня многие страны свои эти программы либо прекратили, либо заморозили. Из крупных стран, которые активно продолжают развивать и атомные технологии, и саму идею использования атомной энергии, - это - США, Канада, Франция и Россия. Эти страны планируют дальнейшее развитие атомной энергетики, как у себя, так и осуществляют "экспансию" в страны третьего мира. Хотелось бы отметить и Японию, которая особенно активно развивает свою атомную энергетику.
В тоже время, сегодня новых атомных станций не строится нигде, кроме России и СНГ.
США и Канада пока не строят новых атомных станций, но они постоянно разрабатывают новые проекты, которые предлагают для продажи в третьи страны. Французы пока не приняли решение о строительстве новых блоков, но также активно предлагают свои проекты и выиграли тендеры в Финляндии. Америка, например, не останавливает свои атомные станции. Проводятся работы по модернизации энергоблоков и, соответственно, продляется срок эксплуатации до 60 лет. Тем самым США поддерживают в своем энергобалансе долю атомной энергии на одном уровне. По этому пути идем также мы.
Таким образом, можно сказать, что Канада, Франция и Америка и Россия занимают ведущие позиции в мировой атомной энергетике. Кроме того, мы одна из немногих стран, которая осуществляет сооружение атомных станций за рубежом. Мы достраиваем Бушерскую АЭС в Иране, строим два блока в Индии и уже завершаем сооружение двух энергоблоков блоков на Тяньваньской АЭС в Китае.
- Раз мы заговорили о Тяньваньской АЭС, то можете ли вы назвать сроки завершения строительства российских блоков на этой станции?
- При строительстве блоков на Тяньваньской АЭС мы столкнулись с определенными проблемами технического характера, но они не являются непреодолимым препятствием и могут быть устранены. Наша служба консультирует китайский надзорный орган по ряду позиций, и, я думаю, пуск состоится в соответствие с контрактом. То есть физический пуск первого блока будет в 2004 году, а второй в 2005 году. Здесь сбоя не будет.
В рамках моего визита в Китай планируется посещение АЭС. Хотелось бы оценить готовность объектов, провести переговоры с партнерами.
- Как Вы считаете, уровень взаимодействия России и Китая в энергетической сфере отвечает имеющемуся потенциалу?
- Я думаю, что не отвечает. Китайская сторона имеет свою программу развития атомной энергии - она предполагает проведение тендера для выбора последующего типа блока для строительства АЭС. Безусловно, Россия будет и должна участвовать в таких тендерах и, по нашей информации, Атомстройэкспорт достаточно активно принимал участие в представлении предполагаемого проекта.
В Китае в ближайшее время предполагается проведение тендеров по трем площадкам, третий и четвертый блок Тяньваньской АЭС в эти тендеры не входят. Вообще, площадка Тяньваньской АЭС рассчитана так, что там можно разместить 4 атомных блока. Мы надеемся, что будет принято решение о размещении на этой площадке еще двух блоков, и рассчитываем на возможность победы российской стороны в конкурсе на их строительство.
Иметь на одной площадке разнотипные блоки, я имею в виду из разных стран с разными технологическим оборудованием, - это не совсем удобно для эксплуатации. Поэтому логичней было бы в случае расширения площадки Таньваньской АЭС сделать это на базе тех проектов, которые уже реализованы, что снизит издержки на обслуживание однотипного оборудования, подготовку персонала. Эффективность эксплуатации от этого также увеличивается.
Однако, говоря о шансах России на победу в китайских тендерах, в частности, надо сказать, что они зависят от разных факторов, один из важнейших - финансовые условия. К сожалению, наши компании, которые сегодня сооружают блоки, не обладают тем капиталом, как ряд мировых компаний, и соответственно без соответствующей государственной поддержки могут не обойтись. Вопрос финансовых условий - это сложный вопрос, и от того, как он будет реализован, могут зависеть наши проекты.
Есть еще один немаловажный технический вопрос. Дело в том, что наши конкуренты предлагают, в частности, Китаю блоки более высокой мощности - 1600 МВт (ВВЭР-1600), 1350 МВт (ВВЭР-1350). Мы же пока только ВВЭР-1000. Хотя, с другой стороны, наша мощность (ВВЭР-1000) для Китая может быть более удобной, так как не во всех китайских регионах энергосистемы могут принять блоки с мощностью, которые предлагают наши коллеги.
- Когда Россия сможет предложить атомные блоки более высокой мощности?
- У нас разработки проектов по блокам мощностью 1500 МВт мегаватт начались еще в 2000 году. Это достаточно дорогостоящие проекты, и пока мы только в начале пути. Сейчас стоит вопрос целевого финансирования таких проектных разработок. В принципе в течение 2 лет можно было бы разработать этот проект и предложить его как коммерческий продукт. Однако это, еще раз повторю при условии, что будет необходимое финансирование.
- Какой объем средств на это потребуется?
- Около $70 миллионов на проект энергоблоков большей мощности, чем у нас сейчас есть. Мы могли бы этот проект реактора предложить для эксплуатации, как в России, так и за рубежом. Однако, я считаю, что было бы правильно реализовать проект реактора высокой мощности в России, так как период строительства и ввода такого энергоблока был бы такой же, как и энергоблока ВВЭР-1000. Таким образом, затратив одинаковое время, мы бы сразу получили мощность в полтора раза больше. У нас уже есть концепция, проработаны материалы, есть уже конфигурация этого проекта, нужно только доработать определенные виды оборудования.
- Как Вы оцениваете уровень безопасности российских АЭС в этом году?
- Сегодня по текущей информации по количеству остановок, уровень безопасности АЭС превышает прошлогодние показатели. Можно сказать однозначно, что концерн Росэнергоатом достаточно устойчиво реализует программу модернизации АЭС, тем самым, закладывая фундамент в безаварийную эксплуатацию блоков. Однако соотношение количества нарушений в 2003 году по сравнению с 2002 годом выросло почти на 30%. Если говорить о текущем периоде, то количество нарушений по отношению к уровню прошлого года за этот период снизилось. За прошедший период текущего года 25 нарушений, в то время, когда за этот же период годом ранее нарушений было 46.
- Как Вы оцениваете состояние российских хранилищ ядерных материалов и ОЯТ?
- По соответствию хранилищ существующим нормам требований у нас есть замечания и, в связи с этим идут постоянные доработки. Могу сказать, что хранилищам ОЯТ уделяется большое внимание. Однако для того, чтобы выйти на другой эффективный уровень безопасности нам необходимо еще надо приложить немало усилий. В текущем режиме безопасность обеспечивается, но необходимо проведение дополнительных мероприятий с учетом старения оборудования. Этот вопрос постоянно актуален и требует большого внимания.
- Как вы считаете, когда частный капитал сможет войти в российскую атомную отрасль?
- Дело в том что "вчера" атомная энергетика развивалась за счет бюджета - это была госполитика. Сегодня она развивается за счет собственных средств и, к сожалению, их уже не хватает на последующие этапы развития атомной энергетики. Этих средств хватает только на поддержание безопасной эксплуатации. А в это время у нас стоят три блока для АЭС в разной степени готовности. Их дальнейшее строительство заморожено из-за того, что у "Росэнергоатома" не хватает средств, которые государство выделяет через тариф на электроэнергию. В моем представлении в принципе можно было бы не приватизировать АЭС, а ввести так называемое частно-государственное партнерство, когда частные инвесторы участвуют в сооружение АЭС по понятному бизнес-плану.
Инвесторов можно привлекать в проект на строительство с целью последующего получения прибыли при эксплуатации. Но акционировать АЭС и продать ее по кускам невозможно, так как это связанный технологический объект. Практически все системы на АЭС важны для безопасности.
- Хотелось, бы узнать ваше мнение относительного того, что даст России ратификация Киотского протокола?
- Я могу ответь коротко, мы поддерживаем ратификацию.
