Передача : Суть событий
Ведущие : Сергей Пархоменко
С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 6 минут в Москве, это программа "Суть событий". Я - Сергей Пархоменко. По пятницам в это время - вы уже привыкли - мы обсуждаем с вами события недели, ищем суть в этих событиях, иногда ее не находим, надо заметить. Иногда вроде что-то такое нам вырисовывается или прорисовывается. Но мы тем не менее пытаемся - мы не оставляем наших попыток. Программа "Суть событий с Сергеем Пархоменко" здесь, в эфире, и как обычно, для того, чтобы связаться со мною, у вас есть большой выбор разнообразных средств связи. Прежде всего, смс - 7 985 970 45 45. Можно еще с помощью Интернета связываться со мною - на сайте www.echo.msk.ru, вы знаете, слева в колоночке есть такая кнопка - можно на нее кликнуть мышкой и в какой-то момент добраться до механизма отправки нам сообщений. Очень удобно - прямо из эфира. А во второй половине программы, а может, и пораньше - посмотрим, как разговор пойдет, как настроение у нас с вами будет. Ну, в общем, через некоторое время мы с вами задействуем еще и телефон. Телефон прямого эфира - 363 36 59 - многоканальный телефон, с помощью которого очень приятно и удобно попадать сюда в прямой эфир "Эха Москвы". Мне, правда, не удавалось ни разу. Я вот несколько раз пробовал когда, что-то такое меня сильно задевало, один раз, например, звонил сюда в эфир в тот момент, когда здесь был пикуленко - что-то такое, помню, по автомобильному вопросу меня сильно задело, - но нет, не получилось ни разу. Ну, буду пробовать дальше. И вам советую пробовать - дозвониться, на самом деле, можно. Только не надо висеть прямо сейчас. Когда я скажу "Теперь можно набирать", вот тогда и наберете этот номер - 363 36 59, и шансов попасть в эфир будет у вас больше, чем если вы это сделаете сейчас.
Ну что же, вопросы, которые я получил, я получил их отчасти и с помощью Интернета - вы знаете, что за сутки примерно для программы можно сделать это специальным образом на сайте. Вопросы, которые я вижу сейчас на экране, с помощью смс 970 45 45 присылают мне их, они естественным образом делятся на несколько разных типов. Про футбол вопросов довольно много. Не знаю уж, почему интересуются моим мнением по этому поводу. Я много раз говорил, что я совершенно никакой не футбольный знаток, не футбольный комментатор, и даже, в общем, по большому счету, не футбольный болельщик, за исключением каких-то больших футбольных событий вроде Чемпионата Европы или Чемпионата Мира. Взгляд мой, конечно, совсем посторонний. Вот на этот посторонний взгляд, не касаясь ни качества игры российский футболистов и их соперников, ни разного рода сложных интриг и перипетий, которые вокруг этих матчей были, я скажу вот что. Мне очень жаль, что такое веселое дело, как футбол, а я слышал, что это веселое дело, - я как-то наблюдал и наблюдаю до сих пор людей, которые любят футбол, много смотрят футбола, много говорят о футболе, и они делают это как-то радостно, как-то легко. Не знаю, вот мой дедушка ужасно любил одну из московских команд - не принято же вот так, правда, по радио говорить, кто за кого болеет? - ну вот, и много смотрел и много болел, в смысле как болельщик болел, не в медицинском смысле, это было какое-то радостное для него занятие, это была какая-то важная часть положительных эмоций, которые он получал в своей жизни. И я вижу кругом много таких людей, которые так относятся к футболу. А вот в последнее время я вижу такое, я б сказал зверское осатанение по этому поводу. И очень много политики, которая на это на все наслоилась. И это меня огорчает, раздражает и в ряде случаев возмущает. Знаете, когда я вижу сайт "Единой России", на котором после выигрыша российской сборной появляются совершенно какие-то истерические восторженные вопли, интервью, комментарии и тексты по поводу того, кто кого теперь порвет, победит, разломает, как Россия сейчас тут всех... и это мы, на самом деле, рука об руку с нашими футболистами, сейчас поведем всех к победе! Главное же - как-то быть частью этого успеха. Вот когда я вижу это, а через два дня после того, как российская сборная проигрывает, по всей видимости, проигрывает достаточно закономерно, достаточно сильной команде, проигрывает в открытой прямой борьбе. Ничего такого особенного, каких-то немыслимых неожиданностей, собственно, в этом нет, - позиция полностью меняется. Полностью меняется отношение у людей к этому, которые только что пытались на этом заработать. Теперь их задача заключается в том, чтобы держаться от этого как можно дальше. Чтобы отскочить по возможности совсем за угол, чтоб никто не заметил, чтобы близко ничего не появилось. Не дай бог, кто-нибудь проассоциирует это поражение с нами! Не дай бог, кто-нибудь вспомнит рядом о них и о нас! Вот две эти мысли будут случайно соседствовать в чьей-нибудь голове - мысль о "Единой России" и ее необыкновенном политическом достоинстве или мысль вот об этом конкретном политике - не знаю, скажем, о Грызлове или о Челенгарове или еще... вот есть несколько политиков, которые очень любят как-то за футбол потрындеть на публике. Так вот, не дай бог, с ними кто-нибудь это проассоциирует. На самом деле, это называется - предательство. Это называется - "сдристнули и сбежали". Вот никакого другого слова здесь невозможно употребить. И знаете, как-то, если честно - предателей я не люблю. В независимости от того, что именно они предают, в независимости от того, в какой именно момент они уносят ноги с поля боя, и с какого именно поля боя - футбольного ли, болельщицкого ли - в этом же тоже есть какая-то определенная отвага, какое-то мужество, и какой-то мужской характер должен же быть у болельщиков - поддерживать свою команду даже в тот момент, когда триумф ее сменился если не катастрофой - как мы тут видели, никаких особенных катастроф не случилось, все кончилось хорошо, - но огорчением, неудачей. А чего так сбежали? А чего такие трусливые? А что это у вас с коленками, граждане? Вы ж политики - вы же страной собираетесь управлять! Или вы страной собираетесь управлять так же? пока нефть будет дорогой, вы будете тут, а как только подешевеет, мы вас днем с огнем не найдем? Так это будет? Если говорят, что футбол, как и шахматы, как и любая другая игра со сложными развитыми правилами, что это такая модель жизни. Это вот так вы смоделировали вашу жизнь? это вот на этой модели мы можем видеть ваше отношение к действительности - так, что ли? По-моему, так. Вот что я думаю по поводу футбола. Ну, не по поводу футбола, конечно. Вот на какие мысли меня этот футбол наводит.
Вторая тема, которая довольно густо присутствует в вопросах, которые я получаю и которые продолжаю получать сейчас, это, конечно, вопросы, объединенные таким лозунгом - "Доктор, что это было?" - как в том анекдоте. Что это было? Кто были все эти люди? "Путин в Лужниках..." - спрашивает меня Илья, - "...что это было? Человек вообще забыл, как пришел к власти и кто его к ней привел?". Илья, вы знаете, никто ничего не забыл. То, что там происходило, имеет название. Это называется "convention". Почему-то на русский язык часто переводится как "конвенция". Это элемент американской избирательной системы. Вот бывает конвенция республиканской партии, конвенция демократической партии - незадолго перед президентскими выборами обычно. Вот последние были когда? В 2004 году - вот там происходили все эти конвенции. Это такое большое событие, большое собрание сторонников партии. Проводится обычно в каком-нибудь большом крытом зале, на каком-нибудь крытом стадионе или в каком-нибудь концертном зале или чем-нибудь таком. Чаще всего в каких-нибудь южных штатах - любят проводить это в Калифорнии, в Техасе. Вот собираются, долго разогревают друг друга разной музыкой. Потом разными речами. Сами к себе обращаются с разными зажигательными словами. Потом в какой-то момент появляется главный кандидат - он выходит за такую маленькую трибунку, он обычно вполне демократично одет, он чаще всего в каком-нибудь свитерке таком, под горло, иногда бывает в джинсах, иногда в рубашке с закатанными рукавами, иногда в таком чуть-чуть распущенном на шее галстуке. Он, в общем, такой свой - он среди своих, он среди друзей, ему совершенно не нужно придерживаться какого-то специального этикета. Он стоит такой раскованный, обращается к ним с речью. И речь эта обычно отличается особой такой откровенностью - мы же среди своих - чего нам, собственно? Что нам тут манерничать? Я же говорю для людей, которые меня хорошо понимают, с которыми у меня есть несомненное сходство во взглядах и в жизненных позициях. Так устроены эти самые американские конвенции. И вот такую американскую конвенцию люди, которые ведут избирательную кампанию за Путина, точнее, для Путина, на этих выборах, посоветовали ему тоже провести. Ну просто слизали эту форму один в один, ее как-то склеили и вот здесь ее предложили. Есть одна разница. Есть только одно важное обстоятельство в этом во всем. Кто угодно вправе у нас тут в России устраивать какие угодно собрания, по каким угодно лекалам скроенные и на что угодно похожие. И выступать с более или менее какими угодно предвыборными речами. Кроме президента. У нас президент на выборах поражен в правах. Это прямо в законе записано. Ему как должностному лицу, и не ему одному, разным должностным лицам, и ему в первую очередь, поскольку он является высшим должностным лицом государства, запрещены во время выборов, прямо битым словом - "запрещены" - некоторые вещи, которые разрешены всем остальным. Например, ему нельзя агитировать от своего собственного имени, в своем собственном служебном качестве, в свое собственное служебное время, пользуясь при этом своим собственным служебным инструментарием - приехав туда на служебной машине, будучи окруженным президентской охраной, используя для подготовки речи президентские и спичрайтерский аппарат, глядя в президентский прибор для подглядывания во время публичных выступлений, как он там называется? Я не помню. Такой экранчик полупрозрачный, вы знаете. Всегда когда на публике выступают наши политики, они всегда подглядывают в такую штучку - такой телесуфлер. Вот этого всего президенту делать нельзя. А то, что он этот делал, это прямое нарушение закона. И, собственно, основной смысл этой речи, основной, как это принято говорить, месседж ее заключался в том, что - "мне теперь... - с ударением на слово "теперь" - ...можно все. Я решил ТЕПЕРЬ играть в открытую. Я ТЕПЕРЬ перестаю шутить. У меня ТЕПЕРЬ все серьезно" - вот что означала эта речь. Ну, во всяком случае - вот что вкладывали в эту речь те, кто ее написали, те, кто предложили президенту ее произнести. Я совершенно не отношусь к тем, кто считает, что президент - это какая-то марионетка, какая-то кукла, которая абсолютно бездумно и безвольно исполняет то, что штаб ей командует. И это абсолютно не тот случай, ни одной секунды. Но тем не менее - понятно, что за таким решением стоит не единоличная воля. Это некоторая выработанная схема, так или иначе просчитанная, так или иначе продуманная. Возможно, опробованная с помощью даже каких-то социологических инструментов типа фокус-групп и так далее, в последнее время наши политики довольно активно пользуются этими средствами экспресс-анализа общественного мнения. Вот то, что нам с вами посчитали нужным сообщить - что шутки кончились. А началось... что началось? а началась агрессия. У нас внешняя политика на протяжении многих последних уже месяцев была построена на идее агрессивного противостояния - кругом враги, мы обороняемся. Когда можем, контратакуем. У нас силовое противостояние. У нас здесь шутки в сторону. Вот теперь, начиная с этой речи, к этому же агрессивному образу противостояния, отражения агрессии пришла и внутренняя политика России. Я обратил внимание и на то, что в этой речи - речи президента Путина в Лужниках - была такая фраза, что вот, дескать, отражена агрессия международного терроризма. И сказано это было так, в таком контексте, что довольно трудно было понять в первый момент - а что, собственно, он имеет в виду? Мы что, какую-то войну выиграли в недавнее время? У нас было что-то такое? Мы находились с кем-то в состоянии войны, и все кончилось безоговорочной капитуляцией врага? Что, собственно? А, через некоторое время понимаешь - он Чечню имеет в виду. Поскольку у нас была такая формальная пропагандистская формула, что то, что происходит в Чечне, это не карательная операция против сепаратистов и бандитов местных, наших, а это вот такая на этой территории война с мировым терроризмом. В свое время была придумана такая пропагандистская формула для того, чтобы - на тот момент это было важно - укрепить отношения с США, как-то сыграть на их риторике, как-то подцепиться к их пропагандистскому аппарату американскому, который на тот момент казался очень важным и очень эффективным и очень мощным. Грубо говоря, нам надо было тоже выглядеть пострадавшими и, следовательно, имеющими некоторое моральное право на мщение после 11 сентября. Вот в чем дело, на самом деле. Мы здесь как бы сами себя добровольно подключили к лагерю пострадавших в тот момент. Что в какой-то степени было справедливо, а в какой-то степени было сугубо пропагандистской формулой. Так вот теперь выясняется - это, оказывается, была война полноценная, полномасштабная война России как государства, как некоей целостной структуры, как некоего субъекта с внешним врагом, который был тоже, видимо, персонифицирован в каких-то субъектах. У нас теперь такая легенда будет - что это на нас напали извне, а мы, значит, обороняемся. Вот выиграли войну, отразили агрессию. Ну, пропагандистский формулы бывают разными. Бывает такая. Вот теперь выбрали эту. И мы видим сегодня, что теперь этот фронт борьбы с агрессией разворачивается лицом внутрь, у нас теперь здесь внутри агрессор. Агрессор это тот самый... на самом деле, его очень хорошо президент Путин знает, он его подробно описал - это те, кто бывает в иностранных посольствах, на разного рода дипломатический приемах. Ну вот я, например, бываю в иностранных посольствах на разных дипломатических приемах. Вижу там много депутатов, председателей комитетов. Вижу там членов Совета Федерации в больших количествах. Собственно, я с ними только там и могу познакомиться. У меня есть большая коллекция визитных карточек разного рода наших деятелей. Вижу там членов правительства, вижу там высокопоставленных представителей президентского аппарата. В разное время по-разному. Сейчас, конечно, такое похолодание. Сейчас чиновники поменьше стали ходить по посольствам. Совсем не ходить они не могут. Поскольку надо все-таки слушать всякие заявления и представлять себе, о чем там разговаривают. Так что по этим волнам можно следить. Значит, те, кто бывают в посольствах. Те, которые выходят на улицу. Имеются в виду совершенно конкретные выхода - завтрашний выход на улицу, например. Завтра, в субботу, 24 ноября, как известно, в час дня состоится на углу Садового кольца и проспекта Сахарова очередной Марш несогласных - мероприятие, к которому обе стороны готовятся. В настоящий момент идет обыск и в некотором роде погром в помещении "Другой России" - там, где сайт kasparov.ru располагается. Другая сторона, разумеется, готовится тоже, и какие-то там немереные тысячи милиции и внутренних войск привлечены к тому, чтобы завтра следить за этим. Ну, посмотрим, как это все будет выглядеть. Собственно, не так долго и осталось. Ну, час дня так час дня. Этому всему предшествовала довольно грязная история и довольно жалкая с последовательными запрещениями-разрешениями, разрешениями-запрещениями, в которые играли с организаторами этого Марша представители московских властей. Ну, теперь это все позади, и событие, несомненно, состоится. И люди, которые завтра на него придут, они объявлены вот этими самыми врагами. Они объявлены агрессорами, чью агрессию собирается теперь отражать российское государство, прежде всего. Вот это вот важно различать - российское общество собирается отражать эту агрессию или российское государство. По-моему, каждому стоится задуматься над этим - кто будет себя защищать в этой ситуации вот от этих людей, которые мы. Я чуть не сказал - "которые рядом с нами" или "около нас". Да не рядом, не около. Это мы. Это МЫ! Потому что МЫ пойдем на завтрашнюю прогулку по проспекту Сахарова. МЫ заинтересованы в том, чтобы в России действовали правозащитные организации. МЫ заинтересованы в том, чтобы разного рода неправительственные фонды продолжали выполнять свою работу даже в тех обстоятельствах, когда государство их душит последовательно. И когда оно сводит к ничтожной пропаганде свое участие в этом. Вспомните знаменитые истории со сдачей крови т.н. "нашими" - много они там насдавали? А понту сколько. Сколько вони было до неба от этих акций. Вспомните знаменитые поездки всяких наших чиновников, включая президента Путина, по больницам, питье чаев с больными детьми. И так далее. Где это все - то, что они построили, то, что они завезли, то, что организовали? Нету. Потому что делиться нужно было бы тогда теми доходами, которые государственная казна, назовем это так, получает от нефтяных сверхприбылей и которые впоследствии аккуратненько перекачиваются в частный карман через операции с покупкой, национализацией разного рода крупных компаний. Ну, мы об этой схеме много раз с вами говорили. Есть такая прямая труба, которая там проложена, и работает она вполне эффективно и неизменно. Вот. Так что я хотел бы, чтобы люди, которым это по-прежнему интересно, а я надеюсь, что после такого рода речей, такого рода выступлений их становится больше, они начинают ощущать своей эту ситуацию. Они начинают себе давать отчет, что это от них собирается защититься сегодняшнее российское государство. Это их оно считает врагом. На самом деле, ведь это же просто развитие старой-старой истории про "вас много, а я одна - и ходют и ходют, и топчут и топчут" - помните? Все вот это вот советское. Это родилось не в "лихие 90-е", как теперь принято говорить, это родилось в лихие 40-е, 50-е, 60-е, 70-е, 80-е и прочие советские. Вот такое отношение - когда государство прямо противопоставляет себя, даже не гражданину, речь идет не гражданственности, - жителю этой страны. Не о гражданственности речь. А просто о жизни. Вот тогда это было создано. Тогда эта техника была отточена - техника противостояния государства с человеком, техника отчетливого презрения и вражды, которую проявляет государство к человеку, из которого, собственно, оно выросло, из рук которого оно получило свою власть. Вот теперь это развивается в такой форме. И люди, которые вот тогда были воспитаны, люди, которые выросли на этой системе и этой схеме, они сегодня оказываются важнейшими действующими лицами новой этой ситуации. Хотите пример смешной? Вот Геннадий Тимофеевич Дюдяев - тот самый Дюдяев, который вроде бы подписал знаменитое письмо в адрес Сибирской Угольной Энергетической компании, в которой как-то угрозил им за то, что они не хотят принимать участие в финансировании "Единой России". Этот самый Геннадий Тимофеевич Дюдяев, я его знаю хорошо, я с ним на войне был, вы не поверите. Он был депутатом ГД первого созыва, которую в 93-м году выбрали, от Аграрной партии. И вот в этом своем депутатском качестве он ездил с инспекцией на поля югославской войны. Ну, она к тому моменту уже более или менее кончилась - уже там какие-то остатки шли. Я вот тогда уцепился за этой думской делегацией и наблюдал депутата Дюдяева вблизи. Поразительный, на самом деле, персонаж. Начиная от того, что человек, который пальцем выедал масло из масленки на дипломатических приемах... ну любил он сливочное масло, хорошо помню... Ну, вот такой советский... как это называется - "красненький" - знаете, есть такой тип советских чиновников - с большим румяным, сказал бы я, лицом, и такими большими румяными мозгами, и такими же примерно манерами. Сегодня он в соку, в чести и в силе. И пишет письма нефтяной компании. Прервемся на этом месте и послушаем новости. И вернемся к разговору уже с помощью телефона через 4 приблизительно минуты.
НОВОСТИ
С.ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут, это продолжение программы "Суть событий". Я - Сергей Пархоменко. Вторая половина нашей программы посвящена, как обычно, по большей части телефонным разговорам. Да, моя история про депутата Дюдяева возбудила массу всякого интереса. Ну да, видел я депутата Дюдяева в депутатском его деле. Конечно, каждый раз когда человек этот открывал рот, хотелось как-нибудь провалиться. А сегодня вот это правильный начальник эпохи "Единой России". Уместный, так сказать, поддерживаемый, обличенный доверием, делающий свою работу. Мы видим, как он ее делает. Я хорошо себе представляю депутата Дюдяева после того, как он выковырял масло из очередной масленки и вытер руки о полы пиджака, вот как он пишет это письмо. Мне легко себе это представить. Я его видел в политическом деле. Ну да, вот эта партия, эти люди рекрутируют себе такой "персонал". Вот он такой выделки, такой школы, с таким подходом к делу. Зато надежные ребята. Зато они как сели - их от стула не оторвешь. У них зады, знаете, какие? Так вот, они - надевают на себя начальнические кресла, как трусы, и их как-то оттуда не вытащишь потом. Хорошие ребята. Колоритные.
Ну, собственно, вот. Да, по поводу этого самого Марша несогласных тут вот интересуются - разрешено, не разрешено. Да разрешено, как я понимаю. После того бесконечного жухальства, которое было вокруг оформления разрешения на этот марш, в конечном итоге все получилось - все в порядке, все документы получены. Спрашивают еще тут, как туда доехать. Ну, граждане, смотрите по карте - родной город все-таки надо знать. "Какое там метро?" - спрашивают. Какое - полно метро. Ну не знаю - Лермонтовская там рядом, там рядом Красные ворота, там рядом Комсомольская - три вокзала. Чего там только нет. На самом деле - центр города. Не понимаю - вы совсем не представляете себе, как столица наша устроена? Доберетесь, если нужно. Не волнуйтесь, не дальний свет.
363 36 59 - проще простого попасть в прямой эфира "Эхо Москвы". Это наш многоканальный телефон, с помощью которого мы с вами можем поговорить о том, что происходило на минувшей неделе, и о том, что будет происходить дальше. До важного момента в нашей жизни осталось две недели. Нет, почему я говорю две недели? Неделя и день. Правильно? второе... Собственно, последняя неделя осталась. И вот еще денек. И вы там. Ну ладно, не буду забегать вперед. Думаю, что на эту тему тоже будут разнообразные вопросы и разнообразные разговоры. Да. Телефон прямого эфира "Эха Москвы" - 363 36 59. Я уже вижу, что желающие есть на всех линиях. Один суперрекордсмен - 3652 раза человек набрал телефонный номер "Эха Москвы", пытаясь сюда попасть. Вы знаете, я не сниму вашу трубку. Вот товарищ с номером 8 495 782 и так далее - вешайте трубку. Не попадете в эфир до тех пор, пока я тут сижу. Потому что я считаю, что человек, который 3652 раза назвонил в эфир, это человек, с которым разговаривать более или менее не о чем. Правда ведь? А вот эту трубку я с удовольствием снимаю. Алло. Здрасьте. Здравствуйте, вы в прямом эфире.
Слушатель: Алло, здравствуйте, Сергей Борисович.
С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте. Как вас зовут?
Слушатель: Кирилл из Санкт-Петербурга.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, Кирилл, здравствуйте.
Слушатель: Сергей Борисович, как вы считаете, Гражданская сила или СПС?
С.ПАРХОМЕНКО: Хороший вопрос. Знаете, никак не считаю. Я считаю сам за себя. Я единственное, что могу вам здесь сказать, поскольку ни та ни другая партия как-то не балует нас программными связными заявлениями - если хотите совета, совет такой: смотрите на людей внимательно. Смотрите на лица тех конкретных людей, которые не обязательно в первой тройке, хотя и это тоже важно, а которые от имени этой партии говорят. Мне кажется, что, к сожалению, наша политика по-прежнему очень персонифицирована, и если вы видите в какой-то партии человека на заметном месте, не просто где-то там далеко в листе, в списке, и не на позиции, которая, совершенно очевидно, специально изобретена для того, чтобы он работал "паровозом". Вот, собственно, "Единая Россия" этим славна, правда же? когда колоссальное количество людей загнано туда не для того, чтобы быть потом депутатами, не для того, чтобы потом работать, если вдруг, не дай бог, их кто-нибудь выберет. А в прочих партиях есть все-таки смысл смотреть на людей. Смотрите на тех, кто в СПС в первых рядах. Может, найдете там кого-нибудь симпатичного. Может, найдете кого-нибудь, кому персонально, вот ему... представьте себе эту сцену - вот вы подходите, и этому человеку вручаете свой бюллетень. Или свой голос. Свой мандат. Говорите "Вперед, парень, вот тебе от меня разрешение, можешь идти высказывать от моего имени". Вот представьте себе такого человека. Есть такой человек в Гражданской силе? Есть такой человек в СПСе? Если есть - вперед. Если нет - придумывайте что-нибудь другое. Вот, Кирилл из Санкт-Петербурга. По-моему, я знаю, что это за Кирилл. Голос ваш, кажется, мне знаком. Счастливо, Кирилл. Хорошо, что дозвонились. Всего доброго. До свидания.
Слушатель: До свидания.
С.ПАРХОМЕНКО: 363 36 59 - это телефон прямого эфира "Эха Москвы". Дозвониться просто. Вот, например, человек звонил и дозвонился. Алло. Здравствуйте, вы в прямом эфире.
Слушатель: Алло, здрасьте.
С.ПАРХОМЕНКО: Как вас зовут и откуда вы?
Слушатель: Игорь, я звоню из Москвы.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, Игорь, здравствуйте.
Слушатель: Мне сегодня понравилось выступление Немцова. Вот ваше мнение - все-таки кто - Рыжков или Немцов? Хотя я к обоим отношусь очень положительно.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну, знаете, Игорь, вот уже второй вопрос - мне эти вопросы сильно напоминают схему, по которой проходят утренние эфиры с Пикуленко. Когда у него спрашивают - Форд Фокус или Хендай или кто-нибудь еще? Хороший, на самом деле, вопрос. Не знаю. Думайте. Так, на самом деле, вопрос не стоит. Я бы сказал, что сегодня основным вопросом, с которым каждый из нас должен справиться - это идет он или не идет. Идет он или не идет на эти выборы. Я думаю... Хотите, прямо скажу? После того, что произошло два дня тому назад в Лужниках, я думаю, надо идти. Надо идти...
Слушатель: Я считаю, это гражданская позиция каждого...
С.ПАРХОМЕНКО: Надо идти даже тем, кому противно, кого тошнит, даже тем нужно идти, у кого нет своего кандидата. Даже тем, кто не верит в то, и справедливо во многом, не верит в то, что голоса на этих выборах могут быть правильно подсчитаны, и что кто-то захочет их правильно подсчитать. Мне кажется, нужно идти для того, чтобы сделать жест. Жест - в том, чтобы прийти и выразить свою волю, что бы дальше с этой волей ни было. Нельзя оставлять такого рода вызовы без последствий. Просто нельзя в этот момент сидеть дома. Потому что я думаю, что во многом на это и расчет. Правильно мне сказал один из моих коллег здесь на радио, буквально перед эфиром. Он сказал, я просто не говорю имени, потому что не хочу отнимать у него эту фразу, он сам ее в эфире скажет. Так вот, этот человек сказал: "Я думаю, что они не хотят высокой явки" - это те, кто уверен в абсолютном своем преобладании - "Они не хотят высокой явки. Они хотят высокой явки своих. А остальные им не нужны". Они надеются, что остальные отчаются раньше. И им кажется, что, устраивая такие выступления, которые проходили два дня тому назад, они как бы забивают людей кулаком в лоб обратно домой - "Сидеть! Не высовываться! Куда пошли? Это не вам - это наши выборы!" Вот против этого нужно - я не говорю, что нужно протестовать, - против этого нужно хладнокровно выходить. Выходить не на улицу, а выходить на избирательный участок и опускать свой бюллетень с надписью, которую вам хочется на нем оставить, или поставив галочку в той графе, в которой вы хотите поставить, поступив с этим бюллетенем так, как вы хотите. Только поступите как-нибудь.
Слушатель: Согласен с вами совершенно. Я придерживаюсь того же мнения и считаю, что голосовать надо в обязательном порядке. Может, это не будет называться выборами, но отдать свой голос - пусть там будет 2% или 5%...
С.ПАРХОМЕНКО: Они хотели референдума - пусть получают этот референдум.
Слушатель: Им будет очень выгодно, что придет 20%, из которых 60 или 70% проголосуют за "Единую Россию".
С.ПАРХОМЕНКО: Да-да, я ровно это и имею в виду. Спасибо, Игорь. Спасибо вам за звонок. Всего хорошего. Звоните еще на "Эхо Москвы". Как видите, это чрезвычайно просто. Что называется, никому не заказано. Так что... 363 36 59 - это телефон для вас. Это телефон, с помощью которого вы можете оказаться здесь, в эфире, перед глазами, или как сказать - перед ушами всей нашей многомиллионной аудитории. А вот еще один звонок, например. Да, я слушаю вас, здравствуйте.
Слушатель: Можно говорить?
С.ПАРХОМЕНКО: Да, конечно, вы в эфире. Здравствуйте, как вас зовут?
Слушатель: Василий меня зовут.
С.ПАРХОМЕНКО: А вы откуда?
Слушатель: Из города Москва.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, Василий, слушаю вас.
Слушатель: Я хочу сказать вот что. Сейчас сознательно затираются все периоды нашей истории, я имею в виду коммунистической, конечно, истории. И "Единая Россия" по духу - продолжательницы компартии.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну что значит "по духу"? она по людям продолжательница. Депутат Дюдяев! Я ж не зря вспомнил про депутата Дюдяева. Сколько сотен тысяч сегодня этих депутатов дюдяевых сидят в начальственных креслах...
Слушатель: Да, но там хоть какой-то процент идейных был все-таки, надо признать. Мизерный, но был. Эта порочная коммунистическая идея все-таки вызвала какой-то процент идей. У этих же никаких идей нет и не может быть в принципе. Кроме приспособленчества.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну на футболе отлично видно. Смотрите, какой футбол замечательное... есть у этих людей позиция, казалось бы, очевидной отчетливой вещи, как игра футбол. Вот они там в ней за кого? Они там, чтобы что? Радоваться за того, кто выиграл, и бегом бежать от того, с кем, не дай бог, случилось несчастье. Вот их позиция.
Слушатель: Кстати, интересное наблюдение личного характера - вот я, например, с дворниками общаюсь во дворах. У меня такая есть слабость...
С.ПАРХОМЕНКО: Так, интересное хобби.
Слушатель: Я живу в Измайлово. Все насильственно пойдут голосовать за "Единую Россию", это просто я провел такое маленькое социологическое наблюдение, поговорив с дворниками. Иначе...
С.ПАРХОМЕНКО: Постойте, Игорь, дайте я вас прерву все-таки. Мне кажется, что здесь не должно быть никаких иллюзий. На самом деле, что называется, сучка не захочет - кобель не вскочит. Вот есть такое простое народное выражение. Никого невозможно заставить проголосовать за кого-нибудь или за что-нибудь. Этого просто не может быть. Обмануть можно. Как только человек задумывается, хоть на минуту - что, собственно, он делает, куда его гонят, зачем это нужно. В этот момент выясняется, что никакого инструмента принудить его к этому нет. Так же точно, как не существует никакого инструмента - только увольнение, вот можно выгнать на улицу журналиста из газеты. Не существует инструмента для осуществления цензуры. Можно только добиться, чтобы люди сами приходили со своей веревкой. Сами аккуратненько складывали ручки и голову на это бревно. Вот это можно.
Слушатель: Да, конечно.
С.ПАРХОМЕНКО: Хорошо, Василий, спасибо вам за звонок. Давайте я сейчас спущу сюда в студию еще, может, пару наших слушателей. А вам спасибо - звоните снова и снова. Как видите, это просто. 363 36 59 - это телефон прямого эфира "Эха Москвы". У нас есть с вами еще почти 13 минут для разговора с помощью нашего многоканального телефона. Ну вот, например. Да, здравствуйте. Я снял вашу трубку. Вы в эфире.
Слушатель: Спасибо. Первый раз дозвонился.
С.ПАРХОМЕНКО: А я вижу, что первый раз. Вы, по-моему, первый раз и номер набрали. У вас тут ноль стоит на нашем счетчике. Как вас зовут, простите?
Слушатель: Владимир Иванович меня зовут.
С.ПАРХОМЕНКО: Откуда вы, Владимир Иванович?
Слушатель: Я из Москвы. Вы знаете, я, наверное, недели две-три уже как слышал выступление Юрия Афанасьева - он долго сидел, как говорится, в тени, и здесь вот я слушал его слова...
С.ПАРХОМЕНКО: Он не очень здоров, к сожалению. Его сидение в тени связано с этим, как я понимаю.
Слушатель: И когда я два дня тому назад услышал, как Путин выступал в этом истерическом пятитысячном молодежном выступлении, и подумал... а его слова такие - "Мы движемся или назад к сталинизму, или, хуже всего, к фашизму". Как вы считаете, эти слова его правильные?
С.ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, Владимир Иванович, что я вам скажу. Я, с одной стороны, не стал бы, что называется, кидаться словами - сталинизм, фашизм, ужас, кошмар! Это все-таки слишком тяжелые понятия, чтобы ими жонглировать просто так легко. Знаете, это как такими чугунными ядрами жонглируешь. Но с другой стороны, я обратил бы ваше внимание на то, о чем идет дискуссия. Как она постепенно деградирует. Вот я, к сожалению, вынужден часто употреблять это слово здесь в своих комментариях. Вот я пару передач назад говорил о деградации выборов. Вот мне кажется, что постепенно вся эта система работает все хуже, дает все более серьезные сбои и так далее. А вот, например, деградация дискуссии на эту тему. Сегодня, если почитать то, что люди говорят о последствиях этого выступления, - какие-то, скажем, дискуссии в Интернете или послушать то, что происходит здесь в эфире достаточно часто. К сожалению, я не могу долго продолжать это перечисление, мало где эти дискуссии идут. Собственно, есть 2-3 места, где это происходит. Так вот, дискуссия происходит такая - например, люди, которые призывают не драматизировать ситуацию и как-то не смотреть слишком пессимистично на то, что происходит, они говорят "Ну а что, собственно, такое? Ну что вы... ну ведь стрелять же не будут. Не будут же убивать. Но ведь речь же не идет о том, что будут физические репрессии, что будут массовые расстрелы на стадионах. Ведь речь же не об этом" - говорят они. "А значит, чего вы волнуетесь? Ведь об этом же речь не идет. ведь мы же не можем говорить о том, что сегодня люди, которые голосуют за правящую партию, это все равно, что люди, которые проголосовали за нацистскую партию в Германии. Ведь мы ж не можем этого говорить! Мы ж не можем говорить, что всякий, кто проголосует за "Единую Россию" впоследствии будет судим на Нюрнбергском процессе. Мы же не можем этого говорить. Ведь правда же? так что же вы тогда эту ситуацию... так сгущаете эти краски?" Хороший вообще разговор, правда? Большое спасибо - расстреливать не будут. Замечательно, что не будут судить, я надеюсь, международным судом за голосование за эту партию. Большое спасибо - я очень рад. До этого мы еще не дошли. Но только я прошу обратить внимание, что мы это обсуждаем вполне всерьез сегодня. Есть те, которые считают, что нет, не дошли. Есть те, которые считают, что да, приблизились вплотную. Некоторые говорят - "Да нет, в общем, мы уже там". По-разному бывает. Но мы обсуждаем это как фактор. Вы можете себе представить что-нибудь подобное всего год тому назад? 365 дней тому назад вот такой разговор был бы возможен?! "А будут ли стрелять после этого выступления президента? Означает ли оно, что нас будут убивать? Или все-таки пока еще не означает?" Вы знаете, я бы дождался следующего выступления президента - может, тогда станет яснее, будут ли убивать. Хороший разговор. Разговор ведь идет. Сам факт этого разговора, само присутствие этого... как же это назвать-то? некоторые это называют "дискурсом", но я не знаю в точности, что это такое. Ну вот этой вот парадигмы.... нет, это тоже какой-то странный термин. Вот этих разговоров. Оно, по-моему, очень красноречиво и очень характерно для нашего времени. Вот вам ответ, Владимир Иванович, на вопрос, который вы задавали, используя разные крепкие политические выражения, сказал бы я. 363 36 59 - это телефон прямого эфира "Эха Москвы". Вот, например, звонок. Почему бы не снять эту трубку? Человек звонит первый раз. Да, я слушаю вас. Алло. Ой, нет, извините, не получилось. Не туда я кликнул. Вот. Вот это правильная кнопка. Да, я слушаю вас. Алло. Говорите, пожалуйста. Нет, вы знаете, похоже, что эта линия как-то не очень хороша. А ну-ка вот соседняя. Да, я слушаю вас, здравствуйте.
Слушатель: Алло.
В. Здравствуйте. Выключите, пожалуйста, радио, а то я слышу сам себя, а не вас. Выключайте!
Слушатель: Да, я выключил.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, теперь я слышу вас. Здравствуйте. Как вас зовут и откуда вы звоните?
Слушатель: Меня зовут Василий, я из Тольятти.
С.ПАРХОМЕНКО: Так, второй Василий за сегодняшний день.
Слушатель: Я не знаю, с кем я разговариваю, но то, что вы сегодня говорите, это, конечно, сегодня очень ценно. Особенно после вчерашнего выступления господина Путина.
С.ПАРХОМЕНКО: Позавчерашнего.
Слушатель: Да. Надо сказать, что удивительная реакция была у большинства моих знакомых на это выступление. Те, которые были равнодушны ко всему, вдруг поняли, в какую яму мы можем попасть, после вот этого, как говорится, праздника, этого сарказма, который всех удивил. Вы знаете, все шокированы оказались. Оказывается, мы попадаем...
С.ПАРХОМЕНКО: А кто такие "все"? Василий, давайте так.
Слушатель: Ну вот мои друзья...
С.ПАРХОМЕНКО: Минуточку. Тогда вам придется немножко... я не хочу ни вашей фамилии, ни вашего места работы, но примерно - вы чем занимаетесь в жизни?
Слушатель: Инженерный состав.
С.ПАРХОМЕНКО: На большом предприятии?
Слушатель: Волжский автомобильный.
С.ПАРХОМЕНКО: Огромное предприятие...
Слушатель: Нет, я не говорю про всех. Я говорю про наш отдел. Потому что после этого выступления те люди, которым было все равно, они поняли, что нельзя оставаться безразличными, потому что то, что нам обещает Путин, наш президент, это, в общем-то... особенно последняя фраза Грызлова - "Мы победим наших врагов!" - это вообще убило всех...
С.ПАРХОМЕНКО: Скажите, Василий, вот вы и эти самые люди, которые вас окружают, о которых вы говорите, - вы же, наверное, стали больше зарабатывать в последнее время?
Слушатель: Вы знаете, мы больше не стали зарабатывать...
С.ПАРХОМЕНКО: очень странно.
Слушатель: Но налогов стали больше платить. Волжский завод достаточно хило выглядит в этом плане. И вообще мы прекрасно понимаем, что такое демократия...
С.ПАРХОМЕНКО: А вот вы же, наверное, стали испытывать какую-то там эмоциональную гордость за великую державу, которая поднимается с колен, и всякое такое.
Слушатель: Давайте не будем говорить эти слова, потому что гордости как таковой нет. Видим, что мы на колени опускаемся с каждым днем.
С.ПАРХОМЕНКО: Не понимаю вас.
Слушатель: Понять несложно. Потому что еще вчера мы могли выбирать губернатора - сегодня нам его назначают. Еще вчера у нас был свой директор...
С.ПАРХОМЕНКО: А какое вам дело до губернатора? Вам с ним детей крестить? Чего вам этот губернатор? Зачем он вам сдался?
Слушатель: Вы понимаете, все делается на местах. Если одного мэра сажают в тюрьму неизвестно за что, второго скидывают, ставят вместо него, и все это идет от промосковской, пропитерской команды, все подбирается в кучу, и здесь ничего не остается...
С.ПАРХОМЕНКО: Не понимаю я вас, Василий. Вы серьезный взрослый человек. У вас как-то... политика эта вас абсолютно не касается. У вас есть свои дела. У вас, наверное, семья есть. Вам надо зарабатывать. А вы о каких-то губернаторах...
Слушатель: Я просто хочу сказать о сути этих выборов, которые идут. Мы понимаем, что мы попадаем... ну, уже сегодня говорили на эту тему - и а сталинизм, и неизвестно еще куда. А возврат этот на новом витке очень тревожит многих людей. И те люди, которым было безразлично, они начинают понимать, что если все это будет так, как сейчас накручивается, то мы попадаем в глубокую яму. В яму демократии. Страшно.
С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо вам, Василий. Извините меня за эту провокацию, которую я с вами устроил. Ну да, вот вы понимаете, да? я попробовал поменяться ролями. Я попробовал поиграть в ту игру, которую каждый день, каждую минуту предлагают нам. "Чего вы к ним пристаете с этой политикой? Люди зарабатывают, они гордятся тем, что вокруг них происходит. Они как-то рады укреплению международного положения. Того, что нас все больше боятся. Ну, не уважают, но боятся. Это же гораздо важнее. А вы с какими-то выборами, депутатами, губернаторами. Кому это все надо? Людей это совершенно не интересует". Спасибо вам, Василий, что вы вели со мной мужественно этот разговор, и что вы как-то не отступили от своей позиции, несмотря на то, что я вот таким образом на вас давил. Ну, я с вами солидарен, и мне ваша точка зрения кажется очень уместной, очень зрелой, очень взрослой и очень мужской. И я был рад с вами познакомиться, собственно. Ну что, последний звонок. У нас есть две минуты на то, чтобы снять вот эту трубку. Вот еще один человек, который дозвонился на "Эхо Москвы". Ой-ей-ей, как вы громко дозвонились... Здравствуйте, как вас зовут?
Слушатель: Добрый вечер.
С.ПАРХОМЕНКО: Здрасьте. Откуда вы?
Слушатель: Я из Москвы, Ясенево.
С.ПАРХОМЕНКО: А как вас зовут?
Слушатель: Тим Николаевич.
С.ПАРХОМЕНКО: Тим Николаевич?!
Слушатель: Да!
С.ПАРХОМЕНКО: Я подозреваю, что ваше имя означает какую-нибудь аббревиатуру.
Слушатель: Вы знаете что - это эпопея 30-х годов.
С.ПАРХОМЕНКО: Так что означает Тим Николаевич?
Слушатель: Говорят так - Коммунистический интернационал молодежи, и в то же время, как я раньше узнал...
С.ПАРХОМЕНКО: А, Ким Николаевич!
Слушатель: Ким.
С.ПАРХОМЕНКО: Понятно, да.
Слушатель: Вы знаете, меня возмущает не только сборище в Лужниках...
С.ПАРХОМЕНКО: Чего это оно вас возмущает?
Слушатель: Дело в том, что у меня в Бутове был расстрелян дед.
С.ПАРХОМЕНКО: На Бутовском полигоне.
Слушатель: Да. И вот некоторое время тому назад у нас в Ясенево устраивались поездки 30-го числа. На сей год поездка сорвалась почему-то. И вдруг я услышал о присутствии Путина и Алексия Второго...
С.ПАРХОМЕНКО: На этом самом полигоне.
Слушатель: Да. Я ожидал слова покаяния, но не услышал. От Путина. Понимаете?
С.ПАРХОМЕНКО: А почему он должен каяться? он никого не расстреливал.
Слушатель: А кто же? вы ж знаете - многие из зарубежных давали свое покаяние, чтобы это прекратилось. А от наших президентов этого до сих пор не было. Я не знаю - может, это из-за отсутствия совести. Тем более человек выступал на том полигоне, где расстреливали его предки. Вернее, предшественники. Вот это меня возмущает.
С.ПАРХОМЕНКО: Понятно, Ким Николаевич. Спасибо вам. Серьезная очень тема. Грустная, чтоб не сказать трагическая тема. Знаете, для того, чтобы за что-то такое большое и серьезное извиниться, надо, как говорят, много думать. Надо пережить что-то такое серьезное. В глубине, в душе. Надо отнестись к этому действительно серьезно. И нужно выключить это из разряда своих ежедневных политических нужд. Этого не произошло с теми, кто управляет Россией сегодня. Пока. Ну, наверное, будут другие люди - они отнесутся к этому иначе. Счастливо вам. До выборов 8 дней. И я думаю, что мы с вами все хорошо понимаем и поступим правильно. Счастливо. Это Сергей Пархоменко. Это была "Суть событий" - еженедельная программа на "Эхе Москвы". До будущей пятницы, я надеюсь.
23.11.2007
http://echo.msk.ru/programs/sut/56565.phtml
Док. 467794
Перв. публик.: 23.11.07
Последн. ред.: 28.07.08
Число обращений: 140
Пархоменко Сергей Борисович
|
