Петр Романов: Антология преемничества: от Ивана III до Владимира Путина. Часть IVНазад
Петр Романов: Антология преемничества: от Ивана III до Владимира Путина. Часть IV
Столько разговоров о преемнике, однако, никто почему-то не задается вопросом, а что, собственно, мы хотим от него и что он реально может сделать? Вообще, что значит быть хорошим (плохим) главой государства? Макиавелли хотя бы пытался понять, каким должен быть государь. Да и наши екатерининские масоны, все время твердили, что рыба гниет с головы, ужасаясь очевидной безнравственностью императорского двора. Вот и князь Щербатов - автор первой русской утопии "Путешествие в землю Офирскую", описывая идеальное государство, отмечал, что ответственность там несут все, включая монарха. Суда истории "в земле Офирской" ему не избежать: только через тридцать лет после смерти государя, когда польза или вред от его деяний становятся очевидными, в ходе всенародного обсуждения решается вопрос: ставить бывшему лидеру памятник или заклеймить позором.
Наконец, справедлива ли сама человеческая память? Почему об Алексее Михайловиче, прозванным народом за добрый нрав Тишайшим, мы забыли, а портреты его сына Петра Алексеевича, которого многие русские называли в свое время не иначе, как Антихристом, украшают сегодня самые высокие кабинеты?
Каждый из них был преемником, продолжал дело отца, правда, совершенно по-разному. Кто из этих двоих больше соответствует понятию "правильного" государя?
Это только на первый взгляд сравнение кажется неправомерным: с одной стороны всеми забытый "тишайший", а с другой почти бог-громовержец, великий реформатор, победитель шведов, основатель Санкт-Петербурга, "Медный всадник", наконец! И все же, предлагаю попробовать. Только без мифов и умолчаний, которыми изобилует "житие" Петра Великого.
Сегодня речь пойдет главным образом об отце, а в следующей колонке подробнее о сыне.
Правление Алексея Михайловича большинство отечественных историков признает "замечательным", хотя хозяйство он унаследовал от отца очень беспокойное - Русь едва поднималась после разрухи Смутного времени. Да и само царствование проходило не без проблем, тут вам и "набежавшая волна" Разина, и церковный раскол - немалое потрясение для "бастиона православия".
Сравнивая правление отца и сына, князь Яков Долгорукий, хорошо помнивший времена Алексея Михайловича, говорил Петру I: "В ином отец твой, в том ты больше хвалы достоин". Однако выделял при этом, что главная задача государя есть правосудие, а именно здесь - упрекал он реформатора - "отец твой более, нежели ты сделал".
Петр этого, кстати, и не оспаривал, понимая правоту Долгорукого. Большую часть своего царствования реформатор правил с помощью устных приказов, записок и распоряжений, составленных на бегу, в горячке разнообразных дел. Только после Полтавы Петр обратил свой взгляд на законотворчество. Эта наглядно отражено в "Полном собрании законов Российской империи": за период с 1700 года по 1709-й в собрание включено лишь 500 законодательных актов, за следующие десять лет уже 1238 и почти столько же, но уже за последние пять лет правления Петра.
Отец Петра не просто наводил порядок в запутанном правовом хозяйстве государства, но фактически создавал его заново, чтобы оно отвечало новым общественным потребностям. Наконец, и делал это государь не келейно, а, собрав Земский собор, причем это было еще более представительное собрание, что выбрало на царство Михаила Романова.
Кстати, это характерная черта правления Алексея Михайловича, его позиция обычно оказывалась созвучной народным мыслям. Так случилось даже в тяжкие для всех времена церковного раскола. Ключевский пишет: "Масса общества вместе с царем принимали нововведение по долгу церковного послушания, но не сочувствовали нововводителю (Никону) за его отталкивающий характер и образ действий; сострадали жертвам его нетерпимости, но не могли одобрять непристойных выходок его исступленных противников".
Новое Уложение охватывало все сферы государственной жизни, а главное было не просто "придумано", а основывалось на конкретных челобитных, т.е., отвечало реальным требованиям времени. Иначе говоря, свои реформы, а при Алексее Михайловиче их было немало, этот государь начал очень грамотно - с правового фундамента. Вот и проходили затем преобразования Алексея Михайловича в самых разных областях методично, без шума, скандалов и издержек петровских времен, когда реформа, наоборот, обрушилась на страну как снежный ком, принесший с собой не только перемены, но и похоронивший под собой немало ценного.
Да и "окно на Запад" (кстати, почему не дверь?) начали рубить на Руси задолго до Петра. Целеустремленно занимался этим полезным делом и Алексей Михайлович, легко совмещавший в душе, как искреннюю православную веру, так и почти детскую привязанность к новизне, шедшей с Запада.
Интерес царя касался и серьезных вещей, и безделушек. Алексей Михайлович, бегавший в детстве в немецком костюмчике, став взрослым, уже отдавал приказ всем своим послам на Западе подробно описывать для него детали западного придворного быта, все увиденные ими развлечения и праздники. Царь собственноручно составлял для русских послов записки, где указывалось, что в данный момент ему хотелось бы от них получить в первую очередь, например "кружив, в каких ходит шпанский король" или "мастеров, чтоб птицы пели на деревах". Именно при этом царе разрослась Немецкая слобода, именно тогда русская аристократия начинает строить себе уже каменные дома, украшать их на западный манер, наконец, даже ходить в театр.
На вечерних пирах во дворце царь и гости гуляли уже под немецкую музыку, которую исполняли присланные по приказу государя из-за границы музыканты. Послам в те времена направляются распоряжения присылать в Москву для царского двора лучших артистов, "способных на трубе танцы трубить". Иначе говоря, на самом деле задолго до знаменитых петровских "ассамблей" и появления Санкт-Петербурга московская элита не отказывала себе в удовольствии развлекаться так, как ей больше всего нравилось, то есть, на западный манер. И при этом никто никому не портил настроения, насильно обрезая бороды.
Впрочем, поручения послам в ту пору шли, конечно, и серьезные. Именно при Алексее Михайловиче начинается последовательное обучение русских самому современному по тем временам военному делу. К 1630 году русская армия уже на полпути к регулярному строю.
В 1632 году, когда русские попытались отбить у поляков Смоленск и двинули к городу свою армию в 32 тысячи человек, полторы тысячи из них являлись иностранными наемниками, а 13 тысяч русских уже прошли современную военную подготовку у иностранных специалистов и были вооружены огнестрельным оружием. Неудача под Смоленском реорганизацию армии не остановила, а, наоборот, только подстегнула. В 1647 году на основе западных изданий уже печатается устав "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей".
К этому же времени относятся и первые серьезные попытки наладить производство собственного оружия. Власти стало очевидно, что поставки оружия из-за рубежа делают Россию крайне зависимой. Уже в 1632 году голландский купец Андрей Виниус получил концессию на устройство заводов около Тулы для выделки чугуна и железа, обязавшись при этом по сниженным ценам изготовлять для русских пушки, ядра и ружейные стволы. Именно с тех времен и ведут отсчет своей истории знаменитые тульские оружейные заводы, позже властью национализированные. Чтобы обеспечить тульские заводы рабочей силой, к ним приписана целая волость, то есть, положено начало классу заводских крестьян - будущему пролетариату.
Тогда же гамбургский купец Марселиус, получает 20-летнюю концессию на устройство "железоделательных" заводов по рекам Ваге, Костроме и Шексне. При Алексее Михайловиче начинается строительство и других заводов: по производству стекла, поташа и т.д. Самые разные иностранные специалисты текут в этот период в Россию рекой. Главное условие приглашения: им всем вменяется в обязанность обучать русских людей своему мастерству, не скрывая от учеников никаких секретов. И это все, подчеркиваю, до Петра.
Помимо создания армии Алексей Михайлович начинает задумываться и о строительстве флота. От Балтики русские отрезаны шведами. Северные гавани в Архангельске и других местах слишком удалены не только от самой Москвы, но и от западноевропейских рынков. Выход на Каспий пока еще больших выгод не сулит. Тем не менее, как пробный шар решено с помощью голландцев построить первый большой морской корабль для Каспийского моря. В 1669 году на Оке, в Коломенском уезде, в селе Дединове был спущен на воду первенец русского флота корабль "Орел". Полет "Орла" оказался, правда, скоротечным, уже в 1670 году он попал в руки восставших казаков Степана Разина и был сожжен. Неудачей закончился и проект аренды за рубежом целой гавани для русского флота. Задачу создания русского флота пришлось временно отложить, но, отметим, и она четко была сформулирована до Петра.
Уже классикой стали рассуждения о балтийской мечте Петра I, однако, и она, как четко разработанная и долгосрочная внешнеполитическая доктрина на самом деле была рождена в голове ближайшего помощника Алексея Михайловича, первого русского канцлера Афанасия Ордина-Нащокина.
Ради выхода к Балтийскому морю, канцлер считал необходимым совершить во внешней политике России принципиальный и крутой поворот, поступиться многим, в частности Малороссией. По мнению Ордина-Нащокина, Малороссия не стоила тех усилий, что затрачивала на ее освобождение Россия. С другой стороны, выход к Балтике сулил не только огромную экономическую выгоду, но и открывал возможности всестороннего сближения с Западной Европой. Во имя достижения этой важнейшей для России цели Ордин-Нащокин выступал за союз с давним противником русских - Польшей, поскольку знал, что поляков гегемония шведов на Балтике также изрядно раздражала. Вот и Петр - только много позже - ради той же цели заключил тайный союз как раз с польским королем и саксонским курфюрстом Августом II.
Наконец, именно эпоха Алексея Михайловича и породила тот тип людей, которых мы по привычке считаем людьми петровского времени. Лишь один пример. Способность проявлять личную инициативу и деловую хватку все тот же Ордин-Нащокин называл "промыслом". Выше всего канцлер ставил умение мыслить самостоятельно. "Лучше всякой силы промысл, - писал он, - дело в промысле, а не в том, что людей много; и много людей, да промышленника нет, так ничего не выйдет; вот швед всех соседних государей безлюднее, а промыслом над всеми верх берет; у него никто не смеет отнять воли у промышленника; половину рати продать, да промышленника купить - и то будет выгоднее". И мысль, и стиль Петра Великого. Но вот сказано это задолго до него.
Как видим, Алексей Михайлович и сотрудников умел подбирать толковых, и сам делал немало, и двигался в том же направлении, что потом Петр. Только вот двигался без суеты и шума, чтобы ничем не смутить покой своих подданных. А памятника Тишайшему из государей почему-то нет. Впрочем, памятниками у нас заведует не народ.
Мы же не в "Земле Офирской" живем.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
