Сталин не оставил после себя преемника. На XIX-м съезде партии в 1952 году, уже сильно сдавший Иосиф Виссарионович, выступал примерно пять минут и, по воспоминаниям очевидцев, выходя из зала, сам с удивлением заметил: "Смотри-ка, я еще смог". И, тем не менее, о преемнике не было и речи. Ближнее окружение в те годы считало, что Сталин приглядывался к Суслову, но это только предположения. Что в голове у вождя было на самом деле, не знал никто. Так что, борьба за сталинское наследство стала неизбежной.
Впрочем, тот же самый процесс можно назвать и борьбой против сталинского наследства. Все главные претенденты на звание преемника клялись, конечно, в верности сталинскому курсу, но буквально все, включая и Берию, намеревались внести в этот курс свою правку.
О классически боярской борьбе вокруг трупа вчерашнего царя и конечной победе Хрущева написано достаточно, так что повторяться не вижу смысла. Куда любопытнее внутренний дрейф Никиты Сергеевича от сталинизма (он сам справедливо называл себя "продуктом сталинского времени") к ленинизму.
По понятным причинам, именно XX съезд произвел на страну неизгладимое впечатление и остался в людской памяти. Многие люди до сих пор благодарны Хрущеву за уничтожение ГУЛАГа. Как сказала в свое время Анна Ахматова: "Я "хрущевка", потому что он вернул мне самое дорогое - сына".
И, тем не менее. Дрейф Хрущева от сталинизма к ленинизму это сложный и противоречивый процесс, хотя бы потому, что все равно это дрейф от одного зла к другому.
Напомню о трех краеугольных камнях, на которых, с точки зрения Ленина, стоял марксизм. И без чего, по его мнению, была невозможна успешная борьба с мировым империализмом: беспощадное насилие по отношению к идеологическим и политическим противникам, пролетарский интернационализм и воинственный атеизм.
Иосиф Виссарионович внес в ленинские постулаты свои коррективы. Системное насилие Сталин распространил на товарищей по партии и вообще любого гражданина Страны Советов. Пролетарский интернационализм на знамени партии формально оставили, но на практике его заменил национал-большевизм.
Сегодня уже мало тех, кто читал короткую речь Сталина на последнем в его жизни XIX съезде партии. Поэтому напомню, какими словами завершал свою идейную карьеру сталинизм: "Раньше буржуазия считалась главой нации... Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять".
Ясно, что к пролетарскому интернационализму эти идеи не имеют ни малейшего отношения, а вот к национал-большевизму самое прямое. Понятно и то, почему в рядах сегодняшних патриотов-радикалов, на манифестациях ничуть не соперничая между собой, дружно поднимаются, как черносотенные, так и сталинские лозунги. Их объединяет национализм. В самой худшей его разновидности.
Наконец, в 1943 году, придя к выводу, что можно извлечь немалую выгоду от примирения с церковью, Сталин отошел и от другого ленинского постулата - воинственного атеизма. Под неусыпным присмотром органов госбезопасности, но православие начало в стране постепенно оживать.
Возвращение Хрущева к ленинизму означало возвращение ко всем постулатам в совокупности. Борьба Хрущева за возвращение к "ленинским нормам партийной жизни" разрушила ГУЛАГ, но были и другие составляющие.
Именно при Хрущеве из страны снова стали утекать безумные средства на поддержку даже не мирового пролетариата, а вообще всего, что, как казалось Никите Сергеевичу, движется в сторону от мирового империализма.
Когда Хрущева снимали, ему, например, напомнили, что в Ираке он зачем-то взялся за строительство шестисот километров железных дорог, в то время как все годовое строительство железных дорог в Советском Союзе в ту пору не превышало все тех же 600 километров. Безумные деньги тратились в то время на Кубу, на Египет, да мало ли еще на что. В Индонезии, только потому, что Сукарно очень любил выступать перед большими скоплениями народа, Хрущев соорудил для него грандиозный стадион. С его точки зрения, и это было проявлением пролетарского интернационализма.
Возвращаясь к ленинизму, Хрущев неизбежно сделал шаг назад и к воинственному атеизму. Именно во времена хрущевской оттепели власть возобновила гонения на православие, о чем многие сегодня уже забыли. Чтобы выводы автора не показались кому-то чрезмерными, процитирую Роя Медведева, историка, известного своим подчеркнуто доброжелательным отношением к Никите Сергеевичу. Что, впрочем, не мешает этому исследователю быть объективным.
"Как показали события начала 60-х годов, - пишет Рой Медведев о новом наступлении Хрущева на церковь, - речь шла не только о мерах идейного и воспитательного характера, но и административных. Широкую огласку получила, например, история, связанная со сносом в Москве церкви Преображения на Преображенской площади. Местные власти сообщили церковной общине, что храм подлежит сносу в связи со строительством линии метрополитена. Все просьбы об изменении проекта отвергались. Тогда в последний день отведенного срока верующие заперлись в церкви во время службы. Пришлось прибегнуть к помощи милиции и дружинников. Церковь была снесена".
То, что произошедшее не было случайностью, доказывает тот же Медведев, приводя цифры, уничтожения православных храмов, например, на Украине. Полтавская епархия, имевшая к 1958 году 340 храмов (и их не хватало) к концу 1964 года насчитывала уже только 52 православных храма. И это тоже цена хрущевского возврата к ленинизму.
Примерно к тем же выводам приходишь, если анализируешь и внешнюю политику Хрущева, где переплетаются самые разные мотивы от апокалиптических (Карибский кризис) до анекдотических (хрущевский башмак на трибуне ООН). Кстати, это башмачное удовольствие стоило СССР не так уж и дорого - всего десять тысяч долларов штрафа, так что просто удивительно, что Хрущев при его-то темпераменте воспользовался своим ботинком лишь единожды.
Убеждения и боевой задор Никиты Сергеевича постоянно толкали этого ленинца в битву против мирового империализма, если не на поле Куликовом, то хотя бы на экономической или пропагандистской площадке. "Мы с радостью предоставим истории судить, какая система лучше для человечества и какая выживет". Это Хрущев. Или слова, брошенные советским лидером Никсону: "Мы вас похороним!"
И здесь утопическая вера Ленина в мировую революцию вполне сопоставима с не менее утопическими мечтами и обещаниями Никиты Сергеевича: "нынешнее поколение будет жить при коммунизме", "догнать и перегнать Америку". Чего стоит одна хрущевская убежденность в том, что с помощью кукурузного початка можно изменить экономические законы.
Все, что есть в Хрущеве привлекательного, следует искать не в его политике, а в его человеческой натуре, в его характере, который не сломался за годы сталинизма.
Понятно, что человек, стоявший так долго в непосредственной близости от Сталина не мог не быть запачкан грязью того времени. Если верить мемуарам Хрущева, он долго и слепо верил Сталину, искренне его любил и каждое его поручение воспринимал, как знак высочайшего доверия. Не важно, шла ли речь о строительстве общественных туалетов в Москве (кажется, это первое важное задание, которое Хрущев получил лично от вождя) или о руководстве Украиной.
Подпись Хрущева есть на расстрельных приговорах той поры. Он подписывал эти страшные бумаги, даже не глядя. Сначала, потому что полностью доверял первой сталинской подписи, потом, потому что боялся бывшего кумира. В чем честно и признавался позже. Хрущев был не очень образован, но от природы хитер, осторожен, знал, когда надо говорить и когда молчать. Так и выжил.
Только вот, к счастью для самого Никиты Хрущева и страны, в его биографию позже были вписаны и иные страницы. Между тем, у других соратников Сталина это не получилось. Ни у Молотова, ни у Ворошилова, ни у Булганина, ни у Маленкова. Даже у гуттаперчевого Микояна. ("От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича").
Хрущев сдирал с себя сталинскую кожу болезненно и долго, вплоть до самой смерти. Причем, кажется, успешнее всего это дело пошло уже на пенсии. Вместе с должностями с плеч пенсионера свалился и "волюнтаризм", и грубость, и самоуверенность. Недаром на дачу к поумневшему и подобревшему отставнику потянулась интеллигенция, которой от Хрущева в былые годы перепало немало несправедливых слов.
Так уж получилось, что факт личной биографии Хрущева (когда человек меняет кожу, это процесс обычно интимный) коснулся и всех граждан Советского Союза. Вместе с первым лицом государства постепенно и не менее болезненно сдирала с себя наросты сталинизма вся страна.
Отчасти даже те, кто Хрущева ненавидел. Уже классикой стали слова отставника, сказанные им после возвращения домой с октябрьского пленума: "Самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием".
Хрущевская оттепель растопила немало льда в российской жизни и позволила прорасти тем росткам, что дадут о себе знать десятилетиями позже. Он же, Хрущев, первым вытащил и несколько кирпичей из того идеологического фундамента, на котором стояло партийное здание, да и весь Советский Союз. Горбачев и Ельцин лишь доломают уже осевший, благодаря Хрущеву, советский фундамент.
После доклада Хрущева на XX съезде многие заговорили о том, что же случится, когда лицом к лицу встретятся две России: та, что сидела, и та, что сажала.
Хрущев сделал все, чтобы этой встречи не произошло. Он целенаправленно спускал борьбу со сталинизмом на тормозах. Продвигал реабилитацию, но, за редким исключением, не трогал палачей.
Сегодня можно уже констатировать, что эта встреча "двух Россий" так и не состоялась. По большей части умерли уже и жертвы, и палачи. Где-то в толпе проходят, случайно прикасаясь друг к другу плечами, их дети и внуки. Благодаря Хрущеву, нам, возможно, удалось избежать раскола, но при этом мы упустили время для подлинного осознания того, что с нами произошло в эпоху сталинизма.
Именно поэтому, у потомков тех, кто прошел через ГУЛАГ или был расстрелян, осталось чувство, что Дракон все еще может ожить.
И именно поэтому, у нас все еще есть люди, готовые послужить Дракону, если он вдруг вернется из небытия.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
11-02-2008
http://pda.rian.ru/authors/20080211/98900375.html
Док. 467598
Перв. публик.: 11.02.08
Последн. ред.: 28.07.08
Число обращений: 120
Романов Петр Валентинович
|
