Ответы Посла России Н.Н.Успенского корреспонденту газеты `Ээсти пяэвалехт`Назад
Ответы Посла России Н.Н.Успенского корреспонденту газеты `Ээсти пяэвалехт`
Интервью газете "Ээсти пяэвалехт"
Признательны за предоставленную возможность дать интервью авторитетной эстонской газете в связи с нашим профессиональным праздником - Днем дипломатического работника, который отмечается в России 10 февраля. Именно на этот день 459 лет назад (в 1549 г.) приходится создание Посольского приказа - прообраза министерства иностранных дел и первого дипломатического ведомства России. Учрежденный Иваном Грозным, Посольский приказ стал важной вехой в деятельности России на международной арене - с ним дипломатическая служба получила статус отдельной ветви государственного управления, разработала свои своды правовых норм и правила поведения, ставшие частью международного дипломатического протокола и этикета.
О правлении Ивана Грозного в России написана масса интереснейших художественных и научных книг, идет широкая историческая и экспертная дискуссия, имеющая прямое отношение и к истории Эстонии. Но об этом можно будет поговорить в другой раз, поводов для аналогий и размышлений эта эпоха дает достаточно. Сейчас, как я понимаю, мы будем беседовать о современной внешней политике Российской Федерации, в первую очередь, тех ее аспектах, которые находятся под пристальным вниманием эстонской общественности.
10 февраля исполняется ровно год после выступления президента России в Мюнхене. Оно вызвало широкий и противоречивый резонанс в мире. Как Вы могли бы, в частности, прокомментировать утверждения некоторых иностранных экспертов о том, что мюнхенская речь Путина "объединила ЕС и США перед лицом общего врага"?
Это скорее были попытки выдать желаемое за действительное. В это время на Евроатлантическом пространстве обнаружился большой разброс во мнениях в связи с вторжением в Ирак. С тех пор в Европе и в Америке пытаются преодолеть его и найти единый подход. Мы считаем, что это само по себе нужно и полезно. Ведь далеко не в наших интересах видеть раскол между Европой и Америкой и внутри самой Европы. Нам было бы куда проще иметь дело с единой выверенной евроатлантической позицией, тогда было бы легче искать совместные решения. А когда в этой позиции три - четыре или шесть расхождений, нам, конечно же, труднее координировать свои действия.
Другое дело, что нам далеко не все равно, на какой основе пытаются преодолеть возникшие разногласия. Еще задолго до Мюнхенской конференции мы предостерегали против попыток укрепить солидарность между Европой и Америкой за наш счет. Кампания на Западе, когда нас обвиняли во всех "смертных грехах", включая энергетический шантаж, "имперские замашки" на постсоветском пространстве, "зажиме демократии" и многом другом, не ограничивалась только домыслами журналистов, но и выражалась в некоторых заявлениях официальных лиц США, европейских стран, политиков постсоветского пространства. Это было некорректно и несправедливо, хотя далеко не ново. Шутка про старушку, которая при виде верблюда восклицала: "до чего большевики довели лошадку!", возникла еще в 20-х годах прошлого века, но свежа и сейчас.
Понятно, что выстраивать некий образ "злой России", которая пытается эгоистически решать свои интересы за счет других, легче, чем признавать собственные ошибки и недостатки. При этом, конечно же, игнорировалось очевидное. То, что четко и емко сформулировал Президент России В.В.Путин в Мюнхене.
Максимум того, что мы делаем, это стремление перейти на общепринятые рыночные принципы, включая определение цены на энергоносители. Мы хотим, чтобы конфликты, в том числе на пространстве бывшего СССР, решались не под чью-то диктовку, а на основе договоренностей между самими сторонами. Хотим и имеем полное право быть равноправной частью формирующейся системы международных отношений. Все это переворачивалось "с ног на голову". Нам вменяли образ "злого мальчика", который якобы разрушает миропорядок, формирующийся на основе "идеалов западной цивилизации". Но нельзя забывать, что цивилизаций в современном мире больше, чем одна, что все они древние, богатые в культурном плане, что у них есть свои гуманистические, нравственные и религиозные традиции. Без уважения и терпимости к другим нельзя требовать уважения и терпимости к самому себе. Россия это поняла и выстрадала за века своей трудной и противоречивой истории.
Выступление В.В.Путина в Мюнхене, безусловно, стало мощным катализатором "переоценки ценностей" применительно к реалиям современного мира. Внесение российским руководителем ясности в вопрос об устремлениях Москвы на мировой арене и условиях, на которых мы готовы сотрудничать с партнерами - с суверенных позиций внешнеполитической самостоятельности - укрепило предсказуемость "российского фактора" в международных делах.
Мюнхенская речь возвестила о новом состоянии России, которая находится на подъеме. Нам потребовалось немало времени и сил, чтобы преодолеть издержки глубокой и неоднозначной перестройки страны, научиться самостоятельно определять темпы и глубину перемен в рамках сделанного нами выбора в пользу базовых ценностей демократии и рынка, без обеспечения которых современное общество и государство, претендующие на эффективное развитие и достойное место в мире, жить не могут.
Российская дипломатия обрела прочное основание. С этих позиций мы смотрим на мир сегодня, ощущая свою ответственность - общую с другими государствами - за его будущее.
Так какую же роль стремится играть Россия в современных международных отношениях?
Россия будет активно продолжать играть уравновешивающую роль в глобальных делах, используя свои возможности в сегодняшнем мире. При этом мы не даем и не дадим вовлечь себя в конфронтацию любого рода, никогда не будем частью новых "священных союзов" против кого бы то ни было. Россия уже пыталась, выражаясь словами Ф.М.Достоевского, "внести примирение в европейские противоречия". Однако впоследствии Россия не смогла встать над европейскими противоречиями, которые подготовили и развязали Первую мировую войну. И мы сделаем все, чтобы нечто подобное не повторилось сейчас, будь то в европейской или глобальной политике.
Однако, отказываясь от участия в проектах, в успех которых мы не верим или которые считаем вредными, мы всегда стараемся предложить позитивные альтернативы, призываем предметно их рассматривать в рамках коллективной работы, и не наша вина, что не всегда партнеры к этому готовы. Мы, например, не ограничиваемся тем, что по-прежнему считаем войну в Ираке ошибкой. Готовы помогать искать выход из не нами созданного тупика. Список того, что мы сделали в этом направлении после оккупации Ирака, составит не одну страницу. Мы никогда не вставляем палки в колеса. Не мы, а к нам приходят со своими проблемами. Не мы, а другие завышают ставки, причем так, чтобы одна из сторон обязательно почувствовала себя проигравшей, а то и униженной.
Если суммировать, то мы проводим открытую политику, без двойных стандартов и скрытых повесток дня. Нам нечего скрывать. Мы говорим то, что думаем, и делаем то, что говорим. И приглашаем всех к открытому, честному и взаимоуважительному диалогу по насущным проблемам современности.
Что можно сказать о звучащей на Западе критике демократии в России?
На эту тему можно много и аргументировано дискутировать. Но если коротко, то мы в рамках универсальных демократических ценностей будем двигаться собственным, а не навязанным извне путем, уважая и сохраняя свои вековые традиции. Не забудем и о том, что Россия - лишь в начале пути, но уже обрела одно из фундаментальных условий успеха реформенного процесса - внутриполитическую и экономическую стабильность.
Вообще государственное устройство "традиционных" демократических государств весьма неоднородно, имеет ярко выраженную национальную специфику. Например, в политической системе Великобритании нет писаной конституции, зато есть беспрецедентная концентрация власти в руках премьер-министра, который контролирует не только правительство, но и парламент, а в дополнение ко всему фактически исполняет прерогативы, обычно связанные с постом главы государства. Смена премьера происходит без обращения к электорату. Свои особенности во Франции, свои - в США. И ничего - так принято, и пока никто не собирается менять ситуацию.
Вести дискуссию об особенностях и путях совершенствования той или иной демократической системы закономерно и полезно. Но в международной политике непродуктивно и, в конечном счете, опасно смешивать и подменять понятия, предмет и цель дискуссии. Например, использовать лозунг "демократизаторства" для навязывания своей политики, своих "рецептов" и уже тем более, двойных или тройных стандартов.
Продолжая тему демократии в России, как Вы могли бы прокомментировать утверждения о чрезмерном влиянии спецслужб в России на этот процесс?
Специальные службы в любом государстве создаются и действуют для того, чтобы обеспечить его безопасность, в том числе, разумеется, в рамках демократического процесса. Именно на это и направлена деятельность спецслужб России. На обеспечение безопасности и национальных интересов государства, на участие в выявлении и парировании угроз и вызовов национальной безопасности. Их сфера работы жестко регламентирована российским законодательством и строго контролируется как государством, так и обществом.
Тогда на эту же тему вопрос о свободе слова в России, особенно в контексте выборов в Государственную Думу в декабре прошлого года и начавшейся избирательной кампанией по выборам Президента России. Как известно, некоторые российские политики и наблюдатели от европейских организаций отмечали чрезмерное предпочтение, которое отдавала российская пресса и телевидение одной политической партии в ущерб другим. Что бы Вы могли сказать в связи с этим?
Конституция РФ гарантирует свободу слова и массовой информации (ст.29 пп.1 и 5). Не секрет, что СМИ являются одним из главных инструментов формирования электоральных предпочтений населения и призваны корректно обеспечивать получение максимально полной, всесторонней информации об участниках избирательного процесса. Такая высокая роль подразумевает и высокую ответственность перед обществом.
Именно в контексте этой взаимосвязи стоит рассматривать все предъявляемые к СМИ правовые требования. Они разумны, отнюдь не чрезмерны и следуют в русле общепринятой практики демократических стран. Касаются они недопущения и пресечения экстремизма, недобросовестной агитации, нарушения равенства доступа кандидатов к информационному полю и т.д.
Центральная избирательная комиссия (ЦИК) России уделяет большое внимание вопросам взаимодействия избирательных комиссий с организациями СМИ и вопросам соблюдения их прав и интересов. В целях разъяснения регламента работы органов прессы, к примеру, ЦИК в сентябре 2007 г. издала подробное руководство "Средства массовой информации и выборы: вопросы и ответы". На сайте Комиссии регулярно публикуются последние новости о ходе избирательного процесса, периодически проводятся пресс-конференции. Правила аккредитации представителей СМИ, желавших принять участие в освещении хода голосования и подведения предварительных итогов выборов в Информационном центре ЦИК России, также предельно просты. В контексте выборов 2 декабря 2007 года требовалось всего лишь представить официальную заявку редакции и, для иностранных журналистов, данные аккредитационного удостоверения МИДа России. Пройти эту процедуру можно было и дистанционно через сайт ЦИК. Более того, в целях расширения пула журналистов сроки данной аккредитации были дополнительно продлены на 10 дней.
Аналогичный порядок будет действовать в отношении аккредитации журналистов и на президентских выборах 2 марта этого года. Детали можно будет посмотреть на сайте ЦИК России.
Надеемся, что указанные факты наглядно демонстрируют доброжелательное отношение российского государства в лице ЦИК к освещающим выборы представителям "четвертой ветви власти". Еще раз отметим, что нормы действующего в РФ избирательного законодательства и законодательства о СМИ своей задачей имеют всестороннее обеспечение публичных интересов граждан путем, в том числе, доведения до них беспристрастной, объективной информации. Они ни в коей мере не ущемляют гарантируемых Конституцией свобод.
Поскольку наш разговор подробно касается темы президентских выборов в России, видимо, закономерно попросить Вас прокомментировать решение органов ОБСЕ отказаться от направления своих наблюдателей на выборы, которое они обосновывают жесткой позицией ЦИК России. На Ваш взгляд, что же все-таки произошло?
На сегодняшний день нам известна позиция одного органа ОБСЕ - Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ), которое действительно объявило об отказе направить наблюдателей для мониторинга выборов. Эта позиция вызывает самое глубокое сожаление. Она ультимативна, недобросовестна и абсолютно неприемлема. Известно, что российская сторона, в первую очередь ЦИК России, приглашала представителей БДИПЧ направить наблюдателей и соглашалась пойти навстречу Бюро по целому ряду вопросов, включая готовность принять техническую группу и "передовую команду" в предложенные Бюро сроки. Это было в ультимативной форме отвергнуто без внятных объяснений. Что же, очевидно, БДИПЧ с самого начала не стремилось договариваться. Чего стоят хотя бы публичные заявления о том, что БДИПЧ удовлетворится только согласием российской стороны на все свои требования. А неприглядные факты предания гласности переписки с ЦИК по вопросам организации миссии наблюдения за выборами еще до того, как ее содержание передавалось адресату? Это - пренебрежение элементарными нормами этики и взаимоуважительного диалога.
Известно, что в решениях межправительственных органов ОБСЕ записано, что государства приглашают международных наблюдателей на выборы. Каких-либо параметров в отношении сроков, количества и категорий наблюдателей в этих решениях не установлено, как нет и каких-либо полномочий для БДИПЧ единолично устанавливать такие параметры. Это вопрос переговоров.
Россия давно выступает за упорядочение всего этого комплекса вопросов в межправительственном формате, за разработку коллективной нормативно-правовой основы международного мониторинга. Уверен, что это устранило бы различного рода недоразумения и домыслы вокруг данной темы.
Какую политику намерена проводить Россия в отношении проживающих за границей соотечественников?
Выступая в конце ноября прошлого года в Кремле на приеме в честь глав дипломатических миссий, глава нашего государства отнес создание устойчивых механизмов обеспечения законных прав соотечественников, проживающих за рубежом к очевидным приоритетам внешней политики России.
Практические шаги в этой сфере в 2007 году говорят о том, что нам удалось перейти от довольно инертной в 1990-х годах линии к налаживанию системных связей с российской диаспорой в большинстве стран. Приняты энергичные меры по консолидации еще недавно разрозненных организаций зарубежных соотечественников. Более динамично заработала Правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом под руководством Министра иностранных дел С.В.Лаврова, координирующая эту работу.
Одна немаловажная деталь - так уж получилось исторически, что в XX веке у Российского государства не было позитивного опыта выстраивания отношений с соотечественниками, жившими за рубежом. В силу разных причин, прежде всего идеологического характера, в Москве чаще воспринимали нашу зарубежную диаспору не как друзей и родственников, а как потенциальных или, того хуже, активных недругов.
Эта картина постепенно стала меняться во второй половине 80-х годов прошлого века, но мучительно медленно. Ситуация усугубилась после развала СССР, когда наряду с традиционным "дальним" зарубежьем появилось и новое - "ближнее". Граждане Советского Союза обвально превратились в граждан, а также "неграждан" пятнадцати самостоятельных государств.
Бурные и драматичные для России 1990-е годы стали периодом привыкания для всех нас к новому суверенитету. Среди важнейших встал и вопрос об ответственности России за тех близких ей людей, которые помимо их воли остались на территории бывших советских республик.
В начале XXI века туман неопределенности рассеялся. Стало очевидным, что новой России следует быстро решать, как вести себя в этой очень непростой и важной гуманитарной сфере. Укрепилось политическое понимание, что ответственный подход к российским соотечественникам, налаживание партнерства с теми, кто духовно связан с Россией, является моральным долгом нашей державы.
Вне России сейчас проживает не менее 30 млн. наших соотечественников. Это те, кто, оказавшись за пределами Родины в силу различных обстоятельств, в том числе в результате политических потрясений, войн и конфликтов, тем не менее, считает свою судьбу связанной с судьбой России, кто, вне зависимости от национальности, является носителем русской, российской культуры, считает родным языком русский и не мыслит себя вне русскоязычного пространства.
Стратегическая цель взаимовыгодного, партнерского сотрудничества с российскими соотечественниками состоит в том, чтобы они, находясь в странах своего нынешнего проживания, имели возможность сохранить этнокультурную самобытность, духовную связь с Россией и ее культурой, а при желании - достойно вернуться на Родину.
При этом мы не стремимся добиваться для своих соотечественников каких-либо особых льгот или привилегий, однако твердо настаиваем, чтобы им были предоставлены все гражданские, социально-экономические, культурные и иные права и свободы в соответствии с принятыми в цивилизованном мире нормами и стандартами. Они вправе рассчитывать на гарантированный и достойный этнокультурный статус.
В начале интервью Вы сослались на исторический факт середины шестнадцатого века в отношении дипломатии. Если взять несколько более узкий аспект этой темы, то, по Вашему мнению, какова роль истории в отношениях между Эстонией и Россией?
На наш взгляд в современной Эстонии существует некоторая гипертрофированность роли истории в построении отношений с соседями. Во главу угла ставятся различные трактовки исторических событий, исходя из них принимаются важные политические решения.
Мы всегда выступали за максимально приближенный к реальностям и к практике подход. Историю нужно предоставить историками-экспертам. А двусторонний диалог строить на основе взаимовыгодного сотрудничества с учетом высших интересов наших стран.
Вот конкретный пример. Мы естественно отметили, какое внимание здесь уделялось празднованию годовщины Тартуского мирного договора 1920 г. Нисколько не умаляя значения этого документа для эстонской государственности, хотел бы сказать - на наш взгляд нет необходимости этот договор выносить на внешнеполитический уровень и, например, ссылаться на него в ратификационном законе к пограничным договорам. Да, Тартуский мирный договор - часть нашей общей истории. Это был первый международный договор Советской России и, естественно, Эстонской Республики. После исчезновения царской России два новых государства подписали друг с другом договор.
Однако сегодня это уже часть истории. После Тартуского мира были заключены новые договоры, аннулировавшие его. Никто во Франции и Англии не пытается ссылаться сегодня на, скажем, договор о создании Антанты, или на Версальскую систему. Международное право - не склад вечно действующих документов. Мы не можем доставать из небытия и глубины веков любые документы и ссылаться на них в международных делах как на действующий источник права или политики.
И, в заключение, могли бы Вы сказать несколько слов о том, как Вы видите отношения между Эстонией и Россией после событий апреля 2007 г.?
Прямо скажу, апрельские события резко и глубоко осложнили отношения между нашими странами. Перенос памятника Воину-освободителю и в частности форма, в которой это было сделано, оскорбили русский народ. Почти в каждой семье у нас есть деды и отцы, сражавшиеся на Великой Отечественной войне, и потому память о ней для нас священна.
Сегодня мы наблюдаем последствия этих действий. Сокращение и осложнение транзита для Эстонии, непростая ситуация на ЭЖД, существенное снижение числа российских туристов - это лишь часть проблемы чисто в двустороннем плане. Я уже не говорю о чувствах российских соотечественников в самой Эстонии. Такова была цена вопроса глумления над памятью народа.
Я думаю, что высшие должностные лица Вашей страны не могли этого не понимать. Поэтому пусть теперь мотивация их действий останется политологам для анализа, а историкам - для изложения будущим молодым поколениям. Беспокоит другое. Это то, что до сих пор не видно каких-либо практических шагов с эстонской стороны, которые позволяли бы говорить о ее готовности работать над тем, чтобы вернуть отношения между двумя соседними государствами в нормальное цивилизованное русло, соответствующее стандартам XXI века.
