Пятидневный визит в Россию диссидента Владимира Буковского,Назад
Пятидневный визит в Россию диссидента Владимира Буковского,
Пятидневный визит в Россию диссидента В. К. Буковского, намеренного участвовать в президентской кампании 2008 г., оказался удачно зарифмован с общей атмосферой. Возрождение ветхосоветской стилистики, демонстрируемое и властью (уровень проскинезии вырос даже сильнее, чем цена на постное масло), и обществом (жанр частушек и анекдотов переживает небывалый расцвет), органически дополняется и ветхозаветным диссидентством.
Для столь многолетнего изгнанника (жизнь на чужбине с 1976 г., прерываемая лишь краткими визитами в Россию в 1991-1993 гг.) неизбежен эффект янтаря, т. е. консервация идей, чувств, опыта по состоянию на момент расставания с родиной. В той или иной степени этот эффект присущ всем давним эмигрантам. В случае с людьми жесткими, неуживчивыми, самолюбивыми, идейно убежденными - такими, как В. К. Буковский, - эффект проявляется с максимальной силой. Отчего и стилистика тридцатилетней давности была им органически подхвачена. Прочие говорят с запинкой, ему гораздо легче.
Другое дело, что стилистика порой возвращается, тогда как прошлое - не то что полностью, но даже и в существенно больших объемах, - не возвращается никогда. Брежнев не был Сталиным, СССР 70#8722;х не был СССР 30#8722;х, отчего и славословия 70#8722;х производили совсем не тот эффект, и обличения брежневского тоталитаризма также давали не тот эффект. Речь не о том, что в 60-70#8722;е годы жизнь была прекрасна, а о том, что она была другая. Равно как в нынешние, нулевые, годы жизнь далеко не прекрасна, но опять же не та, что при Брежневе. Когда одни опираются на риторические образцы XXVI съезда КПСС, а другие отвечают им стереотипным изданием написанной в 1978 г. книги "И возвращается ветер", получается театр теней прошлого, вряд ли могущий сильно повлиять на текущие события. Сколь прекрасны картины сладострастной любви к начальству, что уж и говорить, но картина того, как В. К. Буковский являет собой графа Уголино, вечно грызущего голову архиепископа Руджиери, - тоже на любителя.
Событийного повода здесь даже бы и не было, разве что повод заметить: "Так измельчается наш век". Повод был доставлен журналистским реагированием на краткосрочный визит изгнанника. К радио "Свобода", к "Эху Москвы", к бывшему журналу "Новое время" претензий быть не может. В их системе координат В. К. Буковский - VIP, а VIP-визиты всегда положено отображать по полной программе. Что до охранителей, то для них он не то что не VIP, но даже и не может быть сравнен с деятелями "Другой России" - теми же Э. В. Лимоновым и Г. К. Каспаровым. Те, по крайней мере, способны нарушить полицейское благочиние, тогда как вся дерзость В. К. Буковского в том, что он может в закрытом помещении пару раз обругать В. В. Путина. Благочинию это никак не препятствует.
Живую реакцию на приезд совершенно не VIPа Буковского еще можно было бы объяснить, когда бы он в ходе визита наговорил чего-нибудь сверхъестественного. Бывают такие персонажи, что скажет - рублем подарит, хоть стой, хоть падай, и соблазн воспеть такого оратора оказывается неодолим - уж больно красочно говорит. К данному случаю это, однако, никак не относится. Перед нами был не Г. К. Каспаров и даже не С. М. Миронов, но человек, произносящий очень давние формулы, которые никого не могут ошеломить по определению. Граф Уголино, как уже было сказано. И у которого, вообще-то, были некоторые основания грызть голову архиепископу.
Ошеломляющее действие произвели не речи В. К. Буковского и даже не критика этих речей, а описание биографии гостя: "Жизнь Владимира Буковского удалась на славу. Слава пришла к нему вместе с почетным званием "советский диссидент" и репутацией человека с тонкой душевной организацией. Ах, какие тогда были времена!.. Чтение запрещенных стихов у памятника Маяковскому. Участие в антисоветских молодежных собраниях, за которое, кстати, Буковского освободили от учебы в МГУ, отпустив креативного и своенравного представителя советской молодежи на вольные хлеба... Он приступил к изготовлению копий запрещенной книги... Милована Джиласа "Новый класс". Вот тут-то в душевной гармонии Буковского и засомневались. За тяжкий труд по копированию Джиласа Буковский был признан невменяемым и до февраля 1965 г. находился на принудительном лечении в спецпсихбольнице... Выйдя на волю, Буковский вновь взялся за старое.. Курс реабилитации Буковского в местах не столь отдаленных и в клиниках по восстановлению здоровья занял ни много ни мало 12 лет. Однако тонкая душевная организация Буковского не поддалась влиянию медикаментов".
Речь в данном случае совершенно не о В. К. Буковском. Охранители вправе не одобрять его нынешнюю деятельность, тем более что сложное отношение к нему не одним охранителям присуще. Его отношения и с другороссами, и с диссидентами былых времен тоже особо сердечными не назовешь. Речь идет о конкретных действиях той власти. О наказаниях за чтение запрещенных стихов и копирование запрещенных книг в форме лишения права на образование и последующего помещения в спецпсихбольницу. А равно и последовавшем сроке 7+5 за распространение неправильных суждений о политике партии и правительства. Что здесь такого смешного, понять трудно, а еще труднее понять, каким образом сомнительные, с иной точки зрения, заявления, делаемые В. К. Буковским в последнее время, могут служить к смеховому оправданию описанной практики. При мысленном приложении такой практики к себе вряд ли кому захочется смеяться.
Бесспорно, история диссидентства в СССР в полной мере далеко не осмыслена, а в ней было всякое, и уж тем более потом было всякое. И "целили в коммунизм, а попали в Россию", и пугающая эволюция иных деятелей движения в последующие времена. Но историческое значение имеет то, что в ту эпоху не санкционированное властью распространение текстов и суждений влекло за собой весьма серьезные наказания. Если кто считает такую практику дозволительной (очевидно, и ныне), тому следует без всякой иронии так и объявить. В области истории хихиканье неуместно.
Освободители немало постарались о том, чтобы вызвать неодолимое отвращение к себе в целом, хотя бы в их идеях и были какие-то здравые начала. Сегодня охранители решили пойти стопа в стопу за освободителями, чтобы вызывать отвращение не меньшее.
