Режиссер Балабанов снял новый фильм. Называется он "Мне не больно", и надо сказать, что это очень неплохой, даже совсем хороший фильм. К этому фильму Балабанов шел все последние шесть лет, после того как своей сагой о Даниле Богрове совершил революцию в российском кинематографе.
В "Брате" и "Брате-2" Балабанов радикально сместил интеллигентское, эстетское кино, которое и сам снимал до того, в полноценный национальный экшн. До "Брата" русского кинематографа, по сути дела, не было. Кино, часто даже и неплохое, совсем не справлялось с современностью, время ускользало и решительно не поддавалось художественной обработке. Потому большинство режиссеров, хотевших снимать кино, а не постперестроечные вампуки, либо не снимали вообще, либо занимались далеким от жизни эстетством. Однако кинематографа вне современности, в столь драматичном разладе со временем, не бывает, а потому нужен был кто-то, кто сумеет поймать время и выразить его адекватным и понятным большинству киноязыком. Балабанов это сделать сумел. Причем в Даниле Багрове зарождающийся национальный миф был не только отражен, но и оформлен.
Что это был за миф? По большому счету, как и большинство мифов, - о справедливости. В мире, где все не на своих местах, где любая сила - олигархи, менты, бандиты, кавказцы, гопники - есть сила хаотическая и злая, справедливость может быть восстановлена только силой, которая не рассуждает, не рефлексирует, а действует - быстро, четко, упорно и профессионально. Разумеется, и до Балабанова многие пытались снимать кино про народных мстителей и героев-одиночек, но полноценного кино не получалось, а потому не получалось и мифа. Балабанов же сумел снять по-настоящему объемное кино, где главный герой, пожалуй, даже не Данила Багров, а время, Россия конца 90#8722;х. Россия, которая начинает жить своей жизнью, которая начинает выстраиваться и отстраиваться как страна, как нация. Багров, собственно, это часть новой силы - поднимающейся нации, которая уже не хочет и не может жить, как прежде (отсюда и такое значение музыкальной дорожки фильма - его драйв и нерв, который задает новый русский рок, только появившийся и заявляющий о себе).
Впрочем, наверное, решающим аргументов в пользу "Брата" и особенно "Брата-2" стало то, что это очень хорошо сделанные фильмы, со вторым дном, с рефлексией, пробивающейся на втором, дальнем плане, с кинематографической перекличкой и прочими чисто киношными штучками, которые, может, и незаметны при просмотре, но именно они и создают пространство кинофильма, из которого и рождаются национальные мифы.
Но что делать дальше, после того попадания в героя и жанр? Снимать "Брата-3", "Брата-12"? Балабанов фактически пошел по этому пути, точнее, попытался все же немного сместить и героя, и ситуацию, погрузив их в пространство чеченской войны. Фильм "Война", в общем, не был провалом. Это было по-прежнему хорошее кино и, казалось бы, вполне злободневное. На войне стреляют и убивают, а потому там надо стрелять и убивать, "чеченцы понимают только язык силы" и все такое прочее показано вполне убедительно и кинематографически оправданно. Но при этом чего-то очевидно не хватало. Не хватало драйва, не хватало масштаба, а главное, стало ясно, что найденный герой-одиночка, спаситель-губитель, уже не совсем отвечает времени. "Война", при всех ее достоинствах, оказалась вторичной по отношению к "Брату".
Поиски нового героя и нового жанра заняли почти три года и в итоге завершились весьма оригинально: время было отмотано назад, Балабанов ушел в начало 90#8722;х. "Жмурки". Казалось бы, чего проще и эффектнее - взять стилистику Гая Ричи и Тарантино (не эпигонски, а по-взрослому, с прямыми цитатами, с явными отсылками) и поместить все это в 90#8722;е лихое время "первоначального накопления капитала" лихих бандитов, бесконечных стрелок и стрельбы. Балабанов в борьбе со временем сделал вроде бы беспроигрышный маневр, но выглядело это скорее как бегство.
Стилистика Гая Ричи и Тарантино у Балабанова получилась даже и неплохо, но кино распадалось. 90#8722;е оказалось совершенно невозможно втиснуть в гротескные рамки бессмысленного бандитского балагана. Время сопротивлялось и победило режиссера. Кино получилось абсолютно провальным.
И вот новый фильм. В первой же фразе заявлена тема времени: "История эта началась в .. 2001 года", то есть Балабанов начал новый фильм с точки, где оставил Данилу Багрова в "Брате-2". И всю первую половину фильма так и ждешь, что спокойная жизнь коммуны дизайнеров вот-вот прервется, вмешаются злые силы, и героям придется восстанавливать справедливость, спасаться, стрелять, взрывать и все такое прочее. И надо сказать, Балабанов очень грамотно расставил ловушки. Вот появляется Тата (так зовут главную героиню, которую блестяще играет Рената Литвинова) - богемная, томная дама, потом классический богемный банкет усиливает это впечатление, но дальше все переворачивается. В Тате нет ничего богемного ни по статусу, ни по характеру. Она просто другая, вне обыденности и богемности, и это совсем другая история.
Вот появляется олигарх с охраной - Сергей Михалков (тот самый, что играл в Жмурках карикатурного пахана-бандита), причем не просто так, а в роли содержателя любимой девушки главного героя. Вот сейчас и начнется пальба, папик-мерзавец и его прислужники всю душу вытрясут и из девушки, и из парня, а они в ответ... Но нет, охранники побегали за парнем немного, и все уладилось, а потом и вовсе оказалось, что злобный богатей с охраной вовсе не любовник, а действует бескорыстно и благородно, пытаясь спасти безнадежно больную раком крови Тату (или хотя бы скрасить ее последние дни).
Вот на рынке в кафе Тата вступает в конфликт с омоновцем (она заступилась за подругу с Кавказа - и тут опять перевертыш по отношению к знаменитой сцене в трамвае с кавказцами из "Брата"), но ничего драматичного опять не происходит. Омоновцы уводят своего приятеля от греха подальше, а герои продолжают сидеть в том же кафе - оно их, а не сил зла.
Ближайший друг главного героя, которого играет Дмитрий Дюжев, одновременно отсылает через актера к бандиту из "Жмурок", а по типажу - вернувшийся с войны десантник - к Даниле Багрову. Но он не стреляет, не мстит, не крошит морды направо и налево (хотя вполне способен на это), он втюхивает дизайн-проекты заказчикам, помогает друзьям, пьет и грустит об армии и своем синем берете.
То есть вопреки ожиданиям, которые активно провоцирует и сам режиссер, перед нами вовсе не вывернутый наизнанку мир, безжалостный к частной уютной жизни обычных людей. Перед нами нормальная жизнь нормальных людей в нормальной стране. Миф о справедливости "Брата" здесь уже неуместен, тут совсем другие конфликты и совсем другие герои.
Герой Дюжева говорит о Тате, что она не из нашего мира, и это действительно крайне важно для фильма (благо Рената Литвинова с этой ролью справляется абсолютно адекватно). В мире, где все на своих местах, все нормально, героем становится "надмирное существо", а главным противостоянием - ее противостояние со смертью.
Причем все это без надрыва, без кинематографического пафоса - даже самые слезливые вряд ли заплачут на этом фильме. И героиня Литвиновой, при всей ее оригинальности и драматичности, воспринимается как-то по-хорошему обыденно, а потому глубоко и проникновенно.
Ну а что остальные? Комьюнити дезайнеров распадается. Девушка-архитектор, дурнушка-обжора, выходит замуж за финна (тоже архитектора и тоже не Аполлона), герой Дюжева возвращается в армию, прораб-строитель, бывший крестьянин, все носится с идеей купить землю - в нормальном мире все постепенно становится на свои места. Только "на свои места" не значит счастье и радость для всех. Место Таты определено ее болезнью и ее надмирной сущностью, а главный герой, влюбленный в нее, - с ним вообще непонятно что.
Игорь Кривец
"Вещь" No5
26.06.2006
http://www.expert.ru/printissues/thing/2006/05/kino/
Док. 463623
Перв. публик.: 26.06.06
Последн. ред.: 17.07.08
Число обращений: 186
Балабанов Алексей Октябринович
|
