При Борисе Ельцине считалось, что у РФ нет врагов, а США и страны Запада являются если не союзниками, то друзьями и близкими партнерами. Сейчас главной задачей российских Вооруженных сил объявлено отражение воздушно-космического нападения, иначе говоря - оборона от США.
Решение президента Путина возобновить регулярные полеты стратегической авиации в удаленные от России акватории Мирового океана получило широкий спектр оценок - от выражений удовлетворения восстановлением стратегических способностей России до обвинений Москвы в возрождении духа холодной войны. С несколько нарочитым безразличием отреагировали только официальные представители администрации США. Не странно ли? Те, против кого, казалось бы, направлена новая инициатива Кремля, меньше всего ею обеспокоены.
Аргументы президента
В комментарии самого президента РФ по поводу принятого им решения присутствовали два момента: забота об укреплении национальной безопасности и необходимость предоставления пилотам стратегической авиации возможности повышать свою боевую готовность - действительно, с 1992 года "летчики засиделись".
За полтора десятилетия представления российского руководства о внешних угрозах, как мы видим, кардинально изменились. Ныне российское руководство усматривает главную для себя политическую угрозу именно в доминировании США. Бывший главный вероятный противник, потом, при Борисе Ельцине, партнер, теперь, при Владимире Путине, стал главным потенциальным врагом. В столь кардинально изменившейся ситуации летчики действительно "засиделись". Разумеется, если у страны есть стратегическая авиация, она должна летать и быть готовой к применению своего адского оружия.
Аргументация президента РФ, однако, несколько озадачивает. Если бы Россия действительно испытывала в последние годы дефицит безопасности из-за отказа от практики воздушного патрулирования у границ США и Великобритании, то эту прореху можно и нужно было бы закрыть гораздо раньше. Не закрывали. Значит, угрозы не было? Если же летчикам просто требуется увеличить налет часов, то это вполне можно было бы сделать и другим способом, не обязательно подлетая к американским базам на расстояние "обмена улыбками". Возникает подозрение: а не является ли эта новая инициатива Кремля всего лишь симуляцией, пусть и с прилагательным "стратегическая"?
Внутренняя политика: нужен враг
В чем смысл этой симуляции? Во внутренней политике Кремль в преддверии выборов эксплуатирует образ врага - США и их "подручных": Грузии, Эстонии, Польши и Великобритании - как фактор мобилизации общества. Прием довольно распространенный и часто эффективный, особенно в краткосрочной перспективе. Внутренней политикой, однако, суть происходящего не исчерпывается.
Российская элита, в отличие от советской, не чурается Запада. С Западом у нее связаны важнейшие, действительно стратегические интересы. Элита активно обрастает связями и стремится к персональной интеграции в западные круги. Зачем тогда руководство страны идет на обострение отношений с США и другими странами?
Госкорпорация "Россия": бомбардировщики как инструмент конкурентной борьбы
Конечно, не для того, чтобы спровоцировать военный конфликт, который России так же не нужен, как и США. Кремлевское руководство, стоящее во главе государственно-капиталистической корпорации "Россия", надеется вывести эту корпорацию в тройку-пятерку (по разным показателям) ведущих мировых игроков и исходит из доктрины сравнительных преимуществ. Не имея ресурсов для полноформатной конкуренции, оно решило сосредоточиться на тех немногих, но важных направлениях, где у России есть значимые преимущества перед конкурентами.
Среди таких областей наряду с энергетикой - стратегические вооружения. При Ельцине эксплуатация ядерного статуса России была средством сохранения психологического равновесия элиты после внезапного краха СССР. Сейчас степень уверенности в себе у российской элиты беспрецедентна. Она не нуждается в напоминании о том, что "зато мы делаем ракеты". Элита, состоящая не столько из государственных деятелей, сколько из государственных дельцов, нуждается в повышении своих степеней защиты на международной рыночной площадке. Ракетно-ядерный статус российской "корпорации корпораций", уверены кремлевские прагматики, может помочь им преодолеть дефицит уважения у партнеров.
Значит ли это, что Россия тем самым сделала шаг навстречу холодной войне? Простой ответ на этот вопрос будет отрицательным. Возвращение к классической холодной войне в принципе невозможно из-за отсутствия идеологического антагонизма, асимметричности положения США и РФ в современном мире, фактора глобализации и т.д. Своими действиями в военно-политической области Кремль "всего лишь" стремится обратить на себя внимание Белого дома, вернуться на пентагоновский радар. Иными словами, смысл в том, чтобы не только Россия опасалась мощи США и их действий, но и американцы вновь стали принимать Россию в расчет.
Однако в какой-то момент для российского руководства неизбежно наступит час истины. Что для него главное: "врастание в мировой капитализм" или "свержение Америки с пьедестала"? Как Россия собирается позиционировать себя в конкуренции двух гигантов 21-го столетия - США и Китая? Что делать, наконец, если США и другие страны примут российскую стратегическую симуляцию за реальность? Право России играть "свою игру" на глобальной шахматной доске неоспоримо, а стремление играть по собственным правилам очевидно. Важно, однако, не заиграться.
