Люди бывают - бывают! - разумными только поодиночке. Говорить о народном ли, сословном ли разуме и вообще о разуме любой большой группы можно только метафорически, имея в виду некое усреднение и обобщение мыслей, вырабатываемых членами группы самостоятельно или в ходе немноголюдных бесед. Ни у какой толпы, соберись она хоть из сплошных академиков, разума, даже в метафорическом смысле, нет. Нет его, конечно же, и в толпе студентов и лицеистов, вторую неделю неостановимо буянящих вокруг Сорбонны и доброй половины прочих французских университетов.
Буянят они по поводу нового закона "О первом контракте" (Contrat premiere embauche - CPE), принятого парламентом, но ещё не подписанного президентом. Суть его в том, что в течение первых двух лет на первом месте работы молодого (до 26 лет) специалиста работодатель сможет уволить его без объяснения причин. Сейчас подавляющее большинство французов работает по постоянному контракту, при котором испытательный срок длится всего полтора месяца; по их истечении избавиться от не устраивающего фирму работника становится очень сложно (говорят, гораздо сложнее, чем даже в СССР, где это было адской морокой) и чрезвычайно накладно. Чтобы работодатели меньше опасались брать на работу ещё нигде себя не проявивших людей, премьер-министр де Вильпен и провёл CPE. Эффект от него практически гарантирован: полгода назад точно такую же новацию - удлинение срока, когда можно уволить работника без объяснения причин, - ввели для компаний, где работает меньше двадцати человек; так за полгода в стране возникло исключительно благодаря этой новации более ста тысяч рабочих мест (для Франции это замечательный результат). Студентам всё это прекрасно известно, но они, как видим, предпочли оказаться недовольными.
Говорят, во многих университетах решение присоединиться к акциям протеста было на демократический манер принято большинством голосов. Вот только собрания, на которых этот вопрос голосовался, проходили в учебное время, так что мнение студентов, предпочитающих заниматься делом, на них оказалось представлено, вежливо говоря, не адекватно. Левые наблюдатели не ошибаются, сравнивая нынешние волнения в Сорбонне с культовыми для них событиями 1968 года, - как тогда гремела "революция троечников", так и сегодня левый берег Сены кишит более всего опять же троечниками.
(Дело очень не новое. Не сорок, но почти пятьсот лет назад Таумаст говорил Панургу: "Заводить из-за чего-либо перебранку я не намерен - это ниже моего достоинства, - пусть этим занимаются канальи софисты, сорбонняи, сорбоннолухи, сорбоннщики, сорбонники, сорбоннилы, сорбоннавцы, сорннобники, бросонники, росбонники, ищущие на диспутах не истины, но противоречий и разногласий".)
Несколько лет назад Жискар д"Эстен издал книгу "Французы: размышление о судьбе народа", в которой проанализировал национальный характер своих сограждан. "Ни при какой погоде // Я этих книг, конечно, не читал", но коллега, более меня терпимый к прозе экс-президентов, рассказывал мне об одном из сделанных автором выводов. По мнению г-на д"Эстена, французы отличаются остро критичным отношением к власти и склонны отчаянно бранить существующее в прекрасной Франции положение вещей. Вместе с тем они принимают в штыки любую, пусть самую разумную попытку это положение улучшить; с азартом против таких попыток борются; если удаётся их торпедировать, чувствуют себя победителями - и, удовлетворённые, вновь приступают к поношениям status quo.
Возможно, экс-президент и прав - тогда сорбоннолухов ругать не за что: они лишь с азартом юности проявляют национальный характер, которого, как и родителей, не выбирают. Но всё равно наблюдать за этими событиями и вчуже неприятно. Мне кажется, особенно неприятно именно нам. Студенты, веселясь, гробят как раз то, чего нам так не хватает: возможность действовать, всесторонне публично обсудив проблему и приняв взвешенное решение. CPE, повторю, - разумная мера, и президент Ширак уже объявил, что подпишет этот закон. Но и манифестанты уверены в успехе: "Если на улицы выйдет больше миллиона людей, то мы победим", - сказал прессе кто-то из организаторов протеста. Читатель уже знает, удалось ли собрать миллион демонстрантов и пошёл ли на попятную Ширак (основная акция намечена на субботу), но прелести такого, вполне возможного, варианта видны заранее. Если случится именно так, то разумное решение будет отменено по воле людей, не составляющих большинства не только в целом электорате, но и среди лиц, затронутых предлагаемой новацией. Это даже не демократия, подразумевающая решение большинством голосов (что, как мы знаем, тоже не заведомое счастье; "большая часть - это всегда наихудшая". Монтень), это прямой диктат меньшинства, причём меньшинства явно не первосортного. Образчик взаимного отчуждения власти и общества, способный украсить любую хрестоматию.
У нас по этой части дела обстоят никак не лучше - хотя бы потому, что публично и всесторонне что-либо обсуждать у нас как-то не принято. С тех пор как преданы гласности раздоры в кабинете министров, стало очевидно, что в стране нет ни одного человека, полностью одобряющего экономическую политику правительства (сочтём для краткости, что таковая у него имеется). Это нимало не мешает Федеральному собранию РФ исправно обращать в законы представляемые правительством законопроекты, исправляя в них второстепенные детали, - как будто эту самую политику одобряют все. Такое отсутствие предметных дебатов неизбежно ослабляет позицию власти при столкновении с недовольством публики. Во Франции ждут, что Ширак даст слабину при выходе на улицы миллиона людей. У нас такую же долю электората составили бы два с половиной миллиона. Но год назад власть стала сдавать позиции по т. н. монетизации льгот (подчеркну: плохо продуманные позиции) при выходе на улицы нескольких десятков тысяч. Это и понятно: трудно жёстко отстаивать позицию, не апробированную в открытых и жёстких дебатах.
"Эксперт" No11
20.03.2006
http://www.expert.ru/columns/2006/03/20/raznoe/
Док. 461083
Перв. публик.: 20.03.06
Последн. ред.: 12.07.08
Число обращений: 174
Привалов Александр Николаевич
|
