В романе новопреставившегося А. А. Зиновьева "Желтый дом" философ Барабанов простодушно цитировал указание классика на то, что раздвоение единого есть бедро диалектики. Главному герою романа ляпсус коллеги даже нравился - в образе бедра ему виделось нечто пластическое и сладостное. Бедро диалектики нравится и кремлевским мечтателям, ибо дает, по их мнению, ключ к решению (на то и диалектика) квадратуры круга - как сделать выборы-2008 подлинно конкурентными и при этом управляемо предсказуемыми. Решение безысходной задачи просто - раздвоение преемника. Пусть на свободные выборы идут (фаворитами, естественно) два кремлевских кандидата и открыто состязуются. Разом и freedom of choice, и, кто бы ни победил, предсказуемость обеспечена.
Идея соблазнительна тем, что превосходно соответствует состоянию начальственных (в том числе и реформаторских) умов. Сплошные архетипы. Не вчера подмечено, что отечественное реформирование как будто специально вдохновлялось марксистской критикой язв капитализма - поскольку они там с язвами живут культурно и зажиточно, вот и мы себе язвы заведем и тоже обретем зажиток. Но ведь марксистская критика включает в себя указание и на лживость буржуазной демократии, которая состоит лишь в том, что граждане выбирают, какая именно группировка эксплуататорского класса будет ближайшие несколько лет их угнетать и грабить. Если при лживой буржуазной демократии выборы есть лишь перемена шила на мыло, отчего бы и нам такую не завести. Не должна смущать и та разница, что у них перемена шила на мыло происходит в режиме, близком к автоматическому, а у нас не обойдется без ручного управления. Москва не сразу строилась, со временем дойдем и до автоматического. Главное ведь не в том, а чтобы шило на мыло.
Тем более что это не первый проект устроения буржуазной демократии посредством начальственного раздвоения. Даже Сталину благомыслы приписывали намерение сделать из "Литературной газеты" интеллигентский Гайд-парк, который станет подножием будущей двухпартийности, А. Н. Яковлев же в 1985 г. подавал М. С. Горбачеву прямой проект раздвоения КПСС с тем, чтобы правительство формировала победившая фракция. Мечта учредить конкуренцию при сохранении командных высот - она какая-то вечная.
Наконец, и в общекультурном отношении замысел превосходен: "Пред испанкой благородной / Двое рыцарей стоят. / Оба смело и свободно / В очи прямо ей глядят. / Блещут оба красотою, / Оба сердцем горячи, / Оба мощною рукою / Оперлися на мечи". Мысленному взору сразу представляются вице-премьеры С. Б. Иванов и Д. А. Медведев. Некоторые считают, что раздвоенными будут заслуженный юрист Д. Ф. Козак и почетный железнодорожник В. И. Якунин, но это никак не меняет дела - тоже блещут красотою, тоже сердцем горячи. Да хоть бы и Пупкин с Тютькиным - очевидно же, что кастинг будет вдумчивым, а люди - достойными. Проблема тут не в людях, а в самой ситуации, которая в реальности обернется менее возвышенным стихотворным образом: "Как на Киевском вокзале / Двое бабу целовали, / Как к ним третий подошел" - и далее в неудобных для печати выражениях о том, что этот третий вынул и что он делать с дамой пошел. Именно таким испанским благородством обернется раздвоение единого, поскольку два кандидата от Кремля - это хорошо, покуда мы не задумается, как они практически будут кандидировать и как это будет выглядеть в глазах избирателей. Все-таки домогательство власти посредством выборов предполагает какое-то обращение к избирателям. Если же главных домогающихся двое, при обращении к избирателям они будут вынуждены как-то определяться со своим отношением к сопернику. Делать это можно двояко.
Если соперничество будет сколь-нибудь реальным, одних лишь указаний на то, какой я хороший и как со мною будет хорошо, будет недостаточно. Всякая реальная конкуренция предполагает если не прямые, то довольно прозрачные косвенные указания на то, что с тем, другим, будет далеко не так хорошо, как со мной. Когда такими указаниями занимаются представители разных политических структур, самим структурам это не вредит. Напротив, смелое обличение чужих пороков и некомпетентности им только прибавляет весу. Другое дело при раздвоении единого, когда два кремлевских питомца, действующие в рамках одной и той же корпорации, либо в открытую язвят друг друга, либо занимаются подковерными (но при этом всеми замечаемыми) взаимными пинками. В результате ослабляется и сама корпорация, из которой в ходе пинков вываливается весьма большое количество сора, и ставленники корпорации, после чего "как к ним третий подошел" делается почти неизбежным. Сходный опыт с бедром диалектики сейчас проводит президент Франции Ширак, у которого двое рыцарей - де Вильпен и Саркози - благополучно доедают друг друга, а при этом как бы и не Пятую Республику en gros. Во всяком случае социалистам при виде такого раздвоения остается лишь говорить: "А мне - чашечку кофе, пожалуйста".
На то, конечно, можно возразить, что, поскольку раздвоять будем своих испытанных людей, то такого безобразия, как у Саркози с Вильпеном, у нас не будет, а вместо того будет борьба хорошего с лучшим. Возразить легко, несколько труднее представить себе, как теория бесконфликтности будет реализована на практике. Если имеется в виду, что С. Б. Иванов и Д. А. Медведев (имена условны) сведут борьбу за престол к произнесению одного и того же текста на тему "За все хорошее, против всего плохого", тоскливость картины будет такова, что рейтинг кандидатов и корпорации упадет еще сильнее, чем при взаимных пинках. После чего третьему останется только подойти.
При этом забывается, что третьему не так много и надо. Для начала - выйти во второй тур, что при раздвоении единого вполне реально. Выборы президента по определению мажоритарны, голоса, отданные за раздвоенное единое, тут не складываются. Дойдя же до второго тура, сколотить синдикат недовольных - дело совсем нехитрое. Когда потенциальному третьему фактически открывается зеленая улица, единственный способ сохранить предсказуемость - это поставить состязаться двоих, и только двоих. Чтобы никого даже минимально перспективного и рядом не лежало. В принципе можно и так, но благопристойность таких выборов будет даже ниже, чем в случае с одним преемником (с одним угроза второго тура куда менее страшна), и неясно, зачем огород городить. Какая-то любовь к диалектике ради самой диалектики.
