Для объяснения того, почему на глазах учащается практика насилия над людьми неславянской наружности, выдвигается множество версий. Естественно, имеется конспирологическая (причем даже в двух вариантах: 1. Кремль; 2. освободители); имеется медийная - чем больше сообщений (в сочетании с безнаказанностью), тем больше вдохновляющего примера; есть и национал-социалистическая - это выражение справедливого народного гнева, причем нынешний уровень гнева еще недопустимо низок. "Россия, встань с колен!" etc.
Существенен вопрос о том, какое количество сограждан разделяет последнюю версию или по крайней мере не испытывает омерзения к избивающим и убивающим и не считает необходимым применять к ним всю жестокость государственной репрессии. Некоторые данные повергают людей в прямое отчаяние. "На демократическом "Эхе Москвы" провели опрос слушателей "Поддерживаете вы действия и лозунги скинхедов или нет?". 29 процентов поддерживают. Если так голосуют на "Эхе", то что же говорить обо всей стране? Как психически нормальный взрослый человек может относиться к бритым убийцам, насильникам? С пониманием. Одобрением. Жалостью. Восхищением, наконец!" - пишет отчаявшийся Л. А. Радзиховский.
Такие чувства можно понять. Если бы вопрос был поставлен прямо: "Одобряете ли вы убийства случайных прохожих неарийской внешности?" - и если бы опрос по репрезентативной выборке дал 29% (почти треть) положительных ответов, это могло бы даже быть основанием для того, чтобы немедля бежать из зачумленной страны. Но прежде чем брать one-way ticket, стоит разобраться и с репрезентативностью, и с самой постановкой вопроса, а равно и с тем, что отвечающие могли иметь в виду.
С одной стороны, нужно помнить, что опросы, проводимые СМИ, могут лишь показывать тенденцию (и то не всегда), но по самому характеру опроса цифры тут мало что значат. Та же аудитория "Эха" пожелала видеть президентом РФ А. Г. Лукашенко (72%). Качество вопросов обыкновенно тоже оставляет желать. Тогда как в данном случае качество должно быть очень высоким, ибо перед нами довольно тонкая проблема, связанная с подменой понятий.
Есть два типа самочинного насилия. Когда бритоголовые убивают абстрактных людей неарийской внешности, это есть в чистом виде возвращение к первобытному лесу, когда не принадлежащий к племени чужак должен быть убит уже в силу того, что он чужак. Тут перед нами существа, даже не вчера, а полчаса назад слезшие с дерева: "Я убил Ехрым-Бабая, это хорошо". Отношение к такого рода существам может быть лишь одним. И есть другой тип насилия, именуемый самосудом, отношение к которому обыкновенно не столь однозначно. А. И. Солженицын писал об уголовной преступности в СССР: "А подлинная самодеятельность, такая, как во французском фильме "Набережная утренней зари", где рабочие без ведома властей сами вылавливают воров и сами их наказывают... не была бы у нас обрублена как самовольство? Такой ход мысли и фильм такой - разве у нас возможны?" Л. А. Кассиль в "Кондуите" приводит семейное предание из самого конца XIX в.: "В слободе прежде шибко хулиганили... От хулиганов этих в слободе не было житья. Полиция бездействовала. Жители решили действовать сами. Был составлен список самых матерых разбойников. По этому списку адресов толпа шла из улицы в улицу. Толпа шла и убивала...".
В обоих случаях отношение к самосуду не является безоговорочно отрицательным. Доктор А. И. Кассиль так и говорит спасаемому им хулигану (которого, впрочем, все равно "закончили" через три месяца): "Бьют вас за дело". Причем это свойство не только отечественного сознания. Солженицын ссылается на французский образец, суд Линча тоже не в стране тысячелетнего рабства придуман. Неоднозначное отношение связано с тем, что самосуд (не всегда, но довольно часто) есть форма общественной самозащиты в условиях крайней необходимости - когда государственная власть, призванная защищать общество от опасных посягательств, либо отсутствует как таковая (Дикий Запад), либо бездействует. Когда члены общины поставлены перед выбором - либо безропотно погибать от насильников и хищников, либо заняться самочинным восстановлением порядка, - то при всех очевидных и великих изъянах самосуда трудно произнести безусловное отрицание. Тем более что самосуд в вынужденно примитивной форме воспроизводит ряд важных черт регулярного правосудия. Самосудом карают конкретного человека за конкретную вину (истинную или мнимую), а карающие суть не подонки общества, но его почтенные члены. Лишь доведенные до крайности и потому самочинно возлагающие на себя те функции, которые по-хорошему должно было бы исполнять государство. В этом принципиальное отличие самосуда от бритоголовых деяний, поскольку в последнем случае нет такого замещения. Никакое государство, не являющееся безусловно преступным, не призвано исполнять функцию произвольного насилия по отношению к случайным гражданам, повинным единственно в нетитульной внешности. Самосуд есть эрзац бездействующего государства, бритоголовость есть его отрицание.
Приветствовать самосуд - дело скользкое, из крайней необходимости делать норму в высшей степени опасно. Но из указанного противопоставления вытекает и принципиальное различие в должной реакции на истории типа описанной в "Кондуите" и на петербургские, воронежские etc. милицейские сводки. В первом случае вопрос к судам и полиции должен заключаться прежде всего в том, почему они не покарали всем ведомых преступников, доведя дело до того, что толпа пошла убивать по спискам. Во втором случае, поскольку никакой вины за избитыми и убитыми не было, должно задумываться лишь над тем, почему бритоголовых не подавили с такой свирепой жестокостью, чтобы боялись собственной тени и, покуда волосы не отрастут, не смели на улицу без парика выходить.
Сдается, что это различие не слишком осознается обществом, что и понятно. Чтобы его разъяснить, надо признать за самосудом частичную правду, а делать это боязно. Но делать необходимо, потому что пугающие 29% могут быть порождены именно неразличением столь разных сущностей. Тем более что наци как раз вполне готовы объявить свои деяния судом Линча. Пора указать нацикам, что не надо заниматься самозванством и что по сравнению с ними линчеватели суть в высшей степени законопослушные и добропорядочные люди.
