Газеты преподнесли утечку: предполагается отменить университетскую автономию, вернувшись к существовавшему до 1993 г. порядку назначения свыше, причем в Думе и министерстве народного просвещения уже ведется работа над соответствующим проектом. Утечка не вызвала живой реакции. Возможно, проблемы высшей школы не всех занимают, возможно, ждут высказываний первых лиц, возможно же, и сама автономия настолько сомнительна, что ее отмена не будет воспринята как большая потеря. Ведь отмена губернаторских выборов вызвала нарекания потому, что при всей грязи, сопутствовавшей этим выборам, при том, что зачастую побеждали на них не самые дельные и достойные, реальная борьба и реальная конкуренция там имели место. Отмена туркменских выборов, никакой конкуренции не предполагающих, вряд ли вызвала бы столь жесткую критику. Ведь туркменские выборы мало того что безальтернативны, они еще и крайне унизительны, поскольку требуют от граждан демонстрации низкопоклонства, что не всем приятно.
Между тем недавние выборы в первом вузе страны - в МГУ - явили столь туркменского типа университетскую автономию, что сильно пожалеть ее в случае упразднения вряд ли получится. Дело даже не в том, что выборы были безальтернативными, а избранный ректором на четвертый срок В. А. Садовничий получил 98,53% голосов. В конце концов, университет - это не образцовая западная держава, где альтернативность на выборах главы государства обязательна, а победа все больше достигается 51% голосов. Вполне возможна дружная поддержка уважаемого ректора - от добра добра не ищут.
Вполне возможна - кабы не эстетика действа. Все факультеты МГУ, а также НИИ механики, НИИЯФ, ГАИШ, НИИФХБ, НИВЦ, ИППК, НИИ и Музей антропологии, СУНЦ, лазерный центр, ЦМО etc., etc. - все-все-все "провели заседания ученых советов и единогласно выдвинули одного кандидата - академика В. А. Садовничего". Картина даже не брежневских, а более ранних времен: "Дай, дай подписаться на заем!" Заявление же студентов МГУ, изобилующее речевками "Мы понимаем, что именно поддержка и авторитет ректора все эти годы сплачивали коллектив Московского университета. Мы это высоко ценим и поддерживаем!.. Мы это понимаем и берем с ректора пример!.. Мы гордимся ректором и его делами!", вообще вызывает ностальгию по советским временам. Все-таки с середины 30#8722;х годов установился порядок, когда объектом столь сладострастной любви могло быть только одно лицо. Публичное проявление сладострастия по отношению к начальнику рангом ниже называлось "Товарищ вождит" и не сулило товарищу ничего хорошего. Сегодня можно и вождить. Опять же, говоря о русских императорах XIX в., Г. П. Федотов замечал, что, возможно, подданные и не имели ничего против того, чтобы прилюдно целовать царю сапоги, но имел против сам царь. Хотя бы уже по той причине, что такую сцену не поняли бы его немецкие кузены. У академика В. А. Садовничего немецких кузенов, к несчастью, нет.
Конечно, на то есть возражение, что такую проскинезию не в одном МГУ наблюдать можно. Взять хоть московское чиновничество. Оно бы и так, но здесь срабатывают некоторые предрассудки, связанные со словом "университет". Не то чтобы идеалом являлась Сорбонна 1968 г., где профессоров и деканов лучше было называть только эсэсовцами и гестаповцами, но университет (тем более главный вуз страны) ассоциируется если не с некоторым свободомыслием, то хотя бы с некоторым чувством собственного достоинства. Если будущая элита России сегодня являет столь самозабвенное низкопоклонство, хорошо будет завтра жить под управлением такой элиты.
Все это можно было бы списать на то, что МГУ вообще сохраняет много черт советского заповедника, когда бы эстетически сходные картины не наблюдались и на противоположном фланге. В 2003 г. такая признанная либеральная кузница и здравница, как РГГУ, избрала ректором Л. Б. Невзлина с результатом всего на 2% хуже, чем у В. А. Садовничего, - 96,34%. При этом кандидату не было задано ни одного скользкого вопроса, хотя ситуация была довольно уникальна: в ректоры гуманитарного университета шел человек вовсе без ученой степени и с нефтегазовым образованием. Это даже если забыть сопутствовавшие имени кандидата кривые толки, темные дела. Хотя забыть не удалось: в бизнес-кругах, где, как и в кругах уголовных, весьма распространены блатные прозвища, Л. Б. Невзлин немедля получил кличку Ректор, что неприлично рифмовалось со старым фильмом "Джентльмены удачи", где был герой по кличке Доцент.
Похоже, что есть автономия и автономия. Одно дело, когда автономией обладают сильные университетские корпорации, другое дело, когда нищая профессура, готовая лизать руку кормящему благодетелю - а прежде всего в этом качестве рассматривались и Садовничий, и Невзлин, - обладает автономией по принципу "Брюхо вынесло - совесть вытрясло". Когда ректор - не primus inter pares со старомодным "коллеги", а Хозяин, вольный распорядитель бюджетных и (в особенности) внебюджетных средств, автономия уже не выглядит священной традицией вольности. Сдается, что куда важней статус научного сообщества как таковой, способ же назначения вторичен. В СССР не было никакой автономии, тем не менее ректоры МГУ И. Г. Петровский (1951#8722;1973) и Р. В. Хохлов (1973#8722;1977) оставили по себе самую достойную память и пользовались уважением сообщества - не в духе нынешних речевок "Мы это понимаем и берем с ректора пример!", а уважением действительным. Статус науки в силу причин как частных (атомная бомба нужна была позарез), так и общих (всемирная эпоха НТР) был столь высок, что и ЦК КПСС в лице своего отдела науки не мог с этим не считаться, отбирая и согласуя порой весьма достойные кандидатуры. Напротив, когда статус науки является общепризнанно постыдным, самая демократическая автономия обращается в неприличие, так наглядно явленное нашими элитными кузницами. В случае назначения хуже уж точно не будет.
Беда в том, что те же соображения казались применимыми и к вопросу о губернаторских назначениях. Чем фарсовые выборы без выбора - не лучше ли уж тогда назначения, где верховная власть в принципе способна применить и разум, и ответственность? В принципе да, но когда на практике оно обернулось переназначением К. Н. Илюмжинова, говорить об отмене выборности где бы то ни было (хоть бы к тому имелась масса резонов) язык не поворачивается. Уж лучше будем гордиться ректором, хотя и не будем брать с него пример.
