Максим Соколов: Чем дальше в лес, тем мельче бесНазад
Максим Соколов: Чем дальше в лес, тем мельче бес
Сегодняшней политике (если это вообще можно назвать политикой) присуща крайняя персональная зацикленность - причем с обеих сторон. Ни о какой программе, системе или хотя бы интриге речи давно уже нет. Налитые кровью глаза - что у тех, что у этих - давно уже не видят ничего, кроме ненавистного противника. Nothing impersonal, причем до такой степени nothing, что делается неловко при виде людей, столь утративших остатки адекватности.
Когда М. Б. Ходорковский и друг его П. Л. Лебедев получили свои восемь лет, логично было бы ожидать от власти успокоения. Порок наказан, добродетель торжествует, кляузное дело хоть как-то, да завершено, до 2011 года, когда истекает срок, уйма времени, можно заняться иными важными государственными делами. Не тут-то было. Последовали новые обыски, изъятия, попытки лишить юкосовских адвокатов практики, новое дело об отмывании 7 млрд долларов, явление весьма большого воинства в офис ходорковской "Открытой России" (с оцеплением окрестностей) etc. Ни на какую рационально объяснимую репрессию это уже не похоже. Отдает скорее истреблением всех мочащихся к стене, а попутно и осла его, и вола его. А равно и "развеять прах по ветру". Нечто глубоко ветхозаветное.
Впрочем, когда у охранительной стороны со здравомыслием что-то явно не в порядке, сторона освободительная ведет себя конгениально кровавому режиму. На очередных посиделках всерьез и пламенно обсуждался вопрос, можно ли на выборах в МГД критиковать N1 списка "Единой России" Ю. М. Лужкова или же следует обличать исключительно В. В. Путина. Примерно, как на съезде общества трезвости решали бы проблему: дозволительно ли все-таки сказать пару слов о вреде пьянства, или это было бы недопустимым оппортунизмом и все трезвеннические речи должны сводиться исключительно к "Долой самодержавие!". Или же тут действовала черчиллевская логика тотальной войны, оглашенная 22 июня 1941 года: "Если бы Гитлер вторгся в ад (resp.: Кремль - в московские дела), я бы в высшей степени благожелательно отозвался о сатане". При таком взаимонакале персональной ненависти только и остается что свезти особо выдающихся кремлевских, а равно и освободительных деятелей в один и тот же дом скорби. Полечат, вылечат, авось.
Кроме того что вчуже болезненно смотреть на такое помрачение, есть одна причина для огорчения. Когда человек спускает в себе зверя с цепи и всецело отдается всесжигающей ненависти, ему может казаться, что он сам отдался этому захватывающему чувству. Со стороны довольно очевидно, что он находится во власти беса - отчего не потешиться, когда пациент сам идет навстречу. А то даже и во власти совсем мелкого бесенка.
Когда 7 октября с. г. заключенный М. Б. Ходорковский посредством газеты поздравил В. В. Путина с днем рождения: "Вы - очень мужественный человек, поскольку согласились, будучи подполковником, занять больше чем маршальскую должность" и далее все в том же духе, завершив это пожеланием поскорее уйти "с этого неблагодарного президентского поста" и обетованием "Бог даст, скоро увидимся", - публика была скорее удовлетворена. "Поддел!", "Бесстрашный человек!", "Мужественный узник!" etc.
Такую реакцию легко понять, поскольку речи, обличающие тирана, основаны на великой историко-культурной традиции. Петроний, читающий гостям на пиру издевательское письмо Нерону, а затем открывающий себе жилы. Переписка Грозного и Курбского. Аввакумовские послания из острога. Письма Раскольникова Сталину. Не будем уже говорить о литературно-художественных образцах, которым несть числа. Традиция велика тем, что она есть восстановление человеческого достоинства, перед которым оказываются бессильны тюрьма, застенок, эшафот. Достоинство человека выше и сильнее. Все так, когда бы не маленький нюанс, портящий все дело.
Нюанс в том, что человек восстанавливает свое достоинство своей собственной речью, идущей от сердца. Вариант: высокой образцово-литературной речью, пропущенной через свое сердце. Если бы даже М. Б. Ходорковский из темницы обратился к В. В. Путину со страстным "Кал еси, гной еси, пес смрадный еси!", можно было бы говорить, что узник исполнился истинно аввакумовского духа. Но в данном случае дух оказался совсем иной. Авторство текста совершенно очевидно - "Пушкин! он и в лесах не укроется, лира выдаст его звонким пением". Поздравление писал С. А. Белковский, даже и не пытаясь скрыть свой стиль. А это уже совсем другой сюжет.
Применительно к истории самого узника и к проблемам, окружающим его посадку, уместно напомнить, что истинный автор поздравления и с некоторых пор постоянный спичрайтер узника сам весьма причастен к посадке М. Б. Ходорковского - не кто иной, как он два с половиной года назад обвинил нынешнего сидельца в попытке захвата власти, после чего неприятности и начались. Причем склонность к гражданственным текстам такого рода не оставила спичрайтера и по сей день. В мае с. г. им был пущен в обращение текст, призывающий к раскассированию "Альфа-Групп" и М. М. Фридмана, где впрямую говорилось, что ЮКОС - это уже отыгранная карта, а властям надо двигаться дальше. Вероятно, С. А. Белковский исходил из того, что быть спичрайтером у одного знатного узника хорошо, а у двух знатных - еще лучше. То есть надо разоблачать, надо сажать, а потом (что-то вроде стопроцентной утилизации, как на чикагских скотобойнях) надо использовать посаженных для литературных и политических забав.
Здесь нет ни злобной страсти (какая еще страсть? забава), ни чувства мести (у Невзлина и Еленина есть за что мстить, а тут за что?), ни даже особой цинической прагматики (если не считать прагматикой сигнал, посылаемый элитам: "Относитесь ко мне с почтением, я ведь всем могу нагадить"). Скорее упоение собственным бесстыдством, наслаждение от растаптывания в грязь важных смыслов (герой учреждал еще и "Корпорацию православного действия"), радость мелкого трикстера - "Вот такое я ...!".
Восстанавливать попранное человеческое достоинство посредством текстов, писанных С. А. Белковским, - примерно как использовать кал и гной в качестве чистящего средства. Мелкие бесенята не по части человеческого достоинства. Они по части разнуздавшихся страстей, которые для них лучший корм. Прискорбно, что ни узнику, ни его благосклонной аудитории это не пришло в голову. Ведь тут довольно простого обоняния.
