Главным сюжетом последних лет в развитии банковской системы стала реанимация госбанковНазад
Главным сюжетом последних лет в развитии банковской системы стала реанимация госбанков
Главным сюжетом в развитии банковской системы за восемь лет президентства Владимира Путина стала реанимация государственных банков. Помимо Сбербанка к 2006 году сформировались еще три сильных госбанка: Внешторгбанк (ВТБ), Внешэкономбанк (ВЭБ), а также Газпромбанк (ГПБ). И главным сюжетом ближайших двух лет станет ослабление госвлияния во всех этих банках. В итоге после 2008 года мы получим банковскую систему с доминирующими в ней госбанками, контроль над которыми постепенно перейдет к менеджменту, а влияние государства на них будет, как правило, весьма условно.
По заветам Касьянова
Повышение экспортных доходов российской экономики имело для банковской системы неоднозначные последствия.
Богатели не только частные корпорации, но также госкомпании и, наконец, само государство.
Не удивительно, что у властей возник соблазн реанимировать систему госбанков, используя ее не только для финансирования заведомо убыточных, но стратегически важных отраслей, но и впоследствии как своеобразный инструмент "бархатной" национализации.
Примечательно, что этот "ящик Пандоры" открыл ныне находящийся в оппозиции к Кремлю экс-премьер Михаил Касьянов. Будучи председателем правительства, он санкционировал создание Российского банка развития (РосБР) и Россельхозбанка. И именно при Касьянове летом 2002-го РФФИ выкупил у ЦБ контрольный пакет Внешторгбанка.
Строго говоря, ВТБ и ранее был госбанком. Более того, с формальной точки зрения наличие у ЦБ доли в капитале какого-либо банка больше противоречит здравому смыслу, нежели принадлежность этого финансового института федеральному правительству. Однако до смены собственника Внешторгбанк, оправдывавший свое название и занимавшийся в основном международными финансовыми операциями, был гораздо менее активен на внутреннем финансовом рынке. Очевидно, отчасти это было обусловлено стремлением руководства ЦБ развести ВТБ с другой своей "дочкой" - Сбербанком.
Но в марте 2002-го власть в ЦБ поменялась. Дуайена российской банковской системы Виктора Геращенко сменил на посту главы Банка России соратник министра финансов Алексея Кудрина Сергей Игнатьев. И хотя взаимоотношения между Касьяновым и Кудриным были отнюдь не безоблачными, премьер и министр финансов объединили усилия в деле превращения ВТБ в главный госбанк. Благо Сбербанк, являющийся публично котируемой компанией с множеством миноритариев, не всегда и не вполне пригоден для решения деликатных государственных задач.
Правда, противоречия между Алексеем Кудриным, возглавившим наблюдательный совет ВТБ, и Михаилом Касьяновым, чьей креатурой считался новый президент банка Андрей Костин, все же дали о себе знать. Показательно, что Касьянов все-таки воздержался от воплощения в жизнь идеи объединения ВТБ с Внешэкономбанком.
Этот банк, которым до 2002-го руководил Андрей Костин, а после его ухода в ВТБ гораздо более близкий к Касьянову Владимир Чернухин, всегда занимал особое место.
Дело в том, что ВЭБ не имеет банковской лицензии и его деятельность регламентируется исключительно соответствующим указом президента. Поэтому, в отличие от других банков (в том числе и государственных), он избавлен от необходимости жесткого соблюдения устанавливаемых ЦБ нормативов. Благодаря своему особому статусу ВЭБ в 2000-м смог финансировать сделку по выкупу у Бориса Березовского контрольного пакета акций ОРТ, а в 2004-м этот банк помог "Роснефти" приобрести "Юганскнефтегаз".
Немаловажно и то, что ВЭБ выполняет функции платежного агента по обслуживанию российского внешнего долга, а после проведенной в 2003-м пенсионной реформы еще и управляет 97% накоплений будущих пенсионеров. Ведь глава Пенсионного фонда, а ныне министр здравоохранения Михаил Зурабов (которого, кстати, наблюдатели, наряду с Михаилом Касьяновым, причисляют к "семейным") провел реформу таким образом, что Внешэкономбанк, получивший титул государственной управляющей компании, фактически превратился в "пенсионного" монополиста. Поскольку в ВЭБ оказались деньги не только тех, кто сознательно решил доверить накопительную часть своей будущей пенсии государству, но и так называемых молчунов - тех, кто не захотел или не смог определиться с выбором управляющей компании.
Несложно предположить, что объединение ВЭБ и ВТБ (даже если бы долговой бизнес был выделен в отдельное агентство) привело бы к появлению супергосбанка. Но этому проекту так и не суждено было осуществиться. Причем отставка Михаила Касьянова, обусловившая, в частности, и уход Владимира Чернухина с поста председателя ВЭБ, никак не способствовала сближению двух госбанков. По крайней мере, новый глава ВЭБ Владимир Дмитриев хотя и является бывшим подчиненным Костина, сейчас гораздо больше озабочен интеграцией с РосБР и Росэксимбанком и созданием на их базе Федерального банка развития.
Говорят, что Дмитриев хочет превратить возглавляемый им банк в аналог итальянского Mediobanca, который в период своего расцвета был крупнейшим акционером ведущих корпораций Апеннинского полуострова.
Усиление ВТБ
Но Внешторгбанк тоже явно не прочь стать финансовым центром мощного государственного чеболя. Он владеет 10% акций АЛРОСА, кредитует промышленную экспансию "Рособоронэкспорта" и металлургические проекты Алишера Усманова. Некоторые наблюдатели не исключают также, что ВТБ может принять участие в приватизации "Связьинвеста".
Осуществлению амбициозных планов Внешторгбанка призвано помочь и приобретение росзагранбанков, крупнейшие из которых - Moscow Narodny Bank ( MNB ) и BCEN Eurobank - до сих пор контролировались ЦБ. Благодаря этой сделке ВТБ не только получил возможность привлекать для своих корпоративных клиентов более дешевые деньги на Западе, но и обзавелся инфраструктурой, вполне пригодной для управления средствами стабфонда. Ведь однажды, а именно в 1970-е годы, эти банки уже использовались для инвестирования нефтедолларов.
Правда, не российских, а советских. Вполне возможно, что и недавняя покупка ВТБ 4% акций европейского авиастроительного концерна EADS была осуществлена как раз с помощью росзагранбанков.
Наличие инфраструктуры, позволяющей инвестировать средства стабфонда, прямое или опосредованное участие в капитале ведущих российских, а теперь, как выясняется, еще и зарубежных компаний превращают Внешторгбанк в очень ценный для российского руководства актив. Особенно если учесть, что ВТБ готовится к IPO, которое запланировано на следующийгод.
Ослабление контроля
Правильно проведенное размещение акций Внешторгбанка позволит последнему снизить свою формальную зависимость от государства, сохранив при этом возможность выполнять функцию своеобразного "фонда будущих поколений" для Путина и его ближайшего окружения. Весьма показательно в связи с этим недавнее приобретение группой инвесторов во главе с ВТБ управляющей компании "Монтес Аури". Формальный повод - стремление госбанка выйти на рынок коллективных инвестиций. Но "Монтес Аури" ничего ведь не мешает участвовать в IPO Внешторгбанка и купить его акции на средства одного из фондов, который находится под управлением этой компании.
Не менее примечателен и сюжет с объединением ВТБ и питерского Промышленностроительного банка (ПСБ), чей предыдущий владелец Владимир Коган был дружен с Путиным еще в те времена, когда будущий президент работал в Смольном. Заплатив Когану и его партнеру Давиду Трактовенко около $600 млн и совершив, таким образом, самую дорогую банковскую покупку в стране, ВТБ теперь затеял выкуп акций ПСБ у миноритариев, предложив последним в качестве альтернативы собственные бумаги. Миноритарии ПСБ сочли обмен более привлекательным вариантом и теперь получат долю ВТБ.
Издесь стоит напомнить, что в свое время ряд чиновников питерской мэрии, в том числе и вице-мэр Владимир Путин, владели акциями крупнейшего банка Северной столицы.
Триумфальному шествию ВТБ угрожает, пожалуй, лишь только один российский финансовый институт- Газпромбанк. Будучи формально отраслевым банком, он фактически имеет статус государственного.
Достаточно сказать, что с 2001 года кандидатура главы ГПБ утверждается на самом высоком уровне. Сначала Кремль инициировал назначение на пост председателя правления Газпромбанка основателя банка "Санкт-Петербург" Юрия Львова. А когда спустя год Львов, не сработавшись с руководством "Газпрома", подал в отставку, ГПБ, опять же по рекомендации "сверху", возглавил бывший внешторгбанковец Андрей Акимов. О связях нового главы Газпромбанка свидетельствовал хотя бы тот факт, что несколькими месяцами ранее его чуть было не назначили на освобожденный Костиным пост председателя Внешэкономбанка.
В силу своей "чужеродности" для "Газпрома" и Львов, и Акимов по-своему пытались лишить Газпромбанк "отраслевого" налета. Но если первый делал ставку на развитие полноценного розничного бизнеса, то второй решил превратить ГПБ в главный инвестиционный банк страны, вторгаясь, таким образом, в вотчину того же ВТБ. В результате к настоящему моменту сфера интересов Газпромбанка охватывает не только финансы как таковые или недвижимость (в которую инвестируют многие банки), но также нефтехимию, электроэнергетику, атомную промышленность, машиностроение и массмедиа. Причем, по оценкам аналитиков самого ГПБ, именно благодаря непрофильным активам его прибыль по итогам 2005 года оказалась больше, чем у Внешторгбанка: $533 млн против $511 млн.
Более того, в отличие от ВТБ, Газпромбанк уже начал перераспределять акционерный капитал таким образом, чтобы снизить зависимость от владельца контрольного пакета. 12% ГПБ находятся в распоряжении менеджмента. А 33% собирается купить НПФ "Газфонд", чьими активами управляют компании, близкие к питерскому банку "Россия", который, в свою очередь, принадлежит давнему путинскому приятелю Юрию Ковальчуку.
Частные банки
На фоне повышенной активности финансовых институтов, формально и неформально связанных с Кремлем, поле для маневра у частных банков заметно сузилось. Их государственные и квазигосударственные конкуренты обладают не только значительным административным ресурсом, но также и более дешевыми пассивами, что, в свою очередь, позволяет им выдавать кредиты на более привлекательных для заемщиков условиях.
Раньше "частникам" удавалось отвоевывать себе место под солнцем благодаря инвестиционно-банковским операциям (прежде всего организации выпусков рублевых корпоративных облигаций) и потребкредитованию. Не случайно, например, пионер экспресс-кредитования "Русский стандарт" и Доверительный и инвестиционный банк (ныне - инвестбанк "Траст") в начале 2000-х считались самыми рентабельными отечественными банками. Но чем больше в эти "золотоносные" сегменты приходило новых игроков,как российских, так и иностранных, тем меньше становилась маржа. Комиссия банков-организаторов облигационных займов уже близка к нулю.
В потребкредитовании возможности для роста еще не исчерпаны. Сегодня объем розничных кредитов и ипотеки не превышает 5% ВВП. Между тем в США соответствующий показатель приближается к 99% ВВП.
Но во-первых, розничные сети, использовавшиеся банками для дистрибуции экспресс-кредитов, начинают требовать от своих финансовых партнеров доли в получаемых ими прибылях. А во-вторых, и здесь очень большую роль начинает играть стоимость ресурсов. Соответственно, "иностранцы" и госбанки опять выигрывают.
Возможно, ситуация была бы не столь тревожна, если бы в 2001-м удалось провести банковскую реформу по той схеме, которую предлагал РСПП. Напомним, что ее авторы - тогдашний председатель совета директоров МДМбанка Александр Мамут и президент Альфа-банка Петр Авен - в числе прочего предлагали ввести жесткое ограничение на перечень операций, осуществляемых госбанками, повысить до $100 млн минимально допустимый размер капитала и ввести систему страхования вкладов (ССВ), уравняв, таким образом, частные банки в правах со Сбербанком, вклады в котором до недавнего времени были защищены госгарантией. Из всех предложений было реализовано лишь последнее.
В 2008 год под навесом нефтедолларов
Ныне покойный первый заместитель председателя ЦБ Андрей Козлов считал, что отечественные банки могут стать таким же локомотивом национальной экономики, как и экспортно ориентированные сырьевые компании. Если в 2000-м году доля банковских кредитов по отношению к ВВП не превышала 8%, то в 2005-м этот показатель приближался к 20%. А в 2008-м, согласно прогнозам, он достигнет 30%. При этом ежегодный рост одних только потребительских кредитов составляет 40%.
Однако трудно предположить, что было бы с российскими банками (а главное, что будет), если в страну перестанут поступать нефтедоллары.
Ведь финансовые институты, занимающие лидирующие позиции во всех рейтингах: Газпромбанк, Альфа-банк, "Уралсиб", Росбанк и МДМ,- в той или иной степени связаны с крупнейшими российскими производителями энергоносителей и металлов.
Девальвация и дефолт разрушили устои старой банковской системы, зарабатывавшей главным образом на ГКО и обслуживании бюджетных счетов. Финансовым институтам, пришедшим на смену рухнувшим лидерам, пришлось делать ставку на реальный сектор. Тем более что существенное удешевление национальной валюты усилило конкурентные позиции российских производителей на зарубежных рынках. В свою очередь, подорожание импорта в сочетании с посткризисным снижением реальных доходов населения создавало предпосылки для повышенного спроса на потребительские кредиты.
Кредитование, как корпоративное, так и розничное, стало приоритетным направлением отечественного банковского бизнеса. Рост кредитных портфелей повысил не только степень полезности банков для национальной экономики, но и их собственную инвестиционную привлекательность. Банки перестали восприниматься исключительно как "придатки" аффилированных с ними промышленных империй. Финансовые активы приобрели самостоятельную ценность.
В 2003-м считалось, что Александр Смоленский очень выгодно продал "Интерросу" группу ОВК, выручив за нее около $200 млн. Хотя отношение цены банка к капиталу не превысило 2,3. А спустя всего три года французский Societe Generale купил 10% объединившегося с ОВК Росбанка за $317 млн. Финансовый актив "Интерроса" был оценен в $3,1 млрд. На сей раз коэффициент P/BV составил 3,6.
И это отнюдь не рекорд. Еще в 2004-м с подобным же коэффициентом французский же BNP Paribas оценивал "Русский стандарт". В октябре 2005-го итальянский Intesa заплатил за контрольный пакет КМБ-банка $90 млн, что соответствовало 3,7 капитала. Наконец, в 2006 году "Интеррос" продал контрольный пакет Росбанка французскому Societe Generale более чем за $2 млрд.
