Александр Бузгалин. От мировых войн к пандемии насилияНазад
Александр Бузгалин. От мировых войн к пандемии насилия
Период позднего капитализма знаменуется и адекватными для него (т.е. эскалирующими наиболее зверские формы отчуждения - прямое насилие и, прежде всего, - войны) последствиями в геополитической сфере.
Первый этап этого заката (и, соответственно, эволюции позднего капитализма) ознаменовался адекватными для империализма формами насильственного подавления колоний и Первой мировой войной. Последняя стала неизбежным следствием всемирного обобществления производства (этапа позднего индустриализма), протекавшего в форме образования государственно-монополистического капитала и закономерно породила первый всплеск массового (но первоначально локализованного лишь в нескольких странах) выступления против гегемонии капитала - Октябрьской революции в России (несколько позднее Германии и Венгрии). Ответом на мировую войну стала первая победившая в масштабах одной из империй революция против капитала, приведшая к началу радикального изменения мировой геополитической системы.
Начало второго этапа столь же неслучайно ознаменовалось Второй мировой войной - Войной капитала против человечества. Она была развязана именно корпоративным капиталом, обретшим свою предельно жесткую форму - фашизма. Она была войной не против отдельных стран, не за перераспределение общественного богатства. Это было насилие, направленное на установление мирового господства корпоративного капитала, т.е. всемирное попрание родовых качеств человека (физическое и интеллектуальное порабощение) повсюду (в том числе и в фашистских метрополиях), на тотальное уничтожение целых народов (вплоть до попыток физического истребления евреев, славян, цыган...), разрушение мировой культуры, т.е. насилие против Человечества.
Этот капитал опять же неслучайно потерпел поражение именно от антикапиталистических сил - советского народа и антифашистов (единый фронт которых сложился практически во всем мире - от Юго-Восточной Азии до Америки с центром в СССР1). Эти трагические годы стали не только временем самых жестоких преступлений, но и массовой солидарности и альтруистической творческой энергии (вплоть до готовности отдать свою жизнь ради общего дела - победы над фашизмом) людей (десятков миллионов людей по всему Земному шару!), действовавших вразрез со всеми рефлексами отчужденного эгоистического человека.
В этой борьбе человечество впервые практически проявило свою "родовую сущность" во всемирном масштабе, показав, что "простые" люди способны на проявление высочайших человеческих качеств - той самой "родовой сущности человека" - в массовых масштабах, а всемирная борьба за освобождение от наиболее варварских форм отчуждения (мировой эпидемии фашизма) реальна и может быть победоносна. Вот почему эта Война - прежде всего и именно Великая Отечественная война - стала величайшим событием Всемирной истории, указывающим на то, что "царство необходимости" смертно, а Победа в этой войне стала важнейшим знамением начала конца предыстории (прологом к которому была Октябрьская революция, породившая силы, победившие в этой войне).
Конечно же, эта победа была не полной и временной (одной из причин и следствий чего была мутантная природа социализма в СССР и, позднее, МСС2), но это была Победа.
Эпоха НТР неслучайно совпала с завершением второго этапа эпохи заката царства необходимости (и, соответственно, эволюции позднего капитализма) и адекватных ему форм насилия. Сотни тысяч мирных жителей, уничтоженных ядерной бомбардировкой в Хиросиме и Нагасаки, учененной вождями "либерального" капитала, открыли счет жертв оружия массового уничтожения, которое стало символом насилия эпохи заката предыстории, указывая на достижение предельных форм массового уничтожения, неслучайно совпавших с эпохой массового производства, массового потребления, массовой культуры - у всех них единый технологический базис (переход от позднеиндустриальных к постиндустриальным глобальным производительным силам) и единая социально-экономическая природа (гегемония корпоративного капитала).
Завершением этого периода стали "локальные войны". Основные из них - узаконенное институтами поздне-капиталистической геополитики насилие против субъектов, вступивших на борьбу с наиболее варварской (колониализм) формой мировой гегемонии капитала (войны США и Западной Европы против народов Африки, Азии и Латинской Америки, начавших борьбу за освобождение от колониализма) - унесли суммарно больше жизней, чем Вторая мировая война. И они же породили новую волну мирового антикапиталистического движения, имевшего как мирные, так и насильственные формы (антиколониальная борьба, революции В Китае, на Кубе и др.), сформировавшего новые формы геополитики (сложился двухполюсный мир и движение неприсоединения), идеологии и культуры.
Третий этап стал закономерным порождением "информационной революции" и неолиберальной глобализации, тяготеющей к постепенной эволюции в направлении к ультраимпериализму (протоимперии) и порождающей пандемию так называемых ассиметричных войн и терроризма как одного из их слагаемых.
Видимостью современных столкновений, часто объясняемых "столкновением цивилизаций", действительно, является противостояние якобы склонного к "терроризму" мусульманского мира и "демократического", "правового", "мирного"(?), а потому "цивилизованного" Запада. Однако этот поверхностный взгляд не только не отражает действительного существа проблемы, но и, более того, создаёт, как и всякая превращённая форма, видимость ложного содержания.
Действительной же глубинной основой терроризма и так называемых "мессионерских войн" (именно эту "пару" мы назвали "ассиметричными войнами") стало очевидно бросающееся в глаза фундаментальное противоречие, установившегося более 10 лет назад однополюсного мира, в котором власть (и это сегодня очевидно и для правых, и для левых) принадлежит узкой группе "глобальных игроков" и которое базируется на развитии новых глобальных сетевых технологий и адекватных им форм корпоративного капитала.
На одном полюсе этого противоречия - субъекты мировой экономической, геополитической и духовной гегемонии капитала (в том числе и государства, являющиеся их "родиной", прежде всего США в качестве не особого национального государства, а глобального "сверх-игрока"), а также корпоративные структуры в странах второго и третьего миров, как бы "пролонгирующие" власть своих "старших братьев". Они монополизируют (1) наиболее современные ресурсы развития (know-how, высококвалифицированные кадры и т.п.), (2) контроль за глобальными институтами (ТНК, НАТО, МВФ и ВТО - это их агенты, а отнюдь не "представители интересов мирового сообщества"), (3) механизмы и институты насилия и политического гегемонизма (от почти абсолютной монополии на оружие массового уничтожения и стоящих вне конкуренции с какими бы то ни было другими структурами вооруженных сил США и НАТО до играющих роль "мирового политбюро" саммитов и пронизывающих весь мир секретных служб); в их руках находятся также (4) характерные для периода генезиса "общества знаний" механизмы гегемонии в области духовного производства (прежде всего - всемирные масс-медиа, информационные системы и стандартизованная, контролируемая ТНК масс-культура) и идейно-теортический контроль (послушная и оплачиваемая ими "элита" интеллектуалов).
Эти субъекты постепенно сращиваются в новую метаструктуру, которую ныне все чаще называют "империей", и которую я бы назвал скорее "протимперией", ибо процесс ее формирования только начался и альтернативы этой траектории еще существуют.
На противоположном полюсе противоречия процесса глобализации геополитической и духовной жизни - объекты гегемонизма, включая сотни миллионов "рядовых" граждан в развитых странах и миллиарды - в развивающихся, вкупе с государственными и частными структурами капитала стран третьего мира (а так же ряд экс-"социалистических" государств), занимающими относительно самостоятельное положение.
При этом формирование в этих государствах корпоративно-клановых структур, монополистических объединений (часто зависимых от ТНК); нищета, традиции бюрократизма и докапиталистической эксплуатации; низкий уровень культуры и угнетение национального самосознания (в том числе - и вследствие всеобщего распространения вестернизированной масс-культуры); гегемония мирового корпоративного капитала, давящего их экономику, разрушающего природу, развращающего местную элиту, - все это вкупе с культурным и информационным империализмом создает основы для формирования новой угрозы мировому сообществу. Это - корпоративно-бюрократические режимы стран 3-го (и, отчасти, 2-го) мира, ориентированные на сепаратизм, национализм и милитаризм как иррациональные средства решения проблем их отсталости и зависимого типа капитализма.
Нынешняя модель мировых отношений не может разрешить это противоречие. "Свободная конкуренция" и открытые границы становятся идеальным механизмом для того, чтобы страны, монополизирующие капитал, высокие технологии, военную мощь и контроль над международными организациями, могли "свободно" конкурировать с третьим, а также и со вторым миром. Иррационально (милитаризм, паразитические финансовые спекуляции, "общество потребления", массовая культура и т.п.) растрачивая большую часть пока еще крайне ограниченного потенциала высокой производительности труда, корпоративный капитал неизбежно сохраняет "периферию", где консервируются существующие в современном мире до-индустриальные и "грязные" индустриальные технологии, где при нынешнем типе международных отношений будут сохраняться нищета и жестокие внутренние конфликты3.
Эти противоречия порождены господствующим ныне, в период заката неолиберализма, типом экономической и политической организации, а отнюдь не мифическим "столкновением цивилизаций", лишь камуфлирующим реальные экономические, политические и духовные основы геоэкономической, геополитической и духовной гегемонии корпоративного капитала во всемирном масштабе, равно как и внутренних противоречий между различными структурами корпоративного капитала.
Продуктом этих противоречий неолиберального типа глобализации, трансформирующегося в протоимперию, с неизбежностью становится перманентно воспроизводящаяся и усложняющаяся система отношений насилия, охватывающих человечество в целом.
После разрушения "мировой социалистической системы" мир оказался в положении, когда массовое прямое сопротивление власти субъектов протоимперии становится практически невозможно. Только эти субъекты обладают:
* финансовыми, материальными и высококачественными человеческими ресурсами, достаточными для воспроизводства современных систем насилия;
* почти полной монополией на оружие массового уничтожения и многие наиболее современные виды оружия;
* наиболее боеспособными и крупнейшими количественно армейскими соединениями;
* монополией на генерирование и распространение know how и инноваций в сфере вооружений, организации и управления аппаратами насилия, и тому подобных сферах деятельности;
* системой секретных служб и информацией, позволяющими контролировать процессы возникновения любых "возмущений" в сложившейся системе гегемонии корпоративного капитала, его государств и международных союзов;
* контролем за международными механизмами насилия - НАТО и т.п.;
* контролем за институтами международного права (от Совета безопасности ООН до суда в Гааге) и/или возможностью безнаказанно ими пренебрегать.
Оборотной стороной, реакцией на оскорбленность этим миропорядком, этой односторонней гегемонией, реакцией на попытку монополизации права на легитимное насилие и представительство ценностей цивилизации является феномен терроризма.
Эта специфическая для современного мира функция - функция иррациональной реакции на монополизацию насилия корпоративными структурами - становится действительной угрозой для человечества. Однако для нас существенно не только абстрактное осуждение терроризма (сразу отметим, что корпоративный капитал и его структуры, например, секретные службы, сами систематически используют террор - как прямо, так и руками тех организаций, с которыми они, якобы, борются), но и фиксация глубинной взаимосвязи между глобальной гегемонией капитала и терроризмом.
События первых лет нового столетия показали, что здесь действует устойчивая закономерность (мы ее уже отмечали во II части): чем (1) глубже нищета и национально-культурное угнетение стран третьего мира (и, как следствие, развитие в них реакционно-фундаменталистских тенденций), чем выше при этом (2) уровень монополизации систем легитимного насилия (не говоря уже о современном оружии) и духовного подчинения 3-го и 2-го миров субъектами глобальной гегемонии капитала (что ведет к оскорбленности угнетенных этим миропорядком и невозможности легитимного ответа на это оскорбление), а так же (3) мощь теневого транснационального капитала (не забудем, что наркобизнес, торговля живым товаром и оружием, а так же, главное, теневые финансовые операции - это такая же неотъемлемая изнанка глобального капитала, как коррупция - бюрократии), тем больше, с одной стороны, опасность использования терроризма силами, противостоящими этой власти, а с другой - агрессивность субъектов гегемонии, "протоимперии" (ТНК, НАТО и т.п., а так же стоящая за ними корпоративно-государственная номенклатура США).
Соединение практики локальных войн и терроризма в единую антагонистическую систему рождает феномен, названный военными теоретиками ассиметричными войнами.
Они становятся совершенно особым типом насилия. Среди их характеристик, во-первых, различные, но непосредственно взаимосвязанные (обусловленные социопространственными противоречиями глобализации) основания и причины военных действий у противостоящих сторон: продолжение политики гегемонии военными средствами со стороны субъектов глобализации (США и Великобритания в войне с Ираком, Россия в войне с Чечней) и сопротивление глобальной гегемонии (как правило, с исторически реакционных позиций и неадекватными - террористическими, губящими мирных жителей - методами) со стороны объектов глобализации.
Во-вторых, асимметричные войны предполагают качественное различие средств и методов борьбы у противостоящих сторон, при их сходстве как в стремлении к "точечному" характеру ударов (и со стороны террористов, и со стороны государств, использующих "особо точное оружие"), так и по совершенно противоположным декларируемым результатам: уничтожаются в обоих случаях преимущественно не виновники насилия, а мирное население и отнюдь не "точечно".
В-третьих, для этих войн характерно качественное различие сил у противостоящих сторон (военный потенциал "террористических" организаций на несколько порядков меньше потенциала США, НАТО или России) при способности каждой из них оказывать сравнимое воздействие на противоположную сторону.
Наконец, в асимметричных войнах зачастую отсутствует не только линия фронта, но и сколько-нибудь локализованный в пространстве театр военных действий. Для них характерна точечно-сетевая структура военных действий (как акты террора, так и "мессинерские" войны вспыхивают ныне практически в любых точках земного шара).
Среди причин возникновения асимметричных войн следует выделить не только развитие структур и отношений сетевого общества и упомянутую выше геоэкономическую и геополитическую противоречивость неолиберального миропорядка, трансформирующегося в протоимперию (клгда лишь глобальные игроки обладают монополией на легитимное насилие и "цивилизованность", тогда как все остальные по определению становятся "разрушителями цивилизации", "фундаменталистами" и "террористами"), но и такой феномен, как диффузия (вследствие развития высоких технологий и распространения террористических методов войны) вооружений и мирной продукции. Наиболее типичный пример здесь - информационные сети как одно из наиболее мощных современных видов вооружений; кроме того, ресурсом для террористических акций ныне может быть любой высокотехнологичный объект - от удобрений, добавленных в питьевую воду, до радиоуправляемых игрушек, превращаемых в средство доставки взрывчатки (которую, кстати, несложно произвести в домашней "игрушечной" лаборатории из предметов бытовой химии).
Очевиден потенциально глобальный характер этого точечно-сетевого насилия: в отличие даже от мировых войн объектом насилия в современном мире с его новыми (информационными, химическими, ядерными, микробиологическими и т.п.) технологиями потенциально становится любой гражданин любой страны, более того - любая глобальная сеть или глобальный объект, "общественное благо" (воздух, вода, информация, культурные ценности мирового значения). Так возникает потенциальная угроза превращения точечно-сетевого насилия в глобальную пандемию ("локальные" войны и террор до чрезвычайности "заразны": усиление одного провоцирует все более масштабное развертывание другого).
И самое главное: очевидна невозможность победы в таких конфликтах при помощи насилия (уничтожение террористических баз при помощи военных действий против населения целых стран провоцирует лишь нарастание потенциала сопротивления); остановить эту спираль насилия может лишь изживание (или устранение) ее причин - глобальной гегемонии капитала.
Все названные выше специфические черты ассиметричных войн не только эмпирически легко наблюдаемы, но и без труда могут быть логически выведены как проявления сущностных противоречий глобальной гегемонии капитала в сфере насилия на этапе развития высоких технологий и сетевых принципов организации экономики и общества.
1 Существенно, что даже капиталистические государства и корпорации, поддержавшие (из сугубо "эгоистических" соображений) эту борьбу, объективно оказались подчинены общему мировому антифашистскому потоку, неслучайно оказавшись неспособны пойти ни на алкаемый ими сепаратный сговор с Германией, ни на восстановление довоенного мирового порядка. При всей "мутантности" советского социализма (подроьнее об этом в III части) мир после Второй мировой войны стал иным: в нем сложилась Мировая социалистическая система, в нем начали распадаться и рухнули колониальные империи, в нем победили социал-реформистские модели позднего капитализма...
2 Подробнее об этом книге: Бузгалин А.В., Колганов А.И. Сталин и распад СССР (М., 2003).
3 Общеизвестно, что несколько сот богатейших семей (живущих по большей части в США и других странах "золотого миллиарда"), контролируют богатства, соизмеримые с доходом беднейшего миллиарда граждан Земли, что военный бюджет одних только США (400 млрд. долларов) достаточен, чтобы вдвое поднять уровень жизни более чем миллиарда беднейших жителей земли, до сих пор стоящих на грани голода и не имеющих даже простейших благ цивилизации как чистая питьевая вода и начальное образование; а 0,1% налог на финансовые спекуляции мог бы решить проблемы здравоохранения и образования для той же части населения.
