Оценку главным политическим событиям прошедшего года и грядущим событиям года предстоящего дают автор и ведущий программы "Диалог", член Федерального политсовета СПС Олег Наумов и политолог, директор Института политического и военного анализа Александр Шаравин.
Олег Наумов: Прошедший 2007 год останется в нашей памяти многими событиями и явлениями, причем, самыми разными, как со знаком плюс, так и со знаком минус. Это реализация национальных проектов и рост цен на продукты питания, укрепление позиций России в мире и обострение противоречий с США, Великобританией, Грузией, провал пенсионной реформы и решение Международного Олимпийского комитета о проведении зимних Олимпийских игр в 2014 году в российском курорте Сочи.
В обыденной жизни у нас не принято говорить об успехах. А вот наша власть о проблемах говорит неохотно, а об успехах трубит во всю мощь федеральных телеканалов. Такие крайности вряд ли помогут объективно оценивать итоги и намечать планы на будущее.
Какие политические события сами россияне считают наиболее важными? По данным ВЦИОМа, 44% респондентов назвали выборы в Государственную Думу. 8% - выдвижение Дмитрия Медведева как кандидата в президенты. 5% говорят о назначении Виктора Зубкова премьер-министром.
Получается, что граждане страны называют важнейшим событием 2007г. выборы в Государственную Думу, и в то же время уровень доверия парламенту остается крайне низким. Как вы можете это объяснить?
Александр Шаравин: Здесь ничего случайного нет - все закономерно. Мы все могли наблюдать, как проходили выборы в Государственную Думу. И, безусловно, ее нынешний состав, все-таки, ограниченно легитимен. Я постараюсь аргументировать. Прежде всего, мы не видели открытой конкуренции. Мы видели постоянное присутствие на всех телеэкранах представителей "Единой России". Мы видели административный ресурс, который направлялся всегда в ее поддержку. Даже вторая партия власти "Справедливая Россия", и то подвергалась иногда давлению. Безусловно, вторая нога и опора власти не была брошена без внимания, они получили свои проценты и прошли в Государственную Думу, но на сегодня абсолютно понятно, что по своему составу Государственная Дума не является тем авторитетным органом, той отдельной ветвью власти, которой должна быть в нормальном демократическом государстве. С другой стороны то, что при этом граждане считают выборы в Государственную Думу главным событием тоже вполне естественно, ведь то, что нам говорят с экрана, люди естественно повторяют. И наша жизнь так и идет в двух измерениях: одна виртуальная и там одни события, одна жизнь. А есть реальная жизнь, в которой другие события и приоритеты.
Олег Наумов: А вот мнение одного из лидеров демократического Боиса Немцова: "Во-первых, выборы в Госдуму - это последнее крупное событие. Люди же не помнят, что вот, например, летом было важное событие: в Гватемале решили, что зимняя Олимпиада-2014 будет в Сочи. На мой взгляд, гораздо более полезное и серьезное для страны событие, чем выборы. Выборы в Госдуму, я считаю, были крупномасштабной аферой. Когда в Мордовии более 100% за "Единую Россию" на ряде участков, когда в Ингушетии и Чечне явка 99%, а потом более половины избирателей Ингушетии пишут заявление Генеральному прокурору Чайке, что они в выборах не участвовали - это, конечно, афера, какие же это выборы. На самом деле это - позорище, которое говорит о том, что народ российский отстранен от принятия важнейших политических решений. Не народ избирал этот парламент, и поэтому народ с таким недоверием к парламенту относится. Не народ будет избирать и президента".
Многие политологи считают, что после того как Дмитрий Медведев стал преемником Путина и был выдвинут партией "Единая Россия" кандидатом в президенты, исход выборов уже предрешен. Несмотря на это, президентские выборы, которые состоятся 2 марта, называют в числе наиболее важных политических событий 2008 года.
Удастся ли Путину после выборов сохранить контроль над страной в качестве премьера правительства либо в другом качестве?
Александр Шаравин: Я вынужден признать, что это действительно важнейшее событие. И, несмотря на то, что многие относятся скептически, говорят что ничего не изменится, курс сохранится, вся наша отечественная и зарубежная история говорит о том что при смене первого лица изменения, безусловно, будут. И как бы не хотелось Владимиру Владимировичу сохранить контроль, безусловно, на 100% его не сохранить. И если у него только нет в планах скорой смены господина Медведева на посту президента, то сам по себе пост президента определяет властные полномочия. И эти властные полномочия будут использованы в той или иной мере. Это говорит о том, что капитан, даже если у него есть очень авторитетный старший помощник, все равно управляет кораблем. А старпом, остается старпомом. Следовательно, Владимиру Владимировичу не сохранить контроль. По крайней мере, в обозримой перспективе: кто-то называет полгода, кто-то год, Медведев, если получит полномочия, будет реальным руководителем.
Олег Наумов: Мнением Бориса Немцова о том сохранит ли Владимир Путин власть в стране после президентских выборов, оказалось сходным:
"В истории России не было случая, чтобы кто-то правил за пределами Кремля. Тот, кто в Кремле сидит, тот и главный. Это наша традиция и ей тысяча лет. Я не думаю, что Путин обладает какими-то особенностями, которые могли бы эту многовековую российскую традицию нарушить. Несмотря на то, что Медведев человек пока не самостоятельный. Несмотря на то, что Медведев, зависим от Путина. Несмотря на то, что он, конечно же, не имеет опыта государственного управления и по всем параметрам слабый. Несмотря на все это, как только он сядет в кресло президента, как только ему принесут ядерный чемоданчик, как только у него появятся кнопки: Генеральный прокурор, председатель Совета Федерации, председатель Госдумы, как только он начнет назначать губернаторов, как только поймет, что он Верховный главнокомандующий - он поймет, что он глава государства. И власть Путина будет ослабевать. Она может ослабевать в виде открытых конфликтов, может ослабевать и бесконфликтно. Идеальный вариант для Путина - уйти".
А возможен ли в современной России эффективный премьерско-президентский тандем? Смогут ли Путин и Медведев выстроить новые отношения на новых должностях?
Александр Шаравин: Я думаю, что такой тандем был бы возможен при одном условии: если бы парламент был самостоятельным, если бы правительство формировалось с учетом мнения парламента. Допустим, победившая партия выдвигала премьера, и в этом случае премьер был бы фигурой самостоятельной. Но при том положении, которое существует у нас сегодня, когда в стране все определяет вертикаль власти и прежде всего тот, кто находится во главе этой вертикали, думаю что такой тандем маловероятен. На первых порах, исходя из сложившихся личных отношений, пока между собой они будут находить общий язык, тандем возможно будет работать. Но потом сама логика власти заставит их расходиться "как в море корабли".
Олег Наумов: Жириновский выкинул очередной кульбит, заявив, что Россия имеет больше шансов на развитие, если станет парламентской, а не президентской республикой. Не стоит ли за этим заявлением тайное желание Кремля продлить единоличную власть Путина в роли премьер - министра, ведь в этом случае не надо будет придерживаться никаких двух сроков, и не будет опасности двоевластия?
Александр Шаравин: Такая тенденция сегодня существует, но она отражает мнение лишь одной из кремлевских группировок. Не секрет, что в Кремле много группировок, которые в конкурентной борьбе между собой соревнуются. Я не думаю, что такую позицию поддерживает сам президент Путин, и что в его интересах оставаться у власти вечно. Я думаю, что он хотел бы укрепить позиции Медведева и потихоньку отойти в сторону, занявшись крупным бизнесом, или чем-то другим, более для него интересным.
Олег Наумов: На ваш взгляд, с точки зрения перспективы в 30-50 лет, какая форма государственного устройства для России наиболее приемлема - президентская или парламентская республика?
Александр Шаравин: Само по себе не важно президентская республика, или парламентская, потому что это все - равно только формы власти. Важно само существо власти. Если это власть реально демократическая, то есть она дана народом, и является слугой народа, тогда мы говорим что не важно какая будет форма власти: парламентская или президентская республика. А если это бюрократическое правление, то тоже неважно какая форма, бюрократия все равно найдет каким способом задавить общественное мнение, каким образом подчинить себе общество. Я, думаю, что даже и в дальней перспективе принципиально не важно какая у нас будет форма правления. Я бы все-таки сохранил президентскую форму правления. С другой стороны, я бы дал большие полномочия парламенту и сделал бы таким образом, чтобы партия, победившая на выборах, могла формировать правительство, либо оказывать решающее влияние на его формирование. В этом случае мнения избирателей были бы учтены. С одной стороны при выборах президента, а с другой стороны при выборах парламента.
Олег Наумов: То есть это больше могло бы напоминать современную Французскую республику? Когда у президента остаются довольно серьезные полномочия, как во внутренней, так и особенно во внешней политике. А победившая на выборах партия или коалиция партий, опираясь на большинство в парламенте формируют правительство.
Александр Шаравин: В принципе, да, конечно. Я думаю, что это как раз та форма, когда баланс интересов в обществе соответствует тому, что складывается во власти.
Олег Наумов: Одной из главных заслуг президентства Путина многие считают "укрепление роли России в мире". Резкость и неуклюжесть, с которой это делается, могут толкнуть Запад к консолидации против России. Не окажемся ли мы опять во враждебном окружении?
Александр Шаравин: Я думаю, что излишняя жесткость во внешней политике совсем не является демонстрацией силы. Иногда это воспринимается как признак бессилия. И когда бывают хорошие отношения между государствами, нормальное сотрудничество в разных сферах, то возникает гораздо больше взаимного уважения. И если мы подведем итог нашей внешней политики, то увидим, что мы не получили ни надежных союзников, ни улучшили отношения с окружающими государствами.
Олег Наумов: У нас, к сожалению, сейчас, наверное, не осталось никого из союзников, по крайней мере равноправных союзников?
Александр Шаравин: Я не могу считать таким союзником Белорусь, потому что там тоже все зависит от одного человека, от его настроения, его сиюминутных заявлений. Что касается неких наших союзников они, безусловно, есть это страны входящие в Договор о коллективной безопасности. Но вся то беда в том, что они вошли туда не для того чтобы при необходимости защищать Россию, а для того чтобы получить поддержку России в случае сложной ситуации. Более того, весь и наш, и американский исторический опыт говорит, что очень опасно делать ставку на тоталитарные режимы. Потому что они очень легко меняют вектор своей внешней политики и непредсказуемы. Строить долговременную политику на непредсказуемых партнерах нельзя.
Олег Наумов: Получается, что у нас практически не осталось сильных и надежных союзников, а кто для нас сегодня является главным потенциальным противником?
Александр Шаравин: Когда мы анализируем несколько последних лет, мы видим, что, к сожалению, суверенитет России в значительной степени утрачен. И утрачен он по той причине, что мы не Западу подчинились, а начали играть роль вассалов по отношению к коммунистическому Китаю. Я могу это аргументировать. Дело в том, что Китай часто вмешивается в наши внутренние дела, и мы это кушаем. Вот они нам говорят, что к нам не может въехать далай-лама. Спрашивается почему? У нас немало людей, которые чтят его как бога. Но чтобы не разозлить китайцев, мы не разрешаем ему к нам приехать. Они нам выказали претензии по поводу островов на Амуре, которые прикрывали наш стратегический город Хабаровск, и мы отдали им эти острова. Другой пример - Тайвань, который на 50% профинансировал всю экономику Китая. И нам бы с ними работать. Но нет, как только мы начинаем с ними культурные экономические связи, Китай заявляет, что это нехорошо, вы нас обижаете, смотрите, мы - против. То есть, им деньги в Тайване можно брать, нам там деньги брать нельзя. Можно еще много привести таких примеров. Хотя есть и примеры, что у нашей власти наступает некоторое отрезвление. Год назад, осенью, китайцы провели грандиозное учение, войска наступали на тысячу километров, причем в такой же местности, как у нас в Сибири, отрабатывали по сути стратегические наступательные операции. Возникает вопрос - против кого? Я думаю, наши военные ответ получили, поэтому совсем недавно мы тоже провели грандиозные учения на востоке, причем тоже закрытые, без привлечения журналистов и иностранных наблюдателей. И, слава богу, я вижу, что военные реагируют правильно.
Олег Наумов: По утверждению многих политологов и экономистов в России олигархический капитализм начала 90-х сменился на бюрократический. Дождется ли Россия, капитализма цивилизованного и демократии без прилагательных?
Александр Шаравин: Я на самом деле не думаю, что у нас был олигархический капитализм. Думаю, что он также был бюрократическим. Олигархи думали, что они правят, а бюрократия делала вид, что ими правят. На самом деле, когда бюрократия кланяется и говорит чего изволите, это совсем не означает, что она подчинилась. Она просто временно затаилась. На самом деле, она также и правила. И олигархам очень быстро показали их место. Что их место совсем не на Олимпе, а в подчиненных. И если они не хотят играть по правилам бюрократии, они быстро идут либо на посадку, в тюрьму, либо уезжают за границу. Т.е. власть показала, что она и есть та самая бюрократия, которая управляла, управляет, и собирается управлять еще очень долго. Несмотря на то, что я в значительной мере говорил о грустных вещах, я все-таки оптимист и считаю, что демократия в России неизбежно избавится в своем названии от прилагательных, она обязательно не будет ни олигархической, ни бюрократической, ни суверенной.
Олег Наумов: Смена верховной власти в России всегда приводила и сейчас неизбежно приведет к серьезным переменам. Отдельные выступления главного претендента на пост президента страны вызывают оптимизм. На Гражданском форуме, состоявшемся на этой неделе, Дмитрий Медведев утверждал, что с Западом он намерен договариваться, что "нужна только разъяснительная работа с западными коллегами, ибо именно с ними, цивилизованными и развитыми, нам по пути". Это заявление серьезно отличается от языка ультиматумов, на который мы в последнее время перешли. И его утверждение о том, что в лихие 90-е, несмотря на всю их тяжесть, все-таки "страну не развалили, и в этом заслуга руководства того времени" тоже дает надежду, что мы вернемся к демократии, без прилагательных и нам окажется по пути с цивилизованными развитыми странами.
27 января 2008 г.
http://www.sps.ru/?id=225048
Док. 454426
Перв. публик.: 27.01.08
Последн. ред.: 30.06.08
Число обращений: 164
Наумов Олег Георгиевич
|
