Не слишком удачливого министра культуры РФ А. С. Соколова продолжают преследовать неудачи - см. недавний соблазн с едва не сорвавшимся вывозом выставки "Соц-арт" в Париж. Министр указал, что предлагаемые к парижскому показу экспонаты выставки являются "позором России", и попытался вывозу воспрепятствовать, но его планы были сорваны как соединенным голосом сторонников художнической свободы, так b главой ФАКК М. Е. Швыдким, издавна любящим своего номинального начальника А. С. Соколова. Из внешнеполитических соображений М. Е. Швыдкой возбранил лишь отправку за рубеж картины, изображающей плотское соитие В. А. Ющенко с Ю. В. Тимошенко, все прочие соития и другие занятности, не столь влияющие на внешнюю политику, в Париж поехали.
Министр был глубоко неправ в одном отношении. Да, с некоторой высшей точки зрения cacatum non est pictum*, а шедевры соц-арта проходят скорее по этому разряду, но с точки зрения современного арт-бизнеса перед нами самое что ни на есть выдающееся искусство. Поэтому перед нами как раз не позор, но, напротив, слава России. Наша страна вопреки порой раздающимся мнениям о ее дикости и невежестве направляет на родину современных искусств и художеств изделия, полностью соответствующие самым взыскательным современным критериям художества. Если кто думал, что тут дикая Россия, - то вот, для скептиков и маловеров, различные картины с изображением политически мотивированных совокуплений, а равно и разоблачившихся лиц обоего пола с натуральными, а равно и приставными фаллосами. "Когда отстали, в чем? - Все так прилажено, такие тальи узки, и соц-артистов вам начтем, что даже говорят иные по-французски". Россия завоевала в Париже заслуженную славу.
Другой вопрос, чего эта заслуженная слава стоит. После того как арт и вообще прогрессивная общественность с большой силой заклеймила кельнского кардинала-архиепископа монсиньора Майзнера, который употребил запретный термин "дегенеративное искусство", чем себя полностью и разоблачил, воздержимся и мы от таких выражений, тем более что они и сущностно неверны. К тому искусству, которое 70 лет назад вождями рейха было поименовано дегенеративным, можно относиться как угодно, но нельзя отрицать в нем художническую страсть, художническое искание и душевный порыв. Пусть даже, с иной точки зрения, больной и причудливый. В этом смысле можно назвать дегенеративным искусством "Груз 200" А. М. Балабанова - здесь все что угодно, но только не штамповка изделий по лекалам.
Привезенное же вопреки противодействию министра в Париж гораздо уместнее было бы назвать генеративным искусством. Поскольку оно генерируется на основе довольно нехитрой программы. Соединять язвительно-освободительную тему с образами телесного низа сегодня не то что дурак - ноутбук в состоянии. Тут дело не в моральном - ниже патриотическом - негодовании, а в утомлении от донельзя тупоумного остроумия. Механическое производство, чуждое всякому художеству, хотя бы и дегенеративному. Разница с невыносимо прекрасным творчеством живописца А. М. Шилова разве лишь в том, что Шилов нарочито избегает образов, относящихся к телесному низу, а тут, напротив, к ним нарочито прибегают. Но не всякий сочтет это различие принципиальным.
С иной точки зрения, что за беда? А. М. Шилов производит аэрографические парсуны, соц-артисты приделывают к телесному низу блистательную мефистофельскую иронию. Все при деле, всякая птичка своим носиком кормится.
Сходство в качестве есть, но есть и важное различие. А. М. Шилов и сродные с ним мастера находятся в зоне критики. Отсутствует механизм, который обеспечивал бы бесперебойную работу аэрографической арт-машины, погубляя в общем мненьи всякого, кто сомневается в величии Шилова. Тут либерализм - кто-то умиляется, кто-то ругается, аэрограф пишет, все довольны.
В случае с генеративным искусством противоположного извода ситуация иная. Имеется эффективный механизм реагирования на критику. "Запрещено запрещать". Причем под "запрещать" подразумеваются не только речи министра про позор России и монсеньора про дегенеративное искусство, но и вполне обывательское "Welche Scheisse!". "Ось, бач, яка кака намалевана!" также есть репрессивное поползновение, причем возбраненное далеко не только светским и духовным князьям. Какой-нибудь ни на что не претендующий человек подлого звания может себе такое позволить, но добропорядочному бюргеру надлежит наблюдать порядок и отнюдь не произносить незрелых речей о том, в чем он ничего не понимает. Тем более что его задача не критиканствовать, а с умным видом изображать восхищение.
В случае неправильного суждения - как было хоть с тем же кардиналом-архиепископом - механизм отпора тут же срабатывает, и посмевшему сказать "Welche Scheisse!" выставляется длинный счет из всех имевших место в истории случаев прегрешения власти против свободного творчества. Ибо запрещено запрещать не просто так, а для того, чтобы никакой пьяный Хрущев никогда больше не посмел поименовать творцов художественных ценностей обстракцистами и пидорасами.
Поскольку оборона должна быть глубоко эшелонированной, строгий запрет применяется отнюдь не только к лицам в звании Хрущева, употребляющим негодные слова, но и гораздо более расширительно. "Смотрите, наслаждайтесь и не чирикайте" - это ко всем относится.
Рациональная логика тут есть. Паскаль заметил, что, если бы геометрические теоремы задевали людские интересы, из-за них бы велись войны. Современное искусство - это не какие-то вольно резвящиеся обстракцисты (хотя бы они периодически и желали представить себя в этом качестве). Это весьма обширная и жестко монополизированная индустрия, в отличие от геометрических теорем интересы затрагивающая - и весьма. Перестроечные послабления a la Горбачев тут недопустимы - чуть тронешь, отстроенный механизм начнет сыпаться. Как и с идеологией КПСС, длить существование малины можно, лишь обладая твердостью М. А. Суслова. Которую творцы и кураторы генеративного искусства, к счастью, и являют.
