Обсуждение сборника трудов замруководителя АП РФ В. Ю. Суркова запомнилось публике не столько отзывами по поводу текстов автора, сколько речью бывшего сотрудника АП РФ М. А. Колерова, к собственно трудам В. Ю. Суркова прямого отношения не имевшей.
Вместо апологии В. Ю. Суркова М. А. Колеров произнес анафему той публике, которая не в полной мере ассоциирует себя с властью: "Если интеллигенция не хочет мыслить себя в рамке власти, она ничтожна, она террористична и убога, она деструктивна... Приветствую переход многочисленных представителей интеллектуальной элиты нашей страны на сторону власти, потому что другого пути нет... Любой интеллектуал, пишущий о стране и власти и не участвующий в ней по мере сил, - предатель". После таких энергических речей о непосредственном поводе для собрания все и забыли.
Спору нет. У интеллигенции есть много наследственных пороков, еще в сборнике "Вехи" описанных, и если за прошедший век что-то и изменилось, то не слишком. Равно как и нашей оппозиции можно предъявить много претензий. В оппозиционном стане такие качества, как вменяемость, ответственность и конструктивность, являются довольно редкими. Но между констатацией того, что наша оппозиция крайне маловысокохудожественна, и колеровской диатрибой есть существенная дистанция. В рамках скорбной констатации всего лишь утверждается, что чего-либо общественно полезного от некоторых деятелей ждать трудно. Что-то в духе таймсовской передовицы викторианских времен: "Если кто-нибудь будет стараться внушить вам, что etc., держитесь подальше от таких людей, ибо рассудок должен вам подсказать, что подобная система в конце концов нарушит нормальную жизнь нашего острова, интересы которого дороги всем нам". Призыв, внимая рассудку, держаться подальше - это одно, а утверждение, что либо ты с властью, либо ты террористичный предатель, - это уже несколько другое. Это прямой и открытый отказ оппоненту в политической субъектности. Политических оппонентов (пусть даже мне весьма и неприятных) больше нет, а есть только предатели.
Практически одновременно с М. А. Колеровым выступил и другой бывший сотрудник АП РФ - служивший там советником при президенте А. Н. Илларионов. Притом что бывший гехеймрат исповедует совсем иную, нежели М. А. Колеров, политическую веру, взгляды двух бывших сотрудников АП РФ на субъектность оппонента оказались чрезвычайно близки. Советник объяснил, почему с Э. В. Лимоновым и его лимоновцами дело иметь вполне можно и даже нужно, тогда как с представителями власти никакого дела иметь нельзя: "Есть очень простые три критерия для проверки того, с кем садиться за стол переговоров и с кем не садиться за стол переговоров. Первый вопрос - нацболам можно предъявить претензии в том, что они разворовали миллиарды долларов из российского госбюджета?.. Можно предъявить претензии тем же нацболам, что они принимали законы, ограничивающие гражданские свободы и политические права российских граждан, уничтожили независимый суд, независимые СМИ, открыли огонь в Беслане, взорвали дома на улице Гурьянова?"
То есть не слишком затрудняясь в доказательствах (покража миллиардов считается сама собой разумеющейся) и даже не страшась поставить в не очень удобное положение себя самого (зачем же было весной 2000 г. идти в советники к тем, кто в сентябре 1999 г. взрывал дома на улице Гурьянова?), советник - и если бы только он один - переводит власть в разряд уголовных преступников, после чего разговор о политическом соперничестве теряет смысл. Во власти не политики, а только преступники.
Конечно, следует сделать ту оговорку, что и А. Н. Илларионов, мягко говоря, довольно экстравагантен, и М. А. Колеров искони любил бравировать нарочитой полканистостью высказывания, что тот, что другой - личности сильно утрирующие. Тем не менее с надлежащими оговорками приходится признать, что общий итог завершающегося царствования два бывших царских сотрудника выразили довольно точно. Власть и оппозиция взаимно отказали друг другу в какой-либо политической субъектности. Оппонент подвергнут не то что деполитизации, а даже как бы и не расчеловечиванию. Это удобно для этизации принципа "с такими все средства хороши", ибо, в самом деле, какой же может быть цивилизованный спор с предателями и преступниками. Но это значительно менее удобно для выстраивания сколько-нибудь культурной политики, поскольку она как минимум предполагает за соперником определенное человеческое и политическое достоинство. Когда сопернику в таком достоинстве отказано, единственной формой политического взаимодействия может быть война на уничтожение. То есть власть, руководствующаяся принципом "всех будем гасить" и оппозиция, руководствующаяся принципом "до основанья, а затем". Цивилизованности тут маловато.
Ответы на вопрос, как удалось дойти до жизни такой, могут быть различными, и самый спор не сулит быть особенно продуктивным. И про власть, и про оппозицию можно в данном разрезе рассказать много всего хорошего, а при наличном уровне политической культуры ничего, кроме изматывающего взаимного лая, не произойдет.
Более конструктивным был бы вопрос, как и кому начать выходить из нынешнего очевидно неудовлетворительного состояния. Опыт показывает, что более сильная сторона в споре, которой в данном случае является власть, весьма редко первой идет на разумное смягчение своей позиции. Когда сила есть, то соображение, что еще и ума бы надо, не всегда приходит в голову. Когда же, как в случае с оппозицией, никакой силы нет, осознать надобность в уме бывает гораздо легче. Явись сегодня политическое движение, способное сочетать самую острую критику нынешней власти с безусловным признанием ее политической субъектности, диатрибы, подобные тем, что произнес М. А. Колеров, встречали бы совсем уже крайнее непонимание, да скорее и диатриб не стало бы. Вменяемая оппозиция нужна России до зарезу, и все-таки хотелось бы дожить до того дня, когда это слово перестанет ассоциироваться с именами Каспарова и Лимонова. Власть сделать это не в состоянии, обрести вменяемость способна лишь сама оппозиция.
