Календарь политработ в России устроен таким образом, что каждые четыре года малая страда (выборы Думы) практически без перерыва переходит в большую страду (президентские выборы). У поселян между одной и другой страдой и то бывает отдышка, у россиян нет.
Этой зимой единство страды достигло высшей стадии. Сразу после выборов Думы начались кампании и камлания, знаменующие переход к следующей стадии, затем ожидаются съезды с выдвижениями, и до марта продыху не будет. Если учесть, что будущая конфигурация верховной власти темна и строится по принципу "Поди туда - не знаю куда, породи то - не знаю что", вряд ли продых настанет и 2 марта.
Нынешняя кампания вообще отличается запредельно утрирующим характером и стремлением доводить все былые тенденции до полного совершенства. Это относится и к единой страде, но ведь признаем, что обычай сложился не в 2007 г., а гораздо раньше. Парадоксальным образом единственными думскими выборами в постсоветской России, которые были собственно думскими, т. е. ориентированными на формирование парламента и - опосредованно - правительства, были экстраординарные выборы 1993 г., прошедшие под отзвуки танковой канонады. Уже выборы 1995 г., случившиеся за полгода до президентских, послужили образцом единой страды. Декабрьский успех КПРФ настолько сформировал всю последующую повестку, что о принципе "Дума как работоспособный и компетентный орган народного представительства" стали стремительно забывать. Куда более насущной делалась формула "Думская победа как завоевание господствующих высот для скорой битвы за трон".
В кампании 1999 г. кроме того, что черты 1995#8722;го вырисовывались отчетливо - Ю. М. Лужков с Е. М. Примаковым шли с намерением не только повторить думский успех Г. А. Зюганова, но и более мощно, нежели Зюганов, развить его на президентских выборах, - добавился еще один фактор объединения кампаний. Новогодний уход Б. Н. Ельцина дополнительно их сблизил, сократив люфт с полугода до трех месяцев. С тех пор думские выборы окончательно перестали быть чем-либо, кроме как увертюрой к главному представлению. Они стали нулевым туром президентских выборов - с надлежащими последствиями для парламентаризма. Неверно было бы считать формирование Думы через нулевой тур главной и единственной причиной того полупочтенного состояния, в котором пребывает русский парламент, но одной из причин - очень даже.
То, что выборы Думы из самостоятельной цели окончательно превратились в средство обеспечения президентской кампании, давно стало очевидным, и такой порядок вещей мало кто был готов признать правильным. О необходимости разведения еще несколько лет назад разумно говорил один из талантливых организаторов нынешнего плебисцитарного сведения Г. О. Павловский. Неудивительно, что мысль, носящаяся в воздухе, донеслась и до президента РФ, который посетовал: "Жаль, что одна избирательная кампания накладывается у нас на другую, президентскую. Может быть, Думе нового состава нужно подумать над тем, как развести эти две избирательные кампании в будущем. Важно, чтобы страна не погрузилась в бесконечную череду выборов".
Пожелание здравое, подумать полезно, и для начала можно подумать над тем, почему попыток разведения не делалось прежде. Ведь не было никакого сознательного умысла по сведению кампаний. И в 1993 г., когда был задан полугодовой люфт, и в 1999 г., когда люфт еще уменьшился, о задании специальной традиции никто не думал - были суматошные решения, продиктованные злобой дня текущего.
Но изменить случайно сложившийся порядок оказалось бы - будь к тому желание - не так просто. Совсем досрочный - года за два до истечения полномочий - и при этом добровольный уход президента как вариант не рассматривался ни разу, да и кому же охота. Уход через импичмент в 1999 г. тоже не состоялся, но, даже и случись он, это, скорее всего, означало бы новую свалку, в которой о разумном разведении сроков думали бы с такой же глубокой мыслью о будущем, как и в 1993 г. Импичмент - весьма сомнительный инструмент для спокойного выстраивания дальней перспективы.
Сподручней был бы предусмотренный Конституцией роспуск Думы - не утвердили премьера, с кем не бывает, - после чего сами собой случились бы правильно разведенные циклы: президента избирают в годы летних Олимпиад, Думу - в годы Олимпиад зимних, и конец пагубному синкретизму. Но Б. Н. Ельцин еще в начале 90#8722;х политически перебрал лимиты на роспуск собраний, идти на великий риск ему было затруднительно. У В. В. Путина рисков было меньше, но меньше было и сиюминутных резонов для роспуска. Только для правильного разведения циклов распускать Думу - других, что ли, повседневных забот не хватает? Тем более что В. В. Путину, в отличие от Б. Н. Ельцина, было грех жаловаться на парламенты. III Дума была вполне лояльная и конструктивная, а IV так и вообще несравненная - и за что же их разгонять, к чему прицепиться?
Конечно, у несравненной палаты есть то достоинство, что она может сама по свистку дать нужные основания для роспуска. Но при этом надо учитывать, что такого рода палата есть плод усиленных и любовных трудов того, кто ее формирует. Психологически очень трудно, изваяв Аполлона, спустя малое время хватить по нему кувалдой: ничего, сейчас нового изваяем. Тем более что техзадания на каждую новую Думу все сложнее - и кто же будет, по-заводскому говоря, вздувать собственные нормы.
Оттого есть опасения, что минимально травмирующий способ разведения, т. е. вотированное в начале 2010 г. недоверие кабинету с последующим роспуском и новыми выборами, избран не будет. Более привлекательными могут показаться варианты либо с увеличением президентского срока, либо с запланированной преждевременной отставкой президента. То есть либо через прямое изменение Конституции, либо через весьма вольное обращение с ее духом. Беда в том, что тогда издержки по части буквы и духа могут оказаться значительно выше выгод от разведения циклов. Впрочем, выбор самого затратного способа из всех возможных - это наша традиция, и напрасно вольтерьянцы против того говорят.
