Добров Андрей
ведущий
Валерий Федоров
генеральный директор ВЦИОМ
Андрей Добров: В студии Русской Службы Новостей Андрей Добров, угадайте, где сейчас находится Валерий Валерьевич Федоров? Он находится сейчас в районе Тверского бульвара, как нормальный москвич, Валерий Валерьевич Федоров сейчас находится в пробке, он к нам едет, будет через некоторое время. Мы попытаемся сейчас связаться с руководителем Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) Валерием Валерьевичем Федоровым, и, по-моему, он на связи. Валерий Валерьевич, добрый вечер!
Валерий Федоров: Да, добрый вечер. На связи.
А.Д.: Валерий Валерьевич, ну как у Вас дела? Где вы находитесь?
В.Ф.: Продвигаюсь к вам. На углу стою Никитского бульвара с Большой Никитской.
А.Д.: Как там движение?
В.Ф.: Пробки.
А.Д.: То есть, не советуем мы сейчас ехать туда. Мы будем Вас использовать еще тогда, Валерий Валерьевич, с Вашего разрешения, и как живого свидетеля движения в Москве, чтобы предупреждать москвичей, хорошо?
В.Ф.: За отдельную плату.
А.Д.: Ну хорошо, мы обговорим эту плату тогда, когда Вы приедете сюда. Валерий Валерьевич, вы не за рулем сейчас, надеюсь?
В.Ф.: К счастью, нет.
А.Д.: Ну хорошо, давайте тогда начнем сейчас вещание вот в таком формате, если Вы не против.
В.Ф.: Давайте.
А.Д.: Валерий Валерьевич, скажите, ведь на следующей неделе будет запрещена уже публикация разных исследований, если я не ошибаюсь?
В.Ф.: Последний разрешенный день - это понедельник. Со вторника уже нельзя.
А.Д.: А в связи с чем, кстати, запрещают вот эти рейтинги? Неужели бояться, что это будет как-то влиять на выбор граждан?
В.Ф.: Конечно, бояться. И, вообщем-то, здесь есть определенные основания для таких опасений. Потому что разные партии, ну, те, у кого хороший рейтинг, - они заинтересованы, конечно, об этом говорить; те, у кого плохой рейтинг, заинтересованы говорить о том, что социологи работают плохо и все считают не правильно. И, конечно, такие социологические волны, - они сопровождают буквально каждую избирательную компанию на моей памяти, три компании уж точно такие вот войны ведутся. И чтобы, не дай Бог, не повлиять на свободу политического выбора избирателей - принято такое решение, в последнюю неделю освободить его от чтения разнообразных рейтингов.
А.Д.: Ну а мы с Вами сейчас пока имеем возможность его не освобождать от этого. Я так понимаю, что вы, вот буквально перед окончанием этой возможности публиковать рейтинги, все-таки выложили сейчас новый рейтинг, результат опроса 17-18 ноября.
В.Ф.: Да, это последние выходные.
А.Д.: Значит, рейтинг такой. Я с Вашего разрешения его быстренько зачитаю. "Единая Россия" получает 62%, рейтинг подрос, да? Явка, кстати, 59%. 11% среди избирателей получает ЛДПР.
В.Ф.: Нет, прошу прощения, что-то вы не то читаете. У нас на сайте висят другие данные совершенно.
А.Д.: Ой, нет, вру! Извините! Я не ваш читаю, я читаю Фонд "Общественное мнение". Извините!
В.Ф.: А, ну это наши коллеги, да.
А.Д.: Да, а у вас данные другие. А давайте сравним?
В.Ф.: Да, у нас данные другие. У нас декларируемая явка, - то есть это ответы "точно приду" и "скорее, приду" на вопрос "Придете ли вы на выборы 2 декабря?", - у нас эта явка на уровне 74%, то есть очень высокая. Что касается того, за кого люди планируют голосовать, то пока только 2 партии преодолевают 7% барьер. Это "Единая Россия" с результатом больше 63% ...
А.Д.: Да-да, Валерий Валерьевич! У нас куда-то пропала связь. Сейчас мы перенаберем. А я хочу извиниться перед радиослушателями, ввел в заблуждение. Действительно, это результаты опросов Фонда "Общественное мнение", а не в ВЦИОМ. Но мы, может быть, к нему еще вернемся, а сейчас мы пробуем вернуться к Валерию Валерьевичу, который, видимо, заехал куда-то в туннель или под мост. Валерий Валерьевич, извините, пожалуйста. Остановились мы на "Единой России", 63%, "Единая Россия".
В.Ф.: Да, чуть больше 63%. На втором месте коммунисты, у них чуть больше 7% активных избирателей. И еще две партии подбираются к 7% барьеру, но его пока не пересекают. Это ЛДПР и "Справедливая Россия". Причем эти партии - они от недели к неделе меняются местами. На одной неделе ЛДПР чуть побольше, на другой "Справедливая Россия" чуть побольше, но в целом в диапазоне где-то 4,5% - 6,5% они колеблются.
А.Д.: А сколько народу принимало участие в этом вопросе, если не секрет?
В.Ф.: Здесь цифры все стандартные, 1600 избирателей, 1600 респондентов по нашей репрезентативной всероссийской выборке, 46 регионов, 150 населенных пунктов.
А.Д.: То есть, в принципе, это погрешность получается 3,5%.
В.Ф.: Да, погрешность 3,4%. Но так как цифры мы получаем довольно устойчивые по этим партиям на протяжении уже нескольких недель, - то, вообщем, можно говорить, что тенденция определилась.
А.Д.: То есть погрешность, можно сказать, у вас уменьшилась автоматически, если смотреть в развитии.
В.Ф.: Ну, да. То есть статистически она уменьшиться не может, но в целом, так как из недели в неделю эти партии получают примерно одинаковое количество голосов, то можно говорить, что результат на выборах будет близок к этим значениям.
А.Д.: А почему такая высокая явка?
В.Ф.: Это, напомню, декларируемая высокая явка. А высокая она потому, что у нас, вообщем, считается, что нужно ходить на выборы. По разным причинам, но нужно. Кто-то говорит, что это гражданский долг, кто-то говорит, что это возможность поддержать свою партию, кто-то еще другие причины называет, но вот считается, что правильное поведение - это ходить на выборы. Однако, когда доходит до реального поведения, то у многих избирателей находятся другие причины, другие, более важные дела, и они не всегда доходят до участков. Поэтому мы делаем еще и прогноз, какова же все-таки будет явка. Наш последний прогноз - это 54%.
А.Д.: Понятно. Я вот по тем звукам, которые раздаются на заднем плане, определил, что Вы уже к нам приехали.
В.Ф.: Да, это так.
А.Д.: То есть сейчас вы будете уже у нас в студии, и мы ждем Вас "в реальности", а не только по телефону. Я напомню, что у нас в студии Русской Службы Новостей руководитель ВЦИОМ Валерий Валерьевич Федоров, и сейчас, через несколько секунд, он войдет в нашу студию. А это значит, что вот там, на Никитском бульваре, движение уже получше стало.
Здравствуйте, Валерий Валерьевич. Продолжим разговор. Итак, почему же, все-таки, у нас такая высокая явка? Как Вы говорите, что люди у нас сознательные, но при этом сколько народу у нас ходит голосовать пожилых, то есть тех, у кого ходить голосовать - это традиция такая.
В.Ф.: Да, в старших возрастных группах, конечно, тенденция голосовать - она существенно более выражена, чем в молодых, и в группах среднего возраста. Дело в том, что люди, выросшие, социализировавшиеся, и проведшие основную часть жизни при советском строе, - они привыкли раз в определенное количество лет прийти проголосовать. Притом, что даже выбора может не быть особого. Ну, вспомним, как голосовали в советские годы за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. И, тем не менее, считалось, что голосование - это очень важная процедура, такой ритуал, который нельзя обойти. И вот, люди по традиции продолжают ходить. Кроме того, именно в старших возрастных группах, как вы знаете, особенно выражена тенденция голосовать за коммунистов. Тогда это была правящая партия, КПСС, сегодня она в оппозиции, КПРФ, но, тем не менее, есть группа людей, которая пронесла свои убеждения через всю жизнь. И они считают долгом не просто прийти и ритуально опустить бюллетень в урну, но еще и поддержать свою партию. Что же касается молодых групп, то, как правило, они голосуют один раз в жизни, только-только получив паспорт. Им хочется посмотреть, что это такое, попробоваться, реализовать свое право, как говориться. После этого они уходят в "наблюдатели".
А.Д.: Скажите, а как так получается? Ведь уже довольно много лет, последние несколько лет, молодежь активно пытаются "подтолкнуть к урнам". Если мы помним, еще во времена Ельцина много работали с молодежью, концерты устраивали...
В.Ф.: Ну да, знаменитая избирательная компания "Ты прав!".
А.Д.: "Голосуй, или проиграешь!", "Ты прав!", и так далее. Неужели это не увеличило сознательность молодежи? Давайте к этому важному вопросу вернемся после рекламы.
А.Д.: Я продолжаю, и мы говорим сейчас о подсчете голосов, или об исследовании нашего ... как скажем?
В.Ф.: Электорального поведения. Электорального - значит, избирательного.
А.Д.: Вернемся, все-таки, к молодежи. Много лет пытаются молодежь привлечь к общественной жизни, к выборам, сделать активными. И вот скажите, после этих многолетних стараний, изменилось ли что-то в поведении молодежи, стала ли она более сознательной? То есть она пойдет сейчас на выборы, или мы все равно увидим ее пассивной.
В.Ф.: Ну, что такое сознательность? Мне кажется, что это мы, вот со своими критериями другого совершенно возраста, другого времени, подходим к молодежи и думаем: "Ага, если они придут голосовать, - значит, они сознательные". Или другой подход: если они придут и проголосуют за такую-то партию, а за другую - значит, не сознательные". То есть о чем я говорю? О том, что наши подходы существенно различаются с подходами тех, кому сейчас 18, 20 лет, 22 года, - ну и так далее. Я говорю о том, что, может быть, для них критерии сознательности совершенно другие.
А.Д.: А вы проводили исследования? Какие у них критерии сознательности?
В.Ф.: Ну, у них вообще понятие "сознательность" не находится в списке приоритетов. Им важно, чтобы жизнь была "прикольной", интересной, комфортной, - а не сознательной. Понятие долга, в том числе долга перед страной, для них сейчас не в списке приоритетов.
А.Д.: А вы проводили у них исследование? По спискам приоритетов молодежи? Интересно.
В.Ф.: Да мы огромное количество исследований по поводу молодежи проводили, потому что эта тема последние 3-4 года активно обсуждается. Напомню, что в целом ряде стран бывшего СССР молодежь выступила таким вот "тараном" в так называемых "оранжевых" революциях, попросту говоря, пушечным мясом, которое было использовано для того, чтобы свалить старую власть и поставить новую, которая кого-то больше устраивала (как правило, не в этой стране, а за рубежом). Но исследования, проведенные у нас, показали, что приоритеты у молодежи совершенно другие. Для молодежи сейчас главное - это хорошо устроиться в жизни. А что значит "хорошо устроиться в жизни"? Это значит, устроиться в бизнесе. Люди считают, что там лучше всего перспективы, там больше всего материальное вознаграждение, там больше всего возможностей устроить свою жизнь комфортно, получать большие деньги. Конкурировать с бизнесом могут только творческие профессии, молодежь наша почему-то убеждена, что в творческих профессиях тоже все просто, нет каких-то преград, искусственных препон.
А.Д.: Как они ошибаются!
В.Ф.: Ну, вот такие у нас стереотипы. Может быть, это "Фабрика звезд" повлияла?! А что касается госслужбы и политики, то, по мнению молодых людей, и, я бы даже сказал, части россиян среднего возраста (мы здесь "расширительно" трактуем молодежь, до 35 лет) - то здесь все очень тяжело, возможности минимально, сложность очень велика, а вознаграждение приходит не так быстро и не такое оно большое, как хотелось бы.
А.Д.: И при этом огромные конкурсы в Академию госслужбы.
В.Ф.: Ну, эти огромные конкурсы в Академию госслужбы совершенно не означают, что люди, ее окончившие, идут на госслужбу. У нас огромные конкурсы в огромное большинство ВУЗов. Но мы знаем, что процент тех, кто поступает на определенный факультет и процент тех, кто потом работает по специальности - они радикально различаются.
А.Д.: Валерий Валерьевич, скажите, вот сейчас различные институты публикуют прогнозы, кто сколько "возьмет" на выборах. Даже не исследования, за кого проголосуют, а просто прогнозы. Вы будете публиковать свой прогноз?
В.Ф.: Да, конечно, мы будем публиковать свой прогноз, подождите буквально несколько дней. Не раньше воскресенья, не позже понедельника. Потому что понедельник - это последний день, дальше прогнозы могут быть только закрытыми, так как обнародовать их будет запрещено законодательством. Почему вообще нужны прогнозы? Потому что у нас значительная часть избирателей определяется в последнюю пару - тройку недель. И нет традиции (за исключением некоторых групп, некоторых сегментов электората), от раза к разу голосовать за одну и ту же силу, за одну и ту же партию. Но, в конце концов, и список этих партий - он зачастую меняется довольно радикально. Я напомню, что в думских выборах 1995 года участвовало более 40 партий, сегодня - только одиннадцать. То есть происходит процесс укрупнения партийной системы, какие-то партии, не выдержав испытание временем, "на свалку" уходят, какие-то появляются, какие-то укрупняются. Вообщем, наша партийная система, - она достаточно динамично развивается. Нельзя сказать, что она уже дошла до степени такой стабильности, как в Великобритании, в Японии, в Германии, в Штатах. И это, конечно, мешает людям всерьез относиться к партиям. Как можно к ним относиться, если сегодня половина из них есть, а завтра их уже не будет? Поэтому традиции голосования у нас только-только вырабатываются. И поэтому нужна специальная процедура, математическая, - это прогнозирование. Ну, она, конечно, может быть не только математическая. Прогнозировать можно, как многие наши эксперты - просто смотрят в потолок и прогнозируют, вот по своим ощущениям.
А.Д.: "Наши эксперты" - это не во ВЦИОМ?
В.Ф.: Нет. Представители российского экспертного сообщества. Мы же, во ВЦИОМ, просто благодаря тому, что мы активно занимаемся выборной социологией и исследуем электоральное поведение, - мы постоянно натыкаемся на такую проблему, что предвыборные опросы зачастую расходятся с результатами выборов. Мы, разумеется, исследуем эту проблему, почему они расходятся, и поэтому мы уже больше года занимаемся прогнозированием. Что касается этой выборной компании, думской, то мы первый прогноз в мае этого года представили, после этого каждый месяц представляли, ближайший прогноз вот будет на днях.
А.Д.: Хорошо. Я напомню, что на следующей неделе, после понедельника запретят публикацию всех исследований и прогнозов. Поэтому, я так понимаю, ВЦИОМ представит именно в воскресенье, или не позднее понедельника свой прогноз, чтобы быть последними, так сказать.
В.Ф.: Забить гвоздь.
А.Д.: Да, забить гвоздь, так сказать, в крышку гроба этой избирательной компании.
А.Д.: Валерий Валерьевич, вот на следующей неделе уже запретят публиковать рейтинги, но вы будете в день выборов, если я не ошибаюсь, проводить экзит-пулы, да?
В.Ф.: Да, это опросы на выходе, такое тоже социологическое исследование. Но мы уже не будем спрашивать людей об их намеренье проголосовать в ближайшее воскресенье, как обычно мы спрашиваем. Наши интервьюеры будут стоять в некотором количестве метров от избирательного участка, и спрашивать, ну, предположим, каждого третьего, или каждого пятого, или каждого десятого (сейчас мы обсуждаем этот шаг), "Как Вы проголосовали?".
А.Д.: А люди охотно делятся этой информацией?
В.Ф.: Зависит от города, зависит от общей атмосферы на выборах. Ну, вот, например, в марте, когда мы делали экзит-пул в Санкт-Петербурге, каждый третий отказывался. Это высокая доля "отказников", в других регионах "отказников" было меньше. Но, в любом случае, это не повлияло на точность результатов.
А.Д.: Какова точность результатов таких опросов?
В.Ф.: Она зависит от того, на сколько хорошо будет смоделирована выборка, она зависит от бюджета исследования, то есть, сколько мы можем себе позволить охватить точек в каждом регионе. Ну, пока мы рассчитываем по стране охватить около 1200 участков в 60 регионах, и рассчитываем, что точность будет весьма высокой. Отклонение не должно составить больше 1%.
А.Д.: Сколько приблизительно опрошенных у вас получается? Если 1200 участков - это довольно большая такая выборка.
В.Ф.: Ну, всего у нас больше 95000 участков, мы опросим 1200. В среднем зарегистрированных избирателей на каждом участке около 2000, явку мы ожидаем больше 50%, скорее всего, 54%, или даже чуть повыше. Поэтому - ну, представьте, около 1000 на каждом избирательном участке придут, если будем опрашивать каждого пятого, то, значит, около 200 человек опросим с каждого участка. Если умножить на 1200 - то уже получается очень серьезная цифра с большими нулями.
А.Д.: Я знаю, что вообще эта система экзит-пулов - она очень развита, но мы в свое время, во время "цветной революции" на Украине, несколько путались в тамошних украинских экзит-пулах. Что, там были какие-то неправильные методики? Или люди, которые делали экзит-пулы, были заинтересованы в тех или иных результатах?
В.Ф.: Ну, трагедия украинской социологии состоит в том, что экзит-пулы, эта сугубо исследовательская процедура, со своей погрешностью, со своими проблемами, безусловно - потому что, ну вот смотрите, если вы хотите охватить 1200 участков, то, очевидно, что вы должны прогнозировать, что где-то там у вас интервьюер заболеет, или где-то у него могут возникнуть проблемы с участковой избирательной комиссией, или милиция вас заберет в "кутузку"...
А.Д.: А что, это не законно, все-таки?
В.Ф.: Это абсолютно законно, но сигналы имеют свойство "застревать", что ли. Вот у нас в Санкт-Петербурге в марте была ситуация, когда на одном участке просто бригаду интервьюеров просто забрали и держали несколько часов в КПЗ.
А.Д.: Слушайте, опасная работа у вас.
В.Ф.: Ну, не такая опасная, никого не поранили, ничего страшного. Но, все-таки, задержали, помешали работать. Но в этот раз мы прогнозируем, что будет доброжелательное отношение, и все системы избирательных институтов, по крайней мере, председатель ЦИК Владимир Чуров провел неделю назад специально "круглый стол" для представителей ведущих социологических компаний, намеренных делать экзит-пулы, и были оговорены рамки взаимодействия. Мы договорились, например, что я напишу письмо официальное председателю Центризбиркома, где будет перечислено, на каких участках мы будем проводить опрос, с тем, чтобы не возникало никакого противодействия.
А.Д.: То есть, я хочу предупредить наших радиослушателей, что если после того, как вы проголосовали, к вам подойдет человек и спросит, за кого вы голосовали, - то это не обязательно противоправное действие, скорее всего, нет. Это, вероятно, сотрудник ВЦИОМа, который занимается, как раз, составлением экзит-пула.
В.Ф.: Да, но у такого сотрудника обязательно будет удостоверение, или, в крайнем случае, письмо, подписанное мною, о том, что он действительно является сотрудником ВЦИОМ. Поэтому если есть хоть какие-то сомнения, - уважаемые избиратели, запрашивайте такое письмо, и, прошу вас, не стреляйте в интервьюера. Он работает.
А.Д.: Вернемся к думским выборам, которые пройдут 2 декабря. Довольно вялая была предвыборная кампания, я считаю. Ну, не считая, конечно, тех гигантских мероприятий, как было недавно в понедельник, - а в остальном довольно вяло. Мы-то привыкли к жарким дебатам, к плесканию апельсиновым соком, к искрометным предвыборным роликам, и подобное. На сколько вот эта кампания, на телевидении, в частности, вызвала интерес у зрителей России?
В.Ф.: Не очень большой интерес. Сейчас не буду углубляться в цифры, они все есть на нашем сайте wciom.ru, желающих глубоко в этом деле разобраться адресую именно туда. Но пока складывается такое впечатление, что люди с не очень большим интересом отнеслись к телеагитации и теледебатам. Правда, телеролики смотрят больше, чем теледебаты, - это, все-таки, жанр более легкий, более визуальный, что ли. А для того, чтобы смотреть теледебаты, нужно быть готовым к тому, что их участники зачастую демонстрируют агрессивный стиль; вместо того, чтобы рассказывать о своих программах, - занимаются взаимными обвинениями. Конечно, никто не плещется уже апельсиновым или другим соком, но, тем не менее, исследования, которые мы проводили, показали, что людям не нравится, когда участники теледебатов занимаются взаимными обвинениями, критикой, перебивают друг друга, не дают сказать. То есть больше избирателей, телезрителей, конечно, устроило бы более спокойное обсуждение и более сосредоточенное на содержательных вещах, а не на личностях.
А.Д.: Странно. Ведь это и есть, собственно, смысл дебатов - сделать острую полемику. Мы знаем, что, например, недавние дебаты Саркази и Сеголен Руаяль сильно повлияли на результат выборов во Франции, да? Жесткие такие... У нас, может быть, просто не умеют вести? Не хотят, бояться?
В.Ф.: Есть большое отличие. Все-таки, основные теледебаты, и во Франции, и в Соединенных Штатах, где, вообщем-то, этот жанр и родился, - они бывают на президентских выборах. Президентские выборы - это всегда состязание личности. И там теледебаты с участием главных противников, действительно, имеют высокий рейтинг, и, вообщем, многие люди и меняют свое мнение о том, за кого голосовать, или просто формируют его под влиянием этих дебатов. У нас же сегодня, я напомню, идет избирательная компания думская, парламентская, где любой участник теледебатов - это всего лишь представитель определенной партии. Причем участников у нас не два, и не три главных, у нас их одиннадцать. И это притом, что главный участник, та партия, которая пользуется симпатией больше половины всех избирателей, в теледебатах участия не принимает, - это, конечно, существенно снижает интерес россиян к этому жанру предвыборной агитации.
А.Д.: Я позволю себе немного не согласиться с Вами, Валерий Валерьевич, когда Вы говорите о том, что у нас принимают участие не личности, а партию. Вот у нас как раз проблема очень многих партий, хоть они и не согласятся с этим, заключается в том, что там именно личности олицетворяют собой партии, именно личности и ведут. И получаются даже некоторые казусы в данной предвыборной кампании. Например, рейтинг ЛДПР ниже, чем личный рейтинг Жириновского, - это то, что я видел по исследованиям.
В.Ф.: А рейтинг "Единой России" чуть ниже, чем личный рейтинг ее лидера Владимира Путина.
А.Д.: Ну да. А кстати, вот интересно, что рейтинг Зюганова ниже, чем рейтинг КПРФ при этом.
В.Ф.: Да, но у этой партии есть сильная традиция, исчисляемая семидесятью годами, даже, наверное, и побольше. И там совершенно другая мотивация голосования за нее. Не прийти и не проголосовать за партию для избирателей-коммунистов - это просто предательство. Поэтому они все стройными колоннами в любую пургу, вьюгу и снег идут и голосуют. У других партий и других электоратов совершенно другие мотивации, более рациональные.
А.Д.: Я вот к чему подвожу. Дело в том, что у нас прошлые президентские выборы были не интересными. По одной простой причине - сем было понятно, кто победит. И поэтому даже первые лица партии не выдвигали свои кандидатуры, - все помнят Малышкина от ЛДПР, Харитонов тогда шел вместо Зюганова, и так далее, - а сейчас вся ситуация изменилась, все засверкало новыми красками! Смотрите, кто уже выдвигается на президентские выборы - а сейчас ведь уже можно начинать говорить, я думаю, о президентских выборах?
В.Ф.: Можно начинать говорить, но официально избирательная компания еще не объявлена, поэтому официально еще никто не выдвигается.
А.Д.: Нет, они официально не выдвигаются, но заявляют об участие в будущих президентских выборах, то есть они будут выдвигаться.
В.Ф.: Ну, мотивация этого понятна. Политики пытаются поднять ставки, сказать: "Мы не просто идем в Думу, у нас есть и свой кандидат в президенты, на ключевой должностной пост в стране".
А.Д.: Но все равно понятно, что они туда идут, потому что пока еще не известно, какую кандидатуру выдвинет "Единая Россия", но понятно, что сейчас мы уже подходим к той системе, когда партия выдвигает своего кандидата в президенты. И поэтому о своем возможном участие в выборах, скорее всего, уже заявили Жириновский, Немцов (уже пошла в ход такая артиллерия, да? Апельсинового сока не хватает), по-моему, заявил Зюганов, - то есть мы уже имеем полный набор карт. И скажите, вот на этом фоне, - на сколько важными сейчас становятся исследования личного рейтинга политиков?
В.Ф.: Ну, в России действительно существует только один такой устойчивый многолетний бренд, это КПРФ.
А.Д.: Ну, ЛДПР тоже довольно старая партия.
В.Ф.: Что касается ЛДПР, то можно сказать, да, что этот бренд есть, но он сильно персонализирован, сильно замкнут на личности лидера. У коммунистов, все-таки, нет этой связки. Но если и третий бренд, который по числу лет существенно моложе, в 2001 году образовалась партия "Единая Россия", но при этом по доле симпатий избирателей он самый мощный. Это бренд партии "Единая Россия". Причем, он носит такой, комплексный характер: там есть и сильная личностная доминанта, прежде всего, популярность Владимира Путина, самого авторитетного политика страны; но есть и другие довольно интересные элементы. Ну, например, многие голосуют за "Единую Россию", потому что это единственная, по их мнению, партия, которая что-то может сделать. То есть не потому, что программа у нее хорошая, не потому даже, что президент ее возглавляет, а потому, что эта партия, которой по силам что-то реально изменить к лучшему. Другие голосую потому, что, например, в определенном регионе ее список возглавляет популярный губернатор. Третьи голосуют потому, что эта партия для них - партия людей дела; не болтунов, не политиков-профессионалов, которые уже 15 лет выступают на думских подмостках и утверждают, как хорошо бы зажила Россия, если бы они сумели пробиться к власти, - а партия людей, которые реально на важных постах в исполнительной власти что-то меняют к лучшему. Поэтому бренд "Единой России", хоть и моложе КПРФ-вского и ЛДПР-вского, но при этом он самый комплексный и самый разносторонний. И это, вообщем-то, дает основания рассчитывать, что после того, как Владимир Путин перестанет быть главой государства, эта партия не рассыплется, не уйдет в небытие, как зачастую бывает с партиями, выстроенными под одну персоналию. Но, отвечая на Ваш вопрос, - личностный фактор, безусловно, имеет место быть. Он еще и потому довольно важен для России, что традиционная партия строится на идеологии, чаще всего. Но проблема в том, что все идеологии, которые сегодня существуют, и которые мы воспринимаем, как идеологии, - либеральная, консервативная, левосоциалистическая, - все они являются идеологиями 19 века, и абсолютно не дают ключей к решению наших сегодняшних проблем. Поэтому мы по привычке пытаемся понять, какая же идеология у той или иной партии, но как только она эту идеологию предъявляет - мы сразу понимаем, что это не та партия, которая нам нужна, что она не способна решить современные проблемы России.
А.Д.: И надо честно сказать, что и то, что мы имеем в виду под идеологиями, - как правило, уже таковыми и не являются, потому что время уже другое. Ну, скажем, мы все пытаемся представить, что КПРФ - она руководствуется коммунистической идеологией. Но это не совсем так, судя по всему, потому что несколько другое отношение к частной собственности, несколько другое к интернационализму, несколько другое отношение к религии, и так далее, и так далее. А что в результате? В результате, в основном, я так понимаю, декларация солидарности трудящихся. Точка, по большому счету. Но если сравнивать идеологические установки, те, которые декларируются разными партиями, - то здесь можно заблудиться, потому что они, в принципе, похожи друг на друга. Поэтому реально - нет в России партий, которые обладают идеологией. Вообще, по мне, идеология - она не формируется за 5 лет.
В.Ф.: Да, это длинный и сложный процесс. Конечно, сейчас есть определенный спрос на идеологию. Но эта идеология - она должна быть новой. Она не должна быть правой, в классическом понимании, не должна быть левой, в классическом понимании, - она должна быть новой и соответствовать новым реалиям, которые сегодня у нас есть. Что же касается того, какой идеологией руководствуется та или иная партия, - то для людей сегодня существуют несколько иные "маркеры", я бы так сказал. Скажем, что такое СПС? Это что, партия либеральная? Нет. Это партия 90-х годов, эта партия Ельцина, и окружения Ельцина. И, поэтому, чтобы не говорили сейчас лидеры этой партии - она воспринимается как партия прошлого, причем далеко не лучшего прошлого. Это партия хаотических времен, когда каждый из нас чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, каковы же правила игры. Что касается КПРФ - то она воспринимается тоже как партия прошлого, но прошлого Брежневского. А это прошлое для многих из нас, и, прежде всего для россиян предпенсионного и пенсионного возраста, - это, все-таки, было лучшее время их жизни. Время стабильности, время, когда каждый из них имел определенный жизненный горизонт, имел определенные гарантии (уж, во всяком случае, проблема безработицы не стояла), и перед каждым маячила возможность через какое-то время обзавестись пусть не очень хорошим, но, тем не менее, практически бесплатным жильем, - то есть была вот такая уверенность в завтрашнем дне. Поэтому КПРФ - это не партия коммунизма, это партия Брежнева. А что касается "Единой России" - то это партия Путина, безусловно. Это партия тех позитивных изменений, которые наша страна переживает последние несколько лет.
А.Д.: И надо сказать, что в КПРФ, конечно, нету Андропова, и нету Косыгина. Спасибо Вам большое! Это был Валерий Валерьевич Федоров, руководитель Всероссийского центра изучения общественного мнения. И - вы когда будете публиковать свои прогнозы?
В.Ф.: В эти выходные.
А.Д.: А где вы будете это делать?
В.Ф.: Ну, это будет в центральных газетах, это будет на нашем сайте, и, надеюсь, это будет в телепрограммах.
А.Д.: Валерий Валерьевич, будем связываться с Вами тогда на счет экизит-пулов. Хорошо?
В.Ф.: Обязательно.
А.Д.: Все. Всего доброго, встретимся в понедельник.
23.11.2007
http://www.rusnovosti.ru/program_reports/35480/
Док. 453369
Перв. публик.: 23.11.07
Последн. ред.: 23.06.08
Число обращений: 296
Федоров Валерий Валерьевич
|
