Он - актер популярный. Иди и смотри - "Спецназ", "Мама", "Мужской сезон", "Досье детектива Дубровского"... Но запомнили его раз и навсегда по одному фильму - "Иди и смотри" режиссера Элема Климова. Был 1985 год. Этот морщинистый старичок-ребенок с застывшим в глазах вечным страхом и немым криком врезался в память. Мы все испытали тогда шок. Потом у Кравченко было много ролей. Но будет ли что-то важнее и значительнее?
"В театре я совсем другой"
- Леш, ты мужественный человек? Если судить по кино, то ты - просто супермен.
- В кино у меня один образ, в театре - совершенно другой. В театре меня не штампуют, а в кино, если боевик, никто не будет по этому поводу париться и тут же пригласят меня.
- Не надоело, когда тебя уже на двадцатый боевик приглашают?
- Двадцатых боевиков не бывает. Если материал хороший, можно и в этом жанре сыграть. Хотя со сценариями у нас тяжело, это правда.
- И много ты уже отбраковал таковых?
- Ну, много - не много, но из того, что мне приходит, туфты достаточно. И если неинтересно, то я не могу себя заставить сниматься.
- До какого уровня ты можешь упасть, чтобы закрыть глаза на сценарий и работать исключительно ради денег?
- Всегда можно придумать, как заработать. Опускаться я не буду.
- Скажи, а актер вообще может быть мужчиной в первоначальном понимании этого слова?
- Дело не в том, актер ты, тракторист или пожарный. Если уж ты рожден мужчиной, то ты им изначально и остаешься. А уж если ты косишь под мужчину, как многие делают, то это сразу проклюнется. Иногда голубой бывает настолько мужественный и сильный, что никогда не скажешь, что он не той ориентации.
- У тебя есть друзья среди актеров?
- Ты звонишь, тебе звонят, вот такая тут у нас дружба. Например, мы очень дружны с Володей Турчинским, но не могу сказать, что мы часто где-то встречаемся, тусуемся. Нет, мы просто созваниваемся либо встречаемся на репетициях моей музыкальной группы. Это можно назвать хорошим товариществом, но дружба здесь не складывается просто из-за нехватки времени. А встречаемся, только если рак на горе свистнет. Друзей очень сложно найти. Везет тому, у кого они остались с детства. Зато терять легко. Это больнее всего.
- Ну а жена твоя Надежда - друг тебе?
- Надюшка - это больше чем друг, обширнее, глобальнее. Это моя вторая половина. Причем лучшая. А друзей у меня мало, можно пересчитать по пальцам одной руки.
- А друзья детства?
- Были у меня такие, росли вместе с горшка. Мы не ссорились, не ругались, просто жизнь нас развела. Кто-то за границей, кто-то еще где. Например, у меня в Америке живет друг. Мы вместе учились в Щукинском училище. Он актером не стал, стал сценаристом. Но вот если бы он жил здесь, неизвестно, как бы у нас сложилось. А так он живет черт-те где, и мы каждый день созваниваемся, что-то рассказываем друг другу. Иногда расстояние поддерживает дружбу гораздо больше. Но Вовка Турчинский при всей своей монументальности может мне позвонить и вдруг сказать: "Я соскучился. Давай где-нибудь встретимся".
- Тебе приходилось какого-то своего приятеля просто спасать?
- Недавно вытаскивал товарища из милиции. Правда, это было не в России.
"Возьми "Спецназ" и сделай кучу фотографий"
- В каком стиле ты играешь в своей рок-группе?
- Индастриэл. Это смесь металла и электроники.
- Ты играешь для молодых. Они знают, что когда-то ты сыграл в великом фильме "Иди и смотри" великую роль?
- Играл на сцене в Германии, где толпа прыгала, визжала, орала и зажигала по полной, в конце вдруг кто-то из зала на русском языке как закричит: "Спецназ!" В театре все по-другому. Там зритель приходит за кулисы, говорит: "Ой, как неожиданно вас видеть в такой роли". Я счастлив, что стал актером Кирилла Серебренникова. Ведь в каждой кинороли я всегда герой, неважно - будь это военный либо человек, поставленный в экстремальные обстоятельства, которому приходится браться за оружие. Единственная оттяжка у меня была в фильмах "Фортуна", "Рождественская мистерия". Сейчас выйдет фильм "Муха" режиссера Владимира Котта. Там мой герой - совсем не боевик и даже не положительный, а, наоборот, любит только себя. С Коттом мне работать было безумно интересно.
- Не знаю, согласишься ли ты, но, по-моему, роли такого уровня, такой отдачи, как в твоем первом фильме, "Иди и смотри", у тебя не было?
- Мне многие говорят: "Ну и планку ты себе тогда поставил. А дотянул ли до нее теперь?" Я в каждой своей роли не жалею себя, меня так учил Климов. У меня не было такого, чтобы я пришел на съемку и: "А, ладно, сейчас как-нибудь изображу". Я не могу сниматься лишь для того, чтобы только деньги платили. Тогда лучше этим вообще не заниматься. Мне интересно, когда ты ломаешь себя, рвешь, и хочется каждый раз не быть похожим на то, что ты уже делал. Как-то после сериала "Спецназ" меня позвал один режиссер на "Мосфильм". Я приехал, и мне дословно было сказано: "Слушай, мы хотим снять что-то вроде "Спецназа". Леш, можно мы тебя в камуфляж оденем, автомат дадим, надо тебя сфотографировать?" Тут у меня все упало, я сказал: "Возьми "Спецназ" и сделай кучу фотографий", после чего развернулся и ушел.
- Сейчас по телевизору показывают много документалок о детях и их первых звездных ролях и что с ними стало потом, лет через 30-40. Часто от этого всего плакать хочется, потому что одни спились, другие в нищете...
- У меня было чуть по-другому. Я спал и видел себя на сцене только с электрогитарой.
- Даже после "Иди и смотри"?
- Я к звездности всегда относился очень скептически: она сегодня есть, а завтра может с тобой что-то случиться, и ты уже на фиг никому не нужен. Тогда я только и думал о рок-музыке, репетициях, концертах в клубе. Я же на гитаре с первого класса играю.
- Но вскоре тебе стукнуло 18, и ты ушел в армию. Откосить не хотел?
- Косить - не в моих правилах. Наверное, потому что все мои товарищи были старше меня и уже отслужили. Тогда считалось увиливать от армии, обманывать стыдноватым, неправильным.
- Ты в морфлот сам напросился?
- Покажи мне человека, который сам просится в морфлот. Так сложилось. Меня от военкомата направили на водолаза учиться, я закончил эту школу с отличием, но у меня даже в мыслях не рождалось, что это прямая дорога в морфлот. Я не догонял. И тем не менее три года пролетели как три дня. А к концу службы, когда уже дембель настал, начинаются разговоры с самим собой - чем заниматься на гражданке.
- В армию ты пошел в 87-м. Тогда еще был Афганистан. Может, ты отправился в морфлот, чтобы не служить в Афгане?
- В Афган тогда уже не брали. Помню, я с товарищем и еще два паренька сидели перед дверью военкомата, и все написали заявление, что хотим служить в ВДВ. Мне всегда казалось, что стоит служить либо в морской пехоте, либо в десанте. Но оказалось, что программа "Служу Советскому Союзу" сильно запудрила мне мозги. Когда я уже служил во флоте и видел бойцов морской пехоты с большой совковой лопатой и принципом "бери больше - кидай дальше", понял, как нам все время врали по телевизору.
- Твои сослуживцы понимали, с кем они вместе служат?
- Наоборот, это играло против меня, типа: "А, ты москвич, артист, да еще известный. Ну иди сюда, известный!" Так что неуставные отношения имели место быть, но от этого я только крепчал.
- А можно ли закалиться, терпя унижения? Ведь тебя же в армии поначалу унижали, били?
- Я видел ребят, совершенно не приспособленных для службы. Видел, как они приходили уже с потерянными, напуганными глазами, а затем уж превращались в растения. На них было больно и жалко смотреть.
- То есть человек, который не может приспособиться к суровым армейским будням, заслуживает, чтобы его унижали?
- Как правило, таких ребят потом оставляли, уже не трогали. Важно, как ты себя поставишь. Раз огрызнулся - получил, два огрызнулся - получил, рано или поздно к тебе будут относиться как к личности, а не как к чему-то, чего лучше не трогать.
- Но ты ждал, когда станешь "дедом" и потом будешь бить новобранцев?
- Я не из этой оперы и никогда не стараюсь мстить. Служба службой, но уже через год я основал музыкальную группу и занимался любимым делом, разъезжая по разным городам и весям.
- И куда ты направился после того, как отдал долг Родине?
- До армии после школы я работал на заводе, вернее, коротал там время. Лишние деньги ни для кого ведь не бывают лишними. Вернулся домой в 90-м году, осмотрелся и понял, что для музыканта нет никакой перспективы, абсолютное безденежье. Сейчас, конечно, уже все по-другому, и то я знаю многих музыкантов, которые с трудом перебиваются и поэтому вынуждены иметь на стороне побочный бизнес. А на актера надо было долго учиться. Я хорошо понимал, что "Иди и смотри" не дает мне никакого права на гениальность. Поэтому для начала пошел работать в кооператив, крыши крыл. Мне было хорошо, да и в плане денег нормально. Только труд уж очень лошадиный. Но помимо работы я готовился, подтягивал недостающее образование и через год поступил в Щукинское училище.
- А с Климовым ты не встречался? Он тебе не старался помочь?
- Мы виделись, я приезжал к нему в гости. После фильма Элем Германович говорил, что мне не надо поступать в театральное училище, что меня там сломают. Но по прошествии многих лет я понял, что он-то как раз и ждал, чтобы я сам созрел. А то знаешь, как бывает: ребенок снялся в кино, родители его таскают по всем кастингам, и он уже кричит: "Я актер, актер". У меня такого не было, никто меня не пинал.
"Видите, не кусаюсь!"
- Помню, когда я впервые посмотрел "Иди и смотри", то испытал шок. Ну а про тебя вообще ходили слухи, что после этой картины ты сошел с ума.
- Когда съемки фильма проходят девять месяцев, а не так, как сейчас, то каждую минуту живешь этой жизнью. Для меня самым главным была работа с режиссером. Ты понимаешь, что огромное количество народа на съемках смотрят на тебя, как на знамя, и ради этих людей я готов был рвать себя в лоскуты. Мы были одной большой семьей, но ко мне там никто не относился как к ребенку. Нужно лезть в болото - значит, в болото, это не обсуждается. Даже мыслей таких у меня не было, что страшно, холодно... Климов мне сказал, что нужно сесть на диету, чтобы пухлые щечки и румянец исчезли. Я ничего вообще не ел, кроме яблок и подножного корма. А еще, чтобы похудеть, занимался бегом. Наверное, это черта моего характера. Про меня всегда в школе говорили: "Его долго заводить, но если уж завести, то не остановить". Долго меня заводить на съемках не пришлось. А Элем Германович не сидел где-то в режиссерском домике с чаем и бутербродами: если я лез в болото по уши без гидрокостюма, он лез вместе со мной и трясся от холода. Когда такой человек это делает, нужно быть полным индюком, чтобы не пойти навстречу и не выложиться до конца.
- Ну с ума-то ты не сошел?
- Последним слухом про меня был следующий: будто я не служил в армии три года, а лечился в психушке закрытого типа. Раньше я не знал, как на это реагировать, ведь встречи со зрителями всегда начинались вопросом: "Алексей, как вы себя чувствуете после лечения?" И я отвечал: "Видите, не кусаюсь". Потом со временем я понял, что так на людей подействовал этот фильм.
- Ну а действительно, как у тебя с психикой? Да и вообще, разве актер может быть нормальным?
- Помню, на "Иди и смотри" был врач-психолог. Он со мной занимался гипнозом. Климов хотел, чтобы сцену, когда мой герой ныряет с головой в болото, я делал под гипнозом. Но я-то знал, что гипнозу не поддаюсь. Снимался я с мальчишкой Васей и сказал ему, что негипнабельный. Он мне не поверил. Пришел психолог, я выполнял все его задания, поднимал руки, то есть делал вид, потом он мне скомандовал: "Соедини руки в замок". А при гипнозе это должно быть намертво. Он стал тянуть, я кряхтел, кряхтел а потом повернул голову, открыл глаза и раскололся. Вот тогда товарищ мне поверил. А еще у нас там был актер, который постоянно байки рассказывал. И вот мы едем на съемки, все думают, что я под гипнозом, а я слышал все его анекдоты и боялся рассмеяться.
- То есть в болото ты лез в полном сознании?
- Да, мне очень хотелось это сыграть, но я не понимал как. И вот я уже в воде, и мне нужно было запрокинуть голову, чтобы снять крупный план. Я это сделал. Помню, Элем Германович подбежал ко мне и всего расцеловал. Климов никогда мне ничего не объяснял, не разжевывал, а просто смотрел на меня своим колючим, цепким взглядом и говорил: "Понимаешь, мне нужно так". А как так - просто оставалось догадываться. При этом, как я теперь понимаю, он мне передавал огромную энергетику. Еще помню, снимали последнюю сцену, где мой герой стреляет в портрет. Было уже холодно, вода везде замерзла, я очень долго стоял с винтовкой, и у меня руки просто примерзли к ней. После я руки все же оторвал, пришел в автобус и рыдал, выл там от боли. Но никто не стал вокруг прыгать, жалеть, просто дали побыть наедине с собой. Для меня это было очень важно. Все, что ни делалось в моей жизни, все было правильным.
- Сейчас, уже больше чем через 20 лет, как тебе кажется, ты не предал себя, того мальчишку из знаменитого фильма?
- Я абсолютно такой же и остался. И ни в чем не изменился. Даже если я и делал какие-то попытки что-то в себе поменять, то через некоторое время понимал, что это неправильно. Надо оставаться таким, какой ты есть.
- Ну а какой ты?
- Иногда я даже бываю слишком мягким. Мне трудно на агрессию ответить агрессией. Для этого нужно очень сильно постараться, чтобы у меня крышу сорвало и я рога поотшибал. Как правило, любую обиду я в себе прожую и проглочу ее. Я могу смотреть какое-то кино, заплакать и не стесняюсь этого. Вот говорят, что актерство не мужская профессия. Но когда те, кто так утверждает, приезжают на съемочную площадку и видят, как мурыжат, уничтожают артистов, то сразу говорят: "Ну и работка, блин, у вас, с ума сойти. Я бы не выдержал".
- Леш, тебя часто с Женей Мироновым путают? Вы как бы похожи, только ты помощней, а он посубтильней.
- Не чаще, чем его со мной. Мы играли братьев в фильме "Мама" и в спектакле "Господа Головлевы". Я знаю, что к Женьке тоже подходят, хлопнув по плечу: "За "Спецназ" спасибо!" А мне однажды кассир в магазине, давая журнал с прилавка, где Женькина фотография, попросила: "Распишитесь". Я смело взял ручку и расписался: "Мирон".
Александр Мельман
04.04.2008
http://russart.com/?cid=5708
Док. 452906
Перв. публик.: 04.04.08
Последн. ред.: 19.06.08
Число обращений: 103
Кравченко Алексей Евгеньевич
|
