Вагиф Гусейнов: Приоритеты и конкурентоспособность национальной безопасности Российской Федерации в условиях глобализацииНазад
Вагиф Гусейнов: Приоритеты и конкурентоспособность национальной безопасности Российской Федерации в условиях глобализации
I.
ПРОЦЕСС глобализации, начавшийся в свое время в экономике, постепенно охватил все без исключения сферы деятельности мировой цивилизации и стал общемировым ключевым процессом XXI века. Его уже нельзя оценивать только в экономических категориях, хотя экономика пока остается центральным звеном глобализации. В докладе Национального разведывательного совета США "Контуры мирового будущего: "Доклад по Проекту-2020"" отмечается, что "размах и скорость перемен, обусловленные глобализацией, вне зависимости от их природы станут характерной особенностью ближайших 15 лет". Мир столкнется с серьезными проблемами, вызванными этими переменами. Обусловлено это главным образом тем, что под воздействием глобализационных процессов современный мир становится все более взаимозависимым, более неразделенным во всех своих проявлениях, более однородным, в чем-то более безопасным, но во многом, к сожалению, и более уязвимым.
Непредвзятые оценки подтверждают, что глобализация - процесс не только разветвленный, но и неоднозначный по своему воздействию на мировое сообщество в целом и на отдельные государства. Она влечет за собой не только позитивные, но и значительные негативные последствия. Лауреат Нобелевской премии 2001 года по экономике Джозеф Стиглиц в своей книге "Глобализация: тревожные тенденции" отмечает, что надежды на благотворные последствия глобализации оказались во многом иллюзорными. В целом ряде регионов мира наблюдается стагнация экономики, финансовые кризисы, вооруженные конфликты, терроризм, рост международной преступности, экологические бедствия, техногенные катастрофы. До тысячекратного показателя увеличился разрыв между самыми бедными и самыми богатыми странами мира. Он стал одной из наиболее актуальных проблем современности и источником многих угроз. Большинству стран глобализация не принесла обещанных экономических выгод. В наиболее трудном положении оказались страны, переходящие от плановой к рыночной экономике. Это особенно относится к России, крупнейшей стране мира с еще недавно высокоразвитой и разветвленной плановой экономикой. Неизбежные трудности переходного периода накладываются у нас на те негативы, которые вызваны глобализацией.
Можно согласиться со Стиглицем и в том, что глобализация не сделала мир более стабильным и безопасным. Это касается не только экономики, но и всех других важнейших сфер жизнедеятельности государств и условий их существования.
Помимо общего глобального экономического пространства, которое сегодня является объективной реальностью, создано и продолжает интенсивно развиваться единое мировое информационное пространство. Ту же всемирную компьютерную сеть Интернет уже нельзя считать чисто информационным явлением. Она все более активно воздействует на экономику, финансы, социальную сферу, мировую культуру, общественную мораль и т.д. Появляется все больше возможностей для осуществления атак в виртуальном пространстве на важнейшие узлы мировой информационной структуры, на структуры, управляющие промышленными процессами, финансовыми потоками, энергоснабжением, а также на национальные системы управления, в том числе и системы управления оружием, включая ракетно-ядерное.
Физические границы между государствами, которые еще недавно служили барьерами для перемещения людей, товаров, капиталов, услуг и даже интеллектуальных продуктов (идеологий, верований, научных и иных теорий, политических взглядов и т.д.) постепенно утрачивают свое прежнее значение, все более превращаясь в некое географическое понятие, в условные линии, очерчивающие территорию отдельных государств, но не ограничивающих межчеловеческое общение - экономическое, информационное, личное - и, самое главное, все меньше препятствующие распространению угроз безопасности.
Сегодня уже можно говорить о существовании не только единого экономического и информационного глобальных пространств. Все явственнее проявляются, например, признаки формирования общего пространства безопасности и даже единого силового пространства, хотя пока и в заточной форме, формируемого главным образом для решения конкретных задач.
Несколько примеров в подтверждение этого.
Первый - антитеррористическая операция, начавшаяся в 2001 году после сентябрьских терактов в США. В ней приняли участие или поддержали ее практически все государства мира, за малым исключением.
Второй пример - Ирак. Только к военной операции во главе с США присоединились 50 государств с общим числом 1,23 млрд. человек и совокупным валовым внутренним продуктом 22 трлн. долларов. (Такие цифры называла Кондолиза Райс в марте 2003 года). Ряд других государств, в том числе союзники США по НАТО, не принимали участия в военной операции, но назвать их нейтральными нельзя, поскольку они возражали не столько против силового воздействия на режим Хусейна, сколько против способов такого воздействия и против монопольного права США принимать важнейшие для всего мира решения.
Третий пример - обновленный Североатлантический альянс. Он значительно увеличил свой боевой состав и расширил географические рамки, приняв в свой состав все государства бывшего Варшавского договора и три прибалтийские республики. Но самое главное - альянс трансформировался концептуально и стратегически. Это уже не оборонительный союз времен холодной войны, действующий на территории Западной Европы. Сегодня это мощный, единственный в мире военно-политический союз, влияние и военно-политическое пространство которого распространяются на значительную часть Евразийского и Североамериканского континентов, на север Африканского континента, на Атлантику. В случае необходимости блок может и готов действовать в любом районе земного шара. Многие страны, не являющиеся сегодня членами НАТО, в том числе государства - бывшие советские республики, стремятся попасть под силовой зонтик, предоставляемый им Соединенными Штатами и НАТО. Стремление это обоюдное. На Стамбульском 2004 года саммите НАТО объявила зоной своих стратегических интересов Южный Кавказ и Центральную Азию. Тогда же было принято решение о расширении сотрудничества альянса со странами Средиземноморья и Ближнего Востока.
Да и отношения России и НАТО за последние 10 лет существенным образом изменились и носят все больше характер сотрудничества, хотя определенные конфронтационные моменты пока все же сохраняются, в основном из-за позиции НАТО, предпочитающей держать Россию на дистанции и упорно не желающей считаться с озабоченностями России в отношении немотивированного расширения блока на восток, некоторых аспектов, касающихся Договора по обычным вооруженным силам в Европе, ситуации вокруг чеченского кризиса и др. Но это не мешает НАТО целенаправленно укреплять свои позиции на постсоветском пространстве при молчаливом согласии России. Так, в одном из своих последних интервью (сентябрь 2005 года) генеральный секретарь ОДКБ Н. Бордюжа заявил: "Я не рассматриваю НАТО как противоборствующую структуру и не говорю о том, что мы должны соперничать. Сегодня мы де-факто действуем на одном поле. И дальше будем идти параллельными курсами, не соприкасаясь и не взаимодействуя, что, в принципе, тоже возможно".
Все это дает веские основания для вывода о том, что НАТО XXI века неуклонно превращается в военно-политический альянс глобального уровня.
Конкурентоспособность России в условиях глобализации. Издательство РАГС
Москва, 2006
Док. 452900 Опублик.: 19.06.08 Число обращений: 210
