- Михаил Михайлович, первым театром, где вы работали после Театрального училища им. Щукина, был "Ленком". Как вы в нем оказались?
- Пришел среди других молодых актеров из Театрального училища им. Щукина показываться. Но показывал не отрывок из спектакля, а танец, точнее пластический этюд. На третьем курсе наш педагог по танцу поставил этот этюд. Он назывался "Финский танец". Я изображал молодого финского увальня, влюбленного, но слегка заторможенного. В приемной комиссии сидел весь худсовет театра: Софья Владимировна Гиацинтова, Сергей Львович Штейн, Леня Марков... Пока мы танцевали, все хохотали. Гиацинтова которая была председателем приемной комиссии тоже хохотала, а потом говорит: "Хороший мальчик. А разговаривать-то он может?"
- Кого вы играли в театре?
- Естественно, стиляг, как и Шура Ширвиндт. Правда, у меня они быстро исправлялись и становились нормальными людьми. Зрителям очень нравилась пьеса "Опасный возраст", ее написал известный журналист, который все время бичевал стиляг. Я играл стилягу по имени Бубус, который быстро перевоспитывается. Это было в 60-м году, мне было тогда двадцать четыре года.
- У вас были поклонницы?
- После этого спектакля девочки меня просто одолевали... Иногда мне приходилось уходить из театра закоулками, я знал все боковые выходы из "Ленкома"... Потом в театр пришел Анатолий Васильевич Эфрос. Спектакли стали гораздо серьезнее, и были уже не такими "обличительными". А красавец Ширвиндт, который раньше играл всяких стиляг или меньшевиков, в спектаклях Эфроса был просто Марчелло Мастроянни.
- Обычно выступая с Ширвиндтом, вы как бы уходите на второй план. Как складываются у вас отношения в жизни?
- Я, например, горжусь, что я его научил ловить рыбу. Бросать спиннинг, забрасывать блесну. Впервые мы рыбачили вместе в заповедных местах на речке Лама. Шура забросил спиннинг, блесна улетела за спину, он стал ее вытягивать, стоя на бревнышке, и вдруг блесну схватила щука. Он заорал: "Миня, помоги!". Я подбежал к нему, и мы сумели ее поймать. Ширвиндт любит ловить рыбу сидя, с удочкой в руках и трубкой во рту, и часто засыпает. Я слышу, что у него падает трубка в воду, и понимаю: Шура спит. И даже придумал для него специальное приспособление, чтобы трубка не падала.
- Ширвиндт сейчас преподает в Театральном училище им. Щукина. Вам никогда не хотелось преподавать?
- Мне кажется, для этого нужен особый талант. Я помню, как преподавали в училище мои соседи по дому, знаменитые актеры и педагоги Театра им. Вахтангова. И видел потрясающих артистов, которые не рвались преподавать. Они понимали, что они могут только играть. Иногда кому-то кажется, что он может преподавать, но на самом деле он плохой педагог, и ему не надо заниматься этой профессией... Но это долгий разговор... Одним словом, у меня другая профессия. Знаете, сейчас многие молодые люди думают, что учиться вообще не нужно. Вышел на сцену - и играй в свое удовольствие. Все свободные, раскрепощенные... Притом в антрепризе сейчас идут на любые уловки, чтобы заманить зрителя в театр. В театре можно все: на сцене раздеваются, изображают половые акты и так далее. Но это быстро надоест зрителям. Все-таки в театр приходят для серьезного разговора с автором, актерами и режиссером. А актер должен прежде всего донести мысль, вызвать у зрителей какие-то чувства. Не зря сейчас даже в антрепризе жалуются на спад интереса к театру. Сейчас пятница и суббота - не театральные дни, все зрители едут на дачу. Особенно люди среднего поколения, кто отдыхать, что заниматься садово-огородными работами. А в воскресенье опять все собираются в Москву и опять полно народу. Театр не должен быть просто развлечением.
- Почему в Театре сатиры так мало молодых режиссеров?
- Молодых режиссеров сейчас в театре много, но где взять хороших? Но все-таки Александр Анатольевич иногда их приглашает. Ольга Субботина поставила на "Чердаке Сатиры" спектакль "Яблочный вор", по-моему, получилось очень хорошо. Театр никогда не отказывает молодым режиссерам, которые хотят что-нибудь поставить наверху, на малой сцене. Кроме того, мы и сами что-то придумываем. Например, наш артист Юрий Васильев занимается режиссурой, и это у него неплохо получается.
- Вы ходите в кино?
- Стараюсь посмотреть все новые фильмы. Меня окружает много молодых ребят, и родственники и коллеги по театру, я стараюсь не отставать от них, следить за всем, что происходит, хотя сейчас на зрителей обрушивается огромный информационный поток... Во времена перестройки каждый новый фильм был событием. Помню, как мы снимали фильмы "Бабник", "Импотент", "Моя морячка" за какие-то с трудом собранные копейки. Сейчас бюджет фильма снова приближается к нескольким сотням тысяч долларов, хотя энтузиазм немного поугас. На Новом Арбате недалеко от моего дома вывешивают огромные рекламные плакаты фильмов. Ночью они горят разноцветными огнями, и огни виднеются в окне моей спальни. Я спрашиваю у своих внуков, их друзей или молодых актеров Театра сатиры, смотрят ли они эти фильмы. Смотрят, но фильмы не вызывают у них особого восторга, так же как и у меня. Хотя сейчас нужно высказывать свое мнение гораздо осторожнее. Дети близких друзей стали артистами, много снимаются, и не хочется никого обижать. Сейчас у кино появился очень сильный конкурент - видео. Чтобы посмотреть фильм, не нужно идти в кинотеатр или ждать, пока он появится в телевизионной программе. Достаточно дойти до магазина и купить кассету. И реклама не мешает...
- Почему вы никогда не снимались в рекламе?
- В сущности, в этом нет ничего плохого. Я видел в американской рекламе выдающихся артистов. В ней снимался Юрий Никулин, Армен Джигарханян, у меня тоже были какие-то предложения, но как-то то не было времени, то - особого желания.
- Вы по-прежнему живете в центре Москвы?
- Да, я родился в родильном доме Грауермана, вырос в доме на ул. Вахтангова (сейчас она называется Николо-песковский переулок), учился в мужской школе в Серебряном переулке. А мой дед жил в Левшинском переулке. Он заведовал нашим водопроводным участком. А когда-то устраивал в Москве водные феерии.
