О том, что "наш кандидат — Медведев" я знал года за полтора, причем от людей, которые слов на ветер не бросают. Но, как и тысячи других "знавших из источников" не придавал этому знанию особого значения, поскольку "не может же быть все так просто".

Интриги добавляли и переживания некоторой части экспертной элиты, рассуждавшей о том, что "преемник Медведев" — это дорога к скорому кризису власти, потере управляемости, это слабая политика и т.д. Пророчествовалось все это настолько уверенно, что преемничество Медведева казалось довольно абсурдным и малореальным вариантом, игрой для отвода глаз.

Сегодня, едва ли не все те же, дружно хлопают в ладоши и преданно заглядывают Дмитрию Анатольевичу в глаза, сообщая, что он всех устраивающая фигура, надежный и предсказуемый вариант, и вообще рынок на него реагирует положительно. Другие столь же предсказуемо будут говорить о том, что выбор в пользу Медведева — это реверанс в адрес Запада, либеральной интеллигенции и прочих реальных и виртуальных Основополагающих Инстанций современной РФ.

Теперь посмотрим что остается за вычетом ритуальных восторгов и столь же ритуальных проклятий.

Остается следующее.

Первое, — Путин не решился ни на какой более рискованный вариант преемничества, нежели тот, который связан с назначением личного друга.

В условиях, когда логика политической системы будет подталкивать любого преемника Путина к "депутинизации", как форме универсальной властной закономерности в России, вряд ли Путин смог бы обеспечить себе большую степень гарантий преемственности власти, курса и контроля за ситуацией при уходе от власти. Выдержит ли эта личная дружба испытание четырьмя годами абсолютной власти? Вот драматический вопрос, ответ на который мы получим в следующий период, если, конечно, не произойдет надстраивание над президентской властью новой полномочной структуры в которую уйдет Путин.

Второе, — в пресловутом споре "юристов" и "силовиков" наблюдается, казалось бы, победа первых при явном неуспехе вторых.

Этот неуспех как обозначился "казусом Шварцмана", так и продолжается. И этот неуспех совершенно предсказуем. В том смысле, что выиграла сила, сделавшая ставку не только на аппаратные и силовые, но и на публично-политические и гуманитарные технологии. От силовиков еще с момента их обозначения в качестве силы в 2001 году ожидали той или иной степени идеологической определенности, выявления своей программы, "большой генеральской мечты", как её называл Павел Святенков. Но те её так и не выдали, и даже не попытались работать с гуманитарными элитами, сделав ставку на технологии голого экономического и политически-придворного господства без гегемонии.

И вот итог: если воспринимать выдвижение преемника в логике борьбы партий, то оказалось, что выигрывает тот кандидат в преемники, относительно которого существует технология его продвижения, который и сам не "немой", и окружение которого знает и как работать со словом, с общественным мнением (которое может быть и "не существует" по Бурдье, зато существует по Пушкиным — прадеду и правнуку).

Силовое господство без гегемонии оказалось довольно ограниченно конвертируемым в публичную власть, которая представляет собой единство господства и гегемонии.

Силовики могут отыграть свои позиции тем или иным аппаратным способом, но роковые изъяны в социальных технологиях, так и не устраненные ими за 6 лет, сказались на их борьбе за преемничество весьма чувствительно.

Отсюда третье, — в лице Медведева Россия может получить в правители, впервые со времён Керенского и Ленина, классического интеллигента, со всеми родовыми признаками, включая даже подчеркнутую склонность к застенчивым сомнениям.

Причем из сказанного мною не следует никаких обманчивых исторических параллелей. Медведев может быть ничем не похож на предыдущих интеллигентов во власти, а его правление вполне может оказаться периодом спокойного и бескризисного развития страны, ориентированного, как неоднократно подчеркивал он, на "улучшение качества жизни".

И мягкость здесь вполне может оказаться не минусом, а плюсом. Достаточно вспомнить пример великого царя-юродивого Феодора, притворявшегося всю жизнь блаженным дурачком, интересующимся только колокольным звоном, за которого якобы правит Борис Годунов. И вспомним, что годы царя Феодора были временем исключительных внешних и внутренних успехов России, к сожалению прерванных прекращением династии. Русские хронографы неоднократно подчеркивали, что мир и тишина и багополучие были посланы Русской Земле "за кротость его". Так что кротость как сильная позиция, не путать со слабостью, для российского правителя вполне при определенных условиях возможны.

Мне как человеку, занимающемуся прежде всего историей идеологий чрезвычайно в этой связи любопытно, как скажется на политических процессах в России тот факт, что Медведев является высококвалифицированным юристом-теоретиком, преподавателем римского права. Это совершенно особая школа мысли, совершенно особый взгляд на действительность, довольно далекий, кстати, от приписываемого Медведеву классического либерализма.

Не будучи знакомым с теми взглядами, которых Медведев придерживается сам по себе, могу судить лишь по его публичным выступлениям, в частности — по критике им переноса на российскую действительность западных правовых концепций:

Нашу страну часто обвиняют в нарушении закона. Но, например, в новом фильме Михалкова "Двенадцать" приводится фраза о том, что "российскому человеку скучно жить по закону". Возможно, это недалеко от истины, но нужно найти причины, и если посмотреть внимательно, то мы увидим, что исторически в России принимались законы, противоречащие смыслу и ориентирам российского народа.

Отслеживая высказывания Медведева в довольно "фоновом" режиме, я не раз и не два замечал подобные, достаточно небанальные ходы мысли, говорящие о том, что Медведев намного глубже своего "политологического" образа либерального юриста из друзей Путина…

Для той части политического спектра, к которой я себя имею удовольствие относить, все это значит следующее — при новом президенте перспективы идейного диалога с властью не только не закроются, но и, вполне возможно, будут расширены, поскольку подход к ним будет гораздо менее технократичным.

Понятно, что многих русских националистов не устраивает такой диалог в принципе, им не интересно разговаривать в пределах своей компетенции, в сфере идей, они предпочитают пророчествовать о бедах и рекомендовать практические советы, традиционно поражающие своей нелепостью. Так вот, если в этом болезненном выходе за пределы компетенции себя самоограничить, то вполне возможно, что в смысле идейного диалога, а не дворовых и уличных разборок, Медведев окажется вполне удобным и заинтересованным партнером, более искренним и менее политтехнологичным.

Впрочем, это только предположение и не более того.
 

http://www.apn.ru/opinions/article18675.htm

11.12.2007

Док. 449244
Перв. публик.: 11.12.07
Последн. ред.: 02.06.08
Число обращений: 262