Михаил Кротов: Конституционное судопроизводство нуждается в формализацииНазад
Михаил Кротов: Конституционное судопроизводство нуждается в формализации
При рассмотрении вопроса о конституционности федерального закона в Конституционном Суде со стороны государственной власти выступают сразу три представителя. Чем это обусловлено?
- Институт представительства Президента, Государственной Думы и Совета Федерации в Конституционном Суде - достаточно своеобразный, поскольку формально, действительно, Президент, Дума и Совет Федерации - это одна сторона, принявшая закон. Однако, поскольку в принятии закона участвуют все три органа государственной власти, они все представлены в конституционном процессе.
Возможны ли расхождения позиций представителей органов власти, конфликт интересов?
- Конфронтации никогда не случалось, но разный подход встречается. Например, так произошло при рассмотрении вопроса о суде присяжных в отношении военнослужащих, совершивших преступления в Чечне. При идентичной аргументации мы с представителем Государственной Думы Е.Б. Мизулиной высказали противоположные позиции. Я утверждал, что нет ничего неконституционного и Суд может работать, а она - обратное.
Дело в том, что при рассмотрении дела у каждого из нас своя задача. Представитель Государственной Думы в большей мере говорит о мотивах, которыми руководствовался законодатель, проясняет, какую логику закладывали в закон. Совет Федерации в большей степени подходит к вопросу с точки зрения федеративного устройства государства. Моя же функция - показать, какую роль играет та или иная норма закона в системе государственной власти, выявить политический подтекст, если он есть. Например, нужно показать, как по такой-то норме проходят выборы в таких-то регионах; и если мы признаем норму неконституционной, то это породит ряд новых проблем. Конституционному Суду, конечно, нужно учитывать и эти вопросы. При оценке конституционности нормы речь идет не только о формальном законотворческом процессе. Ведь Президент выполняет не просто формальную роль - подписать закон: он может использовать право вето с учетом политической ситуации даже в том случае, когда к тексту закона никаких претензий нет.
Существует ли практика предварительного согласованияпозиций представителями хотя в целях процессуальной экономии?
- Если говорить об экономии времени, то мы стараемся не повторять доводы друг
друга. Поэтому Е.Б. Мизулиной как представителю Госдумы достается, конечно, больше всех: ей право выступать предоставляется первой, так как первой в цепочке законодательного процесса оказывается Дума. Елена Борисовна потому традиционно готовится наиболее объемно. Мне иногда остается только подвести итог, если добавить нечего.
Практики готовить некое единое выступление нет. Все-таки наши позиции имеют определенную специфику. Впрочем, говорить о едином представительстве de lege ferenda можно. Вместе с тем вопрос процессуальной экономии в Конституционном Суде не стоит. Закон о Конституционном Суде предусматривает, что Суд выслушивает доводы сторон в полном объеме. Нет оснований прервать, сократить, сказать, как в судах общей юрисдикции: "Достаточно, мы поняли Вашу позицию".
Существует ли обратная связь между Конституционным Судом и властью?
- Когда решение уже вынесено, конечно, есть реакция со стороны и законодательных органов, и правоприменительных в той части, которая требует корректировки. Иногда приходится помогать. В частности, по Определению об исчислении непрерывного трудового стажа при выплате пособия по временной нетрудоспособности следовало, что норма утрачивает силу с 01.01.2007 г. До этого срока Миндздрав должен был выйти с новым законопроектом. Существовал риск, что Минздрав не успеет и возникнет правовой вакуум. Мне пришлось подготовить обращение на имя руководителей правительства по данному вопросу, и в настоящее время законопроект в Думе прошел второе чтение.
При проработке законопроектов в государственном правовом управлении я указываю на позиции Конституционного Суда, высказанные им ранее по различным делам. Таким образом, правовые позиции Конституционного Суда учитываются при принятии новых законов.
Интереснее быть представителем в арбитражном суде или Конституционном?
- Если говорить об адвокатской деятельности, то в Конституционном Суде эта работа носит именно юридический характер. Это именно то, что должен делать адвокат и любой юрист в судебном заседании: не добиваться решения всеми правдами и неправдами, а выполнять именно правовую работу, представлять правовую позицию. В силу того что судьи Конституционного Суда обладают высокой квалификацией, нет опасения остаться непонятым, как иногда случается в арбитражном суде или суде общей юрисдикции.
Процедура судопроизводства в Конституционном Суде сильно отличается от привычных форм. Нуждается ли она в формализации?
- Процессуальные аспекты сильно отличаются от других судов, нет и формализации процесса. Не чувствуется явно и состязательность в споре в том смысле, что роль Суда достаточно активна, он сам добывает доказательства. Суд в гораздо большей степени выполняет ту функцию, которую раньше выполняли все суды. Он по собственной инициативе приглашает экспертов, по собственной инициативе изучает какие-то материалы, истребует дополнительные.
Такие процессуальные возможности, как реплика, замечание, не предусмотрены, и иногда хочется такой возможностью воспользоваться, но понимаешь, что существующий формат это сделать не позволяет.
У нас есть ряд процессуальных кодексов, но процедура конституционного судопроизводства действительно нигде не прописана, Конституционно-процессуального кодекса у нас нет. Судебное заседание в Конституционном Суде нуждается в обязательной формализации. Это одна из гарантий права на справедливое рассмотрение дела. Какие-то вопросы точно нуждаются в нормативном урегулировании. Например, роль эксперта. Во всех процессуальных кодексах вопрос о функции эксперта решен предельно ясно. Эксперт обладает знаниями, которыми по определению не обладает суд, и он должен свои знания донести до суда. Эксперт потому не может давать ответ на юридические вопросы - суд сам эксперт в правовой области. Роль эксперта в Конституционном Суде пока не определена.
Выбор эксперта сейчас полностью зависит от судьидокладчика, который готовит дело к пленарному заседанию. Ни одна из сторон не может привлечь эксперта, поставить или скорректировать вопросы к нему. Нигде не прописано и право стороны ходатайствовать о при-
влечении того или иного эксперта Судом. Если такое ходатайство будет заявлено, возможно, Суд его удовлетворит, а может, и нет. Нет определенности процесса, которая должна быть.
Есть вопросы, связанные с текстом решения. Традиционно, если заявляется ходатайство, оно и результаты его рассмотрения отражаются либо в специальном документе, либо в самом решении по делу. Практика же показывает, что не все процессуальные действия Суда отражаются в решении по делу, рассмотренному Конституционным Судом.
Некоторые отступления от строгой формализации все же необходимы. Не могут, например, устанавливаться сроки рассмотрения дел в суде.
Не сложился ли еще в России такой типаж, как "конституционный адвокат"?
- Начинает появляться. Я уже встречал в заседаниях адвокатов, участвовавших в нескольких делах. Думаю, что пока не каждый адвокат видит потенциальную возможность доведения дела до Конституционного Суда, не всегда готов к подобному обращению. С другой стороны, иногда, особенно по вопросам арбитражного процесса некоторые коммерческие организации выходят на достаточно высокий уровень абстракции и указывают на нарушение конституционных прав, хотя на самом деле речь идет не об оспаривании АПК, а об оспаривании решения по своему делу.
Насколько оправданны опасения, что Конституционный Суд превращается в еще одну надзорную инстанцию?
- Проблема в том, что среди подведомственности дел Конституционному Суду есть категория дел о рассмотрении жалоб о нарушении конституционных прав человека. Процедура рассмотрения подразумевает, что Конституционный Суд примет дело к своему рассмотрению только тогда, когда подобное нарушение было результатом правоприменительной деятельности, в частности права человека нарушены судебным актом. Когда Конституционный Суд рассматривает подобные дела, он должен отвлечься от конкретного дела и определить, соответствует ли Конституции норма, на основании которой вынесен судебный акт. Чаще всего бывает, что норма является конституционной, но на практике применяется неверно. Конституционный Суд выносит и свое решение, корректируя практику высших судов.Здесь-то и возникает вопрос о компетенции высших судов. Такая иерархия в законе не прописана. Это складывающееся обыкновение, которое нуждается в легальном оформлении, закрепляющем или ограничивающем Конституционный Суд в таком праве.
Определенная корректировка этих отношений должна быть. Количество обращений граждан возрастает, и это свидетельствует о том, что уже большая часть общества рассматривает Конституционный Суд либо как очередную ступеньку перед Европейским судом, либо как высшую надзорную инстанцию.
