В. ДЫМАРСКИЙ - Добрый вечер. Сегодня у нас тема, которая действительно на слуху, и в последние годы, месяцы, дни - это тема Европейского суда по правам человека. Чуть ли ни каждое судебное разбирательство заканчивается тем, что те, кто проиграл его, обещают сразу же дойти до Страсбургской судебной инстанции. Будь то дело ЮКОСа, парламентские выборы или даже отсуживание незаконно приватизированного чердака, как это произошло в Санкт-Петербурге с одной пенсионеркой. Так вот, что же это такое Страсбургская инстанция, как России на нее смотреть. С испугом, с уважением, индифферентно, стоит вообще бояться этого Европейского суда по правам человека. И вот этот вопрос я сразу же адресую одному из гостей - российскому судье в Европейском суде по правам человека Анатолию Ковлеру, который на несколько дней приехал в Москву из этого страшного Страсбурга и любезно согласился придти в студию "Эхо Москвы". Добрый вечер. Перед тем как вы ответите на вопрос, я представлю других наших гостей известных наших юристов. Адвокат Александр Аснис, добрый вечер. И советник Конституционного суда РФ Тамара Морщакова. Так вот, вопрос Анатолию Ковлеру. Так стоит ли нам бояться Страсбурга, как нам смотреть на этот Страсбург?
А. КОВЛЕР - Я бы сразу немножко откорректировал вопрос. Мне кажется, что вообще к органам правосудия надо относиться с минимумом эмоций. Поскольку правосудие это, прежде всего объективное выяснение истины и поэтому любые эмоции как со стороны судей, так со стороны заявителей, истцов и публики мне кажется, только вредят правосудию. Поэтому мне кажется, надо относиться к Европейскому суду как к любой другой инстанции, со здоровым потребительским отношением. То есть с отношением, связанным с защитой конкретных прав гражданина. Памятуя при этом, что каждая инстанция наделена определенной компетентностью и поэтому даже Европейский суд не может дать больше того, что ему предписывает Европейская конвенция. Поэтому мы рассматриваем Европейский суд в Страсбурге как дополнительное средство защиты прав гражданина после того, как исчерпаны внутренние правовые средства защиты прав гражданина.
В. ДЫМАРСКИЙ - Но мы разве не жили спокойнее, когда Россия не была членом Совета Европы, членом Европейской конвенции по правам человека и соответственно юрисдикция Европейского суда не распространялась на Россию. Тихо, спокойно все решали наши вопросы, никто нас не трогал.
А. КОВЛЕР - Может быть кто-то и жил спокойно, но дело в том, что тенденцией второй половины 20 века, мировой тенденцией является то, что гражданин перестал быть заложником государства, и его правовое измерение перешагнуло границы государства, начиная с принятия всеобщей Декларации прав человека 1948 года, и заканчивая региональными конвенциями. То есть гражданин имеет теперь право обжаловать действия национальных инстанций не только в национальных органах правосудия, но и в межгосударственных, к которым и относится Европейский суд. Более того, после введения в действие статьи 46-й нашей Конституции, которая предоставила гражданам это право, мне кажется, получили правовое основание такие действия и в национальном законодательстве.
В. ДЫМАРСКИЙ - Тамара Георгиевна, вы с этим согласны? Вообще участие России в Европейском суде, что оно дало не России вообще, а российской судебной системе, в частности Конституционному суду и судебной системе в целом.
Т. МОРЩАКОВА - Я считаю, что это дало России и российской судебной системе очень много. Во-первых, Россия получила ориентиры какие-то дополнительные, сложившиеся в международно-правовой практике. Почему для России эти ориентиры так важны - потому что российская Конституция написала, что в области признания и обеспечения прав и свобод она ориентируется на международно-правовые стандарты, на международно-правовые нормы и договоры РФ. Но если мы ориентируемся на эти стандарты, ясно, что нам нужно их понимать не так, как мы могли бы толковать их для себя, а так, как их толкует европейское сообщество. Это толкование и содержится в решениях Страсбургского суда и поэтому практика Страсбургского суда помогает нам в соответствии с тем, как это принято в Европе обеспечивать права и свободы людей, на что мы решились сами, никто нас к этому не принуждал. Это записала сама Конституция.
В. ДЫМАРСКИЙ - Такой вопрос. Вот судья Конституционного суда это судья высшей категории или какой-нибудь районный судья из глубокой провинции, вот их рядовых судей не раздражает, что они принимают решения, они работают, как работали многие годы, если не десятилетия, а тут вдруг появилась инстанция, которая в какой-то степени начала им указывать на их промахи, недостатки. Как в судейском сообществе это все воспринимается?
Т. МОРЩАКОВА - Вы знаете, на самом деле Страсбург не указывает ничего судьям. Но возникает обязательство определенное, которое все юридическое сообщество и судейское сообщество, прежде всего, само берет на себя, потому что оно понимает, что если оно отклоняется в интерпретации права, которое необходимо защищать национальной судебной системе так же как и в наднациональной от содержания решений Страсбурга, то соответственно государство может быть поставлено действиями своей судебной системы в не очень удобное положение. Я могу сказать, что судьи Конституционного суда не только с каким-то скепсисом, но, наоборот, с большим доверием относятся к решениям Страсбурга и видят в них для себя большую поддержку, помощь. Потому что когда нужно истолковать какое-то право по Конституции, а Страсбург, действующий на основе закрепления аналогичного права в Европейской конвенции, уже разъяснил, как это надо понимать, то естественно, суду гораздо проще выработать позицию, опираясь и на внутренние представления и на наднациональные.
А. КОВЛЕР - Я могу добавить, что я часто езжу по стране, и недавно я был на семинаре в Рязани, до этого в Перми, Иркутске, Саранске, и везде судьи говорят "спасибо" вам за ваши постановления, если бы понимали, как это облегчает нам нашу работу. Потому что мы теперь можем ссылаться не только на разъяснения Верховного суда, на постановления Конституционного суда, но и на практику Европейского суда. И поэтому книга "Прецеденты Европейского суда по правам человека", которая недавно вышла, 1200 страниц, она буквально расхватана за несколько дней именно судейским корпусом.
В. ДЫМАРСКИЙ - У меня вопрос к адвокату Александру Аснису. Хорошо, Европейский суд принимает некое решение. Оно обязательно для страны, которая выступает ответчиком, для государства, которое выступает ответчиком. Вот вы были адвокатом по шумному громкому делу семьи Сливенко в Латвии, которые отстояли свои права через Европейский суд. Сколько уже времени прошло? Что-нибудь латвийские власти сделали. Так может быть, вообще и эти страны делать ничего не будут, никакие власти никаких решений Страсбургского суда, выслушали и забыли.
А. АСНИС - На самом деле, на мой взгляд, если можно так выразиться, встряхнул российскую судебную систему и правоохранительную систему и очень много дал возможности для отстаивания этих прав. И не только судьи, о которых сказала Тамара Георгиевна, благодарны появлению возможности опираться на решения Европейского суда. Но и в первую очередь заявители и мы, адвокаты можем, наконец, перейти некую планку, мы можем обращать внимание российских судов вплоть до Верховного на то, что те положения, которые указаны в Европейской конвенции, они должны исполняться на основании решений того же Европейского суда. И такая практика есть, и эта практика есть уже и для России. Я помню вопрос, я на него отвечу относительно дела Сливенко. Я просто хотел бы статистику привести, и это будет говорить об отношении наших граждан к Европейскому суду. На сегодняшний день по моим данным подано в Европейский суд около 22 тысяч жалоб.
В. ДЫМАРСКИЙ - Из России.
А. АСНИС - Из России.
А. КОВЛЕР - За 5 лет.
А. АСНИС - Да. Начиная с 2000 года.
В. ДЫМАРСКИЙ - И сколько удовлетворено?
А. АСНИС - На сегодняшний день удовлетворено 20. По моим сведениям.
А. КОВЛЕР - Вы понимаете, давайте говорить, что значит удовлетворено. Рассмотрено практически две трети жалоб. Дело в том, что Европейский суд признает неприемлемыми около 90% жалоб по формальным основаниям. Поэтому рассмотрено гораздо больше.
В. ДЫМАРСКИЙ - Анатолий Иванович, давайте мы об этом поговорим в следующей части. Потому что сейчас мы объявим "Рикошет" и спросим об отношении к Европейскому суду наших слушателей. Итак, вопрос. Вы верите, что в случае необходимости, если вдруг возникнет такая ситуация, Европейский суд может вам помочь. Мы ждем ваших звонков, а результаты подведем после выпуска новостей. Наших гостей, наверное, спрашивать не очень корректно. Наверное, вы все верите в то, что Европейский суд может помочь.
А. АСНИС - Можем даже представить, во всяком случае, я даже доказательства, почему я считаю, что это так. Но я готов это сделать, после того как это будет уместно.
В. ДЫМАРСКИЙ - Голосование продолжается, а мы сейчас прервемся на выпуск новостей.
НОВОСТИ
В. ДЫМАРСКИЙ - Мы продолжаем нашу программу. И вот уже есть результаты голосования. Я должен сказать, что вера в справедливость в нашем народе еще жива, 71% верит в то, что Страсбургский суд может им помочь в случае необходимости, а 29% все-таки еще сомневаются и даже не верят в это. Но вот Александр Аснис адвокат, который защищал семью Сливенко, обещал нам сказать, подтвердить своим опытом, что надо верить в Европейский суд.
А. АСНИС - Безусловно, надо верить, потому что те решения Европейского суда, хотя и немногочисленные пока у России...
В. ДЫМАРСКИЙ - У России 20 дел.
А. АСНИС - Да. Это те 20 дел, когда Европейский суд согласился с доводами заявителей, может быть, не со всеми и принял решение в их пользу. И каждое из этих решений является тем прецедентом, на который теперь может опираться судебная практика, и обязана опираться судебная именно практика и для того чтобы в подобных случаях более...
В. ДЫМАРСКИЙ - Александр, вы мне скажите, вы занимались делом Сливенко. Вы его выиграли в Страсбурге. Что получила семья, сколько уже времени прошло? Года полтора?
А. АСНИС - Если говорить конкретном о деле Сливенко, то да, это одна из проблем. В общем, я и вопрос могу адресовать Анатолию Ивановичу. Дело в том, что действительно было вынесено решение вполне конкретное в отношении семьи Сливенко о нарушении их прав властями Латвии. Однако власти Латвии своеобразно трактуя это решение, сочли возможным только выплатить денежную компенсацию, а восстановить права, в частности предоставить статус постоянных жителей в Латвии и вернуть жилище, которого были незаконно лишены, они не сделали. В связи с чем мы вынуждены были вновь обращаться в суды Латвии для того, чтобы исполнить решение Европейского суда. К сожалению, на сегодняшний день эти суды продолжаются, и когда закончится это, нам пока очень трудно сказать.
В. ДЫМАРСКИЙ - Анатолий Иванович, а Страсбург каким-то образом следит за тем, как исполняются решения?
А. КОВЛЕР - Да, вот именно. Дело в том, что после того как постановление Европейского суда вступает в силу, проходит 3 месяца, в течение которых дают гражданину или государству обжаловать это решение, по истечении 3 месяцев, если решение не обжаловано, оно вступает в силу. И государство обязано отчитаться перед комитетом министров Совета Европы о том, какие меры частного и общего характера они приняли во исполнение данного постановления. Либо выплатили компенсацию, либо отменили неправосудное решение, либо приняли меры общего характера, касающиеся изменения законодательства, которые послужили основанием нарушения.
В. ДЫМАРСКИЙ - Ну вот, ничего не сделано.
А. КОВЛЕР - И Комитет министров не слезет с живых с государства-ответчика, пока оно полностью не отчитается за исполнение решения. Есть дела, по которым государство может сразу отчитаться, но есть дела, которые требуют пересмотра судебных решений, вы знаете, что в некоторых странах судебные процедуры довольно длительные. Я не вправе комментировать конкретное дело, о котором мы говорим, но могу сказать, что да, есть постановления, которые исполняются в течение нескольких дней и недель, а некоторые как скажем, дело Лоизиду против Турции в течение несколько лет. Все зависит от позиции государства.
В. ДЫМАРСКИЙ - Тамара Георгиевна, вы что-то хотели сказать по этому поводу.
Т. МОРЩАКОВА - Я хотела по этому поводу сказать о нашем российском законодательстве, которое уже официально закрепило некие обязанности российской судебной системы, которые та должна выполнять в случае, если Страсбург принимает решение в пользу гражданина против России. У нас есть закон в Гражданским процессуальном, Арбитражном процессуальном кодексе это записано, и в Уголовно-процессуальном кодексе.
В. ДЫМАРСКИЙ - То есть решение Страсбурга для нас обязательно.
Т. МОРЩАКОВА - Нет, там записана как раз более сложная формулировка. Потому что обязательность это понятие, которое тоже надо раскрывать. Но российские суды, решения которых, в конце концов, попали под лупу в Страсбурге, и если Страсбург признал, что право, предусмотренное Европейской конвенцией, российскими судами нарушено, теперь обязаны по нашему внутреннему закону возобновить производство по делу заявителя в Страсбурге. То есть заново рассмотреть его дело, исходя из того, что нарушать право, как его рассматривает Страсбург, они больше не имеют...
А. КОВЛЕР - Статья 413-я УПК.
В. ДЫМАРСКИЙ - Вот эти 20 решений, которые вынесены по России, они все исполнены.
А. КОВЛЕР - Здесь могу сказать так. Принято большее число постановлений и решений, есть постановления по существу, есть решения о приемлемости. Это число гораздо больше, чем та цифра, которая была озвучена. Если за прошлый год было принято 15 постановлений по существу, то только за январь 2005 года - 12. Вы можете представить динамику маховика, который заработал в отношении России, поскольку уже на подходе несколько сотен постановлений. Я не могу давать гарантий о сроках их обнародования, но речь идет о том, что в отношении России принимаются довольно жесткие постановления, которые констатируют нарушения тех прав граждан, которые предусмотрены Европейской конвенцией.
В. ДЫМАРСКИЙ - Это не только в отношении России. Или к России особое отношение. Я знаете, почему это говорю, потому что Тамара Георгиевна только что сказала как нам это полезно Страсбургский суд, все решения, они там прецеденты для нашего правосудия, мы смотрим на них и так далее. Но это реакция юриста. А реакция политиков совсем другая. Если принимается Страсбургским судом неугодное или неприятное для наших властей решение, то тут же следует комментарий. Я, например, очень хорошо помню, как Любовь Константиновна Слиска после одного из решений Страсбургского суда просто сказала, что это политизированная инстанция, и чуть ли там ни коррупционные механизмы работают.
Т. МОРЩАКОВА - На самом деле оценки, тем более у политиков они могут быть разными. Но я привела специально внутренний закон. Если нарушение права российского гражданина, который выиграл в суде, в конце концов, явилось результатом неправильного судебного решения, принятого в национальной судебной системе, значит, это решение должно быть пересмотрено. И неважно, как это будут оценивать политики в каждом конкретном случае.
В. ДЫМАРСКИЙ - А все-таки Анатолий Иванович, есть элемент политизации в Страсбургском суде?
А. КОВЛЕР - Вы знаете, все дело упирается в субъективные оценки. Естественно суд имеет дело с теми делами, которые к нему приходят. Есть ряд жалоб, которые неизбежно нас выводят в плоскость политических проблем. Так же как это имеет место и в Конституционном суде, и в Верховном суде и так далее. От политики невозможно укрыться. Поэтому есть естественно, жалобы, где люди затрагивают вопросы политики. Но их ничтожное меньшинство.
В. ДЫМАРСКИЙ - Я имею в виду не вопросы политики, а в процессе принятия решений Страсбургским судом руководствуются ли судьи, так или иначе, некими политическими мотивами.
А. КОВЛЕР - Я бы не сказал, что в суде есть антироссийский, антитурецкий, антибританский, антифранцузский, антиитальянский синдром. Это пять стран, которые представлены набольшим количеством жалоб. Бывают, конечно, постановления, с которыми не все судьи согласны. Каждый вправе высказать особое мнение. И то, что я высказал особое мнение по ряду дел, говорит о том, что я был не согласен с мнением большинства. Это право каждого судьи иметь субъективное представление, в конце концов, есть такое понятие как судебное усмотрение и оценочные подходы. Никто от этого не освобожден. Естественно, оценочные подходы связаны с предыдущим опытом человека, с его религиозными, политическими и этическими воззрениями. Даже к вопросу об эвтаназии, о браках гомосексуалистов, вопросах реабилитации жертв репрессий есть разные подходы у каждого человека, в том числе и у судей.
В. ДЫМАРСКИЙ - Анатолий Иванович, а кстати, Россия рекордсмен по количеству жалоб?
А. КОВЛЕР - Здесь тоже надо смотреть с двух сторон. По абсолютным цифрам да, учитывая, что в России более 140 млн. жителей, самая населенная страна Европы, да, около 7 тысяч жалоб поступило в прошлом году. Если же брать относительные цифры, количество жалоб на 10 тысяч жителей, то Россия находится в середине списка, мы идем вслед за Францией. Вас удивит, но чемпионами по числу жалоб на 10 тысяч жителей является Австрия и Словения.
В. ДЫМАРСКИЙ - Может быть, давайте перейдем к вопросам слушателей, потому что их достаточно много и на пейджере, и через Интернет пришло много конкретных вопросов, потому что всех, конечно, интересуют механизмы обращения в тот же Европейский суд. Например, такой вопрос. Спрашивает Ольга, студентка второго курса юрфака из Нижнего Новгорода: "Каким образом и где можно обжаловать решение Европейского суда о неприемлемости поданной нами жалобы?" То есть Европейский суд это что высшая инстанция, и ее решение окончательное и обжалованию не подлежит? Кто ответит?
А. АСНИС - Я начну, а Анатолий Иванович меня поправит, если я не прав. Решение о неприемлемости действительно в соответствии с конвенцией обжаловать нельзя. Однако решение по существу, если это рассматривала малая палата, можно обжаловать в большую палату.
Т. МОРЩАКОВА - В течение трех месяцев.
А. АСНИС - И это действительно реальный механизм и он работает в Европейском суде. Я прав, Анатолий Иванович?
А. КОВЛЕР - Да, абсолютно.
В. ДЫМАРСКИЙ - То есть обжалованию не подлежит?
А. АСНИС - Решение о неприемлемости не подлежит.
В. ДЫМАРСКИЙ - Вот еще один вопрос. "Если я вас правильно поняла, то из 20 тысяч поданных дел рассмотрено только 20. Объясните, пожалуйста, в чем причина?"
А. КОВЛЕР - Из 22 тысяч жалоб поступивших с момента ратификации РФ Европейской конвенции, рассмотрено...
В. ДЫМАРСКИЙ - Это произошло в 1998 году.
А. КОВЛЕР - Да, рассмотрено более 13 тысяч. По большинству из них, как и по общей картине, по всему суду признано решение о неприемлемости процентов 90-92, по ряду жалоб посланы запросы российскому правительству, в прошлом году их было послано более 300, в предыдущем году 170 и так далее. На которые мы ждем ответа или уже их обрабатываем. И надо сказать, что постановления, я уже сказал, динамика нарастающая, было также принято несколько десятков постановлений суда о снятии дел с рассмотрения с заключением мирового соглашения между государством-ответчиком, то есть Россией и заявителем. Это касалось многих десятков жалоб, касающихся невыплат чернобыльских пособий и других социальных пособий. Поэтому статистика здесь довольно пестрая. Я бы не стал сводить все к одной лишь графе статистики постановлений о нарушении конкретных положений конвенции. Стратегия Европейского суда, которая определяется Конвенцией такова - добиться примирения сторон, добиться устранения нарушения прав гражданина этого государства до принятия постановления. Поэтому мы включаем на полную мощность, после того как жалоба признана приемлемой, механизм примирения сторон. Более того, я скажу о том, что достаточно нам послать запрос властям по тому или иному конкретному делу, как местные власти начинают суетиться, устранять невыплаты и так далее. И количество жалоб из этого региона резко падает. Поэтому здесь нельзя сравнивать только абсолютные показатели.
В. ДЫМАРСКИЙ - Вот еще такой вопрос. А если человек подал жалобу, ему нужно подать или лично или по почте в Страсбург, он может, если захочет присутствовать на слушаниях, и тут спрашивают такой простой житейский вопрос, а за чей счет это происходит?
А. КОВЛЕР - За счет гражданина, подавшего жалобу. Суд не требует никакой оплаты судебных издержек, он даже может предоставить, если жалоба признана приемлемой, определенную субсидию гражданину. И гражданин или его адвокат, который потратили определенные средства на переписку, факсовую связь, а также на поездки, они вправе представить после признания жалобы в течение 2 месяцев приемлемой, расчеты. И суд смотрит, оправдано или нет и вправе при принятии постановления по существу компенсировать часть этих расходов, либо расходы в полном объеме.
А. АСНИС - Я это подтверждаю. В моем случае, когда я выступал по делу Сливенко в большой палате, такое решение было принято судом.
В. ДЫМАРСКИЙ - Ну и от этого уже никуда не деться, здесь огромное количество вопросов, я их просто обобщаю. Каковы перспективы дела ЮКОСа в Страсбургском суде? Все замолчали.
А. КОВЛЕР - Я не вправе по статусу ни комментировать дела, находящиеся на рассмотрении, в отношении которых еще не вынесено никакого решения суда. Я думаю, это любой судья может вам сказать то же самое.
В. ДЫМАРСКИЙ - Тамара Георгиевна, вы тоже воздерживаетесь?
Т. МОРЩАКОВА - Конечно.
В. ДЫМАРСКИЙ - Адвокату может быть легче.
А. АСНИС - Нет, мне совершенно не легче. Во-первых, это дело, в котором я не принимаю участия, и вообще общее правило не комментировать решения суда, пока оно не состоялось.
В. ДЫМАРСКИЙ - И еще одна группа вопросов, Анатолий Иванович, было известно из СМИ, что достаточно много исков пришло, грубо их назовем, чеченские по нарушению прав человека в Чечне. Я не спрашиваю ваше личное мнение, поскольку не можете это комментировать, но в какой стадии находятся эти дела?
А. КОВЛЕР - Я могу сказать, что из 22 тысяч жалоб, поступивших за 5 лет, из Чечни пришло около 200 жалоб, то есть около 1% от общего числа. То есть говорить о каком-то вале жалоб из Чечни не приходится. Часть из этих жалоб коммуницирована властям, несколько десятков. По ряду из них уже принято решение о приемлемости. Я могу сказать, что в ближайшее время возможно и принятие уже постановления по существу.
В. ДЫМАРСКИЙ - Такой еще вопрос. Это уже касается статистики. Вот наши слушатели удивлены, что вроде как бы, мягко говоря, у нас не самая совершенная судебная система, почему же мы так в середине списка, Франция и многие развитые страны, Австрия, Словения, Италия, они впереди России по количеству жалоб. Это что, несовершенство их судебной системы или наоборот более высокий уровень культуры, как населения, так и адвокатов.
А. КОВЛЕР - Я думаю что, скорее всего второе. Это в большей степени информированность о возможности использования этой системы. Должен сказать, что во многих странах существуют уже специализированные юридические фирмы, которые специализируются только лишь на жалобах в Европейский суд. У нас пока могу посчитать по пальцам двух рук число адвокатов, которые специализируются у нас в стране по жалобам в Европейский суд. Это не значит, что нужно по любому поводу посылать жалобы в Европейский суд, но должен сказать, что не забывайте о том, что все-таки Россия в системе Конвенции находится пока что лишь 5 лет с небольшим. И нужна определенная раскачка, и я бы не стал ставить количественный рост в качестве какой-то самоцели. Приведу пример Италии. Из Италии был поток жалоб тысячами, которые шли на длительность процедуры, у меня у самого было дело, в котором я был докладчик по итальянскому делу, где гражданская процедура длилась 33 года. И после того как в Италии были соответствующие законодательные меры, которые обязали высший Конституционный суд рассматривать иски граждан о затянутости судебной процедуры, о волоките и выплате компенсаций за это, число жалоб из Италии резко упало. Поэтому все зависит от качества реакции правовой системы...
В. ДЫМАРСКИЙ - Из этой массы жалоб, которые поступили из России, там большинство жалобы на несовершенство судебной системы, на процессуальные какие-то вопросы?
А. КОВЛЕР - Я могу выделить 3 или 4 самые больные проблемы, которые высвечивают российские жалобы в Европейский суд. Первое. Неисполнение судебных решений, вынесенных российскими судами в пользу граждан. Что, на мой взгляд, свидетельствует о некоей слабости нашего исполнительного производства, и нежелании местных властей торопиться с выполнением решений суда. Это первая проблема. Это больше половины жалоб. Вторая проблема, отмена судебных решений, вынесенных ранее в пользу заявителей надзорной инстанцией. То есть у гражданина отнимается право...
В. ДЫМАРСКИЙ - Они выиграли в первой инстанции, но потом...
А. КОВЛЕР - Потом идет надзорное производство, они теряют это право. Третья проблема - условия содержания в наших замечательных СИЗО. Практически нет жалоб на условия содержания в колониях. Но СИЗО это наша, я считаю, в этом плане одна из самых больных проблем. За последнее время появились жалобы, касающиеся запрета регистрации некоторых религиозных общественных организаций, меня тревожит, например, количество жалоб об уголовном преследовании журналистов за оценочные мнения. Я знаю, что Верховный суд сейчас готовит соответствующие постановления, разъясняющие судам их позицию в свете решений Европейского суда, которую они должны занимать. То есть основной набор проблем, которые поднимает российский...
В. ДЫМАРСКИЙ - Тамара Георгиевна, еще вам вопрос. А не свидетельствует такое количество жалоб, которое идет из России, о том, что в нашем правосудии сдвинулся акцент, что у нас слишком много обвинительных приговоров, у нас очень мало оправдательных приговоров. То есть какая-то обвинительная тенденция.
Т. МОРЩАКОВА - На самом деле много или мало это не предмет для Страсбурга. Но если говорить об этой области, которую вы затронули, а это именно область уголовного судопроизводства, то я должна сказать, что, наверное, в какой-то мере наши граждане могут во многих случаях получить удовлетворение своим жалобам, законным претензиям, не доходя до Страсбурга через Конституционный суд. Потому что практика удовлетворения Конституционным судом жалоб граждан, которые связаны с вопросами уголовного судопроизводства, с нарушением статьи 6-й Европейской конвенции, а именно право на справедливое правосудие, показывает, что граждане во многих случаях находили защиту уже здесь. И вопрос, таким образом, разрешался на национальном уровне благополучно. И это важно для российского гражданина и для российского общества в целом еще и потому, что решение Конституционного суда, которое допустим, непосредственно адресует нашим судам обязательность какого-либо мнения, какой-либо правовой позиции Страсбурга, оно действительно подкрепляется тем, как наш законодатель рассматривает юридическую силу решений Конституционного суда. Они обязательны для судов.
В. ДЫМАРСКИЙ - Понятно, спасибо вам большое. Наше время, к сожалению, уже подходит к концу. Вопросов, конечно, очень много. Я знаю, что это не первая и думаю, что не последняя передача на "Эхо Москвы", посвященная Европейскому суду по правам человека, потому что разъясняем, разъясняем, но многие вопросы остаются еще неясными и люди должны знать, что они могут сделать, как, к кому они могут обращаться. В любом случае, спасибо вам за участие в этой программе. Я благодарю Анатолия Ковлера, представителя России в Европейском суде по правам человека, Тамару Морщакову, советника Конституционного суда РФ и Александра Асниса, адвоката, за участие в нашей программе. И до следующей пятницы, всего доброго.
http://www.hse.ru/pressa2002/?show=9300&selected=1162&PHPSESSID=985595224e6dea056ad72d9f610d4456
Эхо Москвы No 20:10-21:00 , 11.02.2005
Док. 444761
Перв. публик.: 11.02.05
Последн. ред.: 14.05.08
Число обращений: 250
Морщакова Тамара Георгиевна
|
