Бывший ведущий программы "Сегодня в полночь" на канале НТВ Владимир Кара-Мурза коротко рассказал обо всем, о чем перестали рассказывать на НТВ после его ухода.
Мы вернулись в страну, из которой сбежали. В новой стране было интересно, а мы снова оказались там, откуда так стремились вырваться - в злобной, скучной, несправедливой России. У меня осталась пленка телевизионного интервью с Окуджавой - по сути, предсмертное его интервью, которое так и не вышло в эфир. Это интервью с абсолютно счастливым человеком, и я рад, что Окуджава не дожил до сегодняшнего дня (Булат Окуджава умер 12 июня 1997 года. - Esquire). Максимум, что ему не нравилось, - война в Чечне. Все остальное его устраивало. Он был очень доволен тем, что сделал, тем, что не ошибался и жизнь свою прожил не зря. А те, кто дожили... В сентябре прошлого года умер Егор Яковлев. Он возглавлял "Московские новости", делал Первый канал. Ему не повезло, потому что он застал начало конца. Из "Московских новостей" к тому времени уже выгнали Евгения Киселева (слава богу, Егор Яковлев не дожил до Виталия Третьякова, который теперь возглавляет "Московские новости"), Первый канал превратился в самый позорный канал за всю историю советского телевидения. С каким чувством он умирал? С чувством, что все пошло прахом. В России надо жить долго - тогда появляется возможность оказаться в хорошей стране, получить хотя бы частичную сатисфакцию. Вот живет художник Борис Ефимов. Живет уже в третьем веке - родился-то он еще в девятнадцатом. У него расстреляли брата - Михаила Кольцова, потом реабилитировали. В последние годы из-за катаракты Борис Ефимов был фактически слеп. Потом его прооперировали, и он прозрел. Первое, что он сказал, окинув окружающих взглядом: "Боже мой, как все постарели". Чувство юмора, как и долгожительство, непременные условия жизни в России. Но Ефимов, положим, все эти годы был слеп. А мы-то что видели? Как мои знакомые-бизнесмены стали такими же трусливыми халдеями, как и во времена, когда все кругом спекулировали джинсами? Ради чего они сколачивали свои состояния, если теперь боятся слово вякнуть? Боятся лишний раз шикануть, потому что их заметят и заставят покупать яйца Фаберже. Они снова превратились в советских спекулянтов, "жучков", которые торговали долларами и очень боялись 88-й статьи (Золото и валютные махинации. - Esquire), предполагающей смертную казнь. Люди, которые добились всего, считали, что они - хозяева жизни. Да какие они хозяева жизни! Хозяева жизни теперь - это малоимущие стукачи, у которых в руках судьбы своих соседей. Ну, могут они попасть на финальный матч чемпионата по футболу. И что? Этим и только этим они отличаются от простых сограждан.
Государство дурачит всех без разбора. Поменяли прокурора на министра юстиции - это же курам на смех. Правительство свой народ не уважает, правительству вообще наплевать, что о нем думают. Накануне выборов (выборы президента России 2004 года. - Esquire) вместо Касьянова поставили Фрадкова. Выборы через неделю, а Путин говорит: "А я заменю премьер-министра, потому что мне с ним дальше работать". На фига тогда выборы? Выберут тебя, тогда и решай. А он уже забил на эти выборы и решает, с кем ему работать. Значит, заранее уже все подсчитано - утирайтесь, избиратели. Я вот забрал бюллетень и ушел домой чай пить. Главное с юмором к этому относиться, а то зла на все не хватит. У нас есть стенограмма думского заседания, на котором Геннадий Селезнев предложил депутатам почтить минутой молчания память погибших при взрыве дома в Волгодонске за три дня до самого взрыва. Ему не ту телеграмму принесли - дом взорвался в Буйнакске, а он проговорился про Волгодонск. И как будто ничего не произошло! Ошибся, мол, извините. И правда, оговорился человек - с кем не бывает!
Меньше всего хочется, чтобы у нас что-то случилось. Я знаю, какие люди были на баррикадах в августе 1991 года - накануне забитые, стоящие в очереди за сигаретами и водкой по талонам - и какими они вышли через три дня. Империя рухнула, все разорились, но была же надежда. И эта надежда заставляла людей меняться к лучшему. А сейчас что происходит? Что сделали с молодыми лимоновцами? Они вышли старух защищать - заняли приемную Зурабова с требованием отменить 122-й закон (монетизация льгот. - Esquire). Так им дали по 8 лет, а старушки через полгода от этого закона на стену полезли. Власть загнала себя в такую ситуацию, когда она не может смениться законно. Это гораздо худший признак, чем, например, вилка между доходами. Максимальные доходы, в пятнадцать раз превышающие минимальные доходы, говорят о том, что общество нестабильно. У нас эти доходы разнятся в 500 раз! И даже это не так страшно, как отсутствие какой бы то ни было опоры. В суде правды не добиться, в прессе разоблачения не опубликовать, в Совет Федерации не пробраться. Нет ни одной ветви власти, на которую бы можно было опереться; ни одного клапана, из которого бы мог выйти пар. А это значит, что котел взорвется. На следующий день после инаугурации президента (2000 год. - Esquire) был издан указ по разгрому "Медиа-моста". Тогда Гусинского арестовали и посадили в Бутырскую тюрьму. А несколько позже на пресс-конференции в Мадриде Путину задали вопрос о ситуации с Гусинским. Он ведь вице-президент Всемирного еврейского конгресса, один из самых известных российских персонажей в мире. Путин ответил: "Я ничего не знаю, не могу дозвониться Генеральному прокурору". В зале раздался смех, и Путин ночью был вынужден Гусинского выпустить. А Ходорковского уже не стесняясь арестовали, и международное мнение никого не интересовало.
Есть закон маятника. Сейчас пружина сжалась, значит, наступит момент, когда она обязательно высвободится и качнется в другую сторону. В сторону высвобождения всех, кого зажали. Выйдет Ходорковский из тюрьмы и будет судить своих судей. Это как в писании - тот самый камень, который отбросили, но который и ляжет во главу угла. Всех, кого считали маргиналами, никчемными людьми, неудачниками - они как раз и составляют славу своей страны, меняют ее к лучшему. Пушкин жил сначала при Александре I, который его ссылал, а потом при Николае I, который его чуть не угробил. И ничего - не кланялся. Высоцкий жил и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе. И был чуть ли не единственным нормальным человеком.
Нынешние хозяева жизни будут посрамлены - в этом я не сомневаюсь. Другое дело - каким образом они выскочат из этой системы. Ужасно, что подавляющее большинство, сколотив капитал, просто удирают из страны. Они эту идеологию навязывают и обычным людям. А ведь истинный героизм - это жить в своей собственной стране и ее поворачивать. Меня позвали принять участие в программе на канале "Культура". Позвонила шеф-редактор этой программы и говорит: "Я слышала, вас позвали на нашу передачу... Так вот, не могли бы вы не приходить. Мы о вас потом отдельную программу снимем". "Нет уж, - отвечаю, - я и сам сомневался, а теперь на вашу передачу обязательно приду". Нужно бороться - нельзя уезжать. Жить, продолжать работать, рожать детей и менять страну к лучшему. Почему я на телевидение, на радио к себе приглашаю всех без исключения (Владимир Кара-Мурза работает на русскоязычном спутниковом телеканале RTVI и на "Радио Свобода". - Esquire)? Потому что демократия - это когда люди имеют право высказываться и выбирать. Сталинисты агитируют за Сталина - я зову их в свою программу и даю им возможность говорить. Демократы агитируют за демократию - я и их зову. Наш комитет называется "2008: Свободный выбор". Если страна хочет, чтобы ею управляли лимоновцы, пусть выбирают. Это будет сознательный выбор народа, и мы его примем. Я считаю, что если бы бен Ладену 10 сентября дали эфир на всю Америку и позволили во всеуслышание заявить о человеконенавистнической идеологии "Аль-Каиды", то 11 сентября не было бы. Именно поэтому обязательно нужно давать слово черносотенцам, антисемитам, фашистам и, с другой стороны, сионистам, антифашистам, демократам. Почему на митинги НТВ приходили самые разные люди? Потому что мы всем давали слово. Мы единственные в 1996 году дали эфир Зюганову. А первый и второй канал делали вид, что Зюганова не существует, и тем самым обеспечивали ему сторонников вместо того, чтобы явить миру его сущность, им же с радостью и продемонстрированную. Давая слово чужому мнению, режим становится более гибким и более устойчивым. А когда сейчас всех загнали в угол - и правых и неправых, то и режим закостенел. И не долго ему такому осталось. Власть подписала себе смертный приговор, когда лишила себя конкуренции.
http://www.esquire.ru/articles/15/kara-murza/
