Михаил Москвин-Тарханов: Город - не `лавка старьевщика`Назад
Михаил Москвин-Тарханов: Город - не `лавка старьевщика`
Интереснейший документ был выпущен недавно группой зарубежных и отечественных ученых и журналистов: доклад о состоянии работы с памятниками истории и культуры в Москве под броским названием "Московское архитектурное наследие: точка невозврата", посвященный покойному замечательному искусствоведу Алексею Комечу. По просьбе редакции нашумевший доклад анализирует председатель Комиссии Мосгордумы по перспективному развитию и градостроительству Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ.
Мне довелось несколько раз вести дискуссию с Алексеем Ильичом Комечем, который активно работал с московским правительством и городской Думой. По некоторым вопросам мы выступали как единомышленники, часто были оппонентами, но всегда вели споры в цивилизованном ключе. При этом городской закон "Об особом порядке градостроительной деятельности в охранных зонах памятников истории и культуры и на исторических территориях города Москвы" (так называемый сороковой закон), над которым я работал в Думе, Алексей Ильич считал образцовым документом, одним из лучших в Европе, который он рекомендовал как модельный для других субъектов Российской Федерации.
Таким образом, мне представляется, что я вправе выступить на тему этого доклада, в том числе и потому, что я хорошо знаю состояние вопроса, хотя и гляжу на него глазами представителя московской власти.
В первую очередь я хотел бы выразить слова благодарности господам Харрису, Болери, Фолю, Уилкинсону и другим зарубежным ученым за их любовь к Москве, нашей истории, за их понимание значения нашего исторического наследия не только для России, но и для Европы и мира. Не во всем могу согласиться с их оценками, но общая направленность их докладов вызывает у меня чувство уважения и признательности.
Главное для меня - это то, что звучит в докладах зарубежных специалистов: не высокомерное желание поучать, приводя нам в пример европейские столицы, а желание оградить нас от тех ошибок, которые эти столицы совершили в недавнем прошлом.
Действительно, достаточно пройтись по центральной части Берлина, чтобы увидеть ужасные примеры разрушения остатков городской среды: это и накрытое стеклянным колпаком от вакуумной установки здание бывшего Рейхстага, и пристроенное почти вплотную к Бранденбургским воротам современное здание какого-то банка, и резиденция канцлера в виде "торгового центра" с кубистической "загогулиной" перед ним, да и многое другое. Москва, по мнению ряда представителей культурной немецкой общественности, в этом отношении лучше заботится о сохранении исторического облика города. Совершает свои серьезные градостроительные ошибки и Лондон, чего стоит только одно здание американского посольства, при взгляде с моста возвышающееся над кажущимся маленьким Тауэром как некий символ американского господства в Британии. А Париж? А Брюссель?
И в этом отношении меня порадовало то, что специалисты молчаливо или даже практически прямо признают, что у нас дело охраны исторического наследия обстоит в среднем сегодня примерно так же, как в других европейских столицах, но при этом, что ценно, они хотят, чтобы у нас стало лучше, чтобы мы избежали ошибок западных мегаполисов и столиц.
И это меня радует. Ведь мы только 15 лет назад начали по-новому работать по со сохранению исторического наследия и облика города, отталкиваясь от прежних gсоветских времен сноса )S храмов, разрушения дворцов, возведения безобразенных сооружений в центре столицы, перестройки целых кварталов на исторических территориях. Новый Арбат, гостиницы "Россия" и "Интурист", снос храма Христа Спасителя, Сухаревой башни и тысячи других примеров коммунистического варварства еще живо стоят у старшего поколения перед глазами.
Теперь мы в рекордные сроки ушли от этого, создав современное федеральное и городское законодательство, и достигли в этом плане среднего уровня европейских столиц. Сегодня же деятели культуры Европы и Америки предлагают нам новую, амбициозную задачу: сделать так, чтобы Москва была сохранена на уровне, превосходящем европейские столицы. Тема достойная, а постановка вопроса с учетом нашего финансового благополучия своевременная. Давайте обсуждать.
Однако есть в докладе и нечто иное, что вызывает огорчение: даже сам глава MAPS - SAVE Europe"s Heritage господин Маркус Бинне ставит нам в укор то, что мы не смогли превзойти европейские столицы в деле сохранения исторического наследия и относились к нашему историческому наследию слишком свободно.
Но, во-первых, надо вспомнить, откуда мы шли и к чему пришли за эти годы, ведь серьезный прогресс налицо. Это и Алексей Комеч признавал!
Во-вторых, ведь ни в одном столичном мегаполисе мира те требования, которые формулируют ученые в докладе, в значительной мере комплексно и системно не реализуются, перед нами нет реального "живого" примера.
А в-третьих, западные специалисты в области охраны исторического наследия, работающие в государственных органах, часто давали и дают нам другие рекомендации, отличные от рекомендаций участников доклада.
Так, например, когда я был с делегацией в США, в Национальном тресте по охране исторического наследия, то на мой вопрос, что главное в деле охраны памятников, был получен ответ его руководителя: "научиться отличать просто старый дом от памятника культуры". При этом памятник - сохранять, а просто старый дом по достижении износа - беспощадно сносить в целях развития города. И это в США, где в силу относительно короткой истории страны с большей тщательностью, чем в Европе, сохраняют памятники истории, культуры и архитектуры XIX и XX столетий.
Как же можно ругать нас за то, что мы в переходный период нашей истории "всего лишь" делали то, что нам показывали наши учителя в этом вопросе - деятели просвещенной старой Европы и Северной Америки?
При этом такого относительно высокого уровня сохранения исторического наследия в России смогли достичь за эти годы только Москва и Санкт-Петербург.
Так, недавно Счетная палата России исследовала состояние дел в регионах России и обнаружила, что только в Москве и Санкт-Петербурге вопрос охраны исторического наследия решается удовлетворительно, остальные же регионы до сих пор испытывают влияние пещерного постперестроечного вандализма и советского пренебрежения к делу сохранения исторического наследия России. Ведь, по данным Союза исторических городов России, каждый день в стране исчезает памятник истории и культуры. Вот беда, так беда!
Но в последние годы стало модным критиковать именно власти города Москвы за развитие исторических территорий и реставрацию памятников, хотя половина объектов такого рода в Москве принадлежит Российской Федерации, и федеральные ведомства и учреждения внесли выдающийся вклад в дело разрушения комплекса Российской государственной библиотеки, усадьбы Разумов¬ских и других ценных исторических объектов.
В докладе также довольно тенденциозно указывается, что якобы в Москве утрачены около тысячи "исторических или ценных домов" и около двухсот памятников архитектуры, находящихся под охраной.
Начнем с того, что российское законодательство вообще не предусматривает понятие "ценный или исторический дом" (равно как и законодательство ряда зарубежных стран). Есть "дом - памятник истории и культуры" и "старый дом", остальное все сегодня "от лукавого".
Наверное, в будущем стоит предусмотреть кате¬гории ценных объектов городской среды. Недавно я внес предложения по разработке городских законов "Об архитектурном зонировании города Москвы" и "О художественном оформлении города Москвы", и мэр распорядился включить их подготовку в план первоочередных законопроектных работ. Но пока нет такой категории - "ценный или исторический дом", никто не вправе требовать от исполнительной власти делать то, что не предусмотрено федеральным или московским законом. А чтобы разработать московский закон такого рода, требуется ясное понимание того, каким мы хотим видеть наш город. Именно за предложение по формированию такого взгляда я благодарен за¬рубежным ученым, принявшим участие в написании доклада.
Ведь исторический город может быть, по меткому выражению одного искусствоведа, "антикварной лавкой", где бережно сохраняются исторические здания, представляющие ценность именно в своей подлинности. Отчасти же исторический город является и "визуальным рядом", образом, картиной, декорацией, и сохранение фасадов "просто старых" домов, и бережное новое строительство "в духе исторического времени" в нем также возможно. А вот чем старый город быть не может - это "лавкой старьевщика", где под видом исторической подлинности сохраняется разный хлам. Ведь только в пределах Садового кольца, по мнению компетентных специалистов, кроме двух тысяч домов-памятников и шести тысяч домов, которые могут, зачастую "с натяжкой", представлять некую художественную или архитектурную ценность, имеется две тысячи вообще ничего не значащих ветшающих строений, которые придется со временем все снести и расселить их жителей в новых домах в центре.
Необходимо, таким образом, правильно совместить дух перемен, тенденции развития территорий города с консервацией и реставрацией городской исторической среды и отдельных культурных объектов.
В этой связи очень тенденциозно выглядят в докладе некоторые места из перечней "угроз" и "утрат" в городе Москве. Вот, в перечне "утрат", например, приводится как "утраченный" Большой Манеж, где в ходе реставрации утеплили крышу, сделали вентиляционные решетки и козырек над входом, и вот теперь он якобы "безвозвратно утрачен" (даже не смешно), или же Планетарий, где для размещения нового оборудования приподняли купол (что же тогда говорить о здании Рейхстага в Берлине).
Также безвозвратной утратой считается в докладе уродливое детище застоя - гостиница "Россия". Почему тогда исчез из списка "утрат" бассейн "Москва", на месте которого стоит храм Христа Спасителя, центр духовной культуры России, но который вчера еще некоторые деятели называли "муляжом"? Если что и можно отчасти назвать "муляжом", так это сам этот список "утрат", да и некоторые другие места данного доклада.
Так, активная критика властей Москвы прослеживается в статьях журналистов, примкнувших к серьезным ученым в этом докладе. Пафос господина Рахматуллина сопоставим только с речами депутата Госдумы Александра Лебедева, а призывы к политической гражданской активности в рамках "яблочного" Комитета защиты москвичей или движения "Оставьте нас в покое" журналистки из газеты "Times" Клементин Сессил выглядят в докладе просто странно, как некий "вставной зуб" доклада. Хотелось бы узнать, с каких это пор московское "Яблоко" является борцом за историческое наследие? Думаю, Явлинский ни на что такое и не претендует, он опытный политик, а не "муляж", не гофмановский "крошка Цахес", которого "фея Клементина" может причесать золотым гребешком, чтобы сделать умницей, красавцем и борцом за культурное наследие.
Вот в таких моментах и просвечивает тонкое и умелое "передергивание карт", когда серьезные ученые используются в качестве непроницаемой ширмы для мелкого политиканства. И это огорчает!
Ведь когда виден "заказ", когда за спинами светлых ученых людей маячат чьи-то темные тени, эти тени невольно падают и на репутации самих этих ученых. Давайте, господа, будем думать об охране наследия без привлечения политики, а то политика вытеснит культуру!
Но тем не менее, возвращаясь к докладу, я рад тому, что перед нами встает амбициозная задача: достигнув сегодня в деле сохранения исторического наследия уровня европейских столиц, завтра превзойти его и стать примером для других бережного отношения к культуре и истории.
