В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
ГОСТЬ `ГОЛОСА РОССИИ` - ВЯЧЕСЛАВ МИХАЙЛОВ, МИНИСТР ПО ДЕЛАМ ФЕДЕРАЦИИ И НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ Назад
ГОСТЬ `ГОЛОСА РОССИИ` - ВЯЧЕСЛАВ МИХАЙЛОВ, МИНИСТР ПО ДЕЛАМ ФЕДЕРАЦИИ И НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ
Ведущий программы - обозреватель Виктор Еникеев. Еникеев: Здравствуйте, сегодня в студии министр по делам Федерации и национальностей Вячеслав Михайлов. Я вас приветствую в нашей студии, спасибо, что вы нашли для нас время.
Михайлов: Здравствуйте.
Еникеев: Ни для кого не секрет, что сегодня, конечно, у всех на устах и в умах Чечня. События, происходящие там, волнуют всех нас и не только нас, но и людей, живущих за пределами нашей страны. Скажите, пожалуйста, если взять всю кампанию как бы за сто процентов, целиком, какую часть этого сложного пути, по вашему мнению, мы уже прошли?
Михайлов: Проблема настолько сложная, и ситуация настолько тяжелая, я бы так сказал, что здесь бы я не делил: часть первая, часть вторая, хотя мы говорим: этап первый, этап второй. Самое главное: мы прошли самую сложную часть - это общественное мнение, это убежденность всех россиян, и, я думаю, что убежденность мировой общественности состоит в том, что это международный терроризм, это опасность не только для России, не только для россиян, это опасность для всего мира. Есть четкая и ясная цель по уничтожению терроризма и ликвидации его очагов.
Еникеев: Я думаю, что это очень важная констатация, и, вместе с тем, мой вопрос происходил вот из чего. Естественно, что, учитывая опыт первой чеченской войны, конечно, нынешние действия планировались очень серьезно. Сейчас мы говорим о том, что несколько этапов уже закончены. Ну, хорошо, положим, очищены от бандитов, от террористов и Грозный, и Гудермес, что дальше? Они ушли в горы. Но ведь порядка 20 тысяч хорошо вооруженных людей в горах - это тоже не подарок для будущего ни Чечни, ни Дагестана, ни России в целом.
Михайлов: Я считаю, что главная надежда наша - это на самих чеченцев, большая часть которых ненавидит и террористов, и бандитов, большая часть которых устала жить в таких условиях. И я глубоко убежден, что такая поддержка будет и среди тех, которые покинули, а покинули Чечню более половины населения, и тех, которые остаются там. Вот эта наша надежда и уверенность в том, что с терроризмом будет покончено.
Еникеев: Вы знаете, хорошие слова и, конечно, надежда эта вселяет, хотелось бы надеяться, уверенность в том, что так оно и будет, но есть ли у вас какие-либо данные, подтверждающие, что такой-то процент населения действительно поддерживают действия Москвы в Чечне?
Михайлов: Я сошлюсь на такого авторитетного ученого, как профессор Ахмадов, который анализирует ситуацию в республике, который глубоко знает обстановку, и в этом письме министерству, и на имя председателя правительства он пишет о том, что если провести референдум среди всех чеченцев, то более 80 процентов чеченцев скажут "нет" той системе, которая сегодня существует в Чечне. Это очень авторитетный исследователь. А потом возьмите такие факты. Вот пример Косово. Беженцы Косово шли в Албанию, в другие страны, в Сербию они не шли, в Югославию они не шли. 99 процентов чеченцев и других представителей национальностей, которые проживают там (но я говорю именно о чеченцах), 99 процентов, если не все сто, они идут куда? В Россию - Волгоградскую область, Астраханскую. В Москве и Московской области проживает более 150 тысяч чеченцев.
Еникеев: Я думаю, что это серьезные факты. Скажите, я полагаю, многие из тех, кто нас слушает и смотрит, могут спросить, почему же эти люди (в общем-то чеченцы известны как сильный и мужественный народ) не подняли свой голос и, может быть, не только голос в годы правления режима Масхадова? Ведь известно, что многим из них, тысячам, десяткам тысяч, сотням тысяч людей жилось очень трудно.
Михайлов: Во-первых, голос был, и в то же время надо учитывать ситуацию, надо учитывать обстановку в самой республике и те методы, жестокие методы, которые применяются к тем, которые выступают против режима. Мы ведь говорим о сотнях тысяч беженцев, о тысячах погибших людей, и редко упоминаем о том, что среди заложников, среди тех, которых похищают, более 5 тысяч было чеченцев. Расстреляно и уничтожено было после известных событий 1996 года тоже десятки и сотни людей. Есть понятие "заложничество" и есть понятие "родственных связей", как бы заложники те родственники, которые остаются, представители этого же тейпа - близкие родственники, то есть вот эта система, я бы сказал жесткости и жестокости, она останавливает от открытых выступлений. Ведь после событий 1994 года, тяжелых событий, когда структуры власти были многие восстановлены, а после 1996 года, после Хасавюрта многие вынуждены были, те, кто защищали конституционный строй, уйти оттуда, у многих была такая как бы и неуверенность: а может ли федеральный центр как гарант прав человека отстоять не только того, кто выступает против, но и его близких и его родственников? Этот момент тоже играет очень большую роль.
Еникеев: Вот сейчас такая уверенность, как мне кажется, должна появляться.
Михайлов: Сейчас такая уверенность должна появляться, но тем не менее. Я часто бывал там, задают вопрос, и председателю правительства Путину задавали вопрос, когда он сам с ними встречался: "А федеральные войска не уйдут отсюда? Не оставят нас снова здесь? Не вступите ли вы в такие переговоры, которые приведут к обману, и опять возвратится та власть, те порядки (а эти порядки - власть полевых командиров), когда последует расправа?" Такие опасения пока еще остаются.
Еникеев: Это вообще любопытно: вот эта уверенность важна не только, действительно, для жителей Чечни, тех, кто не согласен с правлением режима Масхадова, но и для российских солдат, которые там.
Михайлов: Безусловно.
Еникеев: Я хотел бы обратить ваше внимание вот на что. Вы в ответе на мой вопрос употребили слово "беженцы". Как известно, на официальном уровне у нас не рекомендуется его использовать и употреблять, а рекомендуется словосочетание "переселенцы".
Михайлов: Совершенно правильно, я с вами согласен.
Еникеев: Вы сознательно это сделали?
Михайлов: Я бы сказал так, это в юридическом смысле слова. Безусловно, беженец - это иностранец. Обычно в бытовом слове, в бытовом значении человек убегает от страха, убегает от насилия и так далее. Это лица, я считаю, те, которые вынужденно покинули в силу различных обстоятельств свои места проживания. Это будет более точное слово.
Еникеев: И еще, вольно или невольно, но вы провели как бы параллель с Косово, с Югославией. На ваш взгляд, есть здесь больше общего или все же больше различий?
Михайлов: Безусловно, это несопоставимая вещь. Это совершенно различные вещи. Я же вам привел пример: из Косово шли перемещенные лица или временно перемещенные, или вынужденно покидавшие, не вовнутрь уходили. Это одна составляющая. Вторая составляющая состоит в том, что здесь различные корни.
Еникеев: Вот что, пожалуй, самое главное.
Михайлов: Да, самое главное. Здесь ведь различные корни. Что произошло в 1991 году в Чечне, в Чеченской республике? Вооруженный мятеж. Это фактически был тот же самый террористический акт в больших масштабах, когда, используя ситуацию в России, вы помните, ситуация переломного периода, когда Советский Союз, вроде бы, еще есть, а его уже почти нет, когда непонятно кому подчиняются вооруженные силы и так далее, и что сделал Дудаев? Фактически те вооруженные силы, которые находились на территории, они были окружены и путем шантажа, угроз уничтожения или поджога (а высшее руководство растерялось, какую линию вести), большая часть оружия была захвачена, эти мятежники оказались вооруженными. Вот в чем разница.
Еникеев: Я благодарю вас за этот ответ. Есть первый звонок в студию. Значит, наша беседа заинтересовала людей. "Я Артур Томпсон из Виргинии, США. Господин Михайлов, известно, что экономика России переживает кризис. При этом у России находятся деньги на ведение войны на Кавказе. Не кажется ли вам, что в настоящий момент Россия действует фактически как тоталитарное государство, ведущее войны против целых народов и забывающее про положение в своей стране?"
Михайлов: Да, спасибо за вопрос. Я отвечают - нет. Я категорически с вами не согласен. Средства на проведение контртеррористической операции, средства, которые направлены на защиту интересов государства, они есть в каждой стране, они есть и в США, они есть и в России. Мы не можем подходить с такой меркой, что если США - богатое государство, то оно имеет право, используя эти средства, где угодно и как угодно, проводить операции под флагом защиты геополитических интересов или, скажем, как часто выражаются, защиты прав личности, прав человека. Речь идет, еще раз подчеркиваю, об уничтожении террористических банд, поддерживаемых и финансируемых международным терроризмом. И это как раз тот случай, когда все ветви власти с этим согласны и весь российский народ и российская общественность, независимо от национальности, в упрек правительству не ставит то, что расходуются средства на уничтожение злейшего врага, который угрожает существованию и целостности Российской Федерации, который представляет из себя угрозу, еще раз скажу, всей мировой общественности. Это не межнациональный конфликт, это борьба с террористами. На борьбу с террористами денег жалеть не надо.
Еникеев: Я прошу прощения, мы еще один вопрос послушаем. "Здравствуйте, меня зовут Вячеслав. Я хотел бы задать вопрос господину министру, я звоню из Москвы. Меня интересует, какова группа лиц, которая будет отвечать за последствия чеченской трагедии? Это первый вопрос. А второй вопрос, если позволите, какова позиция Русской православной церкви по чеченскому вопросу? Большое спасибо за ответ".
Еникеев: Вопрос достаточно острый. Но я думаю, вам не привыкать.
Михайлов: Я четко и ясно отвечу на этот вопрос. Отвечать за гибель людей, за ту трагедию, которая происходит в Чечне, будут инициаторы этой трагедии, то есть те, кто в 1991 году поднял вооруженный мятеж. Именно они выступили против конституционного строя с оружием в руках. По конституции любого государства для борьбы с теми, кто посягнул на конституционный строй, применяются все методы, в том числе использование вооруженных сил. Поэтому я вам четко и ясно отвечаю на этот вопрос. Виновниками этой трагедии являются те, кто развязали вооруженный мятеж в Чечне. И второй вопрос. Патриарх Всея Руси Алексий об этом не раз высказывал свою позицию. Православная церковь, так же как и любая другая церковь, так же как и правительство Российской Федерации, выступает за то, чтобы обойтись без насилия. Но если террорист поднимает руку, это ли не противоречит заповедям и Библии, и Корана.
Еникеев: Я хотел добавить к тому, что вы сказали. Борьба с терроризмом очень жестко оговаривается в конституциях большинства стран мира, так что, я думаю, что это довольно-таки понятно. Но вместе с тем, согласитесь, картины так называемой гуманитарной катастрофы, которые нам иной раз показывают те или иные телевизионные компании и сообщают нам о количестве беженцев или переселенцев, они в общем-то впечатляют. Я хочу спросить вас вот о чем. Есть ли международно признанные параметры того, что называется гуманитарной катастрофой, и есть ли она, на ваш взгляд, все-таки сейчас в Чечне и Дагестане?
Михайлов: Есть признанные нормы в этом отношении, но что касается данной ситуации, я считаю, что да, гуманитарная катастрофа возникает сегодня в самой Чеченской республике, на территории, с которой изгоняется население┘ Мы имеем сотни фактов и примеров, когда людей заставляют уходить оттуда, когда людей как бы запугивают, что вот сегодня будет удар там и так далее. Поэтому мы фактически сейчас что делаем? Спасаем от катастрофы гуманитарной внутри Чечни. Да, сегодня возникают трудности по переходам, по коридорам. Председатель правительства лично занимается этим вопросом, и делается все для того, чтобы людей вывезти. Но мы встречаемся и с такими фактами: стоят возможности примерно в 20 регионов Российской Федерации вывезти людей. В том числе проводится агитация среди вынужденных переселенцев не уезжать за пределы. Запугивают вплоть до того, что это вроде бы выселение следующее идет. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что делается все для того, чтобы эту обстановку разрядить, и я сейчас эту обстановку гуманитарной катастрофой не считаю.
Еникеев: Я согласен, но все-таки я думаю, что и миллионам россиян, и тем, кто живет за пределами нашей страны, важно знать действительно, что происходит там, кто дирижирует этими процессами, кто их направляет? Но вам не кажется, что порой, может быть, и правительство, а может быть, средства массовой информации недостаточно активно и убедительно работают в этом направлении, показывая как раз то, о чем мы с вами говорим?
Михайлов: Да, действительно, здесь надо и показывать, и конкретно называть, но я хочу упомянуть еще один момент. Ведь неоднократно ставился вопрос и перед президентом Чеченской республики Масхадовым. Есть подписанное соглашение о совместной борьбе с преступностью и проведении соответствующей правоохранительной деятельности. Но президент Масхадов не выполняет это соглашение. Он до сих пор четко на весь мир не обозначил, кто совершил террористические акты в Дагестане, кто напал на соседнюю республику, какие силы? Почему он как президент в данном случае не объединит свои усилия с федеральным центром для того, чтобы остановить эту преступность?
Еникеев: Все это совершенно правильно. Но скажите, правомерно ли нам ждать от Масхадова сейчас вот этих признаний по поводу Буйнакска, Москвы и Волгодонска, когда практически все уже аналитики и политики признают, что в принципе он не контролирует ситуацию, и что, в общем-то, за его спиной стоит Басаев, который направляет.
Михайлов: Да, такая информация есть, что он не контролирует, направляет Басаев. Тем не менее, есть информация другого рода, когда (правда, это, видимо, не было предано гласности, и я могу сейчас об этом сказать) Басаев пытался обвинить Масхадова в том, что он лавирует, ему Масхадов прямо сказал, что ты виновен вместе с Хаттабом, что это произошло. Ты фактически вынудил федеральные силы вести действия против вас - террористов. Ты главный виновник этого. Но от слов надо переходить к действиям. И в этом случае я надеюсь, что Масхадов, я знаю его, мы с ним, как говорится, несколько месяцев провели за столом переговоров, я думаю, что он в конечном счете перейдет на сторону своего народа, а не какое-то, я бы сказал, чувство солидарности, что когда-то вместе с Басаевым они в армии Дудаева сражались, такое чувство ложного товарищества, возьмет верх. Я все-таки убежден, что чувство любви к своему народу, ответственность за свой народ должно возобладать.
Еникеев: Я почему еще спросил вас об этом? Потому что в одном из своих интервью наш премьер Путин сказал, что Масхадов нелегитимен, поэтому возникает некоторая двойственность. То есть, то ли с ним вести переговоры, то ли с ним не вести переговоры, то есть ждать от него чего-то позитивного.
Михайлов: Председатель правительства не сказал, что он нелегитимен, он сказал о том, что он избирался как бы не по законом Российской Федерации, в этом смысле слова. Поэтому Масхадов - избранный президент.
Еникеев: То есть это признается?
Михайлов: Это было подписано. Я не могу сказать против того, что было фактом. В начале 1997 года, когда были проведены выборы, было подписано известное соглашение с президентом. Поэтому сейчас речь о другом идет. Выполняет ли свои функции как избранный президент Масхадов, или не выполняет? Исполняет ли он волю и выражает ли он волю народа? Или он выражает волю тех, которые совершили вот этот акт терроризма, вандализма против Дагестана. Вот о чем идет речь. В зависимости от этого можно определять уровень его легитимности.
Еникеев: Спасибо. Мы говорили о том, что с Масхадовым можно еще вести переговоры. Сейчас ситуация такая, что практически взяты в кольцо и Грозный, и Гудермес. Вы в принципе ожидаете в эти трудные для террористов, для бандитов времена какой-то реакции, может быть, какого-то послабления их позиций или нет? Может быть, готовности к переговорам?
Михайлов: Да, я не исключаю такой возможности. Но не со стороны Басаева, скажем, или Хаттаба, или тех наемников из зарубежных стран, от них ожидать нечего, это практически смертники, люди, которые готовы идти на все, это их профессия, за это им платят. Но я думаю, что внутри самой Чечни есть такие политические силы и еще раз подчеркиваю, я верю еще в то, что такие переговоры могут состояться и с Масхадовым.
Еникеев: Давайте послушаем вопрос, который поступил: "Здравствуйте, меня зовут Михаил. Вячеслав Александрович, скажите, пожалуйста, может ли наше правительство противостоять давлению западных держав, или нам придется прекратить военную операцию в Чечне? Спасибо вам большое".
Михайлов: Спасибо за вопрос. Я думаю, что правительство сможет противостоять давлению, именно давлению, когда используется политика двойных стандартов в этом вопросе, и правительство не обманет веру и тех, которые выполняют свой долг перед Россией, и перед народом.
Еникеев: Давайте еще один вопрос, а потом продолжим беседу: "Здравствуйте, меня зовут Миша. Я из Берлина. У меня следующий вопрос к господину Михайлову. Как в целом относится российское общество к войне в Чечне и к жертвам среди мирного населения? Спасибо".
Михайлов: Миша, я не употребил бы термин "война в Чечне". Я еще раз хочу подчеркнуть, что это не война, а проведение контртеррористической операции. И именно поэтому, именно поэтому, что не война, общественность России, включая, еще раз подчеркиваю, большую часть чеченского народа, поддерживает эти действия. К гибели мирного населения все мы относимся с сожалением, и речь идет о том, чтобы минимизировать или фактически исключить жертвы среди мирного населения. Такая задача поставлена и правительством перед вооруженными силами.
Еникеев: Вячеслав Александрович, я должен сказать, что наша беседа вызывает определенный интерес, потому что есть еще один звонок, и мы должны, видимо, его послушать тоже: "Добрый вечер, меня зовут Александр, я звоню из Москвы. У меня к вам два вопроса. Первый вопрос: вы утверждаете, что в 1991 году непонятно, был Советский Союз, не было Советского Союза, и господин Дудаев воспользовался моментом и совершил террористический переворот в отдельно взятой республике. Тогда, кто несет ответственность за данную ситуацию, которая была в 1991 году? И второй вопрос. Сегодня вы утверждаете, что Масхадов не полностью контролирует или вообще не контролирует ситуацию в Чечне. А когда вы в 1996 году подписывали с ним известное соглашение, неужели не было в стране никого, кто бы мог оценить, насколько он контролирует ситуацию или не контролирует? И если были оценки, то что изменилось внутри Чечни, что сегодня он не контролирует?"
Михайлов: Довольно интересный вопрос. 1991 год - распад Союза, история оценит этот период, именно история. Я бы не хотел сейчас углубляться в этот вопрос. Это была всеобщая трагедия, последствия которой мы сегодня испытываем. Конечно, тяжело это все сказалось, но тем не менее мы вышли из этой ситуации, имея фактически две горячие точки - Чечня и зона осетино-ингушского конфликта, хотя другие государства, например, как Югославия, другие заполыхали целиком и полностью. Здесь сумма факторов, в том числе и внешних факторов, иных факторов, и просто в короткой беседе я не могу подробно отвечать на этот вопрос, еще раз сказав, история - это самый лучший, как говорится, судья. Что касается вопроса, когда подписывались соглашения. Я вам напомню, что ведь прежде были назрановские соглашения. Тогда руководителем делегации был Сергей Вадимович Степашин, другие лица, Масхадов возглавлял там делегацию. Тогда было подписано соглашение. Да, в то время значительную часть территории контролировал Масхадов. Было подписано соглашение, суть которого состояла в демилитаризации Чечни. Две бригады военные оставались на территории Чечни, должны были оставаться для контроля, открывался путь для мирного урегулирования, сохранения отрядов самообороны, примерно в объеме 6 тысяч человек, и это открывало путь. Затем, вы знаете, произошли трагические события, назрановские соглашения были сорваны, хасавюртовские соглашения, которые были подписаны, они ведь не были выполнены Масхадовым. То есть все подразделения федеральных сил были выведены, а демилитаризация так и не началась в Чечне, а наоборот, увеличилось число этих вооруженных отрядов. Это была серьезная ошибка, я хотел бы подчеркнуть, но еще раз скажу, что общественное мнение тогда повернулось именно в сторону того, чтобы война была прекращена, потому что жертв было много, видимо, издержек в ведении военных действий того периода тоже было очень много, им тоже давалась соответствующая оценка и Государственной Думой, и Конституционным судом. Вот в чем сегодня изменилась ситуация? Масхадов не использовал свой период президентства, и фактически республика был поделена на зоны влияния между полевыми командирами. Единой власти фактически не существовало. Каждый контролирует свой участок. Кто занимается грабежом нефтепровода, кто занимается похищением людей, кто - производством наркотиков, и так далее. Тем не менее, я еще раз хочу подчеркнуть, определенный авторитет Масхадова еще сохраняется, в том числе и у тех чеченцев, которые ушли за пределы, они голосовали за него. И я еще раз хочу возвратиться: у Масхадова есть сегодня возможности повернуть свой голос и свои мысли, свои устремления к народу, а не к бандитам.
Еникеев: Вячеслав Александрович, я чувствую, что наша сегодняшняя программа не будет для вас очень легкой, потому что есть следующий вопрос в студии, и я думаю, что он может быть тоже не простым: "Добрый вечер. Вячеслав Александрович, у меня два вопроса, меня зовут Владимир, я звоню из Москвы. Вопрос первый: каким образом федеральные силы хотят добиться результатов в этой кампании или операции, как угодно ее назовите, после того, допустим, как будут взяты города крупные Гудермес, Грозный? Будет установлена какая-то форма правления - конституционный порядок, назовем как угодно.Что будет с боевиками, которые будут вытеснены в горы? Какие планы по этому поводу? Будет продолжаться их уничтожение, либо, допустим, как-то будут договариваться? Это - первый вопрос. Второй: министр обороны Сергеев сказал, что федеральные силы, имеются в виду вооруженные силы, пришли в Чечню всерьез и надолго. Меня интересует: эта группировка будет оставаться на территории Чечни теперь постоянно, либо ее как-то урежут, сократят, но силы все равно будут оставаться там? Спасибо".
Михайлов: Спасибо, Владимир, вам за вопрос. Я частично отвечал на этот вопрос в начале программы. Те территории, которые освобождаются от контроля бандформирований, незаконных вооруженных формирований, на этих территориях восстанавливается конституционная власть. Назначен председатель правительства, заместитель председателя правительства. Формируется местная администрация. В трех районах они уже практически сформированы. Эта схема будет применяться и на последующей территории. Что касается действий, направленных на ликвидацию незаконных, или на разоружение незаконных формирований, ликвидацию этих группировок, здесь будут обязательно присутствовать известные формулы сочетания и политических и силовых методов. Ведь среди тех, которые сегодня сражаются, многие насильственно загоняются в эти отряды. Я думаю, что будет применена формула амнистии, так, как это применялось и раньше. Но еще раз подчеркиваю, нужна в первую очередь помощь населению, которое сегодня в Чечне, и тем, которые находятся за пределами Чечни. Мы заинтересованы в том, чтобы по мере освобождения территории они возвращались, чтобы восстанавливалась предприятия, создавались рабочие места. Ведь годами дети не учились в школах, годами не получали заработной платы, пенсий. То есть люди должны быть заняты. За эти годы молодежь научилась только держать в руках оружие. Они соскучились по лопате, по молотку, по живому делу, чтобы создавать образ нормального, цивилизованного государства. Сколько будут находиться там силы правопорядка? Они будут находиться до тех пор и столько времени, чтобы по всей территории был восстановлен конституционный порядок. Какие методы могут быть? Еще раз подчеркиваю, мы не исключаем, как только прекратят сопротивление незаконные вооруженные формирования, сесть за стол переговоров и обсуждать в том числе и проблемы демократизации Чечни, решение проблем взаимоотношений по какому угодно варианту, но в рамках единого российского государства.
Еникеев: Вячеслав Александрович, известно, что нас к этому очень активно подталкивает Запад, США, страны НАТО и так далее. Известно, что Путину очень нелегко пришлось в Осло, когда он туда ездил. Сейчас ожидается встреча стран ОБСЕ в Стамбуле, как вы знаете. Скажите, в этой связи, насколько позиция правительства России по Чечне зависит от реакции Запада, от того, что думают, говорят, и делают там?
Михайлов: Я думаю, что правительство России, структуры власти России, общественность России будут прислушиваться к мнению Запада, но будут поступать сообразно той ситуации, которая возникает. Еще раз, мы должны четко и ясно себе представлять, еще раз я возвращаюсь, что очаг терроризма, который сегодня возник в Чечне и который поддерживается многими международными экстремистскими центрами, этот очаг должен быть уничтожен. Это истина, от которой отступить нельзя. Я и все мы прекрасно понимаем, нельзя решать эту задачу таким образом, чтобы гибли люди. Именно поэтому сегодня применяется такая тактика, чтобы такие жертвы свести к минимуму.
Еникеев: Давайте еще один вопрос послушаем. "Здравствуйте, вас беспокоят из редакции "Новое время". Меня зовут Михеева Зульфия. Я хотела бы задать вопрос Вячеславу Александровичу. Вячеслав Александрович, скажите, пожалуйста, во многих странах мира существуют центры, которые фактически, под разными вывесками, занимаются подготовкой, финансированием террористов в Чечне. При этом правительства этих государств официально отмежевываются от терроризма. Не пора ли нашему государству перестать бесконечно оправдываться за свои действия в Чечне, а перейти в наступление и поднять вопрос о поддержке чеченских террористов в этих странах? Спасибо".
Михайлов: Спасибо за вопрос. Я с вами согласен. Пора и причем в очень жесткой форме, в очень жесткой форме. Например, как можно мириться с тем, что через территорию Грузии, мы имеем точную информацию, проходят боевики, проходит оружие. Президент Российской Федерации беседовал с президентом Грузии, четко и ясно договорились, что будут созданы условия для того, чтобы закрыть плотно эту границу. Тем не менее, как известно вам, визит министра внутренних дел и федеральной пограничной службы был отложен. Я считаю, что так относиться к этим проблемам нельзя. Председатель правительства дал поручение министру иностранных дел поднять эту проблему на международном уровне и поднять ее жестко и строго, как и положено в данном случае, когда речь идет о борьбе с террористами. Такие вопросы мы ставили и перед другими государствами, в которых есть те центры, о которых говорите вы, это и Пакистан, это и Афганистан, это и Саудовская Аравия, и Турция, и ряд других.
Еникеев: Какой от них ответ, Вячеслав Александрович?
Михайлов: Ответы поступают такие, что государство, официальные органы власти не имеют отношения к этому. Я согласен с автором этого вопроса, что в том числе и в Стамбуле на саммите ОБСЕ надо поднять еще раз этот вопрос для того, чтобы объединить усилия для борьбы с международным терроризмом. Мне представляется, что председатель правительства Путин убедил в этом президента Клинтона. Надо, чтобы в этом были убеждены и те, которые будут на саммите в Стамбуле.
Еникеев: Смотрите, собирается Организация Объединенных Наций, принимает резолюцию, встречаются министры Европейского союза, встречаются представители стран Содружества, бывших советских республик. Казалось бы, принимаются совместные декларации, резолюции по поводу борьбы с международным терроризмом. А вот каких-то ощутимых результатов, по крайней мере на примере Чечни, мы пока не видим, если не сказать наоборот. Не кажется ли вам, что эта как бы международная борьба с терроризмом, она больше пока на бумаге и на словах?
Михайлов: Я думаю, что вы правильно поставили вопрос. Ведь ужаснулся мир, когда были совершены преступления против американских посольств, содрогнулся. И ведь никто не возражал против тех методов, которые применяли США, той жесткости, когда они поставили вопрос о выдаче или, по крайней мере, эвакуации бен Ладена из Афганистана, вплоть до экономических санкций. Но если это хорошо для Америки, почему это плохо для России.
Еникеев: Вы считает, выдача бен Ладена реальна, или это больше дипломатическая игра, может быть, с нулевым результатом?
Михайлов: Трудно ожидать, чтобы талибы выдали его, но сам факт, информация, которую мы получили, ни одна страна мира не может поручиться или дать гарантии для того, что бен Ладен прошел в эту страну. Если преследовать или, как мы говорим, спортивный термин, прессинговать, жестко прессинговать, независимо от того, в какой части мира это происходит, террористов, тогда всем будет легче. Я думаю, что заигрывание в этом отношении чревато тяжелыми последствиями.
Еникеев: Я благодарю вас за этот ответ.

http://www.vor.ru/VIS_A_VIS_new/VMikhailov_k8_arx.html

Док. 440392
Перв. публик.: 22.04.99
Последн. ред.: 22.04.08
Число обращений: 341

  • Михайлов Вячеслав Александрович

    • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``